***
— Что ж, дома кое-что произошло, — только что Мин Джу забрала брата, и теперь они ехали домой, — тебе это не понравится, но тебе придётся с этим смириться. Джун закатывает глаза и улыбается своей младшей сестре: — Давай, Джу, чем бы это ни было, это не может быть настолько плохо. Мин Джу нервно смеётся: — Ну, об этом вообще никто не должен знать, кроме нашей семьи. — Она делает паузу. — Да, прежде чем я продолжу, мне нужно, чтобы ты пообещал мне, что никому ничего не расскажешь. Ты можешь говорить об этом только со мной, Чонгуком и, возможно, Чимином. Джун тоже смеётся: — Ты меня немного пугаешь, Джу. Мин Джу фыркает: — Просто пообещай мне. Он кивает. — Ну хорошо, обещаю. Она делает глубокий вдох, а затем говорит ему: — Чимин и Мин Юнги встречаются, и они вместе уже четыре или пять месяцев. Юнги живёт с нами, потому что его отец спалил их, когда они целовались, и пытался убить своего сына. Юнги говорит, что если он вернётся, Хесу на самом деле убьёт его. Джун молчит несколько минут, вникая во всё происходящее. Он не знал, что чувствовать. Они с Юнги никогда не были друзьями. Честно говоря, если бы это не было слишком драматично, он бы сказал, что они враги. Но многое может случиться за три года. Люди меняются. — Реально? Типа, у них серьёзные отношения? — Наконец спрашивает парень. Мин Джу кивает с натянутой улыбкой на лице: — Да. Они любят друг друга. По крайней мере, они так говорят. Поверь мне, Джун, мне нравятся эти отношения не больше, чем тебе, но я не хочу рушить их или выбрасывать Юнги на улицу. Джун кивает: — Да, я бы тоже не хотел этого делать. Я постараюсь вести себя как можно лучше. Я всё равно должен добиваться условно-досрочного освобождения, так что это может быть просто ещё одной причиной для моих стараний. Мин Джу улыбается ему. — Ты воспринимаешь это намного лучше, чем я думала. Джун вздыхает: — Ну, я просто подумал, что не должен позволить какому-то двадцатилетнему пацану рушить мои планы. Она фыркает. — Ты так говоришь, будто ты не старше его всего лишь на четыре года. Он наклоняется и взъерошивает ей волосы: — Ты мне больше нравилась, когда тебе было семнадцать. Ты так со мной не разговаривала. Она улыбается. — Ну, за три года многое может измениться.***
— Так где ты собираешься достать денег? — Чимин сидел напротив Юнги, пока они ели в закусочной. Старший пожимает плечами: — Мне не нужно было так сильно беспокоиться о деньгах, когда я был погружен в семейный бизнес. Там полно придурков. Но я что-нибудь придумаю. Может, вернусь к дракам, не знаю. Чимин в замешательстве нахмурил брови. — К дракам? — Да, еще до того, как моего отца посадили, мне было где-то четырнадцать или пятнадцать. Я ввязался в уличные бои из-за денег. Нам они были нужны, потому что Хесу всегда погружался в долги. Я перестал это делать после того, как бизнес начал расти вверх. — Юнги откусил свой бутерброд, кивая во время еды. — Разве это не опасно? — Чимин старался не выглядеть испуганным. Мин пожал плечами: — Если ты дерьмово дерёшься, то да. Но это действительно приносит хорошие деньги. Несколько сотен долларов за ночь, если повезёт. Хесу был тем, кто втянул меня в это. Всегда делал ставку на меня, он знал, что я могу ударить и принять удар. Он сам научил меня. — Юнги улыбнулся, немного с любовью вспоминая старые времена. — Не знаю, хочу ли я, чтобы ты делал это, Юн. — Чимин сопротивляется желанию взять старшего за руку. — А что, если тебе будет больно? Юнги улыбнулся ему: — Не волнуйся, солн... Чимин. — Он оборвал себя, напомнив себе, что нельзя использовать ласкательное имя для Чимина на публике. — Я проигрывал только бои с Хесу. Я имею в виду, даже когда Джун и я выходили на ринг, твой брат никогда не сбивал меня с ног, а он на четыре года старше. Если бы его брови уже не были нахмурены, Чимин сделал бы это снова: — Джун? На ринге? Юнги недоверчиво смеётся: — Ты что, не знал? Джун тоже учавствовал в уличных боях. Вот как он зарабатывал деньги, чтобы покупать наркотики. Вот почему мы ввязались в ту драку, из-за которой он оказался в тюрьме. Чимин качает головой. — Нет, я впервые слышу об этом. — О, ну, он продул в бою против меня, и в этот момент он расстроился, потому что это была наша третья битва, и он проиграл. Так что он