Still Waters Run Deep

      — Что-нибудь? — спросил Сэм, остановившись в дверном проёме ванной комнаты бункера, его голос эхом разнёсся по большому пространству.       — Нет. Он просто… — Дин понизил голос, но Кастиэль всё равно услышал его. — Он просто не хочет говорить. Или принять душ. Не знаю, ранен ли он сильнее, чем кажется, или…       — Или что?       Дин вздохнул.       — Ничего. Ничего. Не бери в голову, — затем своим обычным голосом Дин спросил, — итак, что там?       — У Эйлин есть наводка на гнездо вампиров.       — И ей нужна помощь, да? Я знаю, что мы только вернулись домой, но тебе стоит поехать. То есть… это же Эйлин.       — Точно. Я смогу вздремнуть, когда мы встретимся. А что насчёт тебя?       — Да. Я, эм…       Сидя у третьей из трёх душевых кабинок спиной к двери, Кастиэль плотнее укутался в халат Дина. Тяжесть взглядов двух пар глаз заставила его съежиться и зарыться носом в мягкую ткань. От халата пахло Дином — кожей, порохом и его любимым гелем для душа, — и это успокаивало.       — …я хочу остаться, — сказал Дин. — А тебе стоит позвонить Джоди.       — Уже позвонил, — кивнул Сэм. — Она выехала.       — Ты знал, что я скажу это, хм?       — Ага. Позаботься о нём, ладно? — слова Сэма прозвучали приглушённо, как будто его голова была прижата к плечу Дина во время объятия. — Но о себе тоже не забывай заботиться.       — Эй! Это я тебе должен говорить. Будь осторожен, Сэмми.       Раздались крепкие хлопки ладоней по спинам, затем шаги, удаляющиеся по коридору. Наступила короткая пауза.       — Ладно, Кас, — сказал Дин, опускаясь на колени рядом с Кастиэлем, — никакой ванны. Не могу винить тебя за то, что ты не хочешь оказаться под в…       Когда Дин резко замолчал, Кастиэль поднял глаза. Дин поджал губы, — глубокие морщинки появились в уголках его рта, — и покачал головой. Он встал и снял насадку для душа, опустив её на уровень Кастиэля.       — Ладно, Кас, — Дин протянул руку за спину Кастиэля, чтобы взять бутылку шампуня с выступа в задней части кабинки. — Нужно смыть с тебя грязь. Раны нужно промыть, приятель, чтобы я мог как следует их осмотреть.       Направив насадку для душа в угол кабинки напротив Кастиэля, Дин включил воду. Она начала течь, и Кастиэль не смог сдержать дрожь, пробежавшую по телу. Тёплая, чистая, свежая вода ударялась о кафель и стекала в слив, безопасная и полностью контролируемая. Но это не имело значения. Он всё равно не мог остановить реакцию своего тела.       — Всё в порядке, Кас, — сказал Дин, — послушай…       Дин стянул с себя фланелевую рубашку, позволив ей упасть на пол. Оставшись в одной футболке, он протянул обнажённую руку и подставил её под струю воды.       — Видишь? Всё в порядке, — сказал он. — Я сделал её тёплой и приятной. Позволишь мне заняться твоими волосами? Тебе даже не нужно заходить в кабинку, и ты сразу почувствуешь себя лучше, когда мы смоем с тебя всю эту гадость.       Кастиэль обдумал слова Дина и кивнул. Следуя его указаниям, Кас сел спиной к кабинке и, оперевшись на локти, откинулся назад, чтобы только его голова оказалась внутри. Остальное тело снаружи. Дин скомкал свою рубашку и подложил её под поясницу Кастиэля, чтобы ему было удобнее. По указке Дина Кастиэль осторожно наклонил голову, пока она не оказалась под душем.       Всё было в порядке. Всё было в порядке, потому что Дин держал насадку и контролировал струю воды. Всё было в порядке, потому что, когда Дин намылил ему волосы сладко пахнущим шампунем, Кастиэль и правда почувствовал себя лучше.       — Какая-то навороченная штука Сэма, — Дин наклонил голову Кастиэля ещё сильнее. — С ароматом розы или что-то вроде того. И она довольно неплоха, только не рассказывай ему, что я это сказал, — Дин улыбнулся, втирая шампунь в кожу головы Кастиэля. — Это будет нашим маленьким секретом.       