***
—…Я же говорю, от оборотня не осталось и следа, — говорил Фил Коулсон, быстрым шагом направляясь к месту нападения на Фандрала вместе с Хилл и Фьюри, — после атаки он скрылся из виду, выпрыгнув в окно. Дойдя до места назначения, директор первым же делом осмотрел место нападения: тёмный коридор, почти не освещаемый факелами, а также открытое настежь окно, из которого открывался вид на прекрасную Луну. —Сэр, что будем делать? — вырвала из раздумий Фьюри Хилл. Директор молчал – оборотни добрались и до Хогвартса, и это несомненно расстраивало, но он предполагал такой исход событий, так что он хотя бы не удивлён. —Хилл, собери всех в моём кабинете, — повернувшись к своему заместителю приказал Фьюри, а после развернулся к профессору Истории Магии, — дойди до Филлипса, пусть возьмёт Фенрира, попробуем взять след. Мария Хилл кивнула, и уже собиралась уходить, как остановилась, заметив неуверенность в лице Фила. —Это ещё не все вести, — со вздохом сообщил Коулсон, — пропал мальчик с Гриффиндора, Брюс Бэннер. Ник и Хилл переглянулись. —Это тот самый с которым случился инцидент в Запретном Лесу, — продолжил Фил, — то-то он любит попадать в передряги, а с виду вполне тихий мальчик. —Не кажется это странным? — вопросила Хилл. —Вполне, — пожал плечами Коулсон. Фьюри взялся за переносицу, качая головой: —У нас сейчас нет времени на обсуждения. Хилл и Фил понимающе кивнули и поспешили удалиться. А директор Хогвартса, задумавшись, развернулся к окну, вглядываясь в тёмную гладь Чёрного озера.***
Тор с Тони уже минут пять пялились на песочные часы факультетов, которые нужны Хогвартсу для подсчёта количества очков. —Как вы это объясните, мистер Одинсон? — с явным упрёком в голосе спросил Старк. Блондин фыркнул. —С Гриффиндора сняли всего двадцать очков, — пожал он плечами, — когда мы пошли с тобой гулять по ночному Хогвартсу, с нас сняли сто. —Не могу сказать, что в ту ночь это была полностью моя инициатива, — защищался Тони, — напомню, что организатором был Бартон. Тор пробубнил что-то в ответ и направился обратно за стол Гриффиндора, к остальным друзьям. Старк последовал за ним. —Как можно обсуждать снятие очков, когда ваш друг неизвестно где? — с не меньшим упрёком в голосе, чем у Тони, спросила Наташа подошедших. Смысл в словах рыжеволосой был: Брюс до сих пор не появился, а Фил на их вопросы ничего не отвечал. —К тому же, Гриффиндор до этого заработал сто пятьдесят очков за поимку снитча, — поливая оладьи сиропом, встрял Клинт, — потеря двадцати очков даже не ощущается, поверь. —Спасибо, сэр Бартон, а я не знал, — хохотнул Тони. На какое-то время все были увлечены поеданием завтрака. На душе у всех было неспокойно – пропажа Бэннера никого не радовала, ведь их друг только-только поправился после нападения дикого волка, как тот опять же куда-то влип. —Эти двадцать очков хотя бы сняли не зря, — заметил Одинсон, на что Старк хмыкнул, — я узнал, что оборотень был сегодня ночью в Хогвартсе. —Ой, это мы бы и без тебя узнали, — заулыбался Тони, — вон, все об этом судачат. После того, как всем стало известно о нападении, Хогвартс сильно изменился: учащиеся стали нервными и испуганными; призраки стали ещё более странными; а профессора никому ничего не говорили, и только Фьюри сделал всеобщее объявление, которое, нетрудно догадаться, призывало всех к спокойствию. Стив покачал головой. —Брюс как-то странно исчез, прямо в день нападения оборотня, — задумался Роджерс, — может быть, нападение было не одно… а два? Ребята замолкли. —На что ты намекаешь? — дрогнувшим голосом спросила Романофф. —А что? Звучит правдоподобно, нам с братом отец часто рассказывает истории про магических существ, — приподнялся со своего места Тор, — делая из этого выводы, могу сказать, что оборотень вполне себе мог не ограничиться одной жертвой. Друзья тут же начали галдеть: кто-то протестовал, отрицая возможность двух нападений сразу; кто-то соглашался, думая, что такой вариант исхода событий не исключён. —Успокойтесь вы уже! — зычно выпалил Тони, — строго смотря на товарищей, — начнём с простого: Брюс ушёл в неизвестность ещё