***
У Бэннера болело всё тело, было трудно даже открыть глаза или пошевелить рукой, а шаги, тихие и непонятные голоса мелькали в голове, не давая понять сон ли это, он на грани того, чтобы проснуться? Со временем звуки становились всё чётче, а глаза, после нескольких безуспешных попыток, получилось открыть, представляя ему размытый вид на мир. Какая-то тёмная фигура, ранее обсуждающая что-то недалеко у его кровати с двумя другими неизвестными личностями, которые заметив его бодрствование, тут же покинули помещение. Вместе с ним осталась только та самая тёмная фигура, которая всё больше становилась похожей на директора школы, стоило мальчику нащупать на столике рядом с кроватью свои очки. Бэннер быстро сообразил где он - больничное крыло - его типичное место пребывания каждый месяц. Мальчик также не удивился присутствию здесь Фьюри - тот почти всегда его навещает, после странных приключений в день полнолуния. Но сейчас повод для нахождения здесь у директора явно иной. —Как вы? — коротко спросил Николас, складывая руки за спиной и медленно подходя к изножью кровати кудрявого. Брюс молчал, он вспомнил произошедшее, было очень неприятно на душе. Сначала Гриффиндорец думал извиниться перед Фьюри, но тут же отбросил эту идею. Был ли в этом смысл? Чем помогут его извинения? Кто знает, может быть он нападал на людей не только в Хогвартсе, а тут он хочет искупить свою вину обычными, ничего незначащими словами. Поэтому Бэннер просто перевернулся на бок, надеясь исчезнуть. —Вы доставили нам много хлопот в эту ночь, — чуть улыбнулся директор, — ну, или можно сказать, что чуть больше, чем в прошлые месяцы. Брюс продолжал молчать, пока в голове, не появилась мысль, которая тут же бросила его в холодный пот. Его же сейчас исключат… Но совладав с эмоциями, он наконец-то взглянул на своего гостя. —Мне нужно собирать чемоданы? — дрогнувшим голосом спросил Бэннер, но заметив непонимание на лице Фьюри, он продолжил, — в том смысле, что меня исключат за неподобающее поведение и террор школы? Фьюри посерьёзнел, неужели не ожидал такое услышать? Он сложил руки за спину, подходя к большому окну, рядом с кроватью Брюса. Снаружи только-только показывалось рыжее солнце, ученики Хогвартса в это время обычно умывались, одевались и неспешно направлялись завтракать в Большой Зал. Как неприятно осознавать, что у кого-нибудь могло бы больше не быть возможности наслаждаться привычной рутиной, будь он в облике зверя чуть более безжалостным. —Министерство хочет знать все подробности о череде несчастных случаев в Хогвартсе, но Щ.И.Т. сможет замять это дело, тогда и я, и другие профессора, и вы, сможем избежать неприятных последствий в виде визита журналистов из Министерства прямиком в школу, — тут директор сделал небольшую паузу, — при одном «но». Бэннер приготовился услышать самое страшное, тяжело сглатывая. —Каждую неделю, предшествующую полнолунию, вы будете пить Аконитовое зелье, изготовленное мистером Пимов, чтобы не в самый приятный для вас день в календаре сохранять человеческий рассудок и не приносить больше проблем, — объяснил он. Брюс был не против такого исхода событий, даже рад. Пить зелье, по всей видимости всю оставшуюся жизнь, было куда лучше, чем каждый месяц терять связь с реальным миром и просыпаться на следующим день с тяжёлым сердцем, боясь узнать, что лишил кого-то жизни. Но услышав, кто будет готовить ему зелье, мальчик испугался, что всё былое уважение от профессора канет в Лету, ведь ценил зельевара за те знания, которые тот ему дал. —Сразу успокою: профессору Пиму доверять можно, хотя он и был весьма раздражён, когда услышал мою просьбу, — Фьюри отошёл от окна, проходя в середину комнаты. —Спасибо, сэр, — негромко сказал Бэннер после недолгого молчания, — и… простите за всё… Мужчина кивнул и направился к выходу, но почему-то остановился у самой двери, прислушиваясь к звукам за ней. Брюс испугался, боясь, что его тайну подслушал кто-то чужой, но осмыслив это ещё раз, мальчик лишь тряхнул головой. В последнее время он всё больше похож