Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Мито сделала шаг и остановилась. Пышущее эмоциями лицо превратилось в застывшую маску. И лишь глаза на нем полыхали пожарищем, так осязаемо врезавшись в ему грудь, что он на выдохе едва не поперхнулся. Не успел Тобирама очухаться, они прытко вскарабкались по переносице, прожгли дыру во лбу, и презрительно юркнули в сторону.  — Видишь, с какими условиями мне приходится мириться? Не дом, а проходной двор… — провозгласила девушка, пригладив волосы. Чистые и блестящие, они прядями повываливались из сбившегося набекрень хвоста, беспорядочно обрамляя ее лицо огненным ореолом. Но даже их отвлекающий антураж не способен был скрыть болезненной бледности и осунутости. Что с ней стряслось? После болезни ещё не оклемалась? Тобирама принялся с неподобающей скрупулезностью рассматривать ее. И это, очевидно, пришлось девушке не по нутру. Она окатила его презрением, нервно тиская лямки вещь-мешка своими напряженными, худенькими пальчиками. — Если ОПЯТЬ ищешь брата, то его здесь нет! — отбарабанила Мито. — Уже догадался… — кивнул Тобирама. Его мысли продолжали роиться вокруг предположений даже тогда, когда она стрелой промчалась мимо, едва не протаранив его плечом. — Куда ты, Мито-тян? — неожиданно для самого себя выпалил Тобирама ей в след. Девушка недоуменно обернулась. Впрочем, он ее прекрасно понимал. Сам себе удивился. — Я перед мужем не отчитываюсь, полагаешь, перед деверем стану? — процедила она, выгибая бровь дугой. Из груди Тобирамы вырывался вздох. Она по-прежнему его терпеть не может. Он — нежеланный гость. И этого, кажется, не изменить. — Я не призываю тебя докладываться, Мито-тян. Я заметил за твоей спиной рюкзак. Поэтому счел необходимым поинтересоваться. Если помнишь, я несу ответственность за безопасность общины. Безопасность же ЖЕНЫ Хокаге меня также заботит не в последнюю очередь. — Ох, ради Будды, не гневитесь на Мито, Тобирама-сан. Мы немного повздорили и вы ненароком под горячую руку угодили… — не позволила очередной порции дерзостей пролиться на его голову Акико. Он повернулся к женщине и она незамедлительно поприветствовала его поклоном. — С прибытием, Акико-сан… — встречно поклонился ей Тобирама. — Я и не думал. К подобного рода всплескам у меня иммунитет с детства. Если помните, мой братец из того же теста. Акико снисходительно улыбнулась, чем относительно разрядила негативную атмосферу. — Давненько вы не навещали нас… Улыбка на лице женщины расцвела буйным цветом. — Ох, господин, совершенно не в досуг было. У Старосты столько дел. Ему и о себе подумать некогда. Не оставишь без присмотра. Иначе об элементарном запамятует. — Слабо верится… У старосты Узумаки памяти на всех нас хватит! — сардонически обронила Мито и Тобирама снова сосредоточился на ней. — Так ты ответишь на вопрос? Куда ты собралась с поклажей за плечами? Скривившись, Мито воинственно вскинула подбородок. Вероятно, она уже приготовилась дать отпор. Однако вездесущая Акико вновь сработала на опережение. — Бедняжка по дому истосковалась! — пропела она, мелкими шажками просеменив в обход него к внучке. — Вот вещи собрала и ещё кое-что осталось. Решила на родных просторах побывать. Как считаете, доно не будет возражать, если жена уедет на месяцок-другой? — Сомневаюсь, что брата обрадует перспектива разлуки. Он в Мито-тян души нечает и сам не свой, если долго ее не видит. — Ответил и, без всякой задней мысли, взглянул на девушку Тобирама. Та же инстинктивно вытянулась стрункой и стиснула кулаки. Будто к бою приготовилась. Словно обиделась. Будто он ненароком оскорбил ее. Нет. Не любит она Хашираму. Хоть тресни, не любит. И вряд ли когда-нибудь полюбит. Нужно быть полным кретином, чтобы этого не понимать. Брат, брат… Тобирама отвел глаза, пряча руки в карманы. Злость раскалённой лавой потекла по венам. Хруст в суставах звоном отдался в ушах. Доселе он не смел признаться самому себе, почему его это так сильно задевает… — Впрочем, если Мито-тян изъявит желание, полагаю, он его непременно уважит. — Вы