в Хогсмиде, а оборотень напал на Фандрала уже в Хогвартсе. Если бы на нашего кудрявого и напали, то, скорее всего, об этом в первую очередь узнали сами жители деревни, а значит и Коулсон, ведь он как раз там был. Все замолчали, каждый был угнетен своими мыслями. Конечно, никто из них не хотел, чтобы факт того, что на Брюса всё же напал оборотень, подтвердился. —Эй, ребятки, ищите своего приятеля Бэннера? — друзья обернулись, рядом стоял третьекурсник с Гриффиндора - Питер Квилл, его отец Йонду Удонта работал в Хогвартсе профессором Полётов На Мётлах. Своеобразный тип - порой безрассудный и саркастичный, но в целом терпеть его можно, бывают даже моменты, когда он всех удивляет своей смекалкой. Также он был известен за свою любовь к музыке и танцам, как к магловским, так и к магическим. Услышав утвердительный ответ от собеседников, Квилл уселся рядом с однокурсниками с неким серьёзным видом. —Просто информация есть о нём, — пригладив свои волосы, Питер принялся рассматривать что-то в стороне. —Расскажи всё что знаешь! Нам нужно понимать, что с Брюсом, — обрадовался Тор. Квилл хохотнул, поворачиваясь обратно. —Ну вы же не думали, что эта информация бесплатная? — широко улыбнулся он. Одинсон нахмурился, а ребята переглянулись между собой. —Ты хочешь денег за информацию? — вопросил Тони, — я в школе или где вообще? —А что, Старк? Твой папочка больше не спонсирует тебя, после того, как ты прогулялся по Хогвартсу после комендантского часа? — продолжал лыбиться Питер. Всех возмутила эта наглость однокурсника. Кто говорил, что противными бывают только Слизеринцы? —А что, Квилл? Твой папочка мало зарабатывает в статусе профессора Хогвартса? — слащаво протянул Тони. Питер округлил глаза: —Да чтобы ты знал..! —Извините, мне послышалось или до этого вы обсуждали Бэннера? — донеслось совсем рядом. Это был третьекурсник с Хапллпаффа – Скотт Лэнг – милый общительный мальчик, который умеет иронично пошутить и умело показать фокусы, которые популярны среди маглов. —Нет, тебе послышалось! — огрызнулся Квилл. —Нет, ты прямо по адресу! — с победной улыбкой на лице, Тони взглянул на Питера, тот был мрачнее тучи. Скотт хмыкнул, поправляя спавшую с плеча сумку с учебниками. —Если что, то Брюс уже час как в больничном крыле, — сказал он. —Ага! Съел! — засмеялся Старк, вскакивая с места, — ребята, у нас дела! Компания мигом собрала «пожитки» и скрылась за дверьми Большого Зала. —Пацан, ты только что разрушил мою возможность заработать! — возмутился Квилл, разворачиваясь к Скотту. —Извиняй, — кинул тот, отходя к столу своего факультета.***
Ребята ветром влетели в больничную палату. Здесь было тихо. —Брюс! — друзья оказались около постели Бэннера, тот выглядел неважно. Больной осмотрел испуганными глазами каждого из присутствующих, будто бы силясь понять кто перед ним стоит. —Даже не спрашивайте у меня ничего, — хрипло отозвался Брюс, — я совсем ничего не помню. —Что прям совсем ничего? — возмутился Клинт, за что вскоре получил тычок от Романофф. Наташа осторожно коснулась руки Бэннера. —Брюс, как ты себя чувствуешь? — с волнением на душе спросила она. —Нормально, мистер Фьюри тоже справлялся о моём здоровье, — слегка улыбнулся кучерявый. Тони цокнул языком. —Вот что тебе на месте не сидится, дубинноголовый? — причитал он, — как можно было выйти из бара и пропасть? Бэннер какое-то время молчал. —Я же говорю, что ничего не помню, — со вздохом ответил он. —Где ты вообще был? — беспокоился Стив. —Фьюри сказал, что Коулсон и Филлипс нашли меня около Запретного Леса, — смущаясь, проговорил Брюс, — не знаю, что я там мог делать. Друзья замерли, их действительно удивила данная весть. Это было очень странно. —Опять вы! — воскликнула только что вошедшая медсестра, — Брюсу нужен покой, а вы ему мешаете! Друзья переглянулись. —Можно ещё пять минуточек? — слащаво протянул Старк. —Нет, будьте добры пройти на выход! — отрезала медсестра. Попрощавшись с Бэннером, Гриффиндорцы вышли из больничной палаты.***
