Есть ли путь домой?: 6. Покажи, каким может быть мир.

      Джет даже не был удивлен.       Разочарован? Демоны, да. Этот парень был значительным понижением планки после Джун. По крайней мере, у неё было чувство юмора…       … и она не была еще одним Покорителем Огня. Какая то часть Джета начала от всего этого уставать, остальным частям просто надоело.       Акела уверяла, что это временно, что Джонг Джонг уберется до того, как они достигнут Гайпана. Джет надеялся, что так и будет. Это внушало некоторый оптимизм, но не добавляло радости.       Он отвел детей обратно к ручью, надеясь, что время, проведенное вне корабля, поможет всем успокоиться и подготовиться к…       Духи, он реально все это ненавидел. Что хорошего в том, что теперь с ними военный Покоритель Огня — ах, простите! — бывший военный - словно это компенсировало все те годы, что он провел, убивая невинных. А еще этот тип был другом дяди Зуко. Ну, прелесть, а?       — Эй, Джет! Не мог бы ты на минутку вынырнуть из своих размышлизмов и присмотреть за Дюком вместо меня?       Джет посмотрел на берег, где Дюк играл в песке. Смеллерби стояла у кромки воды, вытирая мокрые руки о штаны. Несмотря на беспечность тона, в её глазах читалась озабоченность, которая в равной степени умиляла и раздражала.       — Нет у меня никаких размышлизмов, — Джет встал и подошел к ним. Лонгшот сидел там же, так что Би наверняка не нуждалась в помощи Джета, что только убедило его, что на самом деле она пыталась отвлечь его от мрачных мыслей.       — Врун, — сказала Смеллерби. — Следи, чтобы он не полез в воду, хорошо?       Джет закатил глаза и сел рядом с Дюком, а Смеллерби ушла к кораблю.       Наблюдая, как Дюк перебирает груду мелких камешков, а потом вдавливает их в стены своей песчаной башни, Джет обратил внимание на почти незаметную дрожь в правой руке мальчика.       — Ты поранился? — спросил Джет.       Дюк удивленно посмотрел сначала на Джета, а потом на свою руку:       — Да, но Смеллерби все подчинила, — сказал он.       — Можно мне взглянуть? — спросил Джет. Он доверял медицинским познаниям Смеллерби (пусть не таким, как у Акелы, но достаточным, чтобы выжить), но хотел убедиться, что с мальчиком все в порядке. Дюк протянул ему руку.       С виду все было хорошо, но потом Джет провел пальцами по тыльной стороне и нащупал место, где кость казалась…. неправильной.       — Что случилось? — спросил он.       Выражение лица Дюка изменилось, он опустил глаза.       — Она сломалась, когда огневики поймали нас, — сказал он и желудок Джета сжался. Ему пришлось следить за выражением своего лица, когда он спросил:       — Все было плохо?       — Плохо. Было больно, когда Смеллеби поправляла её.       — Она хорошо справилась, — сказал Джет, несмотря на комок в горле и осознание того, что дети не должны были находиться в той тюрьме — там не было других заключенных, только дети, которые пытались выжить. Он отпустил руку мальчика и откинулся назад, позволяя Дюку вернуться к игре.       Джет старался не зацикливаться на чувстве вины за то, что не сделал больше, не уберег детей от опасности. Или не заставил людей, причинивших им боль, заплатить за это.       «Сейчас ты делаешь для них всё, что можешь» — пытался он убедить себя.       Что-то ударило его по плечу. Хмурясь, он посмотрел на Лонгшота, в руке у которого была пригоршня мелких камней, а прищуренные глаза смотрели на Джета с ясно читаемым выражением «Завязывай с этим».       — Хорошо, хорошо, я понял, — пробурчал Джет и бросил камень обратно в Лонгшота. Прилично промахнулся и у Лонгшота сделалось настолько самодовольное выражение, насколько это вообще для него было возможно. Джет закатил глаза, но намек к сведению принял.       Больше никаких размышлизмов.       «Тебе снова есть за кого отвечать» — напомнил он себе. — «Так что прекрати жевать сопли и сосредоточься на детях»       Джет устроился поудобней и стал наблюдать за Дюком, выбросив из головы все мысли о Покорителях Огня, Народе Огня и походе за пару сотен километров, чтобы сравнять с землей некий форпост. ***       — Кажется, Джонг Джонг меня не любит, — сказал Зуко Мэй.       Они сидели рядышком на берегу реки в тени одного из нелепо высоких дубов и смотрели на воду.       — С чего ему тебя любить? Вы же только познакомились, — заметила Мэй, вертя в руках нож. Она размышляла, сможет ли попасть им в дерево на противоположном берегу.       «Будет сложно вернуть его» — подумала она и решила не рисковать.       — Нет, я имею в виду, что я ему не нравлюсь, — Зуко бросил желудь в воду. — Типа, я ему не симпатичен. И от Ари, он, похоже, не в восторге.       — И что? Ни ты ему, ни он тебе не обязаны нравится. Он просто должен учить тебя Покорению, — у Мэй была куча таких учителей, но она выучилась всему, что ей надо было знать. В основном из чувства противоречия.       Хм… Мэй задумалась о том, что теперь будет с её образованием, раз она предательница и все такое. Может, Урса найдет для них какую нибудь школу с совместным обучением в Ба Синг Се — мама Мэй умерла бы от одной мысли о таком — что сделало эту идею еще привлекательней.       — В любом случае, не стоит так об этом беспокоиться, — сказала она. — Ты и так хорош в Покорении, а не похоже, что тебе часто придется пускать его в ход в Ба Синг Се.       — О, точно, — проворчал Зуко. — Привет, стирка и мытье посуды…       Мэй пожала плечами, привалилась к стволу дерева и пошевелила запястьем. Шину сняли два дня назад и Акела заверила, что растяжение зажило достаточно хорошо, но Мэй все еще чувствовала некоторый дискомфорт, когда поднимала что нибудь тяжелое. Она надеялась, что это пройдет — ей нужна была эта рука для метания ножей.       — Давай вернемся на корабль, — предложил Зуко. — Наверняка там есть какая нибудь работа.       Мэй вздохнула. Отлично. Работа. Как тут не запрыгать от радости?       — Ты можешь идти, а я останусь, — сказала она.       У Зуко сделался вид, как у пнутого щенка, но он быстро отвернулся, встал и начал смахивать со штанов песок, прежде чем уйти. Мэй посмотрела ему вслед, а потом поднялась и начала тоже отряхиваться.       «С тем же успехом можно поскучать и на корабле» — подумала она, покачав головой. Хорошо, рядом не было Азулы — та бы точно высказалась бы и о корабле, и о скуке.       (Удивленный взгляд Зуко и его мягкая улыбка, адресованная Мэй, когда она догнала его, почти стоили того, чтобы помочь ему чистить птичьи загоны)       (Но на птиц теперь Мэй не хотела смотреть до конца жизни)