***
— Эй, Минни, не хочешь пойти поесть? Давненько ты не вставал с постели. — Юнги казался отчаянным. Чимин, вроде бы, не поднимался с кровати уже неделю, и ничто из того, что старший делал, не могло заставить Пака хотя бы взглянуть на него. Чимин пожимает плечами: — Не голоден. Просто устал. — Он натягивает одеяло на плечи. Юнги вздыхает, наклоняется и нежно целует Чимина в лоб. — Тогда отдыхай. Я вернусь позже. Мин выходит из комнаты, и как только дверь закрывается, он судорожно вздыхает. Это было тяжело. Юнги никогда не видел Чимина в таком состоянии. Никогда не видел никого в таком состоянии, на самом деле. Конечно, у его семьи, вероятно, было множество проблем с психикой, но «способ Мина» справляться с ними заключался в том, чтобы держать всё в себе и никогда не признавать это. Часть Юнги не понимала, почему Чимин не мог просто смириться с этим, но в конце концов он понял, что некоторые вещи не так просты. Пока он пытался прийти в себя, мимо прошла Даллия. — Ты в порядке, Юн? — Она останавливается рядом с ним. Юнги переводит дыхание. — Я… я не знаю, как ему помочь, Дал. Даллия грустно улыбается ему: — Ты пробовал позвонить Мин Джу? Может, Чонгуку? Они могут знать, как ему помочь. Юнги фыркает. Он не хотел просить их о помощи. Что-то в нём пыталось доказать, что он может позаботиться о Чимине и сам. Даллия вздыхает: — Послушай, я понимаю, что ты, наверное, не хочешь этого делать. Я знаю, что ты не любишь просить о помощи, но это нечто другое и оно намного выше твоей гордости. — После этого девушка идёт к одному из малышей, чтобы чем-то помочь. Юнги знал, что она права. Как бы он ни ненавидел это. Парень вздыхает, идёт в ванную и запирается изнутри. Выхватив из кармана телефон, он звонит Мин Джу. — Юнги? — Эй, Джу. Мне... Блять, мне нужно, чтобы ты пришла. Что-то не так с Чимином. Он не вставал с постели с тех пор, как ты приходила на прошлой неделе, и я не знаю, что делать. Я не знаю, что делать, Джу. Ненавижу видеть его таким. Он… он просто… — Мы сейчас будем, Юнги. Всё будет хорошо. Мы с этим уже сталкивались. — На этом она повесила трубку. Юнги ждал в гостиной, пока не раздался стук в дверь. Он открыл её и увидел Мин Джу, Джуна и Чонгука. — Где он? — спросил Джун. Мин отошёл в сторону и впустил их: — В моей комнате. Мин Джу кивает, когда они идут в комнату Юнги. Джун и Чонгук остаются в дверях, пока их сестра проходит внутрь. — Привет, Минни, ты в порядке? Чимин кивает: — Да. Я в порядке. Мин Джу вздыхает, убирая пальцами волосы с его лица. — Нет, ты не в порядке, Минни. И это нормально. Это нормально — не быть в порядке. Чимин пожимает плечами, когда его глаза наполняются слезами. Он ничего не отвечает на это. Чонгук подходит и ложится в постель рядом с Чимином. — Эй, не хочешь встать? Может, сходишь в ванну? Чимин качает головой, когда его губы начинают дрожать. — Я не хочу вставать. Чонгук кивает: — Я знаю Минни. Но всё будет намного лучше, если ты примешь душ. Это всегда помогает. Джун подходит и садится на край кровати: — Давай, Чимин, позволь мы поможем тебе. Чонгук кивает: — Да, ты всегда нам помогаешь. Позволь нам сделать это для тебя. Чимин больше не может сдерживаться. Он хватает Чонгука и прижимает его к себе, всхлипывая: — Почему она ушла?! Мы недостаточно хороши для неё? Мин Джу потирает ему спину и тоже всхлипывает: — Нет, Минни. Другие люди же не считают нас какими-то ужасными. Мама просто не смогла смириться со своей виной. Чимин не может сдержать свои громкие крики: — Но у неё есть другая семья! Почему нас ей было недостаточно? Джун вздыхает, кладя руку на ногу Чимина: — Сукджа — загадка по многим причинам, Минни. Мама просто не знает, как любить нас таким образом, как мы этого заслуживаем. Она закончит тем, что продолжит свое деструктивное поведение. Это не мы были недостаточно хороши. Она просто не может быть никем довольной. Чимин кивает, когда начинает успокаиваться. Чонгук отстраняется. — Ну что, хочешь принять ванну? Чимин снова кивает: — Да. Но с Юнги всё хорошо? Он ни разу не… — Минни, я в порядке. Не беспокойся обо мне. — Юнги заходит в комнату. — Хочешь, я приму с тобой ванну? — Да, если ты не против. — Чимин присаживается на кровати. Юнги мягко улыбается: — О, конечно же я не против, любовь моя. Чимин вытаскивает себя из постели. Они с Юнги идут в ванную комнату, и Пак присаживается на стойку раковины. Мин включает воду, настраивая нужную температуру. — Только не говори Даллии, но я налью сюда пену для ванны. Ты это заслужил. — Юнги оставляет воду набираться и начинает рыться по шкафам. Чимин мягко улыбается про себя: — Мне жаль, что тебе пришлось так возиться со мной. Я знаю, что это непросто. Юнги перестаёт искать нужный бутылёк и смотрит на младшего с сердитым выражением лица. — Тебе не нужно извиняться. Возможно, это отличалось от всего того, с чем я когда-либо сталкивался раньше, но это не то, с чем я не мог бы справиться. Я люблю тебя, Чимин, и даже эту часть тебя. Чимин хотел расплакаться прямо здесь и сейчас. Он этого не заслужил. Он не заслужил Юнги. В голове Пака были мысли о низкой самооценке и ненависти, но он просто прикусил губу и посмотрел на Мина. — Я так сильно тебя люблю, Юн. Юнги кивнул: — Я знаю Минни.***
Как только они вышли из ванны, Чимин почувствовал себя намного лучше. Они с Юнги вернулись в спальню, чтобы переодеться, но Мин Джу всё ещё была там. Девушка встала с кровати, увидев брата. — Чимин, ты принимал лекарства? — спросила она с беспокойством в голосе. Парень фыркнул и не стал отвечать. — Чимин, отвечай, ты принимал их? — Она фыркнула в ответ. Пак начал защищаться: — Ну что?! Каждый раз, когда я расстроен, это по-твоему значит, что я перестал принимать лекарства?! То есть, мне не может просто, блять, быть грустно?! Мин Джу закатила глаза, но всё ещё была спокойной и сочувствующей: — Нет, Минни, но когда ты принимаешь лекарства, ты не... не становишься таким. Чимин скрестил руки на груди. — Каким «таким», Мин Джу? Депрессивным? Девушка сдерживалась изо всех сил: — Да, Чимин, депрессивным. Чертовски депрессивным! Чимин качает головой: — Ну, может быть, это потому, что у меня чёртова депрессия! Мне можно! На глаза Мин Джу начинают наворачиваться слезы: — Минни, я… я не хочу, чтобы это повторилось. Я не могу допустить, чтобы ты сделал это снова, чёрт возьми. В этот момент Юнги перестал что-либо понимать. — Сделать снова что? Чимин прищурился, глядя на сестру: — Ты действительно думаешь, что я когда-нибудь сделаю это опять, Мин Джу?! Я думал, мы говорили об этом. Я… ты вообще мне доверяешь? — Чимин отошёл в сторону и указал на дверь: — Просто оставь меня, Мин Джу. У девушки по щекам текли слезы. — Чимин, я же просто… — Просто, чёрт возьми, уйди, Джу?! — Чимин почувствовал, как его гнев закипает. Мин Джу больше ничего не говорит, она уходит. Как только она скрывается за дверью, Чимин подходит и садится на кровать, явно раздражённый. Юнги сидит в своем кресле и смотрит на Чимина: — Солнышко, ты принимаешь лекарства? Пак стонет: — Нет. Я случайно забыл их дома на прошлой неделе. А до этого я забыл их принять. Юнги вздыхает: — Тогда почему ты так наехал на Мин Джу? Чимин смотрит на него, прежде чем начать дуть свои губы. — Я не знаю. Она просто… она всегда так заёбывает меня этими лекарствами, и я не знаю, я просто сорвался. Чёрт, я ненавижу это! — Парню хотелось плакать и кричать одновременно. Юнги же оставался спокоен. — Ненавидишь что, Минни? Чимин вздохнул, прежде чем снова лечь на кровать. — Это чёртово психическое расстройство. Я знаю, что не должен был грубить Джу, но в данный момент я просто не мог с этим справиться. Блять! Это было правдой. Чимин знал, что депрессия вызывает гораздо больше, чем просто грусть. Это заставляло его легко раздражаться, и вот, что случилось. Однако это не мешало ему чувствовать себя дерьмом. Юнги протягивает руку и кладёт её на бедро Чимина: — Всё в порядке. Ты не всегда можешь это контролировать. — Юнги молчит какое-то время, а после спрашивает: — Что Мин Джу имела в виду, говоря, что не допустит, чтобы ты сделал это снова? Что она имела в виду? Чимин медленно присаживается, чувство страха быстро нарастает. — Я… я сделал кое-что очень глупое несколько лет назад. Из-за этого мне поставили диагноз. Юнги ничего не мог поделать с тем, как его сердце ускорилось, а дыхание практически остановилось. — Что ты сделал? Чимин не мог смотреть старшему в глаза: — Я… блять, я пытался наглотаться некоторых папиных таблеток. Юнги ничего не говорит; он просто в шоке. — Это было так давно, мне было лет шестнадцать. Это было глупо, и я бы никогда не сделал этого сейчас. Я просто не думал, что это кого-то волнует, и я… — бессвязно бормотал Чимин, а его тревога всё нарастала. Юнги останавливает его: — Чимин, пожалуйста, чёрт возьми, пожалуйста, просто прими свои лекарства. — Юнги я- — Я серьёзно, Чимин. Я хочу, чтобы ты, чёрт возьми, поклялся мне, что приложишь все усилия, чтобы принимать их. Если ты когда-нибудь снова попытаешься сделать с собой что-то, я не знаю, что со мной будет. — Юнги был серьёзнее, чем Чимин когда-либо видел его. Чимин кивнул: — Ладно, я буду их принимать, Юн. — Поклянись. Пак почувствовал, как его дыхание сбилось, а глаза наполнились слезами, когда он сказал: — Клянусь, я буду принимать лекарства. Юнги встал с кресла и сел рядом со своим парнем, обняв его. Чимин крепко обнял старшего в ответ, а слёзы катились по его щекам. Он никогда ещё не чувствовал, чтобы кто-то так заботился о нём.