***
У Венти все по жизни хитро и предусмотрительно. Кабинет, в который Скарамучча сейчас плетется — лишь для вида, а так их аж двое в этом клубе. Второй предпочитает именоваться местом отдыха, рефлексивная зона, да, как угодно, но только не для всех она тут пыль собирает. Когда желанная массивная дверь оказывается перед носом, Скара нахера-то стучит в нее, хотя в этом гомоне не будет услышан. Внутри совершенно темно, выглядит так, будто никого и нет здесь, потому что зачем блин вырубать свет полностью, когда ты буквально в центре взрыва музыки и истеричного сброда. Скарамучча вдруг осекается внезапным мыслям и всматривается, ища подтверждение похабным действиям в радиусе от него. Он закрывает за собой дверь, приятно подмечая одну деталь — басы словно где-то в другом здании, но этого маловато, чтобы насладиться тишиной. — Венти? — Скара проходит вглубь темноты, пытаясь вспомнить, где выключатель. — Ви? Вен? Вентиш? — Мистер Венти! Или дядя Венти! Щелчок, и в глаза врезается яркий свет обычной люстры на высоком потолке. После затемненного основного зала клуба, которое прерывалась изредка неоновыми движущимися прожекторами, Скара хмурится от непривычки. Он заставляет себя найти взглядом Венти, а тот и бровью не двинул от смены обстановки. — Хорошо, мистер дядя, — промаргиваясь, говорит Скара и подмечает вполне здоровый и презентабельный вид хозяина клуба в белой рубашке и классических зеленоватых брюках. — Что делал в темноте? В клубе? Один? — Спал сном праведных вообще-то, — Венти складывает руки у груди и от души зевает. — Как в таком шум-гаме? — Вот дойдешь, дружочек, до моих лет и не такие способности откроются, — Венти вдруг заливается смехом и бредет к столу, усаживаясь на свое щегольское компьютерное кресло. — Ну давай, можешь поплакаться своему любимому дяде, я готов. — От 25-ти летнего слышать такое даже стремно. — Почти 30! Любой другой человек, наоборот, старался бы приуменьшить свой возраст или хотя бы не гнать так далеко, но с Венти все наизнанку. Иногда понимаешь, почему мать его не терпит вовсе; Скара привык к такому, даже если с ним он общался довольно редко. Если уж на то пошло, то его только и окружают, что странные и с ебанцой. Хочешь не хочешь, а адаптируешься. — Я за инфой, — Скара подходит к Венти и опускается на диванчик для посетителей. — Блин, а я уже приготовил плакательную жилетку… — выпятил губы тот, однако по какому-то порыву выпрямляется на месте, а его миловидное лицо вдруг теряет былой задор. — Начинай. Небось ждут тебя там. Скарамучча не чувствует, будто ему это тяжело дастся, не чувствует напряжение или обязанности, необходимости в этом разговоре. В какой-то момент становится даже пофиг на все, хочется вернуться обратно к ребятам, пока они еще на ногах могут стоять, и, конечно, присоединиться. Что он там обещал себе? Конец эры любви. Точно. Нельзя сражаться с врагом в лице Яэ Мико, не имея о ней ни крупицы информации. Сдаваться сейчас — лажа, потом ему его бездействие аукнется, будет жалеть, когда плешивый розовый хвост опять нагадит на порог. — Ты по-любому знаешь, что мать моя крутит шашни с Яэ Мико, — в лоб бьет метко Скара. — Ага, да, — слишком быстро отвечает Венти довольно сухо, вперив серьезный взгляд на собеседника, пару тиков электронных часов, и он встрепенулся, замер на месте, а после начал заливаться хохотом. Стол под ним страдал от его же кулаков, сам Скара морщился от таких странностей. — П-помнишь, — Венти пытается отдышаться, — я приходил к ней с вином, ну, тот случай с жалобой? Так вот, я же просто пригрозил тебе рассказать об их очень деловых отношениях. Пока смех Венти разносился по помещению, Скара понял, что у него