Someone Like Us

— Ну и домина! Гигантский, − пораженный Хан вслух выражал свои восторги, оглядываясь по сторонам. Сынмин рассмеялся: — Сколько уже знаком с Чанбином, а до сих пор не могу привыкнуть к его хоромам. С тех пор, как они только познакомились, у Чанбина появилась традиция приглашать ребят собраться в доме семейства Со в первый день зимних каникул, чтобы отпраздновать это событие. Им предстояло провести некоторое время вдали от колледжа и друг от друга, так что идея небольшого прощального вечера пришлась всем по вкусу. Также стоит упомянуть, что семья Чанбина была достаточно зажиточной, поэтому их жилище и не дотягивало до особняка разве что толщиной потолочных балок. — Вот это люстра у тебя, Бини! − Джисон никак не мог сдержать своих восторгов, осыпая ими все, что только бросалось в глаза. Чанбин пренебрежительно махнул рукой: — Ерунда, дом как дом… Когда обзорная экскурсия для Хана была окончена и ребята наконец собрались в просторной гостиной перед камином, вечеринка началась. Ничего сумасшедшего, первые пару часов друзья просто болтали обо всем и ели закуски. Только с наступлением темноты настроение группы начало постепенно становиться шальным. — Мы должны сыграть в игру, − предложил Чонин. − Это уже, можно сказать, традиция. — Хорошо, − согласился Чанбин, и все они собрались в круг, рассевшись кто на диван, кто на пол. − С чего хочешь начать? − Это первая вечеринка Джисона, поэтому я предлагаю сыграть в «Я никогда не», − предложил Хёнджин. — Точно так же, как мы сделали это для Феликса, − согласился Чонин. Сынмин посмотрел на Джисона. — Ты знаешь такую игру? Джисон нерешительно кивнул: — Думаю, да..? Это игра, в которой кто-то говорит что-то, чего он никогда не делал, и если кто-то из компании это делал, то он должен выпить? Сынмин кивнул. — В яблочко. За исключением того, что у нас нет алкоголя, поэтому нам нужно придумать альтернативу «штрафного»... — Я могу пойти и взять конфет, − предложил Чанбин. Он ушел и вернулся с восемью маленькими вазочками, наполненными конфетами. − Взял по десять штук на каждого. Проигрывает тот, кто первым слопает все. Последний побеждает. Норм? Хор голосов ответил ему «норм». — Я думаю, Джисон должен начать, − предложил Феликс. − В конце концов, эта игра создана для того, чтобы узнать человека получше, а мы именно этого и хотим. Джисон прикусил губу, и Сынмин буквально видел мыслительные процессы, зашевелившиеся в голове старшего. — Это не обязательно должно быть что-то глубокое, − подсказал Чан. − Можно и ерунду. Джисон кивнул. — Я никогда не… Ничего себе не ломал, − все заинтригованно загудели. Это было довольно неплохо для первого раунда. Взгляд Сынмина остановился на Феликсе, когда он сунул конфету в рот. − Как? − громко спросил Сынмин, сбитый с толку. − Когда? − все взгляды были прикованы к Феликсу, единственному, кто взял конфету. Он неловко рассмеялся, проглотив сладость, прежде чем заговорить. — Это неинтересная история, уверяю вас. — И все же теперь ты обязан ее рассказать, − возразил Минхо. — Я упал с лестницы. Сломал запястье, − раздался хор болезненных «ау». — Хорошо, Джисон, кто следующий? − спросил Чан. — Как насчет Чонина? Чонин хмыкнул. — Я никогда не… Нуждался в очках. — Ладно, вот это уже просто подло! − Сынмин рассмеялся, возмущаясь. Он сердито съел одну из конфет. − Это был прицельный выстрел. Чонин улыбнулся и пожал плечами: — Что есть, то есть. Чанбин, ты следующий. — Я никогда не… Сталкивался с чем-то сверхъестественным. Все примолкли. Буквально каждый. В комнате воцарилась тишина, и Сынмин оглядел своих друзей. — Хорошо, я понял, это был плохой вопрос. Я думаю, что это не совсем объективно. Я передам Феликсу. — Я никогда не спотыкался и не падал на кого-то, − Феликс и секунды не колебался, подленько прищурившись. Джисон драматично ахнул: — Как ты мог так поступить со мной? − он неохотно съел конфