Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Кружа над гладью торопливой Нагано, надсадно кричали чайки. Яркое солнце било в глаза. Щурясь, Хаширама остановился у кромки воды, с восторгом ощущая, как накатывающие на берег волны нежно щекочет стопы. День выдался прекрасным: теплым и ласковым. Его окружала природа и настроение, подпорченное очередной стычкой с Тобирамой, постепенно восстановилось. Хаширама окинул взором просторы и восторженная улыбка тронула его уста. Необычайно приятно снова оказаться здесь, в этом словно застывшем во времени месте. Месте, ставшем свидетелем рождения великой дружбы. Именно тут на галичном берегу однажды его свела судьба с Мадарой. С человеком отличным от всех тех кого он знал и потому жутко интересным. Стоило расслабиться воспоминания полились потоком. Мужчина прикрыл веки, прислушиваясь к бурному журчанию Нагано. Очутившись здесь, он вновь ощутил себя наивным мальчишкой с нетерпением ожидавшем появления друга, который почему-то запаздывал. Казалось вот-вот Мадара вынырнет из чащи с привычно кислым, отдающим высокомерием, выражением на не по детски серьезном лице. Как будто приходить сюда его заставляли из-под палки. Пустая демонстративность! Он прекрасно знал, что Мадаре, как бы он не старался это скрыть и как бы усердно не создавал видимость безразличия, их тайные вылазки были так же приятны как и ему. Ведь несмотря на разность характеров и происхождение, о котором они старались не думать, потому что это было способно разрушить их отношения, они чудесно ладили. Кровные враги. Сенджу. Учиха. Их кланы враждовали наверное с самого своего зарождения. Хашираме намертво вьелось в память как фанатично ненавидел Учиха отец. Он готов был землю зубами грызть лишь бы этот род прекратил свое существование. Мадара не любил распространяется о семье. Делал это редко и с крайней неохотой. Но из не значительных фраз и оговорок он заключил, что Таджима Учиха презирал врага не меньше. Горечь обожгла внутренности. Мир все-таки немного невменяем! Почему люди не могут понимать друг друга так как они с Мадарой в детстве? Взаимопонимание — то, чего так всем им недостает. Это фундамент мира и благополучия. Впрочем, о чем это он? Общество слишком закостенело, чтобы пластично поддаваться модернизации. Этот процесс болезненный и требует колоссального терпения и выдержки. Взять хотя бы их с Мадарой. Их отношения после того, как отцы узнали о тайных встречах на берегу тоже дали трещину. Эх, вернуть бы те славные деньки, когда они без опаски и клановых заморочек могли резвиться на берегах Нагано. Детство слишком быстро кончилось. Да и было ли оно у них вообще? Ребенок, особенно мальчик, рожденный в кратере междоусобиц неизбежно возьмёт в ручки оружие едва достигнет сознательного возраста. Хаширама не хотел такого будущего своим детям и детям своих детей. Поэтому так отчаянно и жаждал мира. И пусть его мечты — утопия. Это то, ради чего стоило сражаться. Прикрыв веки, Хаширама с упоением подставил лицо ласковым лучами. «Все будет хорошо!» — уверенно сказал он себе, борясь с щемящей сердце тоской, из объятий которой его выдернул недовольный голос брата. — Хаширама! — крикнул раздраженно Тобирама. — Отойди от воды. Ты там как на ладони — отличная мишень. Жить надоело? «Снова за свое!» Хаширама мрачно оглянулся, взглядом выразив то, о чем смолчали губы. И Тобирама удрученно вздохнул, пряча недовольство за опустившимися ресницами. Как же ему надоело бодаться с братом! Упрямство Хаширамы непостижимо. Между ними снова повисло напряжение. Благо чье-то громкое «Идут!» разрядило обстановку. Тобирама вскинул руку в надежде остановить Хашираму, но опоздал. Тот вопреки благоразумию метнулся на середину реки… Мито подавленно плелась в конце колонны, без цельного таращиться под копыта вороной. У нее на сердце свирепствовала вьюга. Прощай… Пришла пора, как бы тяжко ей не было, похоронить чувства и отпустить любовь. Даже если от одной мысли об этом в горле становится ком и не хочется жить. Сегодня, хочешь