на параноика. —Кажется у вас снова гости, — пожал плечами Фьюри, прежде чем выйти из больничной палаты. Бэннер хотел было его окрикнуть и узнать кто это, как в комнату тут же влетели ребята из Гриффиндора, кого видеть сейчас он не особо хотел. Конечно, Брюс понимал, что им следует обсудить всё произошедшее, и объяснить, что он действительно не знал, что является оборотнем, ведь всерьёз думал, что плохое самочувствие, наступающее за неделю до полнолуния ни что иное, как стресс, перед новым возможным нападением ликантропа. Очень хотелось бы, чтобы друзья поняли его. Но на данный момент, Бэннер бы лучше побыл наедине с собой, пытаясь лучше разобраться в собственных чувствах. —Ох, Брюс! Знал бы ты, как сильно нас напугал! — начал Стив, с остальными друзья подлетая к кровати друга. —Ага, ты ещё тот чудила! — хмыкнул Бартон, крутая палец у виска. Брюс с испугом на глазах наблюдал за тараторящими приятелями. Пока что никто на него злился, что весьма странно… —Как твоё самочувствие, дружище? — Бэннер столкнулся со взглядом Тора, серым и уставшим, только слабый блеск был в глазах. Одинсон криво улыбнулся и разок оглядел окружающую обстановку: на соседних койках, да и в целом в комнате, кроме них никого нет. Сердце тут же забилось чаще, боясь, что в ту ночь произошло что-то действительно непоправимое. Но Тор сдерживал свои эмоции, хоть и достаточно неумело, всё его состояние другие могут просто списать на излишнюю нервозность после недавних событий, что отчасти так. Видеть его таким, было непривычно для Бэннера. Брюс снова молчал. Доброта окружающих казалась ему странной и даже подозрительной. Почему? Он ведь монстр. А к нему отнеслись с теплотой и пониманием не только его друзья, но и сам директор. Глаза защипало от слёз. Он просто хотел исчезнуть, понимая, что окружающих мир добр, а он был готов разрушить такую идиллию. —Простите, я виноват, — понурил голову Бэннер. Гриффиндорцы переглянулись - конечно же он будет во всём винить себя. —Это мы виноваты перед тобой, — начала Наташа. Брюс непонимающе взглянул на товарищей. —Сначала потащили с собой в Запретный Лес, где тебя укусил оборотень, — сложил руки на груди Бартон. —А потом, когда мы начали догадываться, что ты уже контуженный, — видеть хоть и слабый, но всё же оттенок вины на лице Тони и Бартона было непривычно, обычно они редко показывают такие свои чувства, — мы просто промолчали. Наташа чуть ближе подошла к кровати кудрявого. —Мы надеялись, что ошибаемся, и скоро в Ежедневном Пророке огласят имя настоящего виновного в нападении на Хогвартс и… — говорила Романофф, голос её дрожал, что было редкостью, для всегда уверенной в себе рыжей. —И этот виновный я… — пискнул Бэннер. Эмоции снова нахлынули на него, но уже с новой силой. Старк закатил глаза, показывая, что речь подруги была произнесена мягко говоря в не самый лучший момент. Наташа лишь фыркнула, пиная в бок друга. —Довольно слёз, — мягко сказал Стив. Слова трудно ему давались, хотя раньше такого никогда не было. — произошло то, что произошло. Главное, что все целы. Брюс немного успокоился, хотя его тихие всхлипы всё ещё были слышны. Больничная палата погрузилась в тишину, все то неловко поглядывали друг на друга, то переминались с ноги на ногу, то вдруг интерьер комнаты всем казался интересным, заставляя вертеть головой по сторонам. —Но момент, когда нас заметил Фьюри навсегда останется в моей памяти, — весело хмыкнул Бартон, надеясь разрядить обстановку, — таким разочарованным в жизни я его ещё не видел. —Это были ещё цветочки, — заметил Тони, — а вот когда мы принялись искать тебя, Брюс, и уже было спустились на первый этаж, перед этим без какого либо зазрения совести забыв Тора на лестничном проёме, и встретив в тот момент не только ошалевшего Фьюри, но и Хилл с Коулсоном, тогда было действительно не до смеха. Я думал, что буду драить полы в подземельях Пима до конца жизни. Брюс слегка улыбнулся, но уже через пару мгновений подхихикивал с историй друзей. —Зато, из всего этого мы усвоили урок, — развёл руками