Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Мито больше не вырывалась из плена рук Хаширамы, помешавшего ей вновь броситься в самое пекло. Поздно… Адзуми скрылась. Вопреки здравому смыслу Тобирама отпустил ее. Она чувствовала как удаляется чакра паршивки и ее тело охватывает нервная дрожь. — Все позади… -успокаивающе шепнул ей в затылок Хаширама, и не подозревая чем обусловлен этот эмоциональный всплеск. — Ты в безопасности… Его нежный голос и полное попустительство к проступку Тобирамы стало последней каплей и месяцами сдерживаемое негодование накрыло Мито лавиной. — Что за чушь?! — взорвалась она, отскакивая от него с невероятной скоростью. Ей осточертело быть вежливой и угодливой. Достало смиренно склонять голову перед предателем, только потому что он в курсе ее тайны. — Сколько можно позволять брату вытирать о себя ноги, доно? Эта девица — двойной агент! Ее следовало заковать в цепи и допросить с пристрастием! А затем сдать своим же как саботажницу! Теперь же она навлечет на наши головы неприятности! Мито приготовилась к серьезной отповеди, а если не к этому, то хотя бы к вспышке возмущения. По крайней мере дед наверняка взбеленился, позволь она себе повысить голос. Но только не Хаширама. Он продолжал вести себя с ней словно блаженный, и, кажется даже нисколько не рассердился. По крайней мере его глаза, насколько девушке удалось рассмотреть в полумраке, продолжали излучать все те же теплоту и понимание. — Давай просто подождем. Тобирама вернется и все объяснит… Наверняка у него имелись основания так поступить. — Принялся мягко, но настойчиво убеждать ее он. Это обескураживало, словно ластиком стирая негодование. — Ну, разумеется! — воскликнула Мито и поспешно отвернулась. В данную секунду она практически ненавидела Хашираму за его треклятую всепрощающую натуру. Пожизненный добряк! Складывалось впечатление, будто он, элементарно, не умеет видеть в людях плохое. «Как мне связаться с тобой Мадара? Почему ты не отвечаешь на письма? Потому что они до тебя не доходят или потому что не хочешь? Знаешь ли ты, что змея уже в твоем доме и если ей не отсечь голову, она погубит всех нас?» Ладони жениха бережно легли на ее плечи. Они были проникновенно теплыми по контрасту с насквозь промокшей, прилипшей к телу одеждой. — Доно… Пожалуйста простите. Я была неоправданно резка… — повинилась девушка немного погодя. Гнев в ней продолжал пылать. Однако она понимала, что на эмоциям говорила с ним неподобающим образом. Он не в чем не виноват. Это все Адзуми со своим неподражаемый талантом гадить везде, где появляется. — Не нужно извиняться, Мито-тян… Ты просто перенервничала… Хаширама развернул ее к себе и обхватил ладонями мокрые от дождя щеки. Сердце Мито застыло. Бархатные, добрые глаза мужчины не скрывали намерений. Он начал медленно склоняться. Она же стараясь удержаться, чтобы не отвернуться, в сотый раз задыхалась от разрывающей сердце тоски. Это не он! Не Мадара, который, возможно, сейчас находится в смертельной опасности. Трепещущие веки опустились. Рано или поздно это должно было произойти… Мито приготовилась покорится судьбе, когда в дали послышались торопливые шаги. Они были почти беззвучны, однако на ее перепонках будто играли там-тамы. Ногти жалом вонзились в ладони, когда шершавые губы Хаширамы заскользили по щекам. — Гляжу, вы тут времени не теряете… — небрежной походкой Тобирама вышел из зыбкого молозива тумана. Мито тут же отрезвела и выскользнула из рук, не успевшего ее удержать Хаширамы. — Надеюсь, у тебя есть что сказать в свое оправдание? — незамедлительно кинулась в наступление Мито. Синоби остановился и смерил ее взглядом. В сумерках его хитрые глаза казались черными щелочками. — Я в принципе не считаю нужным оправдываться… — с неслыханным высокомерием заявил он. Мито взял псих. Она подавила