не хочешь, она проститься с Мадарой и смело шагнет в будущее. Пускай оно пугает ее до жути. Будь что будет. Она не станет жалеть. Не станет лить слез и просить его одуматься. Отныне жизнь ради клана превратиться для нее в работу. Миссии же Мито всегда выполняла с блеском. По крайней мере до сей поры она не провалила ни одной. Зато на личном фронте потерпела оглушительное фиаско. Мито выпрямилась и потянула носом. Там, впереди, среди колышущихся макушек солдат, виднелись косматая грива Мадары. Как же она любила эти его непокорные всклокоченные пряди. Густые и длинные на зависть многим девчонкам, они так приятно скользили между пальцев. Мито потрепала вороного по холке, без устали прокручивая в памяти его последние слова. Счастье на крови… И как он только мог предположить подобное? Строить будущее на пепелище разрушенных судеб ей не позволит совесть. А вот любить не запретит. Мимо мелькали пестрая зелень кустов и деревьев. Беззаботно щебетали птицы. А у Мито в горле стояли слезы. Она представляла решительное лицо Мадары, твердую линию губ и скулы, по которым обожал водить пальчиками. Их она, наверное, никогда не сможет позабыть. Команда «Спешиться!» — заставила куноити вздрогнуть. Изуна проворно соскочил с коня и воины цепочкой последовали его примеру. Лишь Мадара какое-то время ещё продолжал сидеть в седле, казалось ничего не замечая вокруг, и только когда брат окликнул его, спрыгнул на землю. Мито механически вручила кому-то поводья и задумчиво обратилась в пространство: — Не проедем? На удивление ей бодро ответил молодой голос: — Что вы госпожа… — смущенно улыбаясь сказал задорный мальчишка, в чертах которого явственно прослеживался наследственный геном Учиха. Он был наверное едва старше Изуны. Обратив потерянный взор в его сторону, она узнала парнишку с самого отъезда из общины оказывающего ей знаки внимания. Мито была слишком занята своими думами, чтобы придать этому значение. Теперь же ее посетила мысль, что он, возможно, приставлен к ней Мадарой. — Там такие дебри, что мама дорогая! — Верхом нет, пешими? — уточняя, заставила себя улыбнуться Мито. Страдания не должны отражаться на ее общении с окружающими. Хотя в принципе она была бы не прочь галопом промчаться по чаще, чтобы ветки как следует отхлестали ее по щекам. Быть может это отрезвило бы ее? Синоби задумчиво потупился и хотел ещё что-то сказать, но внезапно замолк. Бросив взгляд ей за спину, он как-то подозрительно сник. Мито не успела удивиться, как парнишка быстро поклонился и без единого слова исчез из вида. Найдя подобное поведение как минимум странным, Мито настороженно оглянулась. И тут ей все стало ясно. Угрюмый до нельзя перед ней возвышался Мадара. Его цепкий взгляд назидательно впился в ее лицо и она, бледнея, почувствовала как у нее все замирает внутри. Боже, как она любила эти говорящие презрительные глаза! — Сможешь идти? — тихо, почти шепотом, поинтересовался мужчина, будто боялся, что их услышат. Унизительно. Но что поделать? Она засунула отчаяние подальше и самоуверенно заявила: — И не только… Ее взор скользнул мимо синоби, так как смотреть на него и понимать, что это быть может их последние минуты и скоро они разойдутся как в море корабли было невыносимо для нее. Мадара отрешенно нахмурился и уточнил: — В смысле? Тщательно пригладив впившуюся в плечо лямку косараэ, Мито невесело пошутила: — Могу ещё кому угодно задницу надрать, если потребуется. — У нас мирная встреча. — ниндзя отреагировал предсказуемо мрачно. На сей раз девушка посмотрела прямиком ему в глаза. — К чему тогда такая массовость? Мито не случайно заикнулась об этом. То, что она видела, вызывало у нее серьезные сомнения. Отряд поражал многочисленностью для столь незначительно мероприятия и насчитывал порядка пятнадцати до зубов вооруженных ниндзя. Так о каких «мирных » переговорах он толковал? — Вы словно на войну собрались. — подивилась куноити, провожая взором тянущуюся к чаще шеренгу. — Это вынужденные меры. — чеканно пояснил Мадара. А появившийся