Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

В глазах у Хаширамы потемнело. Он вылетел в коридор, оглушенный ноющей болью в груди и бешенной потребностью что-либо предпринять. Ему хотелось со всех ног бежать за Мито, кричать и требовать объяснений. Он, черт возьми, имел на это право. Но не осмелился, как сотни раз прежде не решался посмотреть правде в лицо, опасаясь не сдержаться и лишится того, что чудом сумел обрести. А злость кипела, сжигая внутренности до тла. Он злился на брата, за то, что тот взял за правило вторгался в его жизнь. За интерес к невесте, будто был озабочен не тем, что она предает его, а тем, что она не досталась ему. На Мадару, за то, что их многолетняя дружба не помешала ему увлечься Мито. И еще больше за то, что осознав свои чувства к ней, он не пришел к нему с повинной. Они тысячу лет знали друг друга. Как бы больно и досадно ему не было, неужели он бы не понял? Безусловно, правда выбила бы у него почву из-под ног. Однако он бы обязательно справился с этим. Пережил. Как пережил смерть многочисленных братьев, безвременную кончину отца в возрасте, когда так необходимо плечо… «И уступил бы другу Мито?» — коварно шепнул внутренний голос. Хаширама проглотил ком и постарался быть честным с собой. Нет. Нет. И еще раз нет. Даже, если бы поймал с поличным… Хаширама сжал челюсти. От подобных представлений привычно замутило. Он целую вечность ждал Мито и искал к ней подходы. Старался чаще бывать в гостях у старосты Гендзи, слал гостинцы, за которые, к сведению, не услышал и слова благодарности. В общем-то, он в них и не нуждался, но ему, было бы приятно услышать нечто подобное из уст Мито. Это бы означало, что он усердствовал не зря. Бесплотные мечтания. Как и прежде, Мито его в упор не замечала. Будда свидетель, эти бесконечные хождения по мукам вымотали ему всю душу. И он решился на невиданный поступок, предложив тщеславному по своей природе Гендзи Узумаки договор: Мито в обмен на тотальное покровительство. Но просчитался. Староста с радостью отдал ему руку внучки. А вот Мито… От безысходности Хашираму согнуло пополам. Он прислонился к стене, сражаясь удушающими эмоциями. «Как давно все это длится, Мадара?» Между тем, из гостевой комнаты наверху послышался шум. Что-то с грохотом заскакало по полу. Раздался топот спешащих ног. И это вывело Хашираму из транса. Воображение тут же нарисовало Мито в рамке окна… И от тревоги он перестал соображать. «Не уходи!» Размашистым шагом Хаширама подорвался к лестнице. — Намерен и дальше перед ней унижаться? — громовым раскатом настиг его вопрос брата. Коренастая фигура Тобирамы заполнила коридор от стенки до стенки. Оглянувшись, Хаширама хлестанул его взглядом, и не ввязываясь в дискус, взбежал по ступеням. Каждый борется за свое как умеет. Пускай его методы не самые выдающие и порой отдают отчаянием, это лучше, чем полное бездействие… «Прости, друг. Я, как обычно, намерен с тобой потягаться…» К тому моменту как Хаширама добрался до гостевой комнаты звуки суеты и грохот стихли. Дом снова погрузился в унылую атмосферу и его накрыл новый приступ беспокойства. Он вдруг осознал, как бы не сложились обстоятельства, он не позволит Мито уйти. Но все же, лишь только после того как воочию увидел ее, на него снизошло успокоение. «Ты здесь. Еще со мной…» Мито стояла у постели в пастельном полупрозрачном нижнем кимоно, через которое волнительно просматривалось контуры ее стройного тела. Длинные локоны спускались ниже талии. Ладошки, словно пташки, жались к груди. Буквально обомлев от открывшихся видов, Хаширама не мог оторвать от нее глаз. Весь гнев сдулся перед ликом этой божественной красоты, которая давным-давно поглотила его разум. На автомате он тенью скользнул в сумрак комнаты и окликнул ее? — Мито-тян… Мерцала на столе лампа. И от пляски пламени под стеклянным колпаком на ее лице трепетали тени. Он понимал, что ему лучше уйти. Утро вечера