так славно ладите, даже тошно… — сложила губы полоской Мито. — Предвижу, вы найдёте о чем поболтать и без меня. Поэтому оставлю-ка я вас, пока мой завтрак не запросился наружу… Резво развернувшись на пятках, она полоснула глазами Акико, намереваясь скрыться прочь. Однако Тобирама окликнул ее: -Мито… Если хочешь, я поговорю с Хаширамой? — предложил он, действуя исключительно из личных побуждений. Он по-прежнему не понимал природы зверского влечения к ней. Ее отъезд позволил бы ему отфильтровать мысли и разобраться в себе. — Благодарю. Я не нуждаюсь в содействии. Если потребуется, договорюсь с мужем самостоятельно! — сквозь зубы изрекла Мито. — Мне не сложно… Если позволишь… — Тобирама! Я неясно выразилась в прошлый раз? — взвилась Мито, оборвав его на полуслове. — Как человека просила! Держись подальше, иначе… — Тише, дурочка! — стремительно рванула ее за локоть Акико. — Следи за языком и не веди себя, словно базарная девка! Возмущённо задохнувшись, Мито выкатила на женщину опешившие глаза. Та же, как не в чем ни бывало, оттеснила ее за спину и обратилась к нему: — Замечательная идея, Тобирама-сан. Не откладывая в долгий ящик, может сегодня вечером? — Ба?! — застонала Мито. Та проигнорировала этот вопль и она обессилено всплеснула руками. — Принято, — откликнулся На предложение Тобирама. Мито испепелила его взглядом, на что он безразлично пожал плечами. Тогда она прошипела: — В таком случае без меня… — и припустила по коридору. Акико более ей не препятствовала. Зато он, повинуясь безотчетному порыву, дернулся следом. Хотя понимал, что ее следует оставить в покое, позволить уйти, что его попытки наладить с ней отношения ни к чему хорошему не приведут. На выручку снова подоспела Акико. — У Мито тяжёлый характер, но она умная девочка. — Водрузила тощую, морщинистую ладошку ему на грудь женщина. — Позвольте ей остыть, Тобирама-сан. Побушует и успокоится. Сиганув через лестничный пролёт, Мито на полном ходу влетела в прихожую. Распахнув седзи, она зажмурилась, удерживая непрошенные слезы. Как же она устала быть сильной. Устала от масок, от удушающего отчаяния. От этого дома с его надоедливыми обывателями… Все не ее. Все до тошноты чужое. Ах, Мадара… Имя, словно тропинка в подсознание. И вот она уже во власти сладких, как мед, воспоминаний понуро уронила руки по швам и склонила голову к груди. Потому что ничего иного ей больше не осталось. Она ЕГО безвозвратно потеряла. Пускай где-то внутри, в темных беснующихся глубинах и теплится жгучая потребность наплевать на обязательства и броситься к нему. Найти, обнять, быть может умолять принять обратно, а затем зацеловать до смерти… Однако разум сильнее желаний. Он безжалостен к иллюзиям. Ему привычней цепляться за земное. Вот и на неё незамедлительно снизошло отрезвление. Стоило вспомнить их последний разговор. Мито протяжно выдохнула и глубже втянула шею в плечи. Возня за спиной просигнализировала о том, что она в помещении не одна. Девушка порывисто оглянулась. Растрепанные волосы хлестанули по щекам. Она откинула их прочь. Снова Тобирама… Почему он никак не оставит ее в покое? Зачем преследует? Последнее время, куда бы она не подалась, везде натыкается на него. Он фактически тенью ее стал. Подобное уже банальным совпадением не объяснить. Нахмурившись, Мито до судорог стиснула зубы и шагнула на крыльцо. Ещё один ликбез с ним она не перенесёт.  — Не уходи… — прохрипел Тобирама и по ее ногам скользнул холодок. Что ему на самом деле от неё нужно? — Глупо бежать из дома из-за надоедливых гостей. Зашуршала по половицам уверенная поступь. Тобирама отпрянул от косяка, который подпирал все это время, и пошёл на сближение. В ноздри ударил отчетливый запах мисо. Мито активно замутило, не столько от ароматов, которыми пропиталась одежда мужчины, а скорее из-за несанкционированного вторжения в зону ее комфорта. — Признайся, действительно по дому истосковалась? — буднично продолжил капать ей на нервы Тобирама. Она была на пределе. Поэтому не выдержала. — Разве не похоже? — громыхнула Мито, с разворота препарируя синоби взглядом. А с него, что с гуся вода. — Не особо… По правде, мне показалось, что ты собралась дать деру, а Акико-сан тебя перекрывает. — У меня отличный муж, хороший дом и в жизни все чинно и ладно… Зачем мне срываться и нестись куда-то? — Брось бравировать, Мито-тян… — с оттенком грусти выдохнул Тобирама и в глубине его тёмных глаз пронеслось нечто неуловимое. Она миллион раз это видела, но до сих пор затруднялась квалифицировать.