из неоткуда Изуна вставил: — Лучше быть во всеоружии, если Сенджу вдруг решат напасть. — Зачем им это? — Выразила недоумение Мито. Совершенно очевидно, что подобно многим в клане Изуна настороженно относился к Сенджу. — Вы же почти союзники. Изуна бегло глянул на брата. Тот стоял с каменным лицом и тогда он сказал: — Вот именно почти. — после чего замолчал. Врагам не быть друзьями. Этому учил его отец. Пролитая в битвах кровь и смерть родных так или иначе даст о себе знать. Такова уж людская психология. Сколько бы не было сделано хорошего лучше и качественнее всего оседает в памяти плохое. Но нии-сан, разумеется, придерживается иного мнения. Привязанность к Хашираме размягчила его сердце, на фоне чего он лояльничал со всеми Сенджу. — Отправлю разведку. — сообщил Изуна, обратившись в пустоту между братом и Мито. Мадара движением головы одобрил это и юноша оставил их наедине. Мито с тревогой проводила синоби взглядом. Он был необычайно мрачен, будто чем-то подавлен. — У Изуны все в порядке? — обеспокоено поинтересовалась она. — Он сам на себя не похож… — Он в норме. — последовал скорый, до предела сухой ответ. Запинка и продолжение, сразившее ее наповал. — для человека чей друг вчера скончался. — О, Господи… — шокировано всхлипнула Мито. — Как? Когда это случилось? — Отравление. Его отравили неизвестным ядом. Вчера… — Кому это понадобилось? А главное зачем? Глаза Мадары зловеще сверкнули. — Точно пока знаю, но предположительно это дело рук оппозиции. Изуна и Умаки практически не общались с тех пор, как после смерти отца он в тайне примкнул к ним. Но теплота в их отношениях все еще присутствовала. Совсем недавно Умаки навещал Изуну. Мне кажется, он тосковал по общению с братом. И если даже его визит не был обусловлен какими-либо особенными причинами, заговорщиков это могло обеспокоить. Ведь они понимали, что если ребята снова сойдутся и Умаки заговорит, это обернется им крупными неприятностями. — мужчина прервался. Его душила злость и каждое слово давалось с трудом. — Поэтому поспешили сначала подло подставить его, а затем и ликвидировали. Несчастный умер у меня на руках в камере предварительного заключения… — Мадара… — воскликнула Мито. Сожаление и тупая боль в голосе заставили ее кинуться к нему. И вот она уже самозабвенно обнимает его. А он и не помышлял отстранится, впитывая каждое ее касание как губка. Сердце зашлось ликованием. Мадара прижался к ней настолько близко, что она ощутила стальной каркас его мышц под кимоно. Сильные руки, преодолев замешательство, заскользили по спине и с уст Мито сорвался стон. Не один мужчина на свете не сумеет заменить его. — Мне так жаль. — уткнувшись носом в родное плечо, просипела девушка, с упоением вдыхала тонкий, едва ощутимый аромат его тела. — Я знаю, брат для тебя все и тебе тяжело видеть его страдания. Пальцы Мадары утонули в огне волос куноити. — Они пожалеют, клянусь пожалеют. — клятвенно пообещал он. — Я заставлю их захлебнуться в собственной крови… Страшное обещание не испугало девушку. Умудрившись слегка отстранился и тем самым обретя относительную свободу, Мито заглянула в суровое лицо мужчины, не секунды не сомневаясь в том, что он именно так и поступит. Не потому что кровожаден и того требует его беспощадное существо. Были затронуты интересы брата — самого родного и близкого ему человека. Этого он не в состоянии простить никому. — Я знаю… — с понимающей улыбкой вздохнула Мито. Приподнявшись на носочках, она сорала с губ мужчины быстрый поцелуй. Мадара настороженно повстречался с ней взглядом и кажется собирался разразиться отповедью. Однако в следующую секунду его бархатные глаза заискрились теплотой. — Как ты будешь без меня? — спросил он, неожиданно нежно обхватив ладонями ее лицо. Чуть дыша, Мито опустила веки, растворяясь в сумрачной неожиданности этой внезапной страсти. Мадара наклонился к ней и чёрная смоль его волос коснулась ее лба, пробудила сладостную дрожь в каждой клеточке млеющего тела. — Одно слово и я останусь… — прошептала Мито, обнимая