Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Мито отшвырнуло взрывной волной и обдало брызгами, взметнувшимися в высь на добрые сто метров. Приземлилась она довольно жестко, так как не успела сгруппироваться, поэтому ненадолго отключилась. Когда же сознание вернулось к ней и ее мутный от контузии взор, продравшись сквозь плену не успевшей осесть пыли, смог различать хаотично движущиеся в окружающем пространстве фигуры, она впала в ступор. «Как долго я была без сознания?» — Первое о чем подумала Мито. Происходящее напоминало материализацию худшего из ее кошмаров и в какой-то момент она даже усомнилась в том, что это происходит в действительности. Война синоби — событие страшное. Не чета мелким клановым дрязгам, в которых погрязло нынешнее общество. Эти проклятые междоусобицы в свое время отняли у нее родителей. Она тогда была еще совсем ребенком и мало что смыслила в политике и внутриклановом укладе. Существуя в своём крошечной детском мирке она была счастлива, возясь с отцовскими деревянными катанами и прочей тренировочной атрибутикой. Однако в один из дней родителей не стало и вся боль вселенной обрушилась на ее хрупкие плечи. Впрочем, сейчас не об этом… А о том, что довольно рано столкнувшись со смертью лицом к лицу и познав тяготы утраты, Мито охватывал сверхъестественный ужас при мысли, что может настать тот час, когда люди перестанут придерживаться условностей и, уподобятся животным, спустив с цепи инстинкты жестокости и аличности. Тогда мир непременно погрузиться во тьму кровопролития и хаоса. И такие как она — марионетки, подвластные вышестоящим чинам — пойдут на пушечное мясо ради чьих-то амбиций и жадности… Мито очнулась от мыслей. Мимо просвистел сюрикену и где-то надрывно затянула воинственный клич катана. Вокруг нее развернулось настоящее побоище. Понимая, что не время придаваться унынию, она втянула шею в плечи, пригнулась к земле и мелкими шажками посеменила к воде, практически не ориентируясь в мутной пороховой дымке. Долину периодически оглашали взрывы. Временами надсадные, временами воинственные крики сливались в унисон со скрежетом стальных лезвий и свистом разрезающих воздух метательных орудий. Здесь, у самого края, где бились в конвульсиях о гальку накатывающие волнами мутные воды задымленность практически сошла на нет и у Мито появилась возможность воочию узреть то, что многие не переживали. Битва между Сенджу и Учиха… Учиха и Сенджу… Подумать только, а все так оптимистично начиналось. Встреча глав в селении Узумаки, громкие речи и далеко идущие планы… Один большой взрыв и все обо всем забыли? Мито охватила неподдельная грусть. Она вспомнила ту тихую неприязнь, с которой приняли ее — невесту Сенджу- Учиха. И хотя с ней держались исключительно почтительно, она ясно понимала, что обязана этим влиянию Мадары. Он — тот человек, в руках которого находится судьба Учиха. Так быть ли альянсу? Ещё утром Мито бы ответила — безусловно. Однако сейчас, наблюдая происходящее, она бы сказала категоричное нет. Пока между кланами продолжает чадить огонек ненависти этому не бывать. И пускай Мадара и Хаширама в перерывах между яростными схватками друг с другом готовы пожать руки, и демонстративно откинуть разногласия, этого никогда не произойдет, так как существующее между жителями общин недоверие, вскормленное годами лютой вражды, все-равно пробьется через благодатную почву и, словно саранча, без разбора пожрет зачатки благого. Кровь льется и будет литься до тех пор, пока люди, начиная с вожаков, не научатся отпускать прошлое и доверять друг другу. Постояв сгорбившись еще секунду, Мито, вдохнула прогорклый запах тины и подалась в эпицентр действий. Она пока Узумаки. А значит нейтральная. Питаю слабую надежду на то, что сумеет повлиять на ситуацию, чтобы происходящее не откатило их обратно к истокам, куноити сделала шаг, потом другой… Холодная вода хлынула в сандалии. По ногам побежали торопливые мурашки. Мимо на скорости подозрительно метались тени. Продолжая двигаться, Мито настороженно озиралась, из-за слепящего солнца, к которому приспособится было просто невозможно, чувствуя себя полуслепым котенком, который буквально на днях открыл глазки. Коварный толчок сбил ее с ног и она неуклюже плюхнулась на колени. В то же мгновение вскинув голову, девушка заметила отлетевший прочь кунай, в случае попадания грозивший обернуться большими неприятностями. — Не зевай, Мито-сан! Быть невестой Сенджу не значит обрести бессмертие! — Криво улыбаясь, Изуна заслонил ее спиной. По зажатому в его руке клинку стекала то ли его собственная кровь, что невозможно было определить из-за длинных рукавов практически скрывавших кисти, то ли врага. Мито хотела спросить не ранен ли он, но будучи сама не своя от волнения, промямлила совершенно другое: — Изуна, это ты… Взрыв… кто? К берегам Нагано они шли с вполне мирной целью. А попали на войну. Лицо юноши застыло. Он быстро помог ей подняться и отвернулся. Ветер бросил в разлет его густые, собранные на затылке в хвост волосы и она увидела как напряглись мускулы на его спине и шее. — Полагаю, Сенджу! — последовал короткий ответ. Мито напряглись. За время ее беспамятства немногочисленные отряды Учиха и Сенджу успели понести приличные потери. Искалеченные взрывом и павшие в ожесточенном бою тела беспорядочно валялись на берегу и проплывали мимо, покачиваясь на