– Все мы правду знаем… Хмыкнув, девушка склонила голову на бок и пригладила кончиками пальцев бровь. Мурашки по ее спине теперь не просто бегали. Они скакали как сумасшедшие. — Чтобы ты там не знал, Тобирама-кун, ты не черта не понимаешь! Легко осуждать, когда в груди глыба льда и об истинных чувствах имеешь лишь смутное представление! Оттарабанив это как на духу, Мито устремилась вниз по ступеням. — Кое-что я способен понять… — кинувшись следом, решительно прихватил ее за плечо Тобирама. Рефлекторно отмахнувшись, Мито вытаращилась на него во все глаза и он обречённо уронил ладонь по швам. — Уехать тебе жизненно необходимо. Внезапно на куноити снизошла вселенская усталость. Потупившись, она отступила на несколько шагов назад, разглядывая огромные сжатые в кулаки кисти Тобирамы, болтающиеся у бёдер. . Затем вяло промонотонила: — Ты бы очень этого хотел, верно? Чтобы я исчезла из жизни Хаширамы? И желательно бесследно? Пространно вкинув плечи, Тобирама увёл взор в сторону. — Отчасти. Но не потому, о чем ты думаешь. — Прекрати рассуждать так, будто мысли читать умеешь! — вспылила Мито. Невыносимый двуличный тип! Как же она его ненавидела! — Тебе кажется, мной движет презрение… — врезался в неё глазами Тобирама в ответ. По лицу его промчалась судорога. — У тебя полно оснований для этого… — дёрнула подбородком Мито. — Разве это не взаимно? — парировал Тобирама. Мито передернула плечами и он добавил: — В любом случае, с какой стороны не зайди, ты — не лучшая партия для брата. Однако презрения к тебе, а тем более ненависти, я не испытываю. — Хватит ломать комедию, Тобирама! Твоё поведение говорит само за себя! — раздраженно возразила Мито, наевшись его лицедейством по горло. Разговор ее порядком утомил. Вновь разыгрался токсикоз. Приливы тошноты становились все настойчивее и ей не терпелось поскорее распрощаться с деверем. Он же приклеился к ней, словно клещ! — Никак не возьму в толк, чего ты суетишься? Взяв паузу, девушка без ложных иллюзий посмотрела мужчине в лицо. Но спохватившись, махнула рукой. — Впрочем, можешь не отвечать. Мне все-равно. Я не собираюсь убегать. — А я бы все же рекомендовал тебе уехать… Куда угодно. Хотя бы с Акико-сан. И по возможности надолго. — Благодарю. В советах, особенно твоих, не нуждаюсь! — отрезала Мито и зашагала по дорожке. В свою очередь, Тобирама и не подумал оставить ее в покое. Ринувшись следом, он нагнал ее в саду и преградил путь, прежде чем она успела скорректировать маршрут. — Чего тебе надо? И давай на чистоту! — понимая, что просто так от него не отделается, в лоб спросила Мито. В груди у неё бушевал целый спектр эмоций. Но ярче прочих полыхала тревога. Тобирама вновь очутился в опасной близости от неё. Система. Его сей факт совершенно не смущал. А ее изрядно напрягал. Мито поспешно проглотила беспокойство и облизнула губы. Мужчина зорко мониторил малейшие ее телодвижения. В ответ же на это его зрачок возбужденно расширился. Мито стало откровенно не по себе. — Тебе лучше не знать… — заявил он туманно, пятерней нервно прочесав всклокоченные пряди. — Можешь считать, что в целях безопасности. О Хашираме не тревожься. Почву я подготовлю. Порывисто развернувшись на пятках, Тобирама припустил к калитке, не оставляя ей шансов для протеста. Распахнув ее, он внезапно оглянулся. — И, Мито- тян, пожалуйста, не затягивай… — Повтори, что ты сейчас сказал? — изумленно переспросил Хаширама с ощущением, будто секундой ранее он пропустил хук под дых. — Ты все верно расслышал, — неторопливо спланировал по ступеням Мадара. Поравнявшись с ним, он