Кабинет Зельеварения был не самым светлым местом в Хогвартсе, что и неудивительно, ведь расположен он в подземельях, как раз рядом с гостиной Слизерина, у которых сегодня парный урок с Хаффлпаффцами. По всему периметру помещения стояло множество стеллажей, усеянных различными ингредиентами для зелий: травами, жуками, останками сущностей, что раньше смели бегать по этой земле; и прочими атрибутами мира магии. С потолка что-то периодически капало, а с окна в солнечную погоду доводилось видеть спасительные лучи светила в этом мраке. Выходя из подземелий, ученикам всегда нужно было время, чтобы снова привыкнуть к нормальной яркости дня. —…А теперь, господа неучи, перейдём к вашему «любимому» повторению пройденного материала, — профессор Пим мерно ступал по кабинету зельеварения, каждое его слово, мурашками пробегалось по спине учеников, которые лишь заслышав слово «повторение», заметно насторожились, — на прошлом уроке мы изучали Зелье Забывчивости, и надеюсь, что вы ещё не успели забыть всё то, что я вам про него рассказывал. После привычного сарказма зельевара, многие дети начали суматошно рыться в тетрадях и учебниках, надеясь освежить память. Хэнк Пим был одним из самых строгих профессоров, в этом деле с ним могли посоревноваться только Мария Хилл и Честер Филлипс. Ему нужны были умные и усидчивые ученики, но по его словам, в Хогвартсе таких почти не осталось. Выбиться в его любимчики было трудно, а порой и невозможно, даже для самих носителей гербов с изображением змеи. Такими, кто смог превзойти все его ожидания стала его дочь Хоуп Ван Дайн; Даррен Кросс, который всегда радовал профессора своими успехами на уроках; на удивление, Гриффиндорец Брюс Бэннер, который за свою любовь к знаниям, успел понравиться многим преподавателям; Локи, который за короткий срок смог показать себя как одного из лучших учеников; а также на горизонте маячил Скотт Лэнг. Но зато было легко стать тем, кому Пим, будучи в прескверном настроении, задаст самый каверзный вопрос. Для многих это стало вполне приемлемо, что Хэнк недолюбливает почти всех, а в особенности: Тони Старка, из-за распрей с его отцом Говардом; Клинта Бартона, сумевшего стать для зельевара ходячим примером того, как «не надо» делать на его уроках. В любом случае, хоть он и был строг, а порой и чересчур придирчив, но обучал очень хорошо. Пим сам по себе профессионал своего дела, он даже изобретал несколько своих зелий, самым известным стало «Частицы Пима», которое способно менять физические размеры выпившего зелье. —Кто сможет назвать главный ингредиент данного зелья? — улыбнувшись, профессор встал перед партами, за которыми сидели ученики. Один Хаффлпаффец осмелился поднять руку, став для многих в этом кабинете героем. —Ягоды омелы, Валериана, Стандартный ингредиент и… — забылся ученик. —И..? — заинтересовался профессор, отчего мальчик тут же воодушевился, понимая, что отвечает верно. —И вода из реки Лета, — вспомнил он, вымученно улыбаясь. Пим весело хмыкнул, поправляя свои очки. —Просто замечательно! Просто чудесно! — жестикулировал он, — меня как всегда никто не слушает! Все в кабинете притихли, понимая, что опять попались на уловку профессора. —Может быть, есть хоть кто-нибудь, кто знает какой же главный ингредиент у Зелья Забывчивости? И спешу опередить ваши мыслительные процессы: из чего состоит зелье, и каков его главный ингредиент - это два разных вопроса. Дети тут же начали шептаться, искать что-то своих тетрадях, ворочаться и стараться не смотреть Пиму в глаза. Локи заинтересованно наблюдал за суматохой, отмечая, что и Хаффлпаффцы, и его однокурсники выглядят очень забавно, пытаясь найти очевидный ответ на очевидный вопрос в учебнике. Ответ он знал, но спасать непутёвых пока не спешил - они все относятся к нему со странным недоверием, вот и пусть пожмутся под стальным взором Пима. —Я всё ещё жду, — напомнил профессор. Одинсон бросил ещё один весёлый взор на остальных первокурсников, прежде чем поднять руку. —Прошу, — разрешил ответить Пим. —Главный ингредиент Зелья Забывчивости - это вода из реки Лета, ведь согласно легендам и мифам, те, кто пересекают эту реку, забывают свою прежнюю жизнь, — произнёс Локи. Профессор ничего не ответил, но