Невыносимо

*** В палату зашёл Сизов, Ольга встала со стула и поправила одеяльце сынишки. – Оль, как проснётся, готовьтесь переходить в другую палату. – Угу. Он не ел сегодня ничего, я переживаю. – Мартынова, ты чего? Забыла всё что ли, мы глюкозу капали, так что все с твоим парнишкой в порядке. Не хандри, ладно? – А ты знаешь, сложно как-то этого не делать, когда у тебя трое детей, и один из них чуть не умер. Андрей Васильевич не нашёл, что ответить и покинул помещение. *** Марина Леонидовна приехала к Рыковым домой, и едва зайдя в квартиру, поняла, что Ольга держится из последних сил. В лёгкий тюль въелся запах табака, и по-хорошему, нужно было всё проветрить. Маша бодорствовала, барахталась ручками и ножками и чуть слышно скрипела. – Ну-ну, бабушка сейчас тебя разденет, даст водички, покормит, не ругайся. – Марина раздела малышку, проверила подгузник, а потом развела смесь и кормила её из бутылочки. Маша скрипела, поджимала ножки, сжимала кулачки. – А что такое? Животик болит? – Женщина массировала ей животик, разминала крошечные пальчики, читала потешки. Ближе к одиннадцати утра Марина поняла, что нужно собираться за Аринкой. – А давай мы с тобой пешком пройдёмся? – Уложив внучку в коляску, Марина пешим шагом шла к школе. – Бабушка! – воскликнула Аринка. – Привет! – Марина обняла внучку. – Сильно не шуми, Машуня только что уснула. – А можно я её повезу? – Только не бегом. – с улыбкой произнесла женщина. Аринка кинула рюкзак в прихожей, стянула сапоги, повесила верхнюю одежду в шкаф и с умилением смотрела на младшую сестру. – Бабуль, а ты будешь её купать сегодня? – Перед сном, вечером. – Я с тобой! – восторженно сказала девчонка. – А мама у Сёмы, да? – Угу. Давай Машеньку переложим в кроватку и пойдём обедать, а то тебе сегодня на танцы. – Ой, – прислонив руку к голове, произнесла Аринка, – точно. *** Паша пришёл ближе к десяти вечера с потухшим взглядом и, в целом, был каким-то понурым. – Паш, привет. Ужинать будешь? – Рыков тяжело вздохнул и нехотя прошёл на кухню. – А Оля где? – Оля у Сёмы. – спокойно ответила женщина. – И ты её пустила? – взволнованно, с наступающей яростью спросил он. – Паш, ты же знаешь, что Оленька приказам не подчиняется, её можно только попросить.