синоби за шею. Он со вздохом приподнял лицо девушки за подбородок. Она жадно уставилась на его губы. Но жестокое: — Прости… Я не могу… — спустило ее с небес на землю. Разжались объятия. И вот он уже безжалостно пятится назад, обрушив на Мито все одиночество мира. — Ты же все прекрасно понимаешь. Зачем постоянно возвращаешься к этому вопросу? Нравится мучится? — Вот именно потому что слишком хорошо все понимаю! — сердито, с явным акцентом, протарабанила Мито. Слова Мадары больно ударили в самое сердце и ее захлестнула обида. На волне эмоций она с досадой выпалила: — А знаешь, так и быть. Пусть будет по твоему. Я не буду больше мешаться. Хочешь чтобы я вышла за Хашираму? Отлично. Я сделаю это. Но имей ввиду. Чувства — не дверь, которую можно запереть, и выкинув ключи, запросто забыть. Смерив мужчину взглядом, Мито устремилась прочь. От слез щипало в глазах. Но она не позволила пролиться ни единой слезинке. Хватит с нее страданий. Довольно с нее Мадары Учиха и его трусливой любви. Мадара с трудом выдержал, чтобы не бросится ей в след, твердя как заклинание: «Все к лучшему» Мысленно он согласился с каждым ее словом. Отряд Учиха организовано высыпал из чащи. Мадара как всегда важно шествовал во главе плечом к плечу с верным Изуной. Поднявшийся вдруг ветер развивал их смоляные волосы, трепал темные одежды. Картина вечная как мир и в общем-то вполне обыденная. Хаширама десятки раз наблюдал ее. Где бы они не встречались: на поле брани или же в обыденности братья неизменно следовали друг за другом. Сегодняшний день не стал исключением. Хаширама столбом застыл посреди реки, с нетерпением ожидая, когда Учиха подойдут поближе, чтобы поприветствовать их и расспросить о Мито, ради которой и состоялась сегодняшняя встреча. Напрасно его взгляд скользил по суровым лицам воинов из клана Учиха. Куноити среди них не было. Желудок свело от волнения. А тут еще и Тобирама подсобил. Шлепающие шаги донеслось из-за спины прежде чем раздался его голос. — Привычка лезть в петлю тебя однажды погубит, брат. — проворчал Тобирама. Подобно Изуне, безоглядно следующим за Мадарой, он всегда шел за ним. — Я не всегда смогу быть рядом. Потому береги тылы. Хаширама задумчиво посмотрел на синоби. У Тобирама был не самый сговорчивый норов. Он любил побрюзжать. Однако чтобы не взбрело ему в голову, всегда его поддерживал. Точно так же как в детстве заступался перед отцом. Между тем Мадара вскинул руку и воины замерли за его спиной. Взглянув на Изуну, будто отправляя ему мысленный посыл, он устремился по хрустящему гравию на встречу Сенджу. Юноша же развернулся и поспешно перекинулся фразами с одним из синоби, после чего кинулся за братом. — Я рад, что вы пришли. — Сказал Хаширама, сконфужено заглядывая за спины мужчинам. — У нас были причины, согласись? — ответил высокомерно Мадара. — И даже несколько. — вставил Тобирама. — Но привела нас сюда только одна. — поправил Изуна. — Ну и где же, позвольте, она? Эта причина? — кривя губы, полюбопытствовал Тобирама. Огонь неприязни между ним и отдельно взятыми Учиха тлел уголечками. Изуна злорадно усмехнулся. Подобно Тобираме он люто ненавидел Сенджу. В особенности некоторых из них. — Женщины… — насмешливо протянул ниндзя, отводя глаза. — Отлучилась по нужде и под отстала чуть — чуть. Такое бывает. — Ей не здоровится? — всполошился Хаширама. В памяти всплыло злополучное письмо и его содержание, повествующее об обстоятельствах при которых куноити оказалась в общине Учиха. Представить худшее не составило труда. В живом воображении Хаширамы тут же замелькали реалистичные картинки, и он в тот же миг потерял покой. Тревога, отчетливо прозвеневшая в голосе Хаширамы, заставила Мадару напрячься. Это на словах он простился со всем, что связывало его с Мито. В действительности же чувства к ней основательно укоренились в его душе и просто так их было от туда не выкорчевать. Собственническое беспокойство Хаширамы не понравилось ему, хотя он и понимал, что у него имеются на то все права. Это он со своей