Сделав глубокий вдох, Кастиэль закрыл глаза. Если бы он сосредоточился на Дине, на движении лампочек бункера за веками, то смог бы контролировать тревогу, нарастающую в груди при звуке текущей воды. Прикосновения Дина были мягкими и нежными, и каждая частичка Кастиэля молила о большем. Прошло так много времени с тех пор, когда к нему прикасались в последний раз. Он не смог сдержать вздоха, сорвавшегося с губ.       Дин убрал руку и воду.       — Ты в порядке, приятель?       Кастиэль кивнул. Он схватил руку Дина и вернул её на свою голову. Дин продолжил, почему-то более осторожно, чем раньше. Он закончил с волосами — так сильно увлёкшись, что добавил немного фруктового кондиционера Сэма в качестве последнего штриха, — и убедил Кастиэля подняться и спустить халат до талии.       Пока Кастиэль возился с тканью, Дин взял мочалку и бутылочку из одного из шкафов, на которой на куске клейкой ленты большими печатными буквами было написано: «Собственность Дина». Он вернулся к Кастиэлю и выдавил щедрое количество вязкой субстанции на мочалку. Когда Дин намочил её под струёй воды, Кастиэль узнал освежающий запах его геля для душа.       — Сэму нельзя знать и о том, — сказал Дин, выключая воду, как только мочалка хорошенько намокла, — что эта штука стоит дороже его шампуня. Но, чёрт возьми, после неё я пахну, как крутой горец, мне нравится.       Получив одобрительный кивок от Кастиэля, Дин провёл мочалкой по его груди. Руки Дина дрожали, когда он омывал кожу, старательно избегая ран. Они задрожали ещё сильнее, когда его взгляд опустился на синяки. Он не спешил, тихо напевая себе под нос. Кастиэль узнал мелодию, это была одна из песен с кассеты, которую Дин подарил ему много лет назад. Хоть Дин и фальшивил, для Кастиэля это стало любимой версией «Houses of the Holy». Когда Дин добрался до талии Кастиэля, мелодия стихла, и руки замерли.       — Ладно, эм… — голос Дина стал немного глубже, дыхание слегка сбилось. — Этого, думаю, пока будет достаточно. Давай быстренько ополоснём тебя, и я осмотрю твои руки.       Дин дождался ещё одного кивка от Кастиэля, прежде чем снова включить воду. Кастиэль ценил это, ценил то, что Дин говорил ему, что будет делать и ждал, пока он не будет готов. Это значительно упростило весь процесс.       Спустя пару минут Кастиэль оказался сидящим на стойке. Ванные комнаты Просвещённых были сконструированы так, чтобы вмещать в себя несколько человек, поэтому здесь был длинный ряд из шести раковин. Кастиэль сел посередине, накинув на плечи халат Дина и завязав пояс на талии, теперь его кожа была перевязана целой кучей бинтов, а мокрые волосы были обёрнуты в полотенце. Дин стоял перед ним с открытой аптечкой у ног, его лицо ещё больше осунулось и побледнело, когда он пытался оценить состояние рук Кастиэля.       — В последний раз, когда я видел такое… — Дин взял левую руку Кастиэля и провёл большим пальцем по ободранной коже на костяшках. — Я только выбрался из могилы. — Дин осмотрел почерневшие, окровавленные ногти и прикусил нижнюю губу. — Блядь. Чёрт. Должно быть, ты пытался…       Голос подвёл Дина. Он стиснул зубы, явно терзаемый чувством вины. Кастиэль поднял правую руку и провёл тыльной стороной ладони по его щеке.       Это не было его виной. Ничего из этого. Кастиэль сам сделал выбор. Он решил принять Метку. Он решил, что должен быть сброшен на дно океана. Кастиэль хотел сказать это, убедить Дина, что тот ни в чём не виноват, но он не мог говорить. Всё, что он мог предложить, — это прикосновение своей искалеченной руки.       Они замерли так на некоторое время. Дин закрыл глаза и прерывисто выдохнул, когда Кастиэль провёл рукой по его подбородку. Щетина царапала кожу, и от этого ощущения по спине Кастиэля пробежали приятные мурашки.       — Хорошо, — Дин быстро заморгал и облизнул губы. — Хорошо, Кас. Ты можешь сжать кулак?       Кастиэль прижал руку к груди и попытался сомкнуть пальцы. У него вышло только слегка согнуть их, прежде чем волна боли заставила его остановиться. Он бросил свирепый взгляд на предавшую его плоть, опухшую и покрытую синяками, как и всё остальное его тело. Слабак.       Дин цокнул языком.       — Со старыми переломами особо ничего не сделать. Думаю, пока нам стоит просто нанести мазь. Я мог бы перевязать их, но тогда у тебя будут варежки вместо рук, — Дин порылся в аптечке и достал тюбик с мазью. Едкое лекарство обожгло нос и кожу Кастиэля. — Так что просто держи их в чистоте, и посмотрим, заживут ли они, — отложив тюбик в сторону, Дин провёл рукой по лбу и спросил, — Кас, почему ты не исцеляешься?       Это был правильный вопрос, которым задавался и сам Кастиэль. Но сами слова были подобны удару, несмотря на мягкий, обеспокоенный тон Дина. Кастиэль уставился на свои босые ноги — одна была перевязана, — висящие в воздухе над аптечкой. Он сосредоточился, пытаясь услышать знакомое пение благодати, но ничего не почувствовал.       Его благодать могла быть там, скрытая от него на время восстановления. Подобное случалось с ранеными ангелами и раньше. Это было необычным явлением, но не беспрецедентным.       И всё же Кастиэль никогда не чувствовал себя настолько опустошённым. Его благодать пропала, покинула его или спряталась. Кастиэль не был уверен, делало ли это его человеком, но знал, что больше не был ангелом.       Кастиэль пожал плечами.       — Ладно. Хорошо, — Дин снял полотенце с головы Кастиэля и провёл пальцами по его волосам. — Чистые, мягкие и блестящие. Так и знал, что в кондиционере есть смысл.       Дин повернулся, чтобы бросить полотенце в корзину в углу, но оно шлёпнулось на пол в футе от цели. Дин замер, посмотрев на мокрый ком, и перевёл взгляд на Кастиэля.       — Сэм поймёт, — сказал Дин. — Тем более нам нужно найти какую-нибудь одежду для тебя. Штаны там. Может, футболку.       Кастиэля вполне устраивал халат, но он позволил Дину помочь ему спрыгнуть со стойки. Рука Дина зависла за его спиной, когда они покинули ванную и пошли по коридорам.       Холод просачивался сквозь плитки на полу, причиняя боль ногам Кастиэля. Он вспомнил, как Дин много раз жаловался на холод, связанный с жизнью под землёй. Кастиэль не прожил в бункере достаточно времени в качестве человека, чтобы испытать это на себе. Однако во время своего недолгого бытия человеком, он понял, что не наслаждается этим ощущением. С тех пор ничего не изменилось.       Они дошли до комнаты Дина. Дин включил свет и поспешно вошёл внутрь, направляясь к тумбочке. Он попытался, но не смог спрятать все пустые бутылки, скопившиеся на ней, а также другие, заполонившие полку над кроватью, стол и пол.       — Эм, это… не обращай внимания, — бутылки звякнули друг от друга, когда Дин попытался собрать их, стоя спиной к Кастиэлю. — Я не… это не…       Пивная бутылка покатилась по полу и остановилась у ног Кастиэля. Он перешагнул через неё и прошёл глубже в комнату, положив руку на сгорбленное плечо Дина. Дин напрягся.       — Было непросто, — сказал Дин, дёрнув плечом, чтобы скинуть руку Кастиэля, — давай не будем об этом.       Дин подошёл к комоду, в открытых ящиках виднелись груды скомканной одежды, мятые рубашки свисали с краёв. На полу вокруг тоже скопилась беспорядочная куча ткани.       Пока Дин копался в ящиках, Кастиэль удобно устроился на кровати. Очень удобно. Дин был прав. Матрас с эффектом памяти был потрясающим.       Кастиэль стоял посреди свалки металлолома Бобби. Лил дождь. Он лил, и лил, и лил.       