желание оглянуться на Хашираму, маячившего за ее спиной. Ей было немного совестно перед ним. Однако ее терпение лопнуло окончательно и бесповоротно. — Ты отпустил заговорщицу! Адзуми под носом Совета и Мадары баламутит воду, настраивает массы против законного лидера и союза с Сенджу! — попыталась пробиться через его неподражаемый перфекционизм она. — А если бы я этого не сделал… — невозмутимо возразил Тобирама. — Завтра к нашим границам подошла бы армия Учиха… Мужчина предостерегающе посмотрел девушке в глаза. Но ее это не остановило. — Поверь, отпустив Адзуми, ты не избавился от угрозы. Армия Учиха обязательно придет. Теперь это действительно только вопрос времени… — Ты неплохо осведомлена о происходящем в общине Учиха… — каменное лицо Тобирамы снизошло до подозрительности. Он хотел подловить ее, чтобы она сама раскрыла себя перед Хаширамой и из раза в раз подводил к этому. Отлично понимая, что у него на уме, Мито стойко держала удар. — Я провела там достаточно времени, чтобы разглядеть ситуацию изнутри… — Имеешь в виду те жалких несколько недель? — даже в полумраке она чувствовала презрение устремленных на нее глаз. — Может расскажешь нам при каких обстоятельствах ты постигала эту науку? Его тон был ровным — не подкопаешься. — На что ты намекаешь? — прошипела Мито, вручая ему тем самым полный карт бланш. Устав таится и скрываться, она готова была к разоблачению. Без сомнений правда оскорбит Хашираму. Наверняка он вышлет ее домой, но так хотя бы они оба будут избавлены от необходимости заключать этот обреченный на неудачу брак. Она не любит его и никогда не сможет полюбить. Он же вряд ли привязался к ней настолько, что станет долго печалится. — А вот здесь, прошу вас, прервитесь… Под ногами Хаширамы зачавкала грязь. — Погода отвратительная. Мы все промокли и устали. Предлагаю продолжить разговор дома. Там и безопасней, и теплее… — Я никуда не пойду. Мне осточертели эти намеки! Есть претензии — пусть выкладывает здесь и сейчас! — запротестовала Мито, предвкушая момент освобождения от навязанных обязательств. В воображении она уже слышала слова изобличающей речи. Однако Тобирама молчал. Мито чувствовала на себе его колеблющийся взгляд и напряженно ждала. Нет… Вскоре стало ясно, что он не намерен сдавать ее сейчас. Между тем, Хаширама встал перед ней, таким образом загородив от брата. — Хочешь простудиться? — спросил он. — Нет… — буркнула Мито. Ее взор таранил его грудь. — Мой брат обещал объясниться позже. Верно, Тобирама? — Куда ж я денусь? — проворчал мужчина. — Вот видишь? — улыбнулся Хаширама. Она едва различала движения его губ. Но в этом не было особой нужды. Его выдавал голос, в котором отчётливо звучали смешливые нотки. — Он, как ты знаешь, тот еще зануда, но обещания держать умеет. — Кто из нас больший зануда, еще надо посмотреть… — Тобирама развернулся и не спеша побрел в направлении селения, избавив Мито от необходимости выбирать. Обратно они возвращались в молчании. Каждый был занят своими мыслями. Тобирама двигался впереди, чеканя шаг по военному мерно. Они с Хаширамой прилично под отстали. Впрочем попыток догнать его из них никто не предпринимал. У калитки они разделились, условившись примерно через час снова встретиться в гостиной Хаширамы. — Ступай, переоденься, Мито… — у дверей спальни Хаширама проникновенно заглянул ей в глаза и отвел с лица прилипшую ко лбу прядку волос. Он был не привычно тихим и задумчивым, то и дело ловил ее взгляд. Мито ждала, что он объяснится с ней. Однако Хаширама удалился с серьёзным видом. Сердце Мито истерически билось. Скрывшись за дверями, она обессиленно растянулась на футоне, и на какое-то время забылась в слезах. После того, как они иссякли, она избавилась от мокрой, перепачканной одежды, умылась и стала приводить себя в порядок. С зияющей пустотой внутри куноити