Одна любовь на двоих или обреченные ненавидеть

Смеркалось. Небо угрюмо кренилось над обдуваемым ветром плато, стрелой убегающим за горизонт, играло перемежавшимися меж собой оттенками серого, багряного и темно-синего. Ритмично цокали по земле копыта навьюченных поклажей лошадей. Тобирама не поскупился, будто на неделю их снарядил экипировкой и провиантом. Мадара украдкой кинул взгляд через плечо, сожалея, что обстоятельства не позволили ему как следует объясниться с братом. Недосказанность между ними привычно тяготила. Хотя, Изуна вряд ли бы понял. Его отношение к Сенджу и всему, что с ними связано, оставляло желать лучшего. А взлелеянная годами ненависть порой похлеще яда отравляла разум. Мадара пришпорил лошадь, пуская скакуна в галоп. Вскоре он на порядок оторвался от своих спутников. И только тогда позволил размышлениям взять верх. Брат. Пока вокруг кипели сборы, он и пальцем не пошевелил, безмолвно наблюдал за суетой с видом статиста. Впрочем, ему слишком хорошо было известно, что скрывается за этой безучастностью. Изуна не одобрял его намерений. — Я не доверяю Сенджу. Одумайся, нии-сан! — в последней надежде образумить его, шепнул он перед самым отъездом, хватаясь за облучок седла. — Что, если это ловушка? Ты ответственен перед кланом и не в праве рисковать понапрасну. — Не накручивай себя, братишка. Я знаю, что делаю! — нагнувшись, хлопнул его по плечу тогда Мадара. — Обычно это так. Но сегодня меня не оставляют сомнения… — упрямо качнул головой Изуна. — Бросаешь людей на вражеской территории…  — Я не бросаю, — выдержано возразил Мадара. — А оставляю в надежных руках. Не в первой, собственно. — Я серьезно не понимаю, брат? Что за глупая надобность? — взорвался вдруг Изуна. Его черные глаза взбешенно полыхнули. Он стремительно отпрянул от коня. — Какую ересь наплёл тебе этот Сенджу, что тебя в омут головой несет? — Какую объясню позже, — пообещал Мадара, выпрямляясь в седле. — Сейчас не в досуг. Слишком много ушей. А на счёт Хаширамы не беспокойся. Если потребуется, я найду на него управу. Лучше за его братом пригляди. Вот от кого стоит ждать неприятностей. Ветер коварно ударил Изуне в затылок, взметнул смоляные пряди, швырнув их ему в лицо. Но он застыл, словно не заметил этого. Его укоризненный взор прожигал дыру во лбу, давил, понуждал. Однако он не собирался отступаться от принятого решения. Ему жизненно необходимо провести в компании Хаширамы какое-то время. Это поможет разобраться в себе и в их запутанных отношениях. Понять, кем они друг другу приходятся. Жива ли дружба или ее в действительности никогда и не было? Насущные вопросы, в свете текущих обстоятельств. Над ними стоило поразмыслить, хотя бы для того, чтобы избавиться от последних иллюзий. Справа возбуждённо заржал поравнявшийся с его вороным конь Хаширамы. Теперь они шли ноздря в ноздрю. Мадара бросил взгляд на скачущую слева Мито. Она держалась в седле немного неуверенно, но абсолютно ни в чем им не уступала. Мадара сразу признал в ней таинственную незнакомку с озера и не удивился их скорой встрече. Ещё там он заприметил характерные нашивки на ее кимоно и догадался из какого она клана. Узумаки. Внучка старосты. И, как выяснилось, невеста Хаширамы. Мадара натужно сглотнул, ощутив странный укол в подреберье, с минуту поглядел в пляшущую от скачки даль, а затем взором вновь отыскал Мито. С ней свои ощущения он соотносить не стал. Зато мысли разгуляться позволил. Судя по подчеркнутому формализму и осторожности в обращении друг к другу, Хаширама и внучка старосты знакомы недавно. Не исключено, что они впервые встретились только сегодня. Исходя из этого напрашивался вывод. Будущий брак базируется на крепкой договорной