Роджерс. —Серьезно? Урок? Какой по-твоему? — недоумевал Бартон. —Не ослушаться запретов старших и не нарушать правил Хогвартса, как минимум, — скрестил руки на груди Стив. Клинт, конечно же понимал мысль, которую до них хотел донести самый старший в их компании, но ради комичности, и окончательного поднятия настроения Брюсу, решил слегка поиздеваться над Роджерсом и его большой любовью пытаться из всего вынести мораль. —Да ну, бред какой-то, — фыркнул Бартон, — кто со мной взрывать хлопушки из Зонко в туалете? —Это те, о которых я думаю? — забавно заулыбался Тор. —Именно они, — гордо ответил Клинт, упирая руки в бока. —Тогда я в деле, — ответил Одинсон, смотря на остальных друзей, те лишь закатили глаза, а Стив даже осуждающе покачал головой. Тор был рад, что всё хорошо закончилось. Возможно, из этой истории действительно нужно извлечь вывод, но какой? Слушаться старших, не нарушать правила школы? Одинсон не особо соблюдал эти требования раньше, и не сильно собирался делать это теперь. Скорее всего, Гриффиндорец с этого момента будет более внимательным к окружающим его событиям, да и людям вокруг. Вокруг… Тор ещё раз со страхом на глазах обернулся вокруг себя, надеясь обнаружить на соседних кроватях хотя бы ещё кого-то, но опять же, никого. Слёзы были уже готовы политься рекой, а сердце забилось ещё чаще. Не может быть такого… Он уже в больнице Святого Мунго? Что с ним случилось? Всё настолько плохо? Не желая больше мучаться от незнания ответов на эти вопросы, Тор решил ненадолго покинуть друзей, обещая навестить позже, и принести Брюсу его любимых конфет из Хогсмида, который под радостные вопли учащихся Хогвартса, наконец-то открыт для посещения детьми из школы. Одинсон рванул на поиски младшего, ну или хотя бы медсестры, которая могла бы ответить на большую часть его вопросов. Спустившись по лестнице, Тор на несколько секунд задержал свой взор на больших окнах школы, на улице был снегопад. По-истине волшебное утро, никак не складывалось с беспокойством на душе блондина. Сморгнув ненужную влагу на глазах, он понёсся к двору часовой башни. Там никого не было, кроме одинокой фигуры, сидящей на парапете фонтана. Полосатый шарф Слизерина развевался на шее знакомой личности. Конечно же, это был Локи. Облегчённо выдохнув, Тор хотел было обнять брата, но вспомнил, что они в ссоре, останавливаясь на пол пути. —Расстроен, что я здесь? — первокурсник устало смотрел вдаль. Старший Одинсон замялся, не ожидая такого претенциозного вопроса. —Я рад, — Тор с надеждой взглянул на брата, садясь рядом с ним. Тот, на удивление, не отсел подальше, а лишь поёжился и что-то недовольно пробубнил. Решение их конфликта всегда было так близко, но никто так и не смог найти в себе силы сделать первый шаг и наконец-то помириться. Какая разница, что за герб на мантии у Локи, если Тор не имеет возможности с ним общаться? Всё это время, что они находились в ссоре, старший Одинсон убедился, что без своего младшего брата, его жизнь вообще другая. Возможно, время настало, и пора помириться? —Извини, брат, — обдумав всё как следует, сказал блондин, — мне жаль, что так вышло… Брю… Тор осёкся, Бэннер наверное бы не захотел рассказывать никому, что он оборотень, боясь порыва, хоть и обоснованного, но всё ещё гнева от остальных учеников Хогвартса, поэтому, блондин пока промолчит. Локи же, наверняка бы понял брата, но старший Одинсон решил пока не рисковать. —…Оборотень… он не сильно тебя ударил? — продолжил голубоглазый, будто бы и не было никакой неловкой паузы, — ты в порядке? Я переживал за тебя… Локи прикусил губу, желая не проронить ни слезинки. «Я переживал за тебя», — для него эти слова многое значили. —Нормально всё… и это ты извини, — вдруг произнёс он, отворачиваясь в сторону, — я подвёл вас: разрушил семейную традицию, принеся в дом позорное знамя Слизерина. Тор округлил глаза. —Нет, всё в порядке! — взволновался светловолосый, по насмешливой улыбке на лице брата, понимая, как глупо это звучит после множества обвинений в его сторону, — теперь всё в порядке… Локи