мудренее. Она была не одета, и, по всей видимости, готовилась ко сну. Однако тут Хаширама заметил вещь-мешок на кровати. Скромные пожитки образовали горку рядом. И сердце снова защемило. Мито паковала вещи. Она собиралась уйти. «Нет!» Хаширама стремглав метнулся к куноити и, наплевав на все возможные приличия и ограничения, которые сам себе внушил, обнял ее сзади за плечи. Она вздрогнула и отмерла. Крохотная ладошка вспорхнула и опустилась на его запястье. Пальцы у нее были ледяные, как у лягушки. — Что ты делаешь? — выдохнул Хаширама. От пряного аромата ее волос кружилась голова. Он чувствовал исходящий от нее жар, и таял, таял, таял… Мито… — Доно… — кажется она ждала его прихода, так как совсем не удивилась. — Вы здесь… А я не одета… Дадите мне минутку? — Нет… — в порыве невиданной вольности, Хаширама носом уткнулся в ее плечо, ощущая как в ответ цепенеют ее члены и как мурашками покрывается кожа. С Мадарой, верно, она ведет себя иначе… Ревность пронзила существо. Взыграла в венах кровь. Мужчина вскинул голову и переместил правую руку ближе к ее шее. — Складываешь вещи… Куда-то собираешься? Мито наклонила голову. Все еще влажные волосы устремились вслед за этим движением, бесстыдно обнажив чертовски притягательный затылок. Сперло дыхание. Хаширама закрыл глаза, крепче придав куноити к себе. Он практически ощущал губами трепетно-солоноватый вкус ее кожи. Будда… Как он жил без нее? — Будь это так, я бы обязательно простилась… — солгала она. В эту опьяняющую ложь хотелось верить. Но…. Хаширама через силу отстранился и развернул девушку к себе. Потребность увидеть ее лицо, заглянуть в кристально чистые глаза притупила иные потребности. Однако Мито избегла его взгляда. Почему? Вина? — Не чувствуй себя обязанной соблюдать приличия только потому что между нашими кланами уговор… Кажется это было то, что она хотела услышать. Мито вскинула ресницы. Долгий взгляд, которым она его наградила, порвал душу в клочья. «Я заменю тебе его!» — пообещал себе Хаширама мысленно. — Вы все слышали… — между тем сказала она убежденно, будто через тернии муторных размышлений к чему-то пришла. Проклятое «вы» его мозг выхватил тотчас.  — Что думаете? Верите брату? Мито. Хаширама никогда не видел ее такой — холодной, отстраненной, на низком старте. Черты лица застыли. Взгляд смотрит в сердце, будто ждет ошибки. А губы… «Я не хочу тебя терять…» — Это имеет значение? Он поверил брату. Такими вещами Тобирама не стал бы злоупотреблять. Однако был не уверен, что девушка это примет и поймет. Потому и осторожничал. — Имеет… — повела бровями Мито. — Я устала от лжи, поэтому хочу чтобы вы знали. Почти все сказанное Тобирамой правда… Пальцы Хаширамы инстинктивно впились в ее плечи, причиняя боль. Она сжалась, но жаловаться не стала. — Я предпочел бы все забыть… — начал он. — Вы не сможете… — мотнула головой Мито. Хаширама зажмурился, признавая ее правоту, но не озвучивая этого в слух. «Останься…» — Почем нам знать, что день грядущий нам готовит… Философский подход оборвался слезливым криком Мито. — Доно! — вырвавшись, она обхватила его лицо руками. Он тут же сжал ее запястья, наслаждаясь моментом близости, исходящим от нее теплом, хотя все это и имело негативный окрас. — Как это началось? — спросил Хаширама. Ему хотелось знать все… Она изъяла из плена его рук ладони и обессиленно осела на кровать. — Как в глупом бульварном романе… А затем поведала ему все, ничего не смягчая и не заботясь о том, что он почувствует… Адзуми застыла под дверью кабинета. Сердце ее колотилось, но не из-за того, что она вторглась в полуночный час на чужую территорию, а из-за ЕГО близости. Эта любовь — чистое безумие! Неужели она никогда не сможет от нее избавится? Куноити взглянула на свои ухоженные ручки. Они виртуозно владели многими видами оружия и были не по девичьи сильны. Но для НЕГО они могли преобразиться и стать самыми нежными на свете или наоборот, самыми