основе. Собственно, не редкость в условиях современных реалий. Поколениями наследники правящих родов служили средством реализации амбиций своих вожаков. Вероятно, не избежала этой участи и Мито. Если верить слухам, Узумаки переживают тяжёлые времена. Союз с Сенджу, тем более скреплённый брачными узами, может спасти их от неизбежности. Наблюдая напряженное, с признаками тяжелой задумчивости, лицо девушки, Мадара вновь и вновь убеждался в собственной правоте. Светлыми чувствами здесь и не пахло. Бедняжка, отнюдь не по своей воле собралась под венец, и уж точно, не из большой любви к Хашираме, с которым при нем перекинулась едва ли парой слов. Между тем, Хаширама громко гикнул, с демонстративной удалью посылая коня вперёд. Забились под шквалом встречного ветра его длинные волосы. Вздулось пузырем кимоно на спине. Мадара, решил воздержаться от ребячества. Он не поддался на провокацию. Властно придержав рвущегося следом скакуна, мужчина поравнялся с девушкой, чьи изящные ручки судорожно вцепились в поводья. — Расслабь запястья, пока лошадь не понесла. И перестань нервничать. Животное все чувствует… Мито обратила к нему своё бледное лицо и сконфужено ляпнула: — Не люблю лошадей… Сказала и тут же замолчала. Повисла пауза, в течении которой их глаза не расставались. Она, очевидно, ждала ремарок, каких-либо замечаний. Однако Мадара не собирался поддерживать диалог и в следующее мгновение дал об этом понять. Он отвел глаза и начал медленно выводить коня на опережение. И тогда она, как ему показалось, спонтанно выпалила: — К чему весь этот фарс? Очевидно же, что переговоры, пустая болтовня о мире, которому никогда не бывать! Ты же понимаешь, врагам никогда не стать друзьями, так же как и от прошлого не откреститься! Рано или поздно оно проявит себя. Откровенно говоря, Мито с самого начала не видела в этой затее смысла. Даже с учетом всех возможных привилегий, которые, несомненно, откроются перед обоими кланами. Ведь ненависть никуда не денется. Она как жила, так и будет жить в сердцах, если не попытаться искоренить ее прежде, чем скреплять договоренности подписями. В гнетуще чёрных глазах Мадары сверкнули льдинки. Мито в миг осознала, что зря распустила язык. — Видимо, для того же, для чего пытаться породниться с кем-то, кто маститей и богаче тебя? — изрёк он с каменным выражением лица, намекая на ее отношения с Хаширамой. Ей будто в лицо ушат холодной воды плеснули. Чем крыть подобное? Нечем. Он тысячу раз прав. Именно такими — корыстными и меркантильными их отношения выглядели со стороны. Чувствуя, как внутренности с новой силой скручивает протест, Мито неловко потупилась, проходясь языком по пересохшим губам.  — Не стоит судить о том, о чем не имеешь представления, бросилась вяло защищаться она. — Действительно. — Промолвил он. Многозначительный взгляд безжалостно кромсал душу, едва ли подозревая об этом. Не выдержав его давящей тяжести, Мито укрылась от него, отвернувшись. Нервная дрожь катила по телу волны, скользила по рукам, лобзала пальцы ног и икроножку, холодными змеями спускалась от затылка к пояснице. Мадара Учиха — до жути завораживающий тип. От него буквально разит опасностью и какой-то животной мощью. Он немногословен, сдержан и резок. Однако, невзирая на это, его очень легко понять. Бог невесть зачем, он рассчитывал всколыхнуть в ней чувства определённого звена. И, надо отметить, весьма в том преуспел. В сознании отчётливо завозилось раскаяние. Мито проглотила судорожный всхлип, сгорбилась, вперив смущенный взгляд в основание шеи коня. Не стоило ей открывать рот и рассуждать о том, о чем она имеет весьма посредственное представление. Безусловно, переговоры — абсурд. Однако ее это не касается. Она