Невыносимо

*** К вечеру, когда Оля с Пашей вернулись домой, Арина подогрела пасту, понимая, что родителям это понравится. Похвалы она совершенно не ждала, не считала, что сделала что-то выдающееся, к тому же полчаса назад звонила бабушка и предупредила, что скоро заедет, потому что Машка наотрез отказалась спать не дома. – Оль, ты какая-то напряжённая, что случилось? – Устала очень. – Я вижу, когда ты врёшь. – Он помог супруге снять пальто и сапоги и с лукавой улыбкой смотрел на неё восхищённо. – Арефьева вспомнила, он ещё и на отдыхе мне повстречался. – Ностальгируешь что ли? – усмехнулся он, но тут же перестал улыбаться, увидев в Олиных глазах смятение и пренебрежение. – Арина сегодня спрашивала, как мы с ним познакомились, в общем, был допрос. – Она решила стать следователем? – Судя по запаху, поваром. Давай быстро поужинаем и спать, завтра на работу. *** Пока Марина выжимала педаль газа, Сёма ёрзал в кресле, пытаясь рассмотреть, что именно и в каком порядке нажимает бабушка, чтобы автомобиль плавно и размеренно мчал по шоссе. Маша рисовала пальчиком узоры на заснеженных заледенелых стёклах, слизывая часть снежинок. – А я говорил, что надо было у бабушки есть. – Заключил мальчишка. Машина Авериной повернула во двор и вскоре остановилась. – Мы приехали. *** Зайдя в коридор, Машину усталость как рукой сняло, увидев отца, она тут же бросилась в объятия, готовясь ловить порцию поцелуев. – Как в садике дела? Что сегодня делали? – Мы новую песню учили, пло ёлочку, ну сколо сам увидишь, пап. Только ты мне купи самое красивое платье! – Будет тебе самое красивое! – С этими словами Паша поставил малышку на ноги, и она помчалась в ванную, мыть руки. Олина сумка стояла в прихожей, и Сёма, пока бабушка не видит, стянул из пачки пару сигарет. Он же взрослый, ещё немного, и ему будет целых семь лет! – Сёма, иди мыть руки, мы сейчас пойдём ужинать. – крикнул Паша. – Мам, ты тоже присоединяйся. – Поздно уже, мне завтра в министерство с утра. – Ничего не хочу слышать. У нас на ужин паста, так что ждём. – Уговорил. *** Пока Паша с матерью уговаривали Рыковых-младших пройти на кухню, Оля с Ариной уже сидели за столом и пили апельсиновый сок. – Прости меня, мам. – За что? – Оля будто не понимала, за что дочка просит прощения или очень талантливо делала вид. – За то, что я утром спросила, я, наверное, не должна была. – Ничего страшного, дочь. Всё в порядке. – Оля встала из-за стола, подошла к плите и разложила пасту ещё в четыре тарелки. Арина вдруг подошла ближе и завязала у Оли на поясе кофту. – Ты чего? – У тебя кровь. – шепнула Арина, обнимая маму за плечи. В свои одиннадцать она была ниже Оли всего на пол головы. – Я с ними сама разберусь, не беспокойся. Вы там застряли что ли? – Уже идём! – хором ответили и взрослые, и дети.