тщательно высушила волосы полотенцем, затем взяла гребень и хорошенько их прочесала, распутывая образовавшиеся колтуны. Когда с ними было покончено и они вновь заструились темно-багровым каскадом по ее обнаженным плечам, она достала свои жалкие пожитки из плотно укомплектованной дорожной сумки. На длительное отсутствие куноити не рассчитывала, поэтому покидая родное селение прихватила с собой минимум одежды. Кое-что в свой последний визит привезла Акико, а что-то она приобрела у местного торговца. В частности и простое серое кимоно, казавшееся верхом уныния, если бы не шедший с ним в комплекте ярко-красный, расшитый серебром пояс оби, и аналогичное окаймления по вырезу ворота и подолу. Хуже всего у нее обстояло с обувью. После схватки в грязи, ее сандалии нуждались в капитальной чистке и сушке. А сменные она захватить с собой не догадалась. Зато на дне сумки завалялись традиционные гэта и в тандем к ним носочки таби, что, в общем-то, идеально подходило к кимоно. Гнев продолжал разгонять кровь в венах, хотя уже и слегка поугас. Намечался серьезный разбор полетов. И если он, наконец, состоится, это станет концом всему… Набрав в легкие побольше воздуха, Мито решительно покинула комнату. Обычно мужчинам на сборы и переодевания требуется меньше времени, чем женщинам с их затеями и приблудами. Однако Мито оказалась абсолютно не готова столкнуться в гостиной с Тобирамой, важно разливающим по чашкам чай в отсутствии с Хаширамы. — Вечность собираешься там стоять? — кинул мужчина, не поднимая глаз от изящного пузатого чайника, который довольно гармонично смотрелся в его крупных сильных руках. Он сменил повседневную одежду на формальное кимоно глубокого баклажанового оттенка из самой незамысловатой ткани, но совершенно необыкновенно оттенявшего его чрезмерно светлую кожу. — Доно еще не пришел? — настороженно поинтересовалась Мито, подавляя желание тут же дать задний ход. — Он приходил, но снова ушел. Дела. Велел начинать без него… Мито топорно кивнула. — Тогда я тоже позже подойду. Она отвернулась с твердым намерением на время вернуться в свою комнату. — Останься! — окликнул ее Тобирама каким-то чуждым себе голосом. — Давай потолкуем. Куноити оглянулась. Их взгляды пересеклись. Только сейчас в его глазах уже не было презрения, лишь колючая настороженность.  — Нам давно следовало кое-что прояснить… — после паузы добавил он. В раздумьях Мито поджала губы. Действительно… Им с самого начала нужно было сесть за стол переговоров и тогда, возможно не было этих упреков и недопонимания. Хотя… Тобирама поставил чайничек на поднос и сел ровно, положив ладони на колени и в ее разрозненные мысли ворвался его глубокий голос: — Обещаю соблюдать приличия, при условии, что ты сделаешь тоже самое… После полудня Норико собралась в город. Старый ворчалыга заказал кое-какие снадобья в аптеке и она вызвалась лично их забрать. Ей хотелось немного развеяться, хотя после стычки с сестрой она и опасалась надолго оставлять Изуну. Безусловно, он был в надежных руках, под присмотром врача и брата. Однако Норико слишком хорошо знала Адзуми. Она безмерно коварна и если пожелает, любого обведет вокруг пальца. Впрочем, к Изуне сестра вряд ли полезет лично. Скорее продолжит давить на нее, апеллируя взятыми ею когда-то на себя обязательствами: соблазнить брата предводителя, сделать его послушной марионеткой оппозиции, а если не получится — ликвидировать. Оптимистично и самоуверенно. Даже смешно… Тогда никто и предположить не мог, что Изуна окажется ей не по зубам. А она сама, меньше чем через полгода тесного общения с ним, влюбиться без памяти и наплюет на обеты общества, в котором тайно состояла вместе с отцом и сестрой. Норико грустно улыбнулась мыслям и поцеловала спящего жениха. Чувства к нему уже однажды поставили ее перед выбором. Не при каких