любовью — пятое колесо в телеге. Но ревности было без разницы! Она беспощадно жгла нутро. Он же, находясь у всех на виду, даже поморщится не мог, не упав в грязь лицом. Мадара медленно поднял глаза и Хашираме удалось перехватить этот пустой, аутичный взгляд, направленный вроде бы и на него, но словно в никуда. Он держался как не в чем ни бывало. Будто не понимал, что взявшись помогать Мито, оказал ему неоценимую услугу. На душе у Хаширамы потеплело. Он без задней мысли приписал благородство Мадары на свой счёт. — С ней все в порядке. — между тем четко изрек Мадара после длительного молчания длинной в бесконечность. Характерные манеры закостеневшие в летах. — Не беспокойся. Жива и невредима твоя Мито. За ней уже послали. Скоро явится. Кажется это заявление успокоило Хашираму и он облегчённо вздохнул. Напряженное лицо разгладилось и на его устах заиграла лучезарная улыбка. — Выходит, теперь я твой должник? — С чего бы это? — изумился Тобирама. Напряжение прослеживалось во всей его позе. — То, что ты по доброте душевной помог кому-то ничего не означает. — Как же! — развернулся к нему Хаширама. — Вовсе не кому-то. Мито не посторонний мне человек. — Неофициально… — бросив взгляд на брата, иронично хмыкнул Изуна. Хаширама, впрочем как и Мадара, еще не успел с реагировать, как Тобирама всех опередил. — То есть? — А то и есть. — оживился Учиха. Смешинками залучились черные глаза. — Отношения еще не оформлены. Колечко на пальчик не надето и всякое может случится. Изуна ходил по краю. Мадара молчал. Хаширама задумчиво хмурился. И кажется лишь Тобирама понимает намёки. Стоит ли описывать состояние Мито, когда итак все предельно ясно? На бедняжке буквально лица не было. Потухшие, полные слез глаза. Трясущиеся губы. Безвольно поникшие плечи. Она представляла бы собой жалкое зрелище, если бы не умела держать себя в руках. И даже в ситуации, когда как ранения волчица готова была выть на луну из-за рвущего нутро разочарования, Мито не предалась отчаянию. Хотя ей и хотелось вернуться домой, закрыться в комнате и зарывшись в подушку дать волю эмоциям. Вечная неудачница! Угораздило же влюбиться в этакий образчик доблести и чести! — Мито — сан! Ее окликнули и она нехотя обернулась, со вздохом вынырнув из океана невысказанной боли. Моложавый мужчина из отряда сопровождения демонстративно ей поклонился. — Мадара-сама просил вас поторопиться. — Сенджу уже прибыли? — Так точно. -Хорошо. Иду. Кто я такая, чтобы заставлять их ждать. Не так ли? Синоби неопределенно пожал плечами и кивком предложил следовать за ним. Когда они вышли из леса побережье раскинулось перед ней во всей своей красе. Задиристым журчанием встретило ее появление Нагано. Ветерок бросил в лицо брызги речной свежести и она зажмурилась от ударившего в глаза солнца. Когда же Мито смогла наконец оглядеться от увиденного ее бросило в дрожь. По обе стороны от русла стенка против стенки застыли солдаты Учиха и Сенджу. Они отличались друг от друга, пожалуй, только лишь экипировкой и соответствующими клану нашивками на ней. А в эпицентре, в прямом смысле посреди реки те, кто всей этой братией руководил. Братья Учиха и Сенджу. Между ними шел диалог. На вид вполне цивилизованный. Однако она не могла отделаться от ощущения, что это всего лишь видимость. Слишком отчетливо чувствовалось витавшее в воздухе напряжение. Гоня прочь тревожные мысли, Мито решительно протиснулась сквозь плотный ряд преградивших ей путь солдат. Она обязана присутствовать там, как бы не велико было желание бежать обратно и забаpикодироваться в доме Мадары до тех пор пока он не передумает. Взволнованной рябью отозвалась Нагано, когда ее ступни оказались в воде. Она притихла. Не потому что вода была пронзительно холодной. Просто ей вдруг стало не по себе. Слишком гладко все складывалось. Не успела куноити подумать случилось непредвиденное. Со стороны леса донесся до странности пищащий звук и что-то с оглушительным плеском плюхнулось в воду в аккурат между братьями Сенджу и Учиха. Грянул взрыв…