не Учиха и не Сенджу. Она Узумаки. И все, что ее должно заботить — благополучие родного клана. Оно же вполне реально и достижимо. Пускай и ценой ее личного счастья. От мыслей о грустном, горло сковала горечь, а в глазах настойчиво запесочило. Странное дело. Мито активно заморгала, гоня прочь непрошеные слезы. Она по природе совершенно не плаксива. Отчего же, под взглядом этих гнетущих чёрных глаз ее отчаянно тянет разреветься белугой? Куноити натужно сглотнула, в полнейшей растерянности бросила взгляд на мужчину, чей гордый профиль четко проступал на фоне стремительно темнеющего неба и отвела волосы с лица. — О мотивах Хаширамы, решившего связаться с первой попавшейся злато искательницей, мне известно, пожалуй, столь же мало, как и тебе о факторах сотрудничества между Учиха и Сенджу. — Вдруг продолжил он ледяным тоном, явно желая задеть ее побольнее. И снова угодил в точку. Все в ней взвыло. Но лишь на мгновение. Следом разум затопил гнев. Мито вздернула подбородок, прищурила заискрившиеся грозовыми разрядами глаза. Она умеет признавать свои оплошности. А он? Уверен, что ею движет корысть! Что в покровительстве Сенджу она ищет исключительно привилегии и выгоды. И даже не подозревает, насколько заблуждается! Мито расправила плечи, чувствуя, как медленно овладевает щеками возмущённый румянец. И отчеканила на удивление ровно: — Рано или поздно все мы оказываемся перед выбором. Долг, честь, чувства, ответственность. Личное счастье или благополучие всей общины. Мне ли тебе об этом говорить? Ты — глава клана, одно название которого повергает врагов в трепет, и наверняка, сам не раз расставлял приоритеты? Красивое лицо Мадары, словно маска, хранило статичность. — Я нисколько не осуждаю тебя, Мито Узумаки. — Изрёк сдержано он. — Полагаю, сложно противиться воле опекуна, особенно если он — староста селения? И снова удар под дых. Он буквально читал в книге ее судьбы. Пожал плечами. Отвернулся, чтобы затем вновь заарканить глазами. — - Мне, в сущности, безразличны твои мотивы. Как и стоящие за попыткой суицида причины. Мито непроизвольно всхлипнула. — Ничего подобного я не хотела! — в очередной попытке попыталась донести до него она. Однако мужчина жестом остановил ее. — Не утруждайся. Расскажешь об этом Хашираме, когда поженитесь. Пока же советую подумать, что делать с врагом, которого ты нажила, оказавшись не в том месте, не в то время. — О ком это ты? — в недоумении переспросила Мито. — Пораскинь мозгами и все сама поймешь. — Сказал Мадара и хлестанул ее лошадь плеткой. Скакун заржал, вздыбился, едва не выбросив ее из седла. Спасла реакция и рефлекторно ухватившиеся за поводья пальцы. — Псих! — в неистовстве заверещала Мито, уносясь прочь. Лишь у пригорка у нее получилось успокоить взбесившееся животное. Сама же она ещё долго приходила в себя под какофонию колотящегося в ушах пульса. Взлетая на крутой склон, куноити кипела от ярости как самовар. Пропали все окружающие звуки. Она ничего не видела перед собой. Ничего не слышала. Вела периодически пофыркивающего скакуна механически и незаметно для себя нагнала Хашираму. Как же разительно он отличался от мужчины, скачущего позади. Его карие глаза лучились теплотой и светом. В то время как в чёрных глубинах глаз Мадары запросто можно было пропасть безвести. Хаширама встречал ее приветливой улыбкой, на которую невольно хотелось ответить. Что Мито непроизвольно и сделала. А потом все-таки не удержалась и оглянулась. Лошадь Мадары неспешно брела по плоскогорью. Наклонившись к холке, он что-то нашептывал ей на ухо, трепал косматую гриву. Конь изредка фыркал, прядая ушами, мотал хвостом. Наблюдая за ним, девушка не переставала удивляться. Этот человек