Мне сотня лет. Моему телу пятнадцать.

Мне сотня лет. За те восемьдесят пять, что я не был в Обществе Душ, ничего не изменилось. Вот он - родной Руконгай. У меня больше нет старых сморщенных рук, слабых дрожащих ног и камней в мочевом пузыре. Мои волосы рыжие, моя спина прямая, мои глаза зоркие. Моему телу снова пятнадцать. А ещё я всё помню. Неужели во мне ещё осталась реацу? Прислушиваюсь. Пустота. Смешно. Как там, интересно, моя старушка? Наверное, плачет. А я ведь так и не увидел своего маленького правнука. Я оделся в традиционную японскую одежду - нормальный внешний вид руконгайца. Мой круг, ожидаемо, последний. Мне всё равно. Мне сотня лет, у меня есть опыт. Моему телу пятнадцать, у меня есть сила. Я в обычной одежде, без маски - у меня нет Зангецу и Хичиго. Смешно, что я вспоминаю о своём пустом - он был моим братом, моим другом, моим мечом. Раньше я ненавидел его, теперь скучаю. Его глупые шуточки могли бы здорово скрасить эту старость. Только я больше не старый. Я обрабатываю рис, как и мечтал, пока был жив. Меня боится весь Руконгай - те, кто знают о моём существовании. Я осторожен, шинигами не знают обо мне. Не хочу видеть, не хочу их жалости. Моя принцесса всегда, возвращаясь с очередных битв, смотрела с жалостью. И никогда ничего не рассказывала. Я благодарен ей за это. Моему телу пятнадцать. У меня нет меча, которого боялись сильнейшие. Руконгайские дети рассказывают друг другу сказки о великом бойце Куросаки Ичиго - сильнейшем воине, не шинигами, не пустом. Я смеюсь. Просто воин. Не шинигами. Не пустой. Не человек. Даже не вайзард. Просто воин Ичиго Куросаки, в которого играют руконгайские дети. Я называю себя стариком Куро, и никто не удивляется. Здесь, на восьмидесятом круге Руконгая, если пятнадцатилетний паренёк называет себя стариком, значит, так тому и быть. Подумать только, мне снова приснился мой внутренний мир. Те же руины, они так и не ушли в песок. Тот же вечно сухой песок - реацу у меня нет, я отдал её всю, до самой последней капли. И вечный ливень - мой плач по Зангецу, по Хичиго, по тем временам, когда я был тем самым Куросаки, в которого сегодня играют руконгайские дети. Каждый раз, когда я слышу это, моё сердце болезненно сжимается. Я снова и снова вспоминаю о том, кем был когда-то. Порой мне хочется придушить этих маленьких руконгайских детей. Мне сотня лет, и я умею сдерживать свои порывы. Однажды сюда, на восьмидесятый круг Руконгая, забрёл Кучики Бьякуя. Он медленно шёл по нашему округу, иногда ловя людей за руку и пристально вглядываясь в их лица. Я знал - он ищет тех, кто может стать шинигами. Почему капитан занимается этим сам? Не знаю, не собираюсь спрашивать. Кучики особо долго смотрит на стариков и на рыжих. Забавно. Похоже, я ошибся. Он ищет меня. Я сижу на крыше и могу в любой момент спрятаться - капитан всё равно не сможет найти меня по реацу. У меня больше нет реацу. Кучики Бьякуя ходит по нашему кругу неделю. Неделю я лёгкой тенью по крышам следую за ним. Он усталый, всё время трёт переносицу. Я надеюсь увидеть Рукию. Я точно знаю - это она попросила брата поискать меня. Только почему не пришла сама? Я убедился - ни одного другого шинигами. Только гордый капитан Кучики, который с какой-то отчаянной решимостью смотрит на стариков и рыжих. Я был стариком, и сейчас я рыжий. Наконец, Кучики Бьякуя прекращает свои поиски. Однажды он просто подходит к стене и перепрыгивает её - он уходит из Общества Душ, очевидно, пройдя его насквозь. Неужели он и в самом деле ищет меня? Весь Руконгай гудит о странном поведении шестого капитана, а я всё так же выращиваю рис, дерусь на кулаках с нищими и тихо живу. Моё кимоно уже истрепалось, оно грязное и заскорузлое. Моему телу пятнадцать лет, и мне снится Бьякуя Кучики.