Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Закатив глаза, Мито неуклюже поднялась на ноги. Ее грудная клетка интенсивно вздымалась, дыхание частило, а коленки тряслись. Хотелось стрелой рвануть через дом, запереться в спальне, ничком рухнуть на матрац и вопить в подушку, лишь бы заглушить этот навязчивый голос в голове. А потом сорвать с себя одежду, нырнуть в офуро и до посинения скоблить кожу мочалкой. Но разве это выход? Проклятые черные глаза! Они до сих пор жгли ее как открытое пламя. Мито нуждалась в передышке. Протяжно вздохнула, она потерла переносицу. Довольно глупостей. На сегодня в ее активе перебор. Прыткий разворот на пятках взметнул волной волосы. — Только не начинай?! — взмолилась она. Взор ба пилил. А воинственная поза со скрещенными на груди руками не оставляла сомнений — пощады не будет. Девушка сглотнула подступивший к горлу ком. Этот пронзительный взгляд ей с детства знаком. Ба редко опускается до крика. Чаще всего она выражает недовольство глазами, которые обладают уникальной способностью врезаться в мозг и выуживать от туда всю подноготную. — Знаю, знаю, я виновата! — Мито смачно хлопнула себя по бедрам ладонями и пристыжено выставилась в пол. С совестью у нее все в порядке. Но с объяснениями неувязка, так как их попросту нет. — Сама не понимаю, как так получилось… — чистосердечно призналась она, нервно накручивая пояс на палец. Подобное с Акико Узумаки вряд ли прокатит. Но попытаться стоило. — И слышать не желаю, что там у тебя в голове в очередной раз замкнуло, Мито! По этому поводу объясняться ты с дедом будешь! — ожидаемо взорвалась ба, взмахом пресекая поток ее неубедительностей. — Вероятно, действительно пора за тебя хорошенько взяться. Хоть пороть начинай! Подумать только! Умудриться выкинуть такое на глазах у всего клана! Ты хоть представляешь, что натворила? Взвыв, Мито запрокинула голову назад, чувствуя как за этим движением автоматом следуют зрачки. — Не гнись! Это тебе не шутки! — тот час рявкнула Акико и она мигом вернулась в исходное положение. — Ну, ба! Я, правда, не специально! — заныла Мито. — Своими требованиями и нравоучениями вы меня совсем затыкали. Должна и все тут. А может мне подумать надо было? А если не подумать, то хотя бы перевести дыхание… — Довольно глупости городить! — снова нетерпеливое, будто хлыстом стегануло. Ее упорно не желали слушать, а если и делали это, то, исключительно, для вида. Сколько можно? Терпение лопнуло. — Я этим, по-твоему, занимаюсь? — взбеленившись, прогремела Мито. Она виновна лишь в одном — потребности избежать неугодного брака. Но ба, видно, иного мнения. От нее за версту разило неодобрением, а взгляд суровел тем больше, чем дольше длился контакт их глаз. — Я просто хочу чтобы ты поняла, насколько я огорчена и опечалена. Ты неприятно удивила меня, девочка. — Первой отступилась Акико. «Кнут и пряник» — излюбленная ее тактика. — Чем же? Тем, что поддалась эмоциям или поставила деда в затруднительное положение перед Сенджу? — выпалила Мито. В яблочко. Ба шире распахнула глаза. На секунду поддалась эмоциям и ей этого хватило, чтобы все понять. Закривились презрительно губы. Родные готовы были своим партнерам пятки целовать. И никакого дела до нее… — Ты как староста, ба… — прошипела Мито и через коридор метнулась в обеденную — любимая комната в доме. Самая светлая, самая душевная. Здесь всегда вкусно пахло едой. А в большое окно деловито подглядывали яблони из сада. — Так же, надо — не надо, пытаешься заткнуть мне рот. Хотя знаешь, что я права! Надоело! Надоело молчать! — Раз надоело, выскажись. Отведи душу, — Акико неторопливо переступила порог. Ее голос был ровен, смиренен и это злило до потери пульса. — Да с удовольствием! — крикнула Мито, задиристо отправляя вверх подбородок. — Мне глубоко безразлично, что подумает