прибавилось еще больше вопросов. — Она… не хотела, чтоб я знал? — Ты даже не представляешь насколько, — Венти запрокидывает голову, вытирая невидимые слезы, затем резко подается вперед. — Как? Как так вышло, что ты узнал? Расскажи-расскажи. — Да почти сразу, — вообще-то это он тут задавать вопросы пришел. — После окончания школы она появилась впервые на виду, а потом через пару дней я застукал их в гараже сосущимися. Тот инцидент с жалобой на Венти произошел около трех лет назад, чуть больше личного представления Яэ его матерью. Получается, они знакомы более длительное время, чем ожидал Скар. Правда, эти небольшие числа не меняют почти ничего. — Вот оно как, — Венти поджимает губы, заметно хмурясь. — А ты не знаешь, почему она так рьяно не хотела тебя с ней знакомить? — Может ей взбрело, что я гомофоб, — Скара ухмыляется, когда собеседник снова давиться смехом. — Ты тогда так уверено вышагивал к ней, я думал тебе все известно. — По правде говоря, — тот складывает руки на стол и опускает голову. — Мне это Яэ посоветовала. Подойти к ней и сказать то-то и то-то, я просто следовал сценарию. Терять клуб не хотелось, знаешь ли, — Венти кидает на него виноватый взгляд. — …гребаный пиздец, — Скара даже не так удивлен, что лиса еще и сюда лапу приложила. — Бля, меня окружают одни ее прихвостни. — Ну-ну, ребенок, она помогла по старой дружбе, — Венти тянет руку, чтобы погладить того по голове. — Если мне дадут выбрать одного из вашей семьи, то это будешь ты. — Чертова Яэ не часть чего-то, где есть я, — Скара пихает чужую руку обратно, уворачиваясь. — Хочешь или нет, она уже давно семья для Эи, — хихикает Венти, потом уже спокойней добавляет. — После Макото… Скара уже слышал нечто подобное от кого-то, не было адресовано ему. Возможно, он где-то подслушал, но это не шибко важно. Обычно Эи никогда не говорит про погибшую сестру-близнеца, дома вещей никаких, даже фотографии не водятся. А Скарамучча ее не знал достаточно хорошо, ведь сколько себя помнит, Макото буквально обитала в госпитале. Видел раза два, да голос и лицо размыты, он пытался подставить лицо матери к позабытому участку, вот только нечто подсказывало, что не до такой степени те были идентичны. — Любопытно, что бы сказала она при виде избранницы сестры, — тихое вырывает из Скара, когда приходится размышлять о вопросах про саму Яэ Мико. В конце концов, он здесь только за этим; и не замечает потерянные глаза Венти, которые бегают по его лицу. — Обожди. Яэ Мико была знакома с Макото. Они втроём когда-то были не разлей вода, — выдает он, выпрямляясь. — Так она сама говорила. Это я точно помню. — Да… да как так-то, а? — Скара невольно поднимается с насиженного места с видом «а не пиздишь ли ты часом», однако уверенное лицо напротив смывает все подозрения напрочь. — То есть, она и Эи… вместе так долго? — Я знаю Яэ не так давно, но Чжун Ли как-то подтвердил, — Венти хоть не догоняет, что имеет в виду парень, но все равно остается спокойным. — Когда почила Макото… — Скара оперся руками об стол, явно уходя в размышления. — Лет пять назад, а если учесть ее нахождение в госпитале… — он в душе не имел, когда ту упекли туда, на его памяти она всегда только в плену белых стенах, очень бледная и тощая. Казалось, повысь голос мать, девушка просто испарится и вылетит через приоткрытое окно. «Не разлей вода» возможен только при условии, что Макото тогда еще не была в госпитале. Выходит, трио из нее, Эи и Яэ существовало еще с давних времен. — Почему я не… помню. Последнее слово звучит уже без вопросительного тона, потому что Венти еле заметно напрягается. Скара видит, как тот юрко отводит взгляд, но все же после удосужился вернуть, глядя