Невыносимо

*** Домой он вернулся озадаченным и серьёзным. – Спасибо, что посидела, спят? – Спят, целые и невредимые, Сёмка только настойчиво пытался сам забраться в кроватку, но я его страховала. – Угу. Можешь идти, тебя на работе ждут, наверное. – Паш, ты чем-то озадачен? – Да нет... или да. Не знаю, туманно всё. – Давай-ка по чашке чаю и спокойно мне всё расскажешь. – Ты уверена, что хочешь это знать? – Пей. Рассказав матери о тяготах, он мысленно готовился к худшему, потому что знал, что идея вазэктомии не будет воспринята ею адекватно. – Зачем так радикально, Паш? – Потому что я не вижу другого выхода, я не дам ей гробить организм. – Может, ты по старинке? – Мам, ты цены видела? Мы раззоримся. – Аверина усмехнулась, успев подумать лишь о том, как сильно всё запущено. – Думай, сынок, думай. – ответила она, встав из-за стола и похлопала Пашу по плечу. *** Оля, следуя инструкции, завершила приём контрацептивов, и её гормональный фон потихоньку приходил в норму, по крайней мере, она так думала. Арефьева встала с постели, и поняла, что спала в луже крови, которая струилась по ногам, а низ живота предательски схватывало. – Вот чёрт! – выругнулась она, понимая, что это побочные действия приёма препаратов, и почти сразу упала в обморок. От внезапного грохота проснулся Паша и не сразу сообразил, что делать. Рыков присел на корточки и легонько похлопал по Олиным щекам. – Просыпайся, Олька, ты чего? – Намочив нашатырём вату, он поднёс его к носу, и женщина пришла в сознание. – Паш, я тебя не сильно напугала? – Ну что ты, совсем чуть-чуть. Всего лишь грохнулась на ровном месте. – Я много крови потеряла, да? Рыков метнулся взглядом по комнате и тихо, с болью сказал: – Твою мать! Ольчик, не шевелись, я скоро приду. Беспокоит что-нибудь? – Живот тянет, а ещё тошнит и озноб. Паша вызвал скорую, и держал Олю за руку, чтобы она не отключилась. – Рыков, я проклятая? – Арефьева, ты дымишь как локомотив, на фоне отмены препаратов организм решил выдать кровотечение. – Может, без больницы обойдётся, а?