ваш хваленый Сенджу, Совет или кто бы то ни было. Я не хочу замуж. И это вовсе не означает, что мне наплевать на клан. Я миллион раз жизнью ради него рисковала! Поймав взгляд бабушки в капкан, Мито показательно рванула ворот кимоно. Там, на затылке, под толщей ниспадающих волос еле заметной лентой вился белый шрам — символ ее отваги и преданности. Та лично врачевала его, накладывала швы и обрабатывала мазями. — Не для того, чтобы окончить карьеру в рутине брачной обязаловки! На этом она иссякла, замолкла и застыла, подспудно ожидая вердикта. Рекой полилась тишина и даже мысли в голове все замерли. Вдруг по губам ба пробежала улыбка. Распахнув объятия, она устремилась к ней на встречу. Обняла, будто в жаркий омут затянула. Ласково заскользили по спине ее руки. — Никто никогда от тебя подобных жертв не требовал. Вспомни, сколь раз вы с дедом ссорились на этой почве? Как часто он просил тебя оставить службу? Ты сама рвалась на миссии. Удрученный всхлип. Мито потянула носом. Все так. А почему никто не спросит? — Меня всю жизнь убеждали в никчёмности. В том, что я никто, пустое место, тень своего отца. По-твоему, после этого я могла отступиться? Нет. Ни за что. Я всего лишь хотела, чтобы дед осознал как заблуждается. Чтобы увидел, что я способна горы свернуть, если пожелаю. Сама. Без его помощи и протекции. — Он все это знает, моя дорогая! — слегка отстранившись, Акико со вздохом обхватила ее лицо ладонями. — Скажи еще, что глубоко в душе? — прыснула Мито. Кривясь от разъедающей нутро горечи, она решительно отвела руки ба. — Это просто смешно. Но та не сдавалась, продолжала защищать мужа. — Ты же знаешь, какой он гордец… Умрет, но не признается. Потому что ты слишком напоминаешь ему отца. Ей было слишком тяжело слушать это. Она отвернулась, пуская взор по стенам. Поправила: — Потому что я, якобы, напоминаю ему отца, он меня люто ненавидит! Дальше говорить бессмысленно. Все очевидно и давно известно. Грустная семейная сага. Со удручённым всхлипом, Мито окончательно отстранилась от ба, отошла к окну. Солнце больно било по глазам. А горло щемила истерика. — Большего вздора в жизни не слышала… — покачала головой Акико. — Он очень, очень любит тебя… — Поэтому принуждает пойти замуж за первого встречного? Хороша любовь! — возразила Мито. Но у Акико своя правда. И она звучит вполне логично. — Это любовь старосты селения, на плечах которого тяжкое бремя… Да и Хаширама — не совсем первый встречный. Дед давно водит с ним знакомство. Ты не раз сталкивалась с ним пробегом. Просто запамятовала наверное. Мито помрачнела. Неубедительно. Без разницы. Раз она совсем его не помнит — значит это не тот человек, которого стоит запоминать. Не ее. Чужак. — Ну, же Мито, дорогая! Подумай как следует! Решение деда — это не шаг против тебя лично, не попытка наказать за грехи отца. Жертвуя самым ценным, он пытается показать подданным, насколько дорого ему селение. Разве ты сама совсем недавно не утверждала то же самое? Разве кровь проливала и поднималась из пепла не для того, чтобы защитить клан? Ах, ба! Как ловко обернула ее собственные утверждения против нее же самой! Мито окончательно стихла под гнетом одолевающих сомнений. Все так. Она много раз рисковала за клан и делала это не задумываясь, безоглядно, потому что жила ради Узумаки, как и любой воин общины готова была не задумываясь пожертвовать жизнью. А выйти замуж за нелюбимого, выходит, боялась? — Я глупая да, ба? — растерянно дёрнула уголками губ Мито. — Если только совсем чуть-чуть… — потеплела Акико. Скрип половиц. Легкий шаг. Морщинистая кисть ободряюще стиснула ее плечо. За пролетевшие пару минут Мито многое успела переосмыслить. — Как считаешь, еще не все потеряно? — робко поинтересовалась она, неотрывно глядя в сад. — Если поторопишься и выполнишь все, что я тебе