обстоятельствах ей не хотелось бы вновь проходить через это. Оказавшись в городе, девушка сперва решили навестить отца. Он давно зазывал ее в гости. Но, зная, что непременно столкнется дома с Адзуми, в которую в последнее время, словно бес вселился, она до последнего откладывала визит. После прошедшей накануне грозы воздух был упоительно чист и свеж. Норико издали заприметила отцовский дом невольно ускорила шаг. Родной кров встречал ее заговорщицким шепотком. — Повторюсь, ты слишком спешишь… — глухой голос отца звучал устало. — Мадара по-прежнему силен и у него все еще хватает союзников. Если сейчас форсировать, он раздавит нас как тараканов. Ты же знаешь его нрав! — Бросьте папенька… — беспечно отвечала Адзуми. — Ход с листовками и точечные провокации прошли на ура. Собираются пикеты. Его авторитет уже не тот, что прежде… Да и ему сейчас не до происходящего… — Ты ошибаешься. Я через день хожу к нему с отчетами. Он в курсе всего и задает много вопросов… Порой мне кажется, он о чем-то догадывается… — Ели бы это было так, мы бы с вами тут не болтали… Староста промолчал. — Люди его давно не видели, — продолжала Адзуми. — Под влиянием пропаганды многие горожане начинают испытывать сомнения… А нужен ли нам вожак, который так просто забывает про свой народ? — Не питай иллюзий. Люди уважают и боятся его. Стоит ему только появится и выступить с речью, всем станет ясно, что листовки лгут… — В наших силах сделать так, чтобы этого никогда не случилось! — Понимаю… — Хакару помедлил. — Хочешь этим заняться? — Я уже предлагала варианты. Но вы слишком печетесь о НЕЙ… — Проблема не только в Норико, моя девочка… Это обозлит ЕГО! — Позже возможно. Когда оклемается. Но сначала выбьет из седла. А когда настанет срок, мы можем обернуть его ярость против Сенджу, а заодно показать людям его истинное лицо. Норико решительно распахнула седзи. — Говорили бы тише… Вас слышно даже во дворе… Горящий взор сестры хлестко метнулся к ней. — Я почувствовала тебя за три квартала. А больше здесь никого нет, омото-сан… Норико выдавила из себя некое подобие улыбки и обратилась к старосте: — Отец, как вы? Старшая сестра хорошо о вас заботится? — Адзуми — умница, каких поискать… — отвечал он, распахивая на встречу объятия. Девушка с готовность устроилась на отцовской груди. — Но вся в заботах… Домой с концами? — Нет… Забежала ненадолго с вами повидаться и кое-какие вещички прихватить. Хакару ласково погладил дочь по голове. Она была как две капли воды похожа на покойную мать и от того им особо любима. Адзуми с холодной отстраненностью взирала на них со стороны. Ее отец никогда не лелеял и не баловал как Норико. Староста выпустил дочь из объятий и она привычно повисла у него на локте. — Как самочувствие молодого господина? — Он исправно идет на поправку. Но все еще довольно слаб. — Для общего дела лучше бы он по скорее умер… — ядовито заметила Адзуми. От ее тона Норико пробрали холодные мурашки. Она беспомощно посмотрела на отца. Он успокаивающе потрепал ее по щеке. — Ступай наверх, Норико. Собери все что надо. А мы с твоей сестрой закончим разговор. — Как приятно быть любимой, правда сестренка? — Адзуми вплыла в комнату своими бесшумными крошечными шажками. Аромат ее изысканных духов, которыми она щедро поливалась исключительно вне миссий, одурманивал. Обычно они очень нравились Норико. Приятный, ненавязчивый цветочный аромат навевал мысли о бескрайних лугах и лете. Однако сегодня от них у нее моментально загудела голова. — Ты чем-то расстроена, сестренка? — поинтересовалась девушка, кидая на дно сумки любимую книжку. — Очень… — призналась Адзуми. — Мы редко видимся в последнее время и мало общаемся. Ты избегаешь меня? — С чего бы мне это делать? — притворилась уязвлённой Норико. Опуская ресницы, Адзуми часто заморгала, пожимая изящными плечиками. — Мне