***
Между тем, сюрпризы и не собирались заканчиваться. Ни для кого. Безликий парень с громким именем Руслан некстати опаздывал. Он сам с трудом понимал, почему это происходило раз за разом, ведь даже не мог проспать. Потому что вовсе не спал. Такова доля вампиров. Только вот, кому-то везёт больше, кому-то меньше. В случае с Русланом уместнее будет говорить, что ему не повезло от слова «совсем». Мало, кто может быть уверен в завтрашнем дне, не говоря уже о том, что однажды вдруг станешь вампиром и навеки застрянешь в нынешнем облике. Руслан не то, что не думал о будущем, хотя бы обозримом, он не думал вообще. Ту свою жизнь он только начинал пробовать на вкус. Она как капелька последней в мире бутылки воды — планомерно утоляла его жажду. Возможностей для реализации было прискорбно мало, но, пожалуй, именно этим и была ценна жизнь. Своей быстротечностью, случайностью и излишней несправедливостью. В те неспокойные дни, Руслан не понимал, каким образом конфликты интересов превратились в военные действия. Не понимал, как и, главное, для чего попал на фронт. Не понимал, какова цель нескончаемых смертей вокруг. В моменте ему удалось осознать лишь то, что сплошь и рядом в кипящем воздухе летят пули. Руки подобно неньютоновской жидкости отторгали оружие. Оказавшись в самом центе боевого циклона, он понял: свинцовый дождь не миновать.«Первая пуля попала в грудь;
Вторая пуля вошла в живот;
Третья мимо – дала вздохнуть;
Четвертая – наоборот»
А вот пятая поставила точку. Когда все вокруг уже смешалось с бесконечным космосом, снаряд ударил в голову. Навряд ли это месиво можно было назвать лицом, да и не было никому до этого дела. Ни сейчас, ни когда-либо до этого, ни после. Бездыханное тело в форменном одеянии тотчас повалилось в грязь. Даже светлая берёза, близ которой это произошло, не смогла посочувствовать павшему воину. Она могла только порадоваться. Искренне. «Там» ему будет проще. Никаких страданий, невзгод — только пустота. И всем, кому пришлось бы повстречать невзрачного человека по имени Руслан, тоже будет проще. Никакого отвращения и презрения. Точка.***
Точка с запятой? Вдох. Выдох. Кажется, в этом нет необходимости. Ад? Отнюдь. Слишком уж здесь спокойно, безмятежно. Без демонов и адских котлов. Точно не рай. Он должен быть каким-то божественным, светлым. К тому же, за столь короткую жизнь ему довелось делать и мыслить такое, за что сюда ему навсегда закрыты врата и подход к ним. Тогда… что за место? Почему всё так нереально? Откуда-то из вне доносились кашель и тяжелое дыхание. Вокруг были только сумрачный свет и потрескивающий звук керосиновой лампы. Резко сознание прорезало, в прямом смысле, до боли странное непреодолимое чувство, осушившее последние остатки влаги во рту. Рывок. Ещё один. Что такое: почему руки и ноги привязаны к кушетке? Верится с трудом, но кажется, он всё-таки жив. С каждой секундой всё становилось на свои места: неожиданно начавшийся военный конфликт, линия фронта и… пули! Он вспомнил! Его тело буквально изрешетило вражеским огнём. От всего этого хотелось кричать, что были силы и парень не стал сопротивляться позывам. Вот только истошный крик, полный непонимания и смешанного с ним отчаяния, безвозвратно погряз в грубой ткани импровизированного кляпа. Судя по всему, это — всё же пытка. И неважно, на том свете или этом.***