вполне привычно. Это перемена происходит крайне быстро, но не в глазах Скарамуччи: он улавливает все. И от этого так душу начинает воротить, впервые в отношении к Венти у него возникло такое едкое чувство, как будто его считают каким-то маразматиком с деменцией. — Кажется, задолго до смерти Макото, Яэ куда-то запропастилась. Больше ничего не знаю, да и не тянусь к этому. — Чжун Ли может знать? — Да этому старперу даже если и известно больше, то он умело переведёт тему, уж поверь мне. Ты и сам знаешь, раз пришёл ко мне, — Венти разразился хохотом сразу после своих слов, и ловкими движениями достал с нижней полки бутылку красного вермута, сразу открывая его как нефиг делать. — Твоя правда, — Скарамучча отнекивается на предложение присоединиться к дегустации выпивки. — С меня одно из вин с тайного подвала матери. Венти восторженно визжит, пожимая тому руку с «приятно иметь дело, шкет». Скарамучча хотел сразу притащить некую благодарность, но понимал, что один рыжий распиздяй вполне мог покуситься на прелесть. Он старался сделать вид, будто сейчас в его башке не врезаются друг о друга мириады вопросов, сокрушая череп напряжением. Почему мать не хотела знакомить с избранницей? А сейчас решила кинуть ему в грудь факт и заставить следовать новым правилам. Как долго они все это скрывали? И главное: Кто такая Яэ Мико, блять, и откуда она вылезла? Стало проще, действительно стало. Он не олух царя небесного, чтобы отрицать то, что такие долгие отношения разрушить будет крайне сложно. Но сделать так, чтобы они оставили его в покое — шанс всегда есть. Время не ждет, а следующий шаг теперь понятен. Скара стоял у двери, вслушиваясь в приглушенную музыку снаружи, когда веселые пыхтения Венти оборвались. — И да, дружище, не стоит вспоминать то, что портит настроение. — Ведаешь мне свой принцип жизни? Венти лишь подмигивает. Когда Скарамучча прикрывает дверь, до него тут же доходит, что она довольно массивная, он не помнил ее такой. Казалось, открывал и закрывал одной рукой без проблем, а тут вторую использовал, да еще и спиной оперся об нее, чтоб наверняка. Людей явно стало больше, всякие звуки еще громче, а тусклость и концентрация тел не давали увидеть столик, за которым сейчас кайфуют свои. Скара прикрывает глаза, пальцами отстукивая бит заканчивающейся песни, понимая, что вместе с ней подходят к концу барьеры. Он не хочет думать, только не в этом помещении, не тогда, когда началась одна из его любимых песен. Вздыхает прерывисто, давно ее не было слышно. Музыка только-только начала проигрываться, разгонять чужие танцы, вгонять Скару в жесткую ностальгию, как его что-то невесомо касается. Он совсем замедленно поднимает веки и тут же выпрямляется: Казуха, получив его внимание, улыбается глазами, хватает чужое запястье и ненавязчиво тянет в сторону. Скара не смеет отрывать взгляда от ведущего куда-то парня, лицо которого, несмотря на явную нетрезвость, выглядит подозрительно уверенно. И наперед позволяет сделать то, что седой задумал, игнорируя шок. — Эта песня… — восхищенно говорит Казуха, прикрывая и приподнимая голову в наслаждении от потока музыки. Выглядит так завораживающе: окружающие с ног до головы разноцветные цвета, которые скользят по легкой улыбке и теряются в выбеленных волосах. Будто он чувствует не только нравящееся произведение, его слова, биты, но что-то такое еще, заставляющее оставить время и место, погрузиться в те моменты, когда звучала только эта песня. Они постепенно останавливаются, однако Скарамучча не может этого сделать сразу — продолжают тянуть на себя, пока Казуха не утыкается носом в его висок. — Она ведь тебе нравится.Heads Will Roll — (A-Trak Remix)