просто показалось… Норико ласково ей улыбнулась. — Я знаю, тебя это огорчает, но я очень занята с Изуной. Он слаб и нуждается в постоянном уходе. — Можно подумать, кроме тебя за ним некому горшки выносить? — фыркнула Адзуми. — Есть, конечно. Меня там никто насильно не держит. Мне самой нравится за ним ухаживать… — спокойно пояснила Норико. Она чувствовала недовольство сестры порами, но надеялась, что та не станет касаться неприятной ей темы. — Понятно… — Адзуми вдумчиво на нее взглянула и расплылась в милейшей улыбке. Приблизившись к ней, она коротко стиснула ее в объятиях. — Добрая моя ты самаритянка… Надеюсь, этот твой Изуна понимает, насколько редкое сокровище ты у нас? После всего, что ты для него делаешь, после выздоровления он просто обязан на тебе жениться! Не подозревая подвоха, Норико зарделась. — Так далеко мы еще не заходили, но я была бы не прочь… — Кто бы сомневался… — усмехнулась Адзуми. Отойдя к окну, она выглянула на улицу. — Погода отличная. Не хочешь прогуляться? Норико разочарованно скривилась. — Я бы с радостью. Но мне еще нужно в аптекарскую лавку забежать. Оглядываясь, Адзуми выгнула бровь. — Нужно прикупить некоторые травы для старого лекаря… Адзуми кивнула и снова заулыбалась. — Раз так, то может мне пройтись с тобой? — Если хочешь… — Очень! — она снова обняла Норико. На сей раз за плечи. Норико помедлила и Адзуми забеспокоилась. — Что-то не так? — Ты больше на меня не сердишься? Из-за того, что я отказалась выполнять взятые ранее обязательства? — Разве я враг тебе, омото-сан? Разве я зла тебе желаю? — воскликнула Адзуми. — Я никогда так не думала… — заверила ее Норико. — Однако в последний раз, ты так набросилась на меня… — Я была с дороги. Миссия была сложная и вымотала меня. Вот я и сорвалась на тебе. — Ммм… — промычала в смятении Норико, озираясь на дверь. Адзуми говорила так искренне сердечно. Но почему-то у нее на душе кошки скребли. -Ты простишь меня? Я все еще твоя любимая сестричка? — Адзуми заискивающе заглянула ей в лицо и Норико окончательно оттаяла. — Ну конечно! Они еще долго обнимались, извиняясь друг перед другом. Потом, рука об руку отправились в аптеку. Норико вручила список травнице — сухенькой, крошечной женщине в пропахшем травами кимоно. Через минут десять она вернулась с полной корзинкой. — Ничего себе… — удивилась Адзуми. Приподняв брошенное поверх покрывало, она с любопытством заглянула в нее и переворошила аккуратно сложенные баночки.– Здесь столько всего! На целую роту хватит. Зачем тебе все это? — Говорила же, — напомнила Норико. — Это для Изуны! — Извините госпожа, нужно рассчитаться. Следуйте, пожалуйста, за мной… — травница хрипло пригласила куноити в соседнюю комнату. — Да, конечно… — поклонилась Норико и уходя обратилась к сестре: — Присмотри, пожалуйста, за корзинкой… — Хорошо… — с готовностью откликнулась Адзуми. Все складывалось наилучшим образом. Она дождалась, когда полупрозрачные седзи закроются и достала из рукава пузырек с белым порошком. Этот удивительный яд создал ее хороший знакомый. Он обладал уникальной способность полностью абсорбироваться в крови, не оставляя каких-либо следов. Состав убивал медленно при малых дозах. Быстро и мучительно — при больших. Одним привычным движением девушка откупорила пузырек. Она не умела лечить, но прекрасно разбиралась в лекарствах и травничестве. Адзуми оперативно отыскала баночку, которая со сто процентной вероятностью, попадет на «стол» к Изуне и заменила половину ее содержимого отравой. Норико отказалась помогать. Однако, хочет она того или нет, ей придется принести ему смерть. — Заскучала? — вернувшись, Норико схватила в руки корзинку. Адзуми отвернулась от веточки розмарина, которую вертела в руках. — Чуть-чуть… Мы можем идти? — Да. Ты со мной? — Провожу до конца квартала, а потом побегу. Вспомнила о деле…