украл деньги до того, как у меня появилась возможность их получить. Мне тоже очень нужны были деньги. У меня было две младших сестры, для которых мне нужно было купить поесть, а ещё пять других детей. Может быть, даже больше. Я разозлился и пошёл к тебе домой, и, если честно, я сказал, довольно стрёмные вещи, то, что я не должен был говорить. Потом он замахнулся на меня, а остальное ты знаешь и сам. — Юнги мягко улыбнулся ему. — Вау, я никогда этого не слышал, — с трепетом сказал Чимин. Юнги пожал плечами: — Тебе было сколько? Пятнадцать в то время? Может, четырнадцать, это случилось летом. У тебя были старшие брат и сестра, которые, вероятно, пытались скрыть это от тебя. Я знаю, потому что тоже никому об этом не рассказывал. Чимин кивает. — Похоже, они и в правду скрывали. — Что там была за исто- — Чимин, твой перерыв закончился! — Босс Чимина позвал его с кухни. Чимин улыбнулся Юнги, вставая: — Мне нужно возвращаться. Я… — он останавливается и вздыхает, — Ты знаешь. Юнги кивает, тепло улыбаясь: — Я знаю.***
На улице уже темно, когда Чимин возвращается домой. Он зовёт сестру, снимая обувь: — Мин Джу? Та не отвечает, но из кухни выходит Джун. — Она пошла за продуктами. Чимин поднимает глаза и видит, как Джун ярко улыбается: — Джун! — парень подходит к брату, заключая того в объятия. Джун обнимает его в ответ: — Соскучился по тебе, засранец. Чимин отстраняется: — Как дела? Дерьмово выглядишь! — Он смеётся, подшучивая над своим братом. Джун улыбается, подходит к дивану и садится. — Я в порядке. Многое изменилось, знаешь? Чимин кивает: — Да, кажется, будто прошла целая вечность. — Он подходит и садится рядом с ним. Джун смотрит на него. — Я… я постараюсь измениться, хорошо? Я не хочу быть таким, как отец. — Хорошо. Я рад это слышать! — Чимин закусывает губу. — Мм, Мин Джу разговаривала с тобой? Джун посмеивается: — О тебе и Мине? Чимин кивает: — Да. Ты не против? Джун пожимает плечами: — Я постараюсь смириться с этим. Пока он не делает тебе больно, всё нормально. Чимин вздыхает: — Твоё отношение ко мне ведь не изменилось из-за того, что я гей? Джун пихает его: — Нет, придурок. Я всегда это знал. Это было чертовски очевидно, ещё когда ты был ребёнком. Чимин пихает его в ответ. — Неправда! Джун поднимает брови: — Ты серьёзно? Тебе нравились игрушки Мин Джу больше, чем мои. Ты всегда играл со своими куклами и не хотел заниматься спортом. Чувак, ты надевал шпильки той проститутки, которую отец привел домой, когда тебе было шесть лет. Чимин забыл обо всём этом. — Бля, как я мог не знать? Джун улыбнулся. — Не важно, а где Мин? Чимин вздыхает: — Думаю, на работе. — На настоящей работе, или он всё ещё занимается уличными боями? Чимин закусывает губу: — Он сказал, что не может сейчас заниматься семейным бизнесом, поэтому возвращается к дракам. Джун приобнимает его за плечо, легко отодвигаясь, читая язык тела Чимина и понимая, что тот нервничает: — Перестань волноваться, Минни, Юнги — лучший боец, которого я знаю. Единственный, кто мог победить меня в прошлом, а ему было всего пятнадцать или шестнадцать лет. Не думаю, что что-то изменилось с тех пор, особенно учитывая, что он занимается торговлей наркотиками. Чимин знал, что Джун прав, но это всё равно беспокоило его.***
Было около полуночи, когда Юнги вернулся. Все, кроме близняшек, всё ещё не спали, сидя за обеденным столом, обсуждая с Джуном всё то, что произошло за эти годы. Юнги заходит на кухню, и все смотрят на него. Тот же глядит только на Джуна. — Привет, Мин. — Джун смотрит на него с полуулыбкой. Юнги кивает ему: — Пак. — Ты выглядишь чертовски ужасно. — Смеётся старший. Юнги фыркает: — Я только что подрался. А у тебя какое оправдание? — Он подходит к столу и смотрит на Мин Джу. — Сколько я должен тебе за прошлый месяц? Этот, кстати, тоже. Она пожимает плечами: — Наверное, около четырёхсот. Юнги садится рядом с Чимином, затем вытаскивает пачку наличных и отсчитывает пять стодолларовых купюр, отдавая ей: — Этого должно хватить. Джун не может сдержать короткий смешок: — Я так понимаю, ты выиграл? Юнги улыбается. — Да, бедняга попал в меня только один раз. Чимин фыркает: — Вот, откуда у тебя этот синяк под глазом? Юнги улыбается ему, обнимая его за плечи. — Не волнуйся, Минни, почти ничего не болит. Чимин наклоняется к его теплому телу: — Лучше не обманывай меня. — С кем ты дрался? — Чонгук наклоняется через стол. Юнги вспоминает: — Какой-то восемнадцатилетний. Думаю, Коди. Поставили нас друг против друга, потому что это был его первый раз и мой первый матч за три года. — О, кажется, я знаю этого парня. — Чимин поднимает взгляд на Мина. — Какой-то мудак. Юнги целует его в голову: — Тогда, я думаю, он сам виноват.***