смертоносными. ЕМУ пора бы это понять. Она не в состоянии остановиться. Пройденный этап, швырнувший ее в омут ненависти… Посмотрите, что из этого получилось? Селение на грани переворота. Изуна на больничной койке и скоро испустит дух. Ко всему этому ОНА приложила руку. Из-за него. Из-за его безразличия. Из-за его предательства и порочной связи с НЕЙ — подстилкой врага. Однако все еще возможно исправить. Ему достаточно только снова впустить ее в свою жизнь, позволить находится рядом в радости и в горести… Она готова стать его опорой, а если потребуется и подушкой… Будет безропотно ловить каждый вдох. Безжалостно разгромит любого, если пожелает… В предвкушении облизнув губы, Адзуми спустила чакру с цепи, позволяя Мадаре ощутить ее присутствие. Пульс взвинтился. Опасность возбуждала. А что еще может быть безрассудней, чем травить спящего льва? «Я стану твоей львицей и ты забудешь об этой никчемной потаскухе…» Адзуми тихо поскреблась в дверь. Время было позднее, но Мадара не спал. Как только брату полегчало, он с головой ушел в работу и развернул довольно кипучую деятельность. За прошедшую неделю Совет собирался уже два раза. Так же он выступил с речью перед односельчанами и вера в него снова окрылила народ… — Входи… — кратко бросил Мадара. Она, наверное действительно не нормальная, но ей в буквальном смысле сносило крышу от этой его обжигающей холодности. Ладони взмокли… Только он мог заставить ее нервничать на пустом месте… Это было так сексуально… Если не удается уничтожить, она обязана сделать его своим. Трепеща, куноити зашла в кабинет. В тусклом свете лампы волосы Мадары отливали синью. Боже, как давно она мечтала запустить пальцы в эту непокорную гриву… Тщательно притворив за собой седзи, Адзуми поклонилась с грациозностью гейши. А он… Даже не взглянул на нее. -Уже очень поздно, Адзуми-тян. Что стряслось? «Посмотри на меня! — мысленно закричала она. — Посмотри! Увидь! Я вся горю!» Для него она сегодня одела лучшее кимоно, его любимого ярко-красного цвета, причесала волосы, позволив им фривольно струится по плечам и спине. Наносила любимые духи с мыслью, что их летящий аромат ослабит оборону его чувственности и он капитулирует. Ни слова не говоря, девушка вышла на свет. Мадара по-прежнему не поднимал головы, и, кажется даже забыл о ее существовании. Тогда Адзуми отважилась на отчаянный поступок. — Случилось, Мадара-сама… — произнесла она тоскливо. И обрадовалась, наконец ощутив на себе его взгляд. Пусть в нем плескалась пустота. Она была счастлива уже тем, что он ее заметил. — Я погибаю… «Сколько лет? Сколько проклятых лет, любимый?» Не мешкая, девушка избавилась от оби и распахнула кимоно, позволив ему соскользнуть по плечам на пол. На ней осталось тончайшее нижнее кимоно, больше открывавшее, нежели скрывавшее. Адзуми шла сюда с определенной целью, поэтому намеренно не одела белье. Чтобы он увидев ее всю, понял, как нужен ей. Однако вопреки ожиданиям стена не рухнула… Глаза Мадары — бездонная пропасть — смотрели на сквозь. Между бровей обозначилась складка. — Оденься… — приказал он и оскорбительно вернулся к делам. И как только посмел? Разве она не красива? Разве не чертовски привлекательна? Как он мог оставаться равнодушным к тому, что ему предлагается даром, в то время как другим приходится попотеть? — Брось эти глупости и ступай домой… — разворачивая очередной свиток, добавил Мадара. Сердце Адзуми оборвалось. Впервые она растерялась, в сумбуре наблюдала как порхает кисть в его руках. Как в тумане слышала шорох бумаги и ее гнев разгорался… Однако она не привыкла уступать. «Он мой! Я не отдам его тебе!» Лютая ненависть к Мито Узумаки, заряжала ее решимостью вывернуться на изнанку, но завоевать Мадару. Сегодня. Сейчас. Немедленно. Либо превратить его жизнь в ад. Смерив эмоции, Адзуми выбралась из лужи яркого шелка. Красивый. Мужественный. Сильный… Ее тошнило от грез и бесконечных представлений о