слабо улыбнулся. Он прошёл до своего стола, сел за него, и взяв какую-то бумажку, принялся что-то на ней писать. —Сегодня невнимательность стоит Хаффлпаффу потере пяти факультетских очков, — строго, и достаточно громко говорил Пим, чтобы все его услышали, — а Слизерин, так уж и быть, заработал себе лишние пять очков. После этого профессор ещё полчаса объяснял новую тему ученикам, прежде чем, наконец-то отпустил. Выходя из кабинета, Локи заметил как такие же ребята, как и он спешили либо обогнать его, либо замедлить свой ход, чтобы не пересекаться с ним лишний раз. Одинсон презрительно фыркнул, прибавил шагу и поднялся из подземелий. Брюнет, начиная со своего первого дня пребывания в качестве Слизеринца в Хогвартсе, никогда не относился ни к кому с открытой злобой. Да, он применил заклинание «Остолбеней» на однокурсниках, но они сами напросились, шутя над ним и сторонясь его персоны. Оставить всё как есть для него было бы равно провозгласить себя слабаком, не умеющим постоять за себя. И теперь, он вполне себе независимая личность без единого друга на своём же первом курсе. —…Топаз! Топаз! Ну же! Что он там сказал? — тряс за плечо подругу Гаст. —Что твоё поведение весьма сомнительно для Хогвартса, — без какой-либо эмоции в голосе произнесла Топаз. —А, вот, точно! — согласился пятикурсник, — какой же нудный тип! Как Слизерин терпел его в те года? Фьюри просто отвратителен! Локи не испытывал никакого сопереживания рассказу Гаста. Сидеть вместе с ними в гостиной Слизерина и обсуждать всякую чушь было просто одним из способов скоротать время. Ни чудаковатой Гаст, ни его хмурая подруга, не заставляли его чувствовать хоть капельку дружеских чувств по отношению к ним. До школы он много времени проводил с Тором и его друзьями. Почему «его»? Потому что ни Фандрал, ни Огун, ни Сиф, ни Вольштагг не относились к нему с той же дружеской любовью как к его брату. Да, ему нравилось подшучивать над ними, но и они поступали так же. Разве друзьям не позволено так делать? Но чем дольше Локи с ними общался, тем больше понимал, что они, скорее всего, никогда не сойдутся в едином мнении и не станут друг для друга кем-то большим, чем знакомыми. Неужели он настолько сильно отличался ото всех? —Эй, чего приуныл? — забавно хлопая глазами, поинтересовался Гаст. Локи, вынырнув из своих мыслей, постарался быстро осмыслить заданный ему вопрос. —Уныние выражается мною немного по-другому, — ехидно улыбнулся Локи. Врать у него всегда получалось хорошо, что ему и на руку - этим двоим не обязательно знать о нём абсолютно всё. —Тогда в чём дело? Ты сидишь с кислой миной уже несколько минут, — сложил руки на груди пятикурсник, — дай угадаю: встретил своего непутёвого братишку и опять нос повесил? Одинсон хмыкнул - Гаст далеко не дурак, тот тоже неплохо разбирается в чужих эмоциях. —Нет, просто вымотался за день, это так важно? — вскинул бровь Локи. —Нисколько, это лишь мой интерес, — пожал он плечами, — так вот… Фьюри, будь на то моя воля, давно бы вылетел из Хогвартса, но бедолаге надо же как-то зарабатывать на жизнь, пусть тешится над тем, что имеет… Брюнет еле слышно фыркнул. Конечно же, кто такой Фьюри по сравнению с Гастом? Будь на то воля директора Хогвартса, чудак-пятикурсник давно бы попрощался со школой. Но Николас почему-то прощает Гасту все его оплошности, которых достаточно, чтобы подписать бумаги об исключении(чего только стоит провоцирование драк и магических дуэлей!). И не понятно, что это: несвойственная директору жалость к ученикам, ведь родителям глубоко плевать на то, что творится с Гастом; или обычная нехватка времени, ведь в последнее время у Хогвартса полно хлопот. Но в любом случае, Гаста и его подругу осталось терпеть всего два года, а как с ними обойдётся магический мир, уже никого не заботит. Пройдёт два года: эти двое закончат Хогвартс, и с кем общаться Локи? С Тором? Но помирятся ли они к тому времени? С их старыми друзьями? Нужен ли он им? Может, найдёт себе новых знакомых? А если нет? Он никогда не подозревал, что в Хогвартсе, полностью кишащему людьми, ему будет настолько одиноко.