Дождь мгновенно промочил насквозь его халат. Он запрокинул голову, и капли покатились по его лицу, как слёзы. Металлическое небо над ним было исчерчено четырьмя глубокими бороздами, оставленными отчаянными пальцами, тёмными от засохшей крови.       Кастиэль проснулся, жадно хватая ртом воздух. Он открыл глаза. Никакого гроба. Он потёр руку. Никакой Метки. Он прислушался к себе. Никакой благодати.       Одеяло было натянуто до подбородка Кастиэля, окутывая его приятным коконом тепла. Вспышка холода, когда Кастиэль откинул одеяло, почти заставила его вернуться в кровать, в очень удобную кровать Дина с матрасом с эффектом памяти.       На стуле у стола его ждала стопка чистой одежды. Кастиэль выбрал спортивные штаны на флисовой подкладке и футболку с выцветшим логотипом какой-то группы — что-то с молнией и нечитаемыми буквами. Натянув толстые носки, Кастиэль накинул сверху и халат.       В бункере всегда стоял немного сырой, затхлый воздух. Когда Кастиэль, прихрамывая, добрался до кухни, он почувствовал в нём запах воды. Она осела в его лёгких.       — …не знаю, — голос Дина эхом разнёсся по коридору. — Он сейчас спит.       — Спит? — спросил Сэм, его голос, видимо, был искажён динамиком компьютера. — Он сейчас спит?       — Кажется, да.       — А как насчёт языка жестов? — это был голос Эйлин, подтвердивший подозрения Кастиэля о том, что они разговаривали по видеосвязи. — Мы использовали его, когда встретились. Он отлично его знает.       Кастиэль завернул за угол и заглянул на кухню. Дин, сидевший лицом к дверному проёму, широко раскрытыми глазами уставился на ноутбук на кухонном столе.       — Я даже не подумал об этом, — Дин выпрямился. — Но, эм, он не может согнуть пальцы. И ты же знаешь, что я не так хорош, как…       — У тебя уже лучше получается, — сказала Эйлин.       — Ну, ты научила меня, как говорить и читать губы. Эм, то есть, по губам. Так что, наверное, я мог бы по крайней мере… — Дин сделал паузу, облизав губы. Он сжал кулаки, зажав большие пальцы между средними и указательными и покрутил ими. Сделав этот жест, он добавил, — попробовать.       — Видишь, ты молодец.       Дин наклонил голову и улыбнулся. Ком подкатил к горлу Кастиэля. Он не мог вспомнить, когда в последний раз видел Дина улыбающимся. Это было прекрасно.       — Мне нужно позвонить Джоди, — сказала Эйлин.       Раздался звук передвигаемых стульев и закрывающейся двери, а потом Сэм спросил:       — Как ты справляешься, Дин?       — Нормально, — сказал Дин.       — Дин. Ну же, чувак.       Дин отвёл взгляд, смотря на ногти, и поджал губы. Несколько секунд он молчал, затем вздохнул, сползая чуть ниже на стуле.       — Сэм, он… — Дин снова вздохнул. — Он не в порядке.       — Я знаю.       — И это моя вина. Всё это моя вина, потому что я запер его в чёртовом гробу. Чёрт, я сделал его.       — Потому что он попросил тебя. Потому что не было другого выхода.       — И я позволил ему принять Метку. Блядь. Зачем я позволил ему принять Метку?       — Но это я разбил сферу, — сказал Сэм.       Оба брата замолчали. Дин положил локти на стол и обхватил голову руками. В тихой комнате загудел холодильник, поэтому Кастиэль вошёл внутрь незамеченным. Остановившись позади Дина, он увидел на экране Сэма, сидящего в такой же позе.       Кастиэль прикоснулся к узлу в верхней части позвоночника Дина, мягко погладив, чтобы ослабить напряжение. Дин резко вдохнул, — отчасти от облегчения, отчасти с удивлением, — и поднял глаза.       — Кас, — сказал Дин.       — Привет, Кас! — поздоровался Сэм, помахав рукой.       Кастиэль кивнул Сэму и Дину, затем поднял левую руку ладонью вверх и дважды провёл пальцами правой руки по ней. Он хотел добавить что-то ещё, но руки болели даже от этих движений.       — Простить? — спросил Дин. — Простить что?       Кастиэль указал на экран, щенячьи глаза Сэма — как точно назвал их Дин — были видны через фильтр камеры, затем на Дина.       — Думаю, он имеет в виду, что мы должны простить себя, — сказал Сэм.       Кастиэль кивнул.       Губы Дина дрогнули. Глаза заблестели, угрожая пролить слёзы. Кастиэль твёрдо положил руку ему на спину.       Стук заставил Дина и Кастиэля насторожиться, пока они не поняли, что звук доносится со стороны Сэма.       — Думаю, мне пора, — раздался ещё один стук, и Сэм крикнул через плечо, — секунду!       — Береги себя, Сэмми, — мягким голосом сказал Дин.       — Да, — тем же тоном ответил Сэм, — вы тоже.       Дин закрыл ноутбук, вскочил со своего места и бросился к кофейнику. Он полез в шкаф и достал чистую кружку. Она дрожала в его руке.       — Эм, хочешь кофе? Ты… ты же пьёшь кофе, да? — Дин поставил кружку и посмотрел на пустой кофейник. — Ох, только сначала нужно его сварить.       Кастиэль не чувствовал его тоски, — он потерял эту способность вместе со своей благодатью, — но всё равно испытывал некоего рода притяжение. Дину было больно. Он был подавлен чувством вины перед Кастиэлем, беспокоился о брате и явно был вымотан. Пустой кофейник и трясущиеся руки подсказали Кастиэлю, что Дин пренебрегал сном, глуша потребность в нём кофеином.       Кастиэль не мог говорить. У него не было голоса, чтобы произнести слова поддержки, утешения или доброты, чтобы смягчить вину и напряжение, так явно читающееся в изгибе сгорбленных плеч Дина. Однако Кастиэль знал другой способ.       Дин повернулся, когда Кастиэль похлопал его по плечу, его грудь коснулась руки Кастиэля. Когда Дин схватился за стойку позади себя, Кастиэль понял, что снова забыл правило о личном пространстве. С другой стороны, когда Дин и Кастиэль следовали правилам?       Кастиэль одарил Дина улыбкой, хотя ему уже давно не хотелось улыбнуться. Однако рядом с Дином это было так легко. Как только Дин расслабился, Кастиэль обнял его и притянул к себе. Дин подался ему навстречу, уткнувшись лицом в местечко между шеей и плечом. Дин судорожно вдохнул, положил руки ему на спину и позволил просто держать себя.       — Я скучал по тебе, — пробормотал Дин в кожу Кастиэля. — Блядь, как же сильно я по тебе скучал.       Кастиэль не отстранился, оставаясь в объятиях Дина, желая простоять вот так до конца времён. Дин дрожал, его тело переполняли эмоции.       Кастиэль любил это в Дине. Дин чувствовал всё так ярко, выражал эмоции так громко, заботился обо всём и всех так сильно. Это делало его таким бесконечно человечным, его было так легко любить.       И Кастиэль любил Дина. Кастиэль любил Дина с тех пор, как впервые прикоснулся к его душе в Аду. В тот судьбоносный день Кастиэль впервые вкусил плод знания. Он не сразу осознал это. Кастиэлю потребовалось некоторое время, чтобы осознать, понять, почему его тянуло к Дину, почему он хотел быть рядом с ним.       Та любовь, которую он питал к Дину, была совершенно не похожа на всё, что он испытывал раньше. Она была чистой, не греховной. Кастиэль знал это, независимо от того, что сказали бы его собратья-ангелы.       Ангел был создан, чтобы служить Небесам и Святому Воинству. Такова была его цель.       Любить Дина не было целью Кастиэля. Это был его выбор, акт свободной воли.       Кастиэль всегда чувствовал некоторую близость с Евой.       — Ладно, — Дин шмыгнул носом и отпустил Кастиэля, вытирая глаза тыльной стороной ладони. — Ты, эм, хочешь посмотреть фильм?       Кастиэль кивнул. Несколько минут спустя они устроились в комнате, которую Дин настоятельно просил называть Пещерой Дина, — и Кастиэль использовал это название, потакая ему, — и включили фильм. Дин захрапел ещё до того, как появились первые титры. Он нуждался в отдыхе.       