буквально несколько минут наговорил ей жутких резкостей, сейчас, в компании животного преобразился до неузнаваемости. Не дать, не взять, хамелеон — меняет поведение в зависимости от обстановки. Ей посчастливилось лицезреть три его формы. Великодушный Мадара спас ее на озере. Непробиваемый циник, прибывший на переговоры, обвинил в меркантильности. А немногословный спутник нежно ворковал с конем. А какой из них настоящий? Можно голову сломать. Снова пересохло в горле. Мито поспешно отвернулась и потёрла правый глаз, элементарно, чтобы отвлечься от воспоминаний, настойчиво увлекающих ее в прошлое. Не абстрагироваться от них, не спрятаться. Она, разумеется, попыталась. Неудачно. Они коварно выхватили из забытая самые сакральные моменты и покатились по спине мурашками. Девушка в миллионный раз облизнула губы. Хаширама что-то ей крикнул, указал вперёд. Она автоматом кивнула, отправляя невидящий взор в указанном направлении. А мысль уже было не унять. Там, на озере, Мадара продемонстрировал поразительную самоотверженность. Не каждый способен очертя голову кинуться на выручку утопающему. Невзирая на неслыханное хамство с его стороны после, Мито была глубоко признательна ему за это. Наверное именно поэтому после очередной выволочки с его стороны не наговорила гадостей в ответ. Впрочем, кого она обманывает? Причина в пресловутом страхе. Мадара превратно истолковал случай на озере. И если превратно преподнесёт его Сенджу, под ударом окажется не только честь Узумаки. К тому же не стоит сбрасывать со счетов Тобираму. У этого парня определенно зуб на Мадару. В попытке насолить ему она может стать разменной монетой. Горло тисками сдавила тревога. Она неловко кашлянула, отворачиваясь. Стоит ли верить Мадаре? Станет ли он беречь их маленький секрет или проболтается при первом удобном случае? И кто этот невидимый враг, дорогу которому она сама не ведая перешла? Ветер бросил в лицо выбившимся из укладки пряди. Сражаясь с ними, Мито приспустила веки, вобрала в легкие побольше воздуха, пытаясь унять частившее сердце. И тут же транзитом через сознание побежали образы и ощущения. Чёрные глаза, обвивающие стан сильные руки и жар горячего дыхания на щеках… «Будда! Спаси! Я тону!» — Разве не красиво?! — вторгся в хаос мыслей голос Хаширамы. Мито дёрнулась, выпрямилась и посмотрела на него, будто впервые увидела. Хаширама остановил коня на краю утеса, с высоты которого открывался удивительный вид на раскинувшуюся в подножии долину. Девушка тряхнула волосами, возвращаясь в реальность, пару раз моргнула и отпустила взор на просторы. — Потрясающе! –спустя мгновение апатично молвила она. Когда в душе такое не до восторгов и красот. Хаширама бросил на неё недоуменный взгляд. А следом расплылся в улыбке и простер перед собой ладонь. — Мы возведем здесь селение, которое станет оплотом для всей страны. Поможешь мне, Мито? — Я? — сумбурно хмыкнула девушка, не успев до конца овладеть собой. — Вы уж простите, господин, но из меня никудышный помощник. Я в подобных делах совершенно не разбираюсь. — Люди — глупые создания! — воскликнул на это Хаширама. — В их силах горы свернуть, а они пятиться, пугаясь собственной тени. Но ты же не такая, Мито-тян? Куноити ответила задумчивым молчанием. В последнее время с ней невесть что творилось. Ей сложно было понять саму себя. Поэтому и ответа не было. Невзирая на неловкую заминку, Хаширама вновь одарил ее улыбкой. — Нет. Конечно же, нет. Подойди ближе. Я покажу кое-что… Она механически вскинула руку, когда он предложил ей ладонь. Однако прежде, чем их пальцы успели соприкоснуться, на утёс въехал Мадара и фактически вклинился между ними. — Хорош морочить девочке голову! — пробурчал он. — Мечты