подбородком указал на скрижали. — Видишь тот камень, Хаширама-кун? — Вижу, — кинул Хаширама, недовольный очередным его маневром. — И что? Камень как камень. Что в нем особенного? — Это что-то типа реликвии для нашего клана. Его давным-давно доверили Учиха. До сей поры его никто из посторонних не видел. На нем зафиксированы древние письмена, что-то вроде послания клану. Но прочесть их можно только обладая глазными техниками. — Пояснил Мадара, скашивая в его направлении глаза. — Полагаю, бесполезно спрашивать, что там написано, раз посторонним сюда вход заказан? Вероятно, это секретная информация? — механически поинтересовался Хаширама. Мадара приподнял брови и на сей раз посмотрел ему прямо в глаза. — Ты все-равно уже здесь, поэтому тебе я расскажу. Из того, что мне удалось понять, некогда, в стремлении к миру и гармонии, бог разделил все сущее на инь и янь. Именно эти, стремящиеся к единству противоположности, образуют Вселенную. И лишь объединив эти две противоборствующие стороны можно достичь гармонии и счастья. — По-моему, довольно жизненно. — Откликнулся Хаширама. — Взять хотя бы Учиха и Сенджу! Чем не наглядный пример? — Это всего лишь одна из возможных трактовок! — осадил его Мадара. — Содержание скрижалей можно истолковать и иначе. Он выдержал паузу, в течение которой его взгляд приобрел фактически осязаемую жесткость. А когда с уст слетело: — Думаешь, я такой наивный и дальше собственного носа не вижу? — сердце Хаширамы взволновано ухнуло. . — Что за блажь?! И в мыслях не было! — взметнулся он.– Если это из-за Тобирамы — не переживай. Я разберусь с ним. Мне жаль, что так получилось. Что не тебя назначили Хокаге. Но, пожалуйста, не уходи сейчас. Останься со мной как правая рука, как мой брат! Ты мне очень нужен. Без тебя мне не справиться. Жители же рано или поздно примут и поймут тебя… Мадара мрачно дернул уголками губ и убежденно заявил: — Когда это произойдёт — вторым хокаге уже будет Тобирама. И вот тогда дни клана Учиха будут сочтены. Я не смогу спокойно наблюдать как твой брат губит мой клан! Не выйдет из меня праведника, Хаширама. А марионетки подавно. Я уже предпринял кое-какие шаги, чтобы образумить сородичей. Я посоветовал им покинуть деревню. Только ни одна живая душа меня не послушала… Печально. Я не сумел защитить собственного брата. А теперь ещё и обещание защитить клан сдержать не смогу. Потому как те люди, которых я пытаюсь уберечь мне попросту не верят. — Уверен, это не так! — попытался переубедить его Хаширама, ощущая как трещит от натуги незримая связь между ними. Ещё чуть-чуть и она порвётся. Ещё чуть-чуть и он потеряет друга навсегда.  — В тот момент мне следовало дать тебе только один выбор. Убить Тобираму. — Бросил вскользь Мадара и он окончательно осознал это. Хашираму обдало холодным потом. Он инстинктивно отшатнулся и взглянул на синоби иными глазами. Это уже не тот Мадара, с которым он дурачился в детстве на берегу Нагано. Это мужчина, у которого отняли сердце и он не ведает как дальше жить. — Ты братом меня называешь, но случись выбирать, кого бы из нас ты оставил в живых? — продолжал Мадара, не подозревая о панике в его голове. — Молчишь? Что ж, не важно. Я прекрасно понимаю тебя, Хаширама-кун. Но и ты меня пойми. Я не могу больше так жить, поэтому выбираю другой путь. Объединение ровным счетом ничего не значит. Это всего лишь скрытая война. Противостояние продолжится. Просто в иной форме. — Это не правда! Я не позволю этому произойти! — очередная попытка достучаться до него провалилась с треском. — Ты этого даже не замечаешь, Хаширама! Как намереваешься предотвратить?! — мрачно усмехнулся Мадара. — Позволь же мне сказать! — зашёлся Хаширама. — Ты меня совершенно не слушаешь?! — Я показал тебе скрижали только потому что мы с тобой давно знакомы, Хаширама. И ты единственный человек, способный сражаться со мной на равных. Я воплощу свою мечту в реальность и вот тогда буду счастлив сразиться с тобой. Мадара направился к выходу со спокойной решимостью на челе, не оставляющей сомнений в его