безэмоционально посмотрел на Тора, думая, увидеть на лице того скрытое презрение, но его там не было. —Я лучше скажу тебе правду, чем буду неправдоподобно врать, — ухмыльнулся старший Одинсон, — Слизеринцы для меня до сих пор не самые приятные личности. Брюнет понимающе кивнул - неужели он думал, что всё кардинально изменится? —Но, возможно сегодня ночью я увидел самого неординарного Слизеринца, которого я когда-либо знал, самого смелого и самого умного, — Тор приобнял брата за плечи, прижимая к себе, как когда-то в более раннем возрасте, блондин делал так, чтобы успокоить тревоги младшего. Локи, не хотя, но повиновался, — ты показал мне, что не всё так однозначно в мире. Теперь я знаю, что хотя бы один Слизеринец на всём белом свете не такой, как его однокурсники. Зеленоглазый слабо улыбнулся, не веря в то, что он слышал. К нему подкралась давно свойственная ему меланхолия, он чувствовал себя виноватым. —Но я не сделал ничего полезного, — пожал плечами Локи, — я правда тогда пришёл, чтобы посмеяться над вами. —Ты храбро встал против оборотня, — тепло улыбнулся Тор, — ты воспользовался заклинанием! —Я промахнулся, — нахмурился брюнет. Старший Одинсон подумал, что хорошо, что Локи не попал в Брюса, тому было бы не очень хорошо. —Да ладно, — голубоглазый умиротворённо наблюдал за падающими снежинками, — главное, что всё обошлось. Первокурсник согласился с ним. —Ну… — протянул Тор, ища взгляд брата, и протягивая для пожатия руку, — мир? Локи хмыкнул и закатил глаза. —Ты на испытательном сроке, тупица! — он пожал протянутую руку. Гриффиндорец тут же обнял брата, понимая, что всё самое плохое позади. С этого момента всё будет по-другому. Он уже мысленно пообещал себе не говорить гадости про Слизеринцев, и быть к ним уважительней, чем ранее, и хотя у него до сих пор это плохо получалось, Одинсон знает, что рано или поздно смирение, или как он надеется, понимание, настанет и жить будет легче. Тор любит брата, если он потеряет его из-за этой глупой ссоры, то никогда себе не простит. Первокурсник вымученно улыбнулся, наконец-то найдя успокоение в объятиях Тора. Локи давно не хватало общества брата, как бы он самому себе не врал. Гаст и Топаз не могли дать ему крепких, почти удушающих объятий, с которыми на него обычно нападал Тор, как только замечал в поле зрения; или совета, после которого блондин всегда похлопает его несколько раз по плечу, с обнадёживающим: «Всё будет хорошо!»; или любви, в которой он непременно нуждался, ведь Гриффиндорец никогда не стеснялся говорить о важности их братства и был рядом в ненастье. Быть может, не стоит отталкивать Тора от себя, и у них есть шанс понять друг друга?Глава 16
10 декабря 2022 г. в 00:43
В ту ночь они так и не смогли уснуть, слишком много всего произошло: ночная, почти что бесполезная вылазка; и кажется надвигающее дисциплинарное наказание от их декана, а возможно даже получение «обожаемых всеми» кричалок в раздражающем красном конверте. И что хуже, оборотень - это действительно Брюс. Неужели Бэннер не мог предположить того, что является ликантропом? Каждое полнолуние в приключения влипал только он. Но теперь им лишь оставалось поддержать друга в такой неприятный период времени.
—Знаете, как бы после этого не волновался Брюс, но нам стоило рассказать о его же тайне ему же, — Бартон лежал на полу, закинув ноги на свою кровать.
—Стоило, — раздосадовано кивнув, согласился Стив, — но лично я тогда не был достаточно уверен в этом заявлении, или, возможно, мне просто не хотелось в это верить.
Разговор дальше не клеился, а если и находились темы для обсуждения, то интерес к диалогу быстро гас. Все лишь часто сверялись с настенными часами, в надежде, что стрелки часов смилуются и пойдут быстрее, но этого не произошло. К рассвету ребята были совсем вымотанные, многие из них поспали всего час, что для их организма было слишком мало. Но как только часы показали шесть часов, Гриффиндорцы сразу вышли из гостиной, как можно быстрее направляясь в больничное крыло, в надежде, что Брюс будет там.