мечтами, но давай смотреть правде в глаза — твоим планам далеко до осуществления. Не исключено, что они никогда не воплотятся в реальность. — Если Учиха останутся в стороне — безусловно. Если же ты решишься, вместе мы сможем… — Не питай напрасных иллюзий. — Перебил Мадара. — Я не уверен, что Учиха это нужно. — Как скажешь, — пожал плечами Хаширама. — Я не буду торопить тебя. Времени у нас предостаточно. Хаширама снова просиял. Мито находила, что, пожалуй, он слишком часто улыбался, а порой и вовсе не к месту. Мадара оставил это замечание без комментариев, блуждая глазами по долине. А затем обронил: — Смеркается. До темна мы не успеем вернуться в общину. -Тогда предлагаю заночевать в Долине! — с энтузиазмом откликнулся Хаширама. — Там, внизу у поймы есть небольшой оазис — райское местечко… Мито и Мадара рефлекторно переглянулись. Однако не один из них возражений не выказал. Между тем, в селении Узумаки в опустевшем здании Совета между местным старостой и Тобирамой состоялся разговор, назревавший с момента инцидента на площади. Тема предсказуема. Мито. Тобирама по обыкновению начал без раскачки. Парочка надоедливых вопросов несколько часов к ряду проедала мозг и ему не терпелось развеять сомнения. Красавица с озера, она же внучка достопочтенного старца Узумаки и невеста брата — подлая предательница? Или любовница Мадары Учиха? Или и то, и другое одновременно? А может существует иной, альтернативный вариант, до которого он пока не додумался? — Помилуйте, доно… — озадачился староста, вскидывая кустистые брови. — Кто ж бьет по рукам дарующих? Хаширама-сама в буквальном смысле облагодетельствовал нас. Нам нет смысла плести за вашими спинами интриги… Действительно. В его словах присутствовала логика. Узумаки полностью зависели от Сенджу. Достаток, заказы, денежное довольствие — все это результат заключённых договоренностей. Если же союз распадётся Узумаки останутся у разбитого корыта. Напряжённо соображая, Тобирама тщательно расправил складки на своих брюках и пристально посмотрел мужчине в глаза. — Могу ли я положиться на вас, Гендзи-сан? — промолвил он статично, едва шевеля губами. — Разумеется. Я ваш преданный слуга. — До пола кланялся староста. — В таком случае, я ожидаю от вас безоговорочной честности и откровенности. Речь пойдёт об очень важных дела. Делах безопасности. — Я во внимании, доно. Ни о чем не волнуйтесь. — Речь пойдёт о вашей внучке, Мито. — Я все понимаю, — вздохом перебил его Гендзи, накреняя убеленную сединами голову и устало массируя переносицу. — Она вела себя безобразно дерзко. Характером в отца пошла. Тот был тем ещё строптивцем. Но вы не переживайте. Подобного впредь не повторится. Я не оставлю это без внимания и обязательно с ней поговорю. Теперь вздохнул Тобирама. Он стрельнул взглядом в направлении двери. Та хоть и была довольно глухой, стерильную тишину обеспечить была не в состоянии. До них отчётливо доносились голоса солдат, все ещё кучковавшихся на площади и ритмичные шаги несущих вахту постовых. — Я не об этом. — Вновь посмотрев на собеседника, промонотонил Тобирама. — О том, что у неё проблемных характер, я сразу смекнул. Меня интересует, другое. Насколько вы ей доверяете? — Смотря в каких вопросах, — тотчас оговорился староста. — Почему вы спрашиваете? — Потому что мне важно знать, склонна ли Мито ко лжи. Способна ли она обманывать своих близких, и соответственно, своих союзников. — Ну вы даёте, доно… — качнув головой, прочесал сморщенными, морщинистыми пальцами волосы староста. — Мито — куноити, и если потребуется, солжет, не моргнув и глазом. Со своими близкими она тоже предельно откровенна. Особенно она близка с Акико. Я же в ее душу не лезу. — У меня есть основания