Невыносимо

*** Арина с Сёмой сидели на ковре в гостиной и играли. Взрослые осторожно подкрались к детям и присели рядом. – Можно с вами? – участливо спросил Павел. – Угу. – Аринка быстро сгребла кукол в кучу и задвинула подальше, чтобы ни папа, ни бабушка не увидели раздетых Барби и Кена. – Можешь не прятать, я уже увидел. Во что ты играла? – Девчонка стыдливо опустила глазки вниз. – Пап, я просто сказала Сёмке, что у нас теперь есть сестрёнка, он спросил, как она появилась, а я показала. Ну, правда, этих вот пришлось чуть-чуть раздеть. – И как, успешно? – Пап, ну откуда я знаю? У Барби живот пока не вырос. – парировала она. Наступил вечер, детей накормили ужином и уложили спать. К счастью, из рассказа сестры, Сёмик почти ничего не понял. – Папа, а когда мама плидёт? – У-ф-ф, скоро, послезавтра мы уже поедем забирать и маму, и сестрёнку. – Долго… – обречённо вздохнул Сёма. *** Тело Ольгу предательски не слушалось и каждый шаг сопровождался тянущей болью. Машенька недовольно скрипела и поджимала ножки, громко плача. – И кто придумал так далеко ставить кроватки в палатах? – риторически спросила женщина, медленно подходя к колыбели. – А что такое, Мария Павловна? Чего бунтуем? Мамочка рядом, с тобой. – приговаривала она, поднимая малютку. Они встретились взглядами, и девочка, почувствовав тепло мамы, перестала канючить, утыкаясь носиком в грудь. – А кто у нас голодный, Машуня? Всё-всё, сейчас мы с тобой покушаем, не плачь, хорошо? – Как только Оля приложила дочку к груди, на неё нахлынула волна давно забытых чувств: абсолютная нежность, эйфория и всепоглощающая любовь. На несколько секунд они встретились взглядами, и боль потихоньку отступила. – Всё, наелась? – Оля положила дочку на кровать, помассировала животик и укачивала Машу, напевая колыбельную. *** Спустя два дня Павел с детьми стоял у выписной с букетом роз, Марина Леонидовна прогревала автомобиль и подошла позже. Оля же заботливо надевала на дочку вязаный костюмчик, чепчик и носочки. Машенька недовольно уворачивалась и кряхтела. – Да ладно тебе, осталось в конвертик закутаться и пойдём знакомиться с сестрёнкой и братиком. – Оля чмокнула малышку в щёчку и грациозной поступью вышла в холл. Сёмка тут же сполз с рук отца и прижался к маме. Арина же терпеливо ждала, когда ей покажут этот конвертик с маленькой Машей. – Я тоже очень соскучилась. – с теплотой ответила Оля. – Паш, возьми Машеньку, пожалуйста. Она передала свёрток мужу и, присев на корточки, поцеловала сынишку. – Ариша, иди к нам, чего ты замялась? – Тебе же неудобно… – Ничего не знаю, – игриво ответила Оля, – иди сюда, я же соскучилась. – Аринка осторожно подошла к маме и крепко обняла её за шею. – Мам, только не ругайся… – начала она. – Что на этот раз, Лиса Патрикеевна? – Мне завтра в школу нужно принести поделку, ты же мне поможешь? – Покой нам только снится. – подумала Арефьева и, наконец, они все вместе подошли к машине. Автомобиль вёз Рыковых по осенним цветастым осенним дорогам: Сёма комментировал всё, что попадало в поле зрения, Арина пристально следила за маршрутом, а Маша сладко спала в люльке. – Бабуль, мы поворот проехали. – отметила Арина. – Ничего мы не проехали, мы не домой. – А куда? – удивлённо и несколько встревоженно спросила Ольга. – А это пока сюрприз. – с поволокой, таинственно ответил Павел.