скажу, сумеешь не только расположить к себе Сенджу, но и заслужишь одобрение деда. — И что же я должна сделать? — Пойдем. Превратим тебя в красавицу. А заодно я расскажу, как однажды, в аналогичной ситуации, я сумела растопить сердце одного весьма надменного типа. — Часом не деда имеешь в виду? — усмехнулась Мито. — Его самого. — Возрадуемся! — щуря искрящиеся презрением темные глаза, прошипел Изуна, когда грузный силуэт Тобирамы юркнул за поворот одного из приземистых домишек, которых здесь было пруд пруди. — Общество Тобирамы тебе не по нутру… — заметил Мадара, искоса поглядывая на него. Братишка с Тобирамой — вечные соперники. Они миллион раз скрещивали клинки. Но вопрос о победителе в этом тандеме по-прежнему оставался открытым. — Это мягко сказано… — выпалил Изуна, дергая бровями. — Нахальный и изворотливый тип! — Он — синоби. К тому же враг. Уверен, о тебе он не лучшего мнения… — погасив улыбку, философски изрек Мадара, отводя брошенные в лицо ветром пряди. Здесь на плоскогорье его порывы были гораздо свирепее и ощутимее, нежели в низине и в лесу. — Плевать на его мнение! — фыркнул, передернув плечами Изуна. — Он слишком задирает нос. Вижу его и руки чешутся… — Это заметно… Ты не спешишь его недооценивать? — Не в коей мере! Этот гад — талант. Техник много знает. К тому же быстр и силен… — Не в этом его сила… — перебил Мадара, настороженно глядя вперед. К Тобираме он испытывал смешанные чувства, видел его потенциал и понимал, почему Хаширама без него как без рук. Он как Изуна для него — необходим прежде всего по моральным соображениям. — Тобирама хитер, умен, коварен и чертовски проницателен. — Ты словно восхищаешься им? — скривился Изуна. — Всего лишь отдаю дань умениям… — ответил Мадара. — По-моему, в окружении Хаширамы нет опасней человека. Соглашаясь, Изуна кивнул и они одновременно замолчали. Отряд свернул на бульвар, на тротуарах которого бесновались зеваки. Здесь не до дискуссий. Людей было так много, будто весь городок разом высыпал на улицы. Тем временем, впереди уже просматривались очертания площади. — Ты только глянь! — вновь ожил Изуна. Его черные глаза лучились. Не страха в них, не волнения. Сплошное озорство. — А нас здесь, кажется, и правда ждали. — Не расслабляйся… — предупредил Мадара. Эта не в меру оживленная атмосфера и показное радушие настораживали его сильнее, если бы на тротуарах вместо визжащий людей стояли кордоны вооруженных солдат. Все слишком чинно и дружелюбно. А ведь они с Сенджу враги. При том кровные. Руки Мадары спокойно качались в такт шагам. На бесстрастном лице ни тени эмоций. Но он настороже и в любой миг готов выхватить гунбай из-за спины. Вот и площадь приветливо распахнула перед ними просторы. Здесь тоже многолюдно. Стоял невыразимый гвалт. Синоби с катанами наперевес шеренгами тянулись вдоль людского коридора, обеспечивая им беспрепятственный ход к зданию Совета. Там, у ступеней, реют стяги Узумаки. Внезапно Изуна требовательно придержал его за рукав, одновременно вскинул ладонь и следующий за ними отряд мгновенно спешился. — Прежде чем сунем в логово дракона, на пару слов, нии-сан… — промолвил он в ответ на обращенный к нему безмолвный вопрос. Мадара секунду посмотрел ему в глаза. Кивнул. Брат не станет дергать его по пустякам. Однако пока Изуна собирался с мыслями, из толпы вырвался всклокоченный парнишка, и кланяясь до земли, выпалил: — Господа, от лица местных жителей и руководства селения, позвольте приветствовать вас в селении Узумаки. Меня зовут Мураки. Я здесь, чтобы проводить вас на место переговоров. Соблаговолите следовать за мной. — Совсем другое дело… — ворковала Акико Узумаки, с удовлетворением осматривая плоды своих трудов. Мито же от ее восторгов и комментариев хотелось в буквальном смысле на стену лезть. Она понуро сидела на футоне. Рядом теснился низенький чайный столик с различными дамскими примочками: кисточками для макияжа, косметикой и всевозможными шпильками, расческами и заколками. Она вроде бы решилась, приняла судьбу и предназначение. Но в душе тяжким бременем схоронилась тревога. И как не гнала ее Мито, проклятая не спешила уходить. Стук сердца рвал перепонки. Пальцы нервно терзали ткань кимоно. А Акико порхала вокруг, будто ничего не замечала. — Теперь ты не просто похожа на девушку. Теперь ты настоящая куколка! Лицемерка… — Можно подумать, раньше я больше на мальчишку походила… — скептически хмыкнула Мито и тут же взвыла, взмахнув руками. — Ба! Акико больно ущипнула ее за щеку и залилась серебристым смехом. — Не кукся! Я всего-то констатирую очевидное. Природа щедро тебя наградила, а ты абсолютно этого не ценишь. — Не забывай. Я куноити, а не гейша! — фыркнула Мито, поджимая губы. В ответ на это женщина грубовато подхватила ее под локоть, тем самым принудив встать, и поволокла к зеркалу. — Чуток марафета никому не повредит. Сама посмотри. Мы всего то собрали волосы и тронули скулы румянами. А каков результат! — Не хочу! — зажмурившись, Мито брезгливо отвернулась. — Это унизительно! Наряжаться ради какого-то… Договорить ей духу не хватило. Да и терпение иссякло. Побоявшись вновь нагородить дерзостей, она вырвалась и понеслась прочь из комнаты, путаясь в длинном подоле кимоно. — Хаширама будет в восторге! — расхохоталась ей в след Акико. О как велика потребность выпустить пар! С диким рыком Мито вывалилась на крыльцо, в лет перескочила ступени и без оглядки понеслась к зданию Совета. Скорей туда, пока не передумала. Импульс только через пару кварталов отпустил ее и она перешла на шаг. Стучали мысли в голове. Она сказала «да», но со своей участью по-прежнему не свыклась. Невеста Хаширамы? Принять и удавиться. Почему судьба не спрашивает, когда распределяет роли? Мито брела меж домов повесив нос под какофонию отчаяния, кромсавшего душу на части. А что если попытаться поговорить с Хаширамой? Быть может он неплохой парень и сам откажется от этой абсурдной идеи с браком? Светлая мысль потонула в ее собственном отрывистом вскрике. Удар выбил почву из-под ног. Адская боль пронзила голеностоп. Мито почувствовала, что падает, что не успевает сгруппироваться и подспудно приготовилась к жесткой посадке. Однако все обошлось. В последний момент ее подхватили сильные руки и вернули в вертикальное положение. — Цела? — глубокий голос окутывал, словно саван. Она порывисто вскинула голову и тут же столкнулась с пытливым взглядом раскосых темных глаз. — Вроде… — пробубнила сметено. — Ты кто? Он не похож на местного. Слишком мастит и колоритен. А его чакра… Знакомая. От куда? — Я здесь у вас впервые, — беззастенчиво лгал Тобирама, глядя в выразительные сверкающие недоверием глаза любовницы Мадары. Она действительно хороша. Стройна, изящна. Кожа, словно бархатная. Голос нежный. Но видно, что норовиста. Посмотрела, будто кунаем полоснула. Все мысли выбило из головы. — Я слегка заплутал. Не сориентируешь, как к площади пройти? — На площадь? — повторила девушка, встряхивая волосами. Тонкие брови устремились в полет. Она решительно смахнула его руки и отошла на безопасное расстояние, заметно прихрамывая. В голове у него тотчас посветлело и он сдержанно кивнул. А незнакомка нахмурилась. — Зачем тебе туда? Сейчас там все перекрыто и мышь не проскочит. — Меня пропустят. — Уверенно заявил Тобирама и буквально порами почуял ее удивление. Она старалась сохранить бесстрастность. Но выходило из ряда вон плохо. — Да ну? Тянуло улыбнуться, хотя он не из улыбчивых. Девчонка Мадары забавная, живая. — А может быть проводишь? Ответ стал для Тобирамы сущей неожиданностью: — Отчего же? Провожу! Туда, откуда ты не скоро выйдешь, если сейчас же не представишься!