полагать, что Мито сознательно играет на два лагеря, либо ее завербовали. — Какие основания у вас так полагать? — нахмурился Гендзи. Он выглядел возмущённым. Тройной ряд морщинок хаотично пересёк его лоб. — Дурные манеры ещё не повод обвинять в предательстве. -Манеры тут не причём, — отрубил не в меру резко Тобирама. День давно перестал быть томным, а разговор — приятным. — Я основываюсь на личных наблюдениях. — Каких именно, Тобирама-сан, позвольте узнать? — зацепился за соломинку староста. Помедлив, Тобирама собрался с мыслями. Не в его привычках церемонится. Подбирать слова. Но ранить чувства деда ему отчего-то не хотелось. — Быть может вам известно, как давно она водит дружбу с Учиха Мадарой? — с максимальной деликатностью поинтересовался он. В выцветших глазах старосты мелькнуло недоумение, и Тобирама осознал крамольное. В деле разоблачения Мито Гендзи Узумаки ему не помощник. — А она водит с ним дружбу? — переспросил староста следом, подтверждая его заключения. — Я видел их вместе. И уж поверьте, вели они себя не просто как знакомые… — Что вы имеете ввиду? Тобирама выдержал паузу, в течение которой успел промчаться взглядом по собственным беспокойно сжавшимся на коленях рукам. — Мне показалось, они состоят в довольно близких отношениях. Староста обескуражено качнулся. На миг эмоции явственно проступили на его лице. Но уже в следующую секунду исчезли без следа. Что тут скажешь? Опыт. — Могу с уверенностью утверждать лишь одно. При мне Мито даже имени его не упоминала. — Ничего удивительного, — убежденно заметил Тобирама. — Если она переметнулась, в ее интересах соблюдать конспирацию — Повторюсь, Тобирама-сама, Мито — предана клану и никогда… — Чувства и на худшее способны толкнуть! — возразил Сенджу. — Вы лучше подумайте, где они могли познакомиться и тогда, быть может ситуация обретёт прозрачность. — Откровенно, весь этот разговор оскорбителен для меня… — заерзал на подушке староста. — Внучка на ведущих ролях в клане и не раз доказывала свою преданность. Кроме того, она совершенно не влюбчива и едва ли поддалась бы вербовке на почве эмоций. Если их знакомство и имело место, я не имею представления о том, где и при каких обстоятельствах. — Тем не менее, они знакомы. — Не понимаю, почему вас это так тревожит? Допустим, Мито и господин Мадара знакомы. Пускай даже состоят в близких отношениях. Прошлое у всех есть. Мы не можем просто так взять и откреститься от тех, кто когда-то вошёл в нашу жизнь. — У Сенджу и Учиха много врагов. Им не выгоден наш Альянс. — Какое отношение это имеет к Мито? — Я пока не уверен, что проблема вообще существует. Поэтому пытаюсь разобраться в том, что увидел. Я отвечаю за безопасность Хаширамы. И должен быть готов ко всему. — Простите, доно. Мне нечем вам помочь. Все, что я могу, попытаться вытянуть что-то из Мито по возвращении. Но особо не надейтесь. Девчонка хоть и огонь. Когда надо, язык за зубами держать умеет.  — Да и ваши отношения весьма натянуты, как я заметил? — добавил Тобирама. — Ох, есть такое… — с очередным вздохом сокрушился староста. — Тогда предлагаю пока не афишировать. Как вы ранее заметили, мне не хотелось бы быть голословным и расстраивать брата беспричинно. Если между Мадарой и Мито существует связь, рано или поздно она проявит себя. Нам нужно только ждать и наблюдать. Однако вы не суетитесь. Я беру это на себя. — А если все подтвердится, и окажется, что Мито действительно виновна, как тогда вы поступите? Отдадите под суд? — Я не чудовище, Гендзи-сан. Обещаю, у неё будет выбор. Хаширама с аппетитом уплетал приготовленный на костре ужин. Рис и тушеную в соевом соусе рыбу с травами. Они отдавали дымком и это придавало им неповторимый вкус