Чертёнок и пельмени

Долгополов гладит лицо Квашонкина, рисуя под его глазами круги. Саша хочет написать "лох" у Лёши на лбу, но решает, что идея так себе. Вместо этого он приглаживает его отросшую чёлку и проходится языком ото лба к переносице вниз-вверх несколько раз. - Ну ладно, ладно, я понял, можешь написать. Осторожно вычерчивает на лбу заветные три буквы, немного царапая ногтем. - Нравится? - Очень. Хитро улыбаясь, Саша спускается ниже, обводя пальцами виски, выцарапывая что-то за мочкой, а вторая рука уже исследует такую знакомую, но не до боли, мягко вздымающуюся под клетчатой рубашкой грудь. - Малолетний беспризорник, - Лёша тоже улыбается, почти что блаженно, и глаза всё так же не открывает, он точно знает как сейчас выглядит Саша, и что делает тоже, - но я тебя люблю. - И я тебя, солнце, - парнишка глазами своими бесстыжими изучает каждую клеточку - на рубашке и под лёшиной одеждой тоже, наверное. Сканирует, муреновый. Необыкновенный, - хочешь, чтобы я продолжил? - А вопросов поумнее не осталось? - Ты отвратительно много пиздишь, дорогой, - выдыхает Долгополов, целуя в приоткрытые губы и жмякая рукой где-то на уровне квашонскинского пресса. Лёша понимает, что слова сейчас и в правду лишнее. Рукой проводит по чужим тёмным волосам, гладит их мягкие волны. Лениво отвечает на поцелуй, и не потому что не хочет или устал, просто как-то томно на него влияет весь Саша. Долгополову передаётся это мягкое, пьянящее головокружение. Он уже выучил всего Лёшу и может блуждать по его телу без путеводителя. Точно знает, что он скажет или простонет, если тронуть здесь или здесь. И сейчас уже привычным движением раздвигает острой коленкой ноги Квашонкина, вяло опускающегося в кресло. - Значит так вот мы сегодня, - Лёша всё так же держит одну руку на тёмной копне волос, а другой залезает под Сашину футболку, нащупывает, гладит, чуть ли не пересчитывает чужие рёбра своей шершавой ладонью. Квашонкин брал Сашу и на песчаном пляже, и на парковке супермаркета, и в туалете клуба, изливаясь, наспех вводя в него анальную пробку, стараясь не расплескать ни капли. Но больше всего Долгополов возбуждался, когда он инициировал близость, вёл, как в танцах. А рыжий...Вёлся. Саша уже абсолютно беспардонно сжимает каменеющий бугорок, стянутый тугими лёшиными джинсами. Сашу хотелось прижать к себе и не отпускать. Такой маленький, хорошенький, ну, с лицом ангела. Нежится бы с ним под пледиком, смотря сериалы... Но когда тот стоит у руля, то превращается в настоящего чёрта, ну ладно, чертёнка. Лёша плавится под всеми его прикосновениями и просто ждёт, что же тот вытворит дальше. - Я хочу сделать то, что ещё не делал, - загадочно говорит Долгополов, облизываясь, расстёгивая ширинку рыжего, смотря на него исподлобья, ища разрешения. И тут же его находя. Рука Лёши покровительственно ложится на черноволосую макушку. "Что он там удумал?" - проносится в рыжей голове. Если Саша действительно у руля, то, кажется сворачивает от в обрыв. Потому что до Лёши слишком быстро доходит осознание всего происходящего. Сам бы он, конечно, ни за что не попросил даже Санечку сделать... Такое. Но как уже говорилось, Саша чёрт. Самый настоящий. И способы довести Лёшу до раскаяния у него свои. Стянув с рыжего боксеры вместе с джинсами, Саша начинает мягко стимулировать лёшин член двумя пальцами: - Тебе понравится, обещаю... - шепчет, заглядывая в полуприкрытые глаза и снова возвращается к своему занятию, опуская взгляд, - и мне тоже... Квашонкин думает о том, что всё пока привычно и приятно, а Долгополов продолжает маневрировать, добиваясь большей твёрдости. Лёша бы и расслабился, с удовольствием откинул голову назад и пустил бы всё на самотёк. Вот только уж слишком интересно, что ждёт его дальше, и уж слишком Саша обворожителен. Второй факт - далеко не в новинку. Наконец, Саша поровнее берёт лёшин член в руку и...начинает водить головкой по своему телу, выбрав для этой цели сначала окружность вокруг соска, а затем и сам ореол. Касаясь самой рубиновой горошины, твёрдой, напрягшейся, Долгополов выдыхает, по-кошачьи облизывается и поднимает глаза на любовника. "Смеяться, плакать, дрочить?" Долгополов вспоминает те "силиконовые" фильмы, в которых дамы доводили мужчин до исступления, всего лишь зажав член между грудями. Жалеет о том, что так не может и притворно вздыхает. Продолжает манёвры, буквально мажа головкой по окаменевшему соску, распределяя по нему безостановочно выделяющуюся смазку. Откровенно. Бесстыдно. - Лёш, ты там жив вообще? - Пока что да, продолжай, - хуй с ним, пускай этот Саша делает всё что захочет. Саша в целом, всегда мог делать всё, что захочет. Лёша от одних тонких пальцев уже готов кончить. Рыжий окончательно отдаёт штурвал и расслабляется почти всем телом, томно выдыхает прикрыв глаза. Саша продолжает, как будто созерцая происходящее со стороны, как будто рука сама ведёт его. Теперь меняет тактику, похлопывая самым кончиком лёшиной плоти по горячему и влажному соску, кусая губы практически до крови. Чувствует, что лёшина ладонь опять сжимает его волосы. Ну на всё у него один ответ. - Лёш, может, ты хочешь какого-то...