волнах. — Лживые ублюдки! Мы к ним с добром, а они нам нож в спину! — процедил Изуна. На кистях его рук, сжимавших меч, вздулись вены. — Думаешь, это покушение? — осторожно предположила Мито. Она плохо знала Хашираму и его окружение. Однако ей почему-то не верилось, что он причастен к произошедшему. Изуна резко повернул голову, устремив на нее свои, как у брата, ястребиные глаза и Мито обдало холодом. — В лоб нии-сана не одолеть. А союзничество с оппозицией похоже не оправдало себя. Видно поэтому решили использовать фактор неожиданности. Но и здесь просчитались. Мы были готовы. Изуна глухо хмыкнул, словно сама мысль о том, что враг недооценил их с братом предусмотрительность, казалась ему смехотворной, и швырнул ей меч. — Возьми. Я не смогу постоянно присматривать за тобой, как обещал нии-сану. Придётся тебе самой как-нибудь выкручиваться. Полагаю, меч Узумаки тебя держать научили? Какой же слабой вероятно она ему казалась?! В Мито взыграла досада и гордость подстегнула ее показательно крутануть меч так, чтобы продемонстрировать технику владения им. — Как видишь! — важно сказала она и опустив клинок острием вниз протянула его обратно. — Забери. У меня полно оружия. Она похлопал по лямке косараэ, а затем по пузатой набедренной сумочке. Ее собственная катана, болтавшаяся за спиной, давно не покидала ножен. Изуна одобрительно кивнул и девушка добавила: — И, да. Я умею им пользоваться! — Вот и отлично. Синоби больше не улыбался. Его взгляд нетерпеливо блуждал в дали, будто искал кого-то. Он механически забрал у нее меч и сунул за пояс. — Уверена, что хочешь вернутся к этим подлым крысам? — прозвучал вопрос с подковыркой. Мито закусила губу. Она не считала Сенджу плохими и не верила, что Хаширама осознанно пошёл бы на подлость по отношению к Мадаре. Скорее бы он вызвал его на честный поединок. Очевидно Изуна придерживатся иной точки зрения. Неожиданно он вздохнул и ответил за нее сам: — Хотя, у тебя нет выбора, верно? Мито снова поймала себя на мысли, что он кажется намного умудренней своих лет. Тихий смех. Изуна потряс шевелюрой. -Эх, братец! — сорвалось с его губ. У Мито же вырвалось: — Где он? Непроницаемые глаза парнишки обратились к ней. — А как ты думаешь? Не один из этих — он махнул в сторону сражающихся, — ему не ровня. У нии-сана только один соперник. — Хаширама… — беззвучно произнесла Мито. — Пойду и я найду своего! — бросил Изуна и растворился в поднявшись в воздух брызгах. Он как и брат умел появится и исчезать эффектно. — Остановись! Давай поговорим! Я не причастен к этому! — тщетно пытался докричатся до Мадары Хаширама. Однако тот вошел в раж и обрушил на него всю ярость своего гунбая. Ему приходилось быть крайне бдительным, чтобы не нарваться на удар. Пусть Мадара пока не прибегал к изощренным дзюцу, он и гунбаем был способен кому угодно раскроить череп. — Я один раз уже послушал тебя, Хаширама! — проревел Мадара. — И посмотри, чем это обернулось?! Продолжая за шнур раскручивать оружие над головой, мужчина повел подбородком, тем самым призывая его оглядеться. Но Хаширама не нуждался в этом. Он все прекрасно видел и слышал. Раненые солдаты на берегу и в воде, в перемешку синоби Учиха и Сенджу. Качающиеся на взбудораженных волнах сюрикены, сорванная взрывом листва и в щепки раскуроченные деревья. — Не преувеличивай! — осознавая всю серьезность произошедшего, тем неменее беззаботно отмахнулся Хаширама. Он притворялся ради Мадары. В действительности же случившееся весьма обеспокоило его. Легко было предположить на чьей это совести и он, наверное, расстроился, если бы не слепая ярость Мадары, набросившегося на него с обвинениями. Это могло быть игрой, стремлением отвести подозрение. Однако Хаширама и в мыслях не мог подумать о друге плохо. Мадара не из того теста, чтобы опускаться до подлости. В своих бойцах Хаширама тоже был уверен. Так мужчина пришёл к выводу, что в их окружении существовал кто-то, кому выгодно было расстроить практически состоявшийся альянс.  — Неужели тебя напугал этот лёгкий хлопок? — удивленно воскликнул Хаширама. — Хлопок? — гневно кривя рот выплюнул Мадара. Его глаза метали молнии. — Оглянись! Наши люди готовы глотки перегрызть друг другу! Этот взрыв сродни покушению! — И ты в лицо обвиняешь меня?! — возмутился Хаширама. — И как у тебя только язык повернулся такое ляпнуть?! Лицо Хаширамы по-детски вытянулась, губы надулись и Мадара сразу расстерялась свой запал. — Не начинай! — опустил гунбай он, испытывая теплое чувство ностальгии. Хаширама повзрослел, но привычки остались прежними. — Хорошо. Не буду. — серьёзно промолвил Сенджу, моментом скинув глупое ярмо ребячества. — Но и ты тогда не смей думать на меня. — А кто сказал, что я тебя подозреваю? — гунбай Мадары чиркнула торцом по водной глади и очутилась за спиной. — Среди твоих приближенных, как и среди моих, немало противников этого союза. Хаширама нахмурился. — Намекаешь на кого-то конкретного? Мадара вскинул голову. — Не хочется быть голословным. Да и доказательств у меня нет. Поэтому обойдемся без имён. Гордый профиль его преисполнился важностью и Хаширама с досадой осознал, что больше он ничего не скажет. Но все-равно проявил настойчивость. — Я должен знать! — взвился он. Мадара же надменно вскинул брови и в этот момент раздался отрывистый крик. — Мито! — уставившись друг на друга в один голос воскликнули мужчины.