— Слушай… Да. Мне тоже трудно было когда-то в это поверить. Просто… Просто отпусти, сейчас с этим ничего уже не поделать. — Карл Петрович тщетно пытался избегать полные ужаса глаза своего собеседника. Или, вернее сказать, слушателя. Молчаливого, потерянного слушателя. Тяжело, наверное, принять существование вампиров, оборотней и прочей нечисти. Невозможно осознать, что ты теперь один из них. Сильный, быстрый, бессмертный. Не так давно Руслан умер физически, а сейчас ещё и морально. Статный мужчина средних лет оставил его после долгого рассказа о произошедшем. Парню ничего не оставалось, кроме как сверлить потолок теперь уже, как выяснилось, красными глазами. То чувство, что он испытал после пробуждения — голод. Жажда крови. И оно не кончилось до сих пор, а только стало сильнее. В разы сильнее. Теперь ясно было, почему он привязан к кровати: во избежание лишних жертв. Но… как же дальше? Как контролировать жажду? Возможно ли это вообще? Справится ли он? Да и почему вообще он!? Врач-обратитель обмолвился о том, что наблюдая за битвой, ощутил всем своим естеством нежелание Руслана умирать и искреннее рвение избавить мир от этой бесполезной кровавой бойни. Таких мало и нельзя было допустить, чтобы стало ещё меньше. Сам парень не то, что не хотел умирать будучи ещё человеком, он всеми фибрами души желал этого сейчас. Да так, чтобы не осталось и следа о его существовании. Вопреки нежеланию возвращаться в реальность, Руслан был беспощадно вырван из нескончаемого потока мыслей. Светало. Долго он уже думал, пора было назад. — Анечка, как же ты там… Как же хочется увидеть тебя ещё разочек. И за что мне это? Как я теперь без глаз? Жива ли ты? — голос доносился откуда-то из далека. Однако утренний свет дал понять, что в помещении абсолютно никого нет. И вот снова. И снова. Каждый из голосов наслаивался друг на друга, будто стараясь быть громче остальных. Их объединяло только одно: все они были преисполнены болью и сожалением о происходящем и упущенном. На сей раз Руслан уверовал не в мифические догадки об адских пытках, а в то, что на самом деле это просто напросто шизофрения. Самая обычная. Нет никакой войны. И пугающего Карла Петровича. Все эти возгласы — его слуховые галлюцинации. Только из всего.***
Время шло, а кошмар оставался явью. Не было никакого психического расстройства и галлюцинаций. Это была его вампирская способность. Чтение мыслей. Но до шизофрении с такими навыками недалеко: постоянно слыша то, что творится в головах людей вокруг, можно в самом деле сойти с ума. Далеко и надолго. Постепенно Карл Петрович как наставник и, можно сказать, как отец, которого, к слову, у Руслана никогда не было, учил его заново жить эту жизнь. Вместе с Наташей. Девушкой, которую постигла аналогичная учесть: фронт, сломанные мечты, помощь раненным и пуля в затылок. Они были единственными, кого Карл смог тогда спасти. Выходит, они стали, вроде как, братом и сестрой, несмотря на отсутсвие родства, как кровного, так и духовного. Парень искренне желал Наташе добра. Был наивно по-детски открыт с ней. Девушка же предпочитала не уделять ему особого внимания — так было проще. Проще было молча помогать в случае необходимости, делом или советом. Вместе они прошли через преодоление жажды людской крови и привыкание к пропитанию мелкими лесными животными. Вместе притворялись людьми. Вместе стали помогать всем возможным во время Второй Мировой. Вместе пережили рассвет СССР, его упадок и, в конце концов, распад. Дефолт. Образование России. Холодную войну. Хотя, пожалуй, с последним стоит поспорить: её они переживали и по сей день. Невольно эти двое всё-таки породнились. Молча. Сухо. Отчасти недоверчиво. В общем, своеобразно, но всё-таки больше не нужно было притворяться таковыми. Нескончаемая учёба в старших классах в советских, а после и в российских школах на протяжении десятков лет смогла наложить на, казалось бы, сильнейших хищников неизгладимую психологическую травму. И сейчас, когда он в очередной раз поднимался по немытым неделями ступенькам на пути в давно опостылевший класс, воистину не понимал одного… В чём же смысл его вечности?