Вербального сопровождения? Ну, определённых словечек, там? - Вот-вот, хочу, чтобы ты говорить словечки перестал, рот занял, так сказать. - Точно больше ничего нового сегодня попробовать не хочешь? А то у меня одна идея охуеннее другой, - сладострастно полушепчет Долгополов, уже практически разворачиваясь к Лёше спиной. "Да что, блять, он там опять удумал?" - Так-так, ну времени у нас много, так что снова молчу, - Лёша окончательно забивает на то, что творится в этой растрёпанной голове. - Не переживай, сладкий, от тебя практически не потребуется ничего, - сашин голос становится медовым. Тягучим. Приспустив джинсы вместе с боксерами, он встаёт на четвереньки спиной к рыжему, прижимаясь ягодицами к лёшиному паху. Трётся о крепнущую плоть, совершает беспрецедентные в своей шаловливости движения. "Не томи, не томи, не томи, не томи" - , говорит в Лёше уже ставшее комом у горла возбуждение, и тут же умолкает, всё таки интерес берёт своё. Саша чуть приседает вниз, а затем плавно поднимается вверх. Лёшин член проходится от копчика до бёдер. Руки Квашонкина машинально ложатся на живот Долгополова, притягивая к себе. Лёшины пальцы чуть сжимают бледную кожу, спускаются до бёдер, и вновь возвращаются обратно. Теперь уже он прикусывает губу и закатывает глаза. Долгополов наклоняется, его ягодицы расслабляются, а член оглаживает пространство между ними. Когда горячая плоть оказывается зажатой там, натыкаясь на препятствие и чувствуя обжигающую влагу, сочась смазкой, Саша вяло разворачивается, чтобы тут же вернуться на исходную и нежно взять у Квашонкина в рот. По телу тут же пробегают мурашки, после такой долгой прелюдии (хотя это слово тут и не вписывается кажется вовсе) вернуться к чему-то более привычному и в том числе более контролируемому Лёшей - что-то совсем нереальное. - Нравится прелюдия? - Саша улыбается своей хитрой фирменной улыбкой, - всё, теперь я молчу. Поговоришь со мной, Лёш? - Долгополов расслабляет горло, направляя головку в рот. - О чём с тобой поговорить, сладкий? , - Лёша шумно дышит, рукой надавливает слегка на сашину голову. - О том, какой я...И о том, как ты хочешь ласкать меня, - томно шепчет Долгополов, вконец замолкая, начиная водить языком по члену, щекоча головку и обводя её влажными движениями, не забывая подключать руку. - Санечка, ты... Ты просто невыносимый, но это даже хорошо, ты... Развратный, но это прекрасно... Саша ускоряется, но действует нежно, любовно. Мажет языком по стволу, слизывает смазку, щурясь, как кот, обхватывает ртом неглубоко, двигаясь методично вверх-вниз. Лёша уже чуть ли не шипит, запускает руку в чужие волосы, то сжимая их, то разжимая обратно: - Санечка, возьми глубже... И Санечка берёт. Не до проступающих на глазах слёз и рвотного рефлекса, помня о своём комфорте и лёшином беспокойстве за него. Мягко перемещается губами, наслаждаясь обладанием, втягивает в себя сочащуюся влагу. Сжимает лёшину руку, заботливо, поддерживающе. - Вот так, да, молодец, - рыжий контролирует снова, и ему это нравится. Нравится, что Саша стоит сейчас перед ним на коленях, нравится, что по его просьбе берёт глубже, нравится направлять чужую голову. Сам факт уже сводит с ума. Саша позволяет уже сношать себя в рот, передавая контроль в руки Квашонкина. Отпускает ладонь, жмурится от мурашек, которые дарят зарывающиеся в черные вихри пальцы, толкается навстречу практически машинально. - Санечка, хочу чтобы ты проглотил, можно? - минет, конечно, минетом, но уточнить стоит. - Да, мой хороший, я сделаю это, - отвечает Саша, вынимая, похлопывая членом по своему влажному, шершавому языку. Смотрит невинно. Квашонкина ведёт, мутит от этих контрастов. Он обожает, когда его мальчик такой - развратный и любящий. Лёша последний раз заглядывает в муреновые глаза, прежде чем окончательно потеряться. Саша растроганно улыбается, нежно, успокаивающе поглаживая лёшин живот по часовой стрелке. - Принести тебе чего-нибудь? Кофе, сигарету, книжку? - Пошли пельмени сварим. - А потом ты будешь кормить меня ими, капая на бельё сметаной? - Да. - Тогда вперёд!