и аромат. Впрочем, предложите ему сейчас и пресные, ничем не приправленные нори, он умял бы их за обе щеки, будто то редкий деликатес. А все потому, что был несказанно счастлив и воспринимал мир сквозь призму своего приподнятого настроения. Его мечты сбывались. Как тут не радоваться? И пускай, сидевший по правую руку от него Мадара, на которого он возлагал огромные надежды, продолжал упорствовать, а женщина справа держалась крайне холодно и напряжённо, не подозревая, что это каленным железом прожигает дыру ему в сердце, он, будто в облаках парил, прибывая в уверенности, что рано или поздно его старания окупятся. Мито обязательно оттает. Он сделает все для этого, преподнесёт на блюде ей свою давно безответно томящуюся душу. Мадара же тот ещё умник. Поупирается для вида какое-то время, а когда все тщательно взвесит, обязательно примет верное решение. И вот тогда их кланы перестанут враждовать, сложат оружие и навсегда закопают топор войны. Мысленно улыбнувшись думам, Хаширама спрятал возбужденно блестящие глаза за ресницами и утопил взор в миске с едой. Он, наверное, слишком наивен. Однако уверенность в том, что все сложится именно так, а не иначе, не покидала его с того самого дня, когда они в последний раз встретились с Мадарой как друзья. Это случилось очень давно. Ещё в детстве. Тогда отцы прознали про их тайные встречи и, не сговариваясь, решили устроить засаду. В тот день Хаширама чуть не лишился брата. Впрочем, Мадара тоже… Хаширама отправил в рот очередную порцию риса с рыбой и украдкой посмотрел на Мито. Она неизменно притягивала его взгляд, о чем бы он не думал. Вот и сейчас в голове блуждали мысли о глобальном. Однако стоило увидеть, как изящно она держит в хрупких ладошках тарелку и как неторопливо поглощает неказистую пищу, он не смог оторваться от неё. Между тем, неуловимо сгустились сумерки. Потемнело и в отблесках жарко пылающего костра все выглядело иначе, нежели при свете дня. Полнилась неясными шорохами, утопающая в сером мареве округа. Стерлись границы между небом и землей. А от удивительной красоты Мито дух захватывало. В памяти всплыл момент их первой встречи. Это случилось несколько лет назад. Она тогда была совсем юной, почти девчонкой. Он прибыл в общину Узумаки тайно, с деловым визитом. Тогда их кланы находились в отношениях, чем-то напоминающие нынешние отношения с Учиха, за тем лишь исключением, что Узумаки никогда открыто Сенджу не противостояли. Староста принимал его у себя дома. Там он впервые и увидел Мито. Их встреча была слишком мимолетной, чтобы девушка смогла запомнить его. Впрочем, ему хватило и этих кратких мгновений, чтобы она запала ему в сердце. Шли годы, и все это время Хаширама не переставал вспоминать о ней. И вот, когда настала пора подумать о браке, за неимением серьезных отношений с кем бы то ни было еще, его выбор пал на Мито. — Мито-тян, может добавки? — куноити в задумчивости водила палочками по дну пустой тарелки и Хаширама не преминул предложить. Она в миг вскинулась, встряхнула огненной гривой и медленно опустила палочки в тарелку. После этого отставила ее в сторону и учтиво поклонилась. — Благодарю, я сыта, господин… — промолвила скомкано и принялась подниматься. Хаширама отчего-то напрягся. Она словно почувствовала и поспешно добавила: — Если не возражаете, я отлучусь ненадолго?  — Что-то случилось? — рефлекторно привстал Хаширама. Всякий раз, стоило ему обратиться к ней, она возводила между ними невидимую стену. — Все хорошо. Не стоит беспокоиться. Я просто хочу пройтись перед сном. Привычка. — Можно мне с тобой? — Лучше не стоит, — очередной сухой поклон. Мито ловко ускользнула от его испытующего взгляда, отведя глаза и поспешила уйти.