Сидя в кресле рядом с Дином, Кастиэль почти не обращал внимания на фильм. Вместо этого он предпочёл наблюдать, как свет и цвета экрана играют на лице Дина.       Морщинки в уголках глаз Дина стали глубже, чем Кастиэль помнил. И волосы стали длиннее — совсем немного, но достаточно, чтобы Кастиэль обратил внимание, — но лёгкая щетина осталась неизменной. Но самым большим новшеством были новые седые волоски на висках Дина. Их было немного, почти никто бы и не заметил, но Кастиэль знал Дина, знал его до последнего атома, с того момента, как восстановил его тело, и заметил разницу.       Много времени прошло.       Когда Сэм разбил сферу и запер Чака, создав новую Метку на руке Кастиэля, они знали, что это ещё был не конец. Чак показал Сэму мрачные видения будущего, и Винчестеры были полны решимости предотвратить это.       Благодаря провидению Сэма, они спасли жизнь Клэр, Джоди и её девочек. Они мобилизовали сеть охотников, использовав систему Сэма, которую он создал для охотников из мира апокалипсиса, и приготовились к наплыву монстров.       Они пытались найти способ, как не дать Кастиэлю потерять себя, зашли так далеко, что спустились в Ад, чтобы поговорить с Ровеной. Но Кастиэль проиграл гораздо быстрее, чем ожидалось. К тому моменту, когда Метка начала брать над ним верх, они не нашли ничего, что могло бы ему помочь.       Последним, что Кастиэль помнил перед тем, как поддаться воздействию Метки, было спасение Кайи. Другая Кайя столкнулась с Винчестерами в бункере, принеся с собой все ингредиенты для заклинания, способного перенести её в Плохое Место. Проверив факты и поговорив с ней, Джоди, Сэм, Дин и Кастиэль помогли ей. Им удалось вызволить Кайю из разрушающегося мира, но другая её версия предпочла остаться там.       Джоди отвезла Кайю к себе домой в Су-Фоллс, и Кастиэлю рассказали, что воссоединение с Клэр вышло довольно эмоциональным. К тому времени у Кастиэля случился первый провал в памяти. После он не мог доверять себе достаточно, чтобы покинуть бункер.       Тогда у Дина не было седых волос. Кастиэль задался вопросом, как давно они появились. Скоро ему придётся выяснить это. Ему придётся придумать, как общаться без голоса и со сломанными руками. Ему придётся встать с кресла, чтобы выключить телевизор, который теперь раз за разом прокручивал музыкальное меню.       Ему придётся сделать всё это, но сейчас Дину нужно было отдохнуть.

***

      Целый год.       Кастиэль провёл на дне океана целый год.       Лёжа на бугристом матрасе в гостевой спальне бункера, — слишком тёмной, слишком тихой, слишком душной, — он почувствовал, что у него кружилась голова. Они с Дином провели весь день, обмениваясь информацией. Ну, Дин говорил, а Кастиэль слушал.       Сэм и Эйлин стали парой месяц назад, после того как поняли, что их чувства друг к другу были чем-то большим, а не результатом манипуляций Чака. Именно по этой причине Дин стал серьёзнее относиться к изучению жестового языка.       Возглавляемая Сэмом сеть охотников доблестно сражалась в течение последнего года, но им не удалось добиться особых успехов. Монстры продолжали наступать. Джоди, Донна и девочки сыграли важную роль в их сдерживании. Они спасли много жизней, Клэр больше всех. И Кастиэлю было приятно услышать, что она нашла цель в жизни.       О себе Дин говорил мало. Паузы, которые он оставлял между рассказами о других, говорили за него. Кастиэль слышал усталость в голосе Дина и вспоминал бутылки, заполонившие все поверхности в его комнате.       Год — это не так уж и много для того, кто существовал ещё на заре времён. Однако за год так много всего изменилось: отношения развивались, возраст отразился на любимом лице, а ангел потерял свою благодать.       