Невыносимо

*** Рыковы поставили вещи у входа, и плюхнулись на кровать. – Как тут просторно! – Номер, в действительности, был огромным, к тому же находился на первой линии моря. Повалявшись пол часа, Оля распахнула шторы, впуская солнечный свет и распаковала чемодан. – Ты куда? – Плавать. – Ольга упорхнула в душ, сполоснулась и надела бирюзовый купальник. – А как же утренний секс? – спросил Паша, пожирая её глазами. – Плавки надевай и в воду. – Оля накинула парео, надела очки и соломенную шляпку, быстро впихнувшись в сланцы. – Прям обязательно? – Я ушла. – Оля отвела взгляд в сторону и ушмыгнула за дверь. – Стой, Олька. – Паша надел шорты и футболку и, догнав жену, занял лежак. – Водички? Оля скинула парео и лёгкой поступью забрела в море, затем легла на воду и поплыла. – Паш, ну ты скоро? – Секундочку. – Паша разбежался и запрыгнул в тёплую солёную воду, и брызги попали Оле на лицо. – Рыков, блин! – Хороша водица! – Я теперь вся мокрая, спасибо! – Оль, ты в море, тебя не смущает? – Что? – Оля сделала волну, обрызнув мужа и засмеялась. – Нравится? – Паша обнял её за талию и близко-близко увидел голубые глаза. Их губы слились в томном нежном поцелуе, Паша играл с её спутанными локонами, а Оля обнимала его шею. – Поплыли? – У меня есть идея получше! – Какая? – с улыбкой спросила Оля. Паша кружил её в воде, а затем посадил на плечи. – Нос зажми и закрой глаза. Три-два-один. – Через мгновение она уже оказалась под водой и выплывала на гладкую поверхность. – Взбодрилась? Они плескались в воде, словно маленькие дети и лишь к закату вышли на берег. – Спасибо, Паш. – Оля завалилась сверху и провела ладонью по его щеке. – Тут одного спасибо маловато будет, Ольга Кирилловна. – Не здесь же. – Оля оставила невесомный поцелуй на его щеке и побрела к берегу, Паша рванул следом. Наспех собрав вещи, они поднялись в номер, и Оля зашла в душевую. – Я к тебе хочу. – Дверь отворилась, и Паша прошёл внутрь. Тесно прижавшись к любимой, он сжимал ладонями её грудь, перемещаясь на талию и спускаясь ниже. Его горячие губы оставляли багровые засосы на шее, от чего у Арефьевой подкашивались ноги. Она развернулась к нему лицом и стащила ненавистую футболку. Быстро раздевшись, Паша стиснул её в объятиях и страстно поцеловал. – Паш, я не могу больше. Хватит, меня мучить. Его набухший пенис оказался внутри неё, он сжимал её грудь и плавно двигался. – М-м-м, – сладкой истомой сорвалось с её уст, – Паш, резче, пожалуйста. – Оля держалась за полку в ванной и громко стонала, всецело принимая его без остатка. Липкая тягучая сперма стекала по бёдрам, и Оля лукаво смотрела на мужа. – Арефьева, ты чего? – Да мыться теперь заново. *** Марина Леонидовна отвезла детвору в садик и, уходя из ясельной группы, услышала истошный плач. Она стремительно развернулась и прошла в группу. – Баба! – прибежал заплаканный мальчишка с забавными кудряшками, как у Оли. Марина взяла его на руки, стёрла солёные слёзы. Сёмка указывал на ручки, и на его запястьях вновь сияли укусы. – Ч-ч-ч, сейчас бабушка тебя пожалеет, не плачь, моё солнышко. Она уверенно подошла к воспитательнице и строго спросила. – Почему у Сёмика на ручках свежие укусы? – Они с Артёмкой постоянно друг друга кусают, и, Сёма, к слову, начинает первым. – Я не вижу здесь ни одного рыдающего малыша. Если бы Сёма начал первым, здесь был бы, как минимум, ещё один плачущий ребёнок. Как видите, все спокойно играют. Объясните, как это возможно. – Я... – Ещё один косяк, и мы поставим вопрос о переводе Семёна в другую группу. – властно произнесла Аверина, поставила внука на ножки и написала SMS работодателю. – Я остаюсь здесь, во время образовательной деятельности мешать не буду, но Вы у меня на карандаше. – Угу. – сдавленно ответила воспитательница.