— Хочешь сходить в бар позже? Можешь взять с собой Мина, если хочешь. — Спрашивает Джун своего младшего брата. — Хочу пойти выпить как свободный человек, но если я пойду один, я могу сильно напиться. Чимин кивает: — Да, я пойду! Я спрошу Юна, не хочет ли он пойти, когда проснётся. Было раннее утро, и Юнги не спал допоздна, потому что прошлой ночью у него была очередная драка. Как бы Чимин не ненавидел этот риск во время драки Юнги, ему нравилось то, насколько взволнован тот был, когда возвращался домой после победы. Его глаза загорались, когда он рассказывал о том, как прошёл бой. Хвастался, что никогда не нападал первым, а всегда наносил последний удар. Похоже, он страстно любил драться, а Чимину нравилось слушать, как Юнги рассказывает о своих интересах. — Как Юнги? Давненько его не видел, всегда поздно возвращается. — Джун был прав. Юнги уже две недели возвращался домой далеко за полночь. Чимин пожимает плечами: — Он в порядке. Я имею в виду, у него есть синяки, но это нестрашно. Джун кивает. — А в общем, как у вас дела, ребята? Чимин улыбается про себя: — Я думаю, у нас всё хорошо. Он делает меня очень счастливым, Джун. Старший растягивает губы. — Это хорошо. Я помню, когда тебе было всего четырнадцать, ты всегда был таким грустным. Тогда я очень беспокоился о тебе. — Да, я думаю, тебе никто не сказал, но у меня диагностировали депрессию, примерно через год после того, как тебя посадили. Ещё одна замечательная черта, которую родители передают по наследству. — Чимин усмехается. Джун мычит: — У тебя есть лекарства, как у мамы? Чимин кивает. — Да. Приходится принимать их каждый день. Ненавижу их, чёрт возьми. — Насколько всё ухудшилось? Я имею в виду депрессию. Просто хочу знать, чтобы я сразу заметил, если с тобой вдруг снова что-то будет не так. — Джун откинулся на спинку стула. Чимин качает головой, ненавидя то, что ему, спустя столько времени, приходится рассказывать это Джуну. — После того, как тебя закрыли, всё пошло по пизде. У меня не было ни таблеток, ни диагноза толком, и в школе было очень тяжело, знаешь, южные дети могут быть суровыми. Младший вздыхает: — Я нашёл несколько папиных таблеток и принял их горсткой. Это было до того, как Мин Джу выгнала его, так что у него всё ещё повсюду были припрятаны наркотики. Куки нашел меня в луже собственной рвоты, и мы поехали в больницу. Поместили меня в психиатрическую клинику на несколько дней, и именно тогда мне поставили диагноз и назначили лечение. Джун отвёл взгляд, чтобы Чимин не увидел выражение его лица. Парень не хотел, чтобы Чимин думал, что он его жалеет. — К чёрту всё, Минни. Я понятия не имел, что тебе было так тяжело. Прости, что меня не было рядом. Губы Чимина сложились в натянутую улыбку. — Всё в порядке, Джун. Это было два года назад. Сейчас мне лучше. Принимаю лекарства, только один раз от них отказывался. Я понимаю, что не хочу умирать. В то время я действительно не хотел умирать. Я просто хотел перестать чувствовать боль. Джун кивнул: — Я понимаю. Я действительно тебя понимаю. Чимин вздохнул, прежде чем встать. — Я пойду наверх. Мало спал прошлой ночью. Джун тоже встал. — Да, мне всё равно нужно идти. Отдохни, малыш. Чимин улыбнулся: — Я рад, что ты вернулся, Джун. Чимин поднимается наверх и идёт в свою комнату. Он видит своего бойфренда, свернувшегося калачиком и тихонько храпящего. Чимин снимает рубашку, прежде чем заползти к нему в постель. Он обхватывает Юнги рукой, ложась на него. Парень зевает, когда слышит, как Юнги просыпается. — Ты вернулся? — бормочет он, прижимаясь к Чимину. Чимин улыбается про себя: — Да, устал, давай спать, — тихо шепчет он. — Люблю тебя, Минни, — шепчет Юнги в ответ, прежде чем его дыхание выравнивается и тихий храп возвращается. Чимин целует Юнги в макушку. — Я тоже люблю тебя, Юн.