том, какого это быть с ним. Она мечтала испытать его страсть на себе. Просто так, приблизившись, сорвать и швырнуть на пол одежду. Прикоснутся к смуглой горячей коже. Ненасытными поцелуями довести до экстаза. Заставить стонать и выкрикивать свое имя. А затем, когда вожделение станет больше невозможно сдерживать, отдать всю себя прямо на заваленном свитками столе… Ее шаги были практически невесомы. Несмотря на то, что Мадара довольно однозначно велел ей убираться вон, Адзуми верила в чудо. Пожирая его взглядом через стол, она в прямом смысле захлебывалась желанием. А ему хоть бы что… Он игнорировал ее намеренно, штудируя свиток за свитком. И это жутко бесило. — Не гони меня, господин… — улучив момент, когда он потянется за очередным документом, Адзуми схватила его за руку. Ей необходим был зрительный контакт. Но, будто в гипнотической прострации он таращился на гребанные свитки. А затем… — Адзуми… — вздохнул Мадара. Дыхание с шумом покинуло его легкие и он уверенно отнял свою ладонь. И тогда она поняла -пора. С прыткостью кошки вскочив на стол, куноити обхватила лицо мужчины ладонями и впилась в губы. Наконец-то! Прошла минута прежде, чем Мадара смог осознать, что мягкая попка Адзуми обосновалась на его коленях. Чудо женщина. Красивая, теплая, сладкая и очень доступная. Она соблазнительно пахла цветами и довольно-таки недурно целовалась. Ее движения были уверенными. Язык властным и напористым, а руки… Руки способны свести с ума даже праведника. Вот они дразняще пропархали по его плечам, спустились на грудь и нырнули под кимоно. Параллельно с этим, Адзуми стала покусывать его нижнюю губу и двигать бедрами. Но… его естество не откликнулось. Безусловно, ему было приятно ощущать ее на себе. Чувствовать умелые ласки. Однако он бы предпочел, чтобы на месте этой испорченной вертихвостки сидела Мито… Его девочка… Сладкая… Нежная… Бесконечно чужая… Мадара не жалел, что отпустил ее, хотя и тосковал как проклятый и временами, когда накатывали воспоминания, готов был лезть на стену. Между тем, Адзуми продолжая ритуал обольщения, выпрямилась и глядя ему в глаза, спустила кимоно до уровня талии. Он сглотнул. Острые шпили ее тяжелых совершенных грудей заколыхались перед ним, пробуждая любопытство. Как далеко все зайдет, если он и дальше будет бездействовать? Мадара получал практически сакральное удовольствие от созерцания. Однако его природные инстинкты заговорщицки молчали. Смекнув, что что-то идет не так, Адзуми попыталась вовлечь его в процесс. Подхватив его правую ладонь, она поднесла ее к губам, позаигрывала язычком с фалангами, а затем с восторженным вздохом прижала к груди. — Скажи как тебе хочется, господин… Я сделаю все, что пожелаешь… — прошептала она, покусывая мочку его уха и скользя по шее губами. — Все? — уточнил Мадара, по инерции массируя тяжелую грудь. Адзуми бросило в дрожь и она выгнулась ему на встречу: готовая, влажная. Но совершенно ему ненужная. — Все… — простонала она ему на ухо. Он напрягся, почувствовав ее пальцы у себя между ног. Странное дело. До Мито у него были девушки и проблем с ними у него не возникало. Почему же он абсолютно ничего не чувствует к этой? — Тогда… С выдающейся невозмутимостью, Мадара отвел нежные ручки и натянул на плечи Адзуми кимоно. С лица девушки схлынула краска и весь спектр недоумения отразился в ее огромных агатовых глазах. Похоже, на подобный сценарий она никак не рассчитывала. Истерический стук в дверь избавил его от необходимости что-либо объяснять. Он уверено пересадил куноити на стол, скомандовав: — Приведи себя в порядок. Вокруг десятки женщин, но в его сердце всегда будет только одна. Мечтая поскорее отделаться от Адзуми, Мадара пошел открывать дверь лично и обнаружил на пороге Норико. Девушка буквально ввалилась в кабинет, рыдая навзрыд. — Изуна… — запинаясь промямлила она, на каждом слоге вытирая катящиеся по щекам слезы. — Старик… лекарь… сказал…он… отходит…