Благодать могла быть слишком слаба, чтобы почувствовать её, — могла, — но Кастиэль словно снова ощущал себя человеком. Не полностью, потому что не испытывал голода, но сон ему и правда был нужен.       Сон не приходил. Комната не была похожа на ковчег Ма’лака, но ощущалась так же. Кастиэль тонул в темноте. Стены сомкнулись, выдавливая воздух из его лёгких, и он был один. Совсем один.       Отбросив одеяло в сторону, Кастиэль сел и включил свет. Стены разомкнулись. Воздух наполнил лёгкие. Это был не ковчег Ма’лака. Не дно океана.       Как только он убедился, что сможет уверенно стоять на ногах, Кастиэль вышел из комнаты и захромал по коридорам, повреждённая нога пульсировала. Он позволил сердцу направлять себя и, что неудивительно, оказался перед дверью спальни Дина. Дверь была открыта. Кастиэль замер на пороге, восхищаясь открывшимся перед ним зрелищем.       Несколько слабых лучей света из коридора проникали в комнату, освещая спящую фигуру Дина, свернувшегося калачиком на одной стороне кровати. Кастиэль был свидетелем божественного, видел красоту и чудеса, которые заставили бы даже самого скептически настроенного человека упасть на колени и рыдать, но он никогда не верил, что по-настоящему познал это.       Однако, стоя в дверном проеме и наблюдая за игрой света на скулах Дина, Кастиэль, наконец, понял. Божественное обнаружилось не на Небесах, а в чем-то мирском. Оно было в жизни. В человечестве. В Дине.       Дин пошевелился. Он перекатился на спину и потёр глаза тыльной стороной ладони. Бросил взгляд на дверной проём, сунув руку под подушку, но через пару долгих мгновений расслабился.       — Эй, ты, — сказал Дин хриплым ото сна голосом, — если ты собираешься заниматься этим всю ночь, тебе лучше устроиться поудобнее.       Дин откинул одеяло с другой стороны кровати и приглашающе похлопал по матрасу. Не дожидаясь, пока Кастиэль подойдёт, Дин снова перекатился на бок и закрыл глаза.       Потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы собраться с духом, но в итоге Кастиэль вошёл в комнату и скользнул под одеяло. Он лег на спину и уставился в потолок. Никогда раньше он не ощущал биение собственного сердца так отчётливо.       Должно ли оно биться так быстро?       Кастиэль старался не думать слишком много о том, что он делал. Он знал, что если задумается об этом, то его разум заполонят опасные мысли о вещах, которых он хотел, но знал, что никогда не сможет получить. Дин помогал другу. Вот и всё. Ничего больше.       Кастиэль не знал, были ли его чувства взаимными. Он не ожидал этого. Он был доволен тем, что жил так, как жил всегда: оставался рядом с Дином, служил ему как мог, но не боялся возразить, когда тот глупил.       Но иногда он задавался этим вопросом.       Он старался не думать об этом, но всё-таки думал. Задавался этим вопросом, потому что мог поклясться, что в отблеске света заметил, как Дин повернулся, чтобы посмотреть на него.       Кастиэль стоял на свалке металлолома Бобби. Лил дождь. Он лил, и лил, и лил.       Лил до тех пор, пока за считанные секунды вода не достигла пояса Кастиэля. В считанные минуты всё пространство было затоплено. Машины, металлолом и обломки сгоревшего дерева взлетели вверх, но Кастиэль пошёл ко дну. Оказавшись на спине, со скрещенными на груди руками, как у выставленного на показ мертвеца, Кастиэль увидел два светящихся глаза прямо над поверхностью. Они смотрели на него сверху вниз, знакомые по цвету, но неузнаваемые из-за переполнявшей их ненависти.       Кастиэль проснулся в пустой кровати, задыхаясь. Он потянулся к другой стороне кровати и обнаружил, что она была холодной. Встав, он взял стопку чистой одежды, ожидавшей его в ногах, и переоделся. Кастиэль вышел из комнаты, пытаясь игнорировать призрачное ощущение воды на коже.       Кастиэль посмотрел в зеркало, оценивая свою физическую форму. Стиснув зубы, он мог бы согнуть пальцы и изобразить основные жесты. На данный момент этого было достаточно, потому что Дин всё ещё был новичком в этом, — но он быстро учился, и Кастиэль был уверен, что со временем он добьётся совершенства, — так что, даже если бы Кастиэлю хватило ловкости для более сложных предложений, Дин бы всё равно его не понял.       Вглядываясь в своё отражение, Кастиэль попытался сказать что-нибудь. Его губы двигались, но звука не было. Он мог вдыхать и выдыхать, а если напрягался, то получался какой-то хриплый звук. Больше не было ничего. На его горле не было никаких следов, ни единого синяка, но по причине, которую Кастиэль не мог ни увидеть, ни почувствовать, у него не было голоса.       Волосы с левой стороны головы слегка примялись. С другой стороны торчали в разные стороны. Кастиэль попытался пригладить их пальцами. Он мог слышать голос Дина в своей голове, дразнящие комментарии о сонном ангеле, нежную улыбку на его лице. А ещё Кастиэль мог слышать Сэма, отчитывающего Дина, говорящего Кастиэлю, что тот выглядит просто отлично, но предлагающего расчёску, если она всё-таки нужна.       Было так легко представить это. Кастиэль сблизился с этими людьми. Они стали его семьёй.       Кастиэль счёл свою причёску приемлемой — хотя волосы всё ещё немного торчали на макушке, — и повернулся. Он нахмурился.       Перед его мысленным взором предстал Джек. Он тоже был частью его семьи. Кастиэль ожидал улыбки и невинного комментария. Но вместо этого он увидел светящиеся глаза, парящие над ним, наполненные отвращением.       Это было неправильно. Кастиэль сморгнул видение, но не смог избавиться от нахлынувшей на него волны беспокойства.       Кухня была пуста, когда Кастиэль вошёл в неё. Кофейные пятна усеивали стол перед любимым местом Дина, грязная кружка стояла на краю рядом с мобильным телефоном. Экран засветился, когда Кастиэль проходил мимо, привлекая его внимание. Это было сообщение от Сэма, в котором говорилось, что они с Эйлин закончили дела в Су-Фоллс, но отложили возвращение в бункер из-за дождя.       Ещё одна волна беспокойства накатила на Кастиэля. Он поднял телефон, — пароль по-прежнему был один-девять-шесть-семь, — и проверил погоду.       Дождь шёл уже два дня. Странно для данной местности и времени года, но не невозможно. Нет, не это заставило сердце Кастиэля бешено колотиться в груди.       Дождь шёл безостановочно по всей стране уже два дня. И начался он в тот момент, когда Кастиэль, — или, по крайней мере, разгневанный Бог в его руке, — вырвался из ковчега Ма’лака.       Кастиэль никогда не считал совпадения простыми случайностями. За ними всегда стояла направляющая рука. Часто причиной были ангелы. Люди называли такие события чудесами.       И чудеса не всегда были хорошими.       Его голова наполнилась шумом бегущей крови, — он и забыл, как странно это ощущается, — и Кастиэль больше ничего не слышал. Он не слышал, как телефон грохнулся на стол. Его шаги не производили шума. Дверь, ведущая на улицу, не заскрипела, когда Кастиэль открыл её.       Вода шумела. Она хлынула в бункер, больше не сдерживаемая дверью. Она стекала по лестнице, капала с решёток, образуя быстро растущую лужу в штабе внизу.       Кастиэль остановился в дверном проёме. Лил дождь. Он лил, и лил, и лил.       Кастиэль протянул руку, — день был тёмен, как ночь, — позволяя холодной воде наполнить его сложенную чашечкой ладонь. Он поднёс собранную воду к лицу и сделал глоток.       Вода была солёная.       Лил дождь. Он лил, и лил, и лил. Дождь лил, грозясь превратить весь мир в океан, грозясь стать началом нового Великого Потопа.       Лил дождь.