намерениях. Он действительно собирался выйти из альянса и покинуть селение. Хаширама не мог этого допустить! Какие бы причины его на это не толкнули. Он не желал его отпускать! Пропасть между ними все равно, что рукотворная лужица, если пойти друг другу на встречу. — Когда ты успел обзавестись собственной мечтой? — громко крикнул он Мадаре в след. Его слова тихим эхом отрикошетили от каменных стен. Мадара обернулся и Хашираму волной холода окатило. В его глазницах горел совершенно особый шаринган. Не такой, как прежде. А это значит… — Ты так и не научился видеть лес за деревьями, Хаширама-кун, — насмешливо вздохнул Мадара.- Что значит твоя мечта, когда моя переросла все твои нынешние? Угловатый рисунок его радужки пришёл в движение, закружился, завертелся, завораживая игрой граней и Хашираму с непреодолимой силой потянуло в ее омут. Зная, чем чреват плен шарингана, он еле выбрался из него. От напряжения на лбу даже испарина проступила. А крупная капля пота дорожкой скатилась по щеке. — В таком случае, почему бы тебе не поделиться ею? Если она так глобальна и в ней найдётся местечко для деревни, я буду рад поучаствовать в ее реализации! — утираясь, предложил Хаширама. Но Мадара безжалостно швырнул его надежды в ноги. — В том-то и дело, Хаширама. В ней нет места деревне. Он возобновил движение, оставив его один на один с выворачивающей наизнанку душу опустошенностью. Впервые у него в голове образовался вакуум. Силясь отыскать хоть какие-то аргументы и крючки, способные задержать Мадару, синоби додумался только до одного… — Уверен, что дело только в этом? Быть может существует ещё что-то, что заставляет тебя отказаться от всего, к чему мы стремились? На сей раз Мадара даже не замедлился, полностью проигнорировав его провокацию. Его осанка не утратила выправки. Он без остановок добрался до лестницы и лишь водрузив ногу на ступень, отозвался: — Больше не пытайся меня остановить. Особенно подобными методами. И растворился в темноте пролёта. — Доно… Вы чересчур немногословны сегодня. Что-то стряслось? — подперев ладонью голову, Мито отодрала взгляд от тарелки с супом, к которому за весь ужин не прикоснулась, и посмотрела на мужа. Голос ее лился абсолютно ровно. Мимические проявления отсутствовали. Глядя на неё сложно было заподозрить неискренность. Мито определенно вела себя формально и ее не в коей мере не заботило эмоциональное состояние супруга. И за что только Хаширама ее любит? Она же холоднее ледышки! Впрочем… Тобирама стиснул зубы и вперил глаза в стол. Этот вопрос ему не помешало бы задать самому себе. Именно в ответе на него кроется сила, вынуждающая его из раза в раз пересматривать собственные решения. После утренней беседы с Мито он покинул дом брата с твёрдым намерением проигнорировать приглашение Акико-сан. Однако не учёл настойчивости Хаширамы. Брат перехватил его в центре селения и буквально принудил к этому. Вероятно, пойти против собственной воли заставили не его одного. Тобирама украдкой кинул взор через стол. Мито сидела с таким лицом, будто ей капитально прополоскали мозг и у неё элементарно не осталось не сил, не мыслей. Хаширама поежился под взглядом жены и протяжно вздохнув, сжал пальцами переносицу. — Дурной из меня сегодня собеседник… Не вовремя, понимаю. Вы меня простите, Акико-сан… — На ваших плечах столько забот, доно. Какие уж тут обиды… — беспечно отмахнулась женщина и водрузила перед ним тарелку. — Покушайте. А потом ступайте отдыхать и не о чем не думайте. Утро вечера мудренее. — Как тут не думать? — оторвав пальцы от переносицы, воскликнул Хаширама. — Я, кажется, друга окончательно потерял… — Какого ещё друга? — включился в беседу Тобирама. А Мито инстинктивно приосанилась. — Вы с Мадарой что ли поссорились? — Если бы! Он ушёл, покинул деревню. Насовсем. Сказал, что у него теперь своя мечта и он намерен реализовывать ее самостоятельно. И я не смог его удержать. Едва последние слова слетели с его уст, раздался отрывистый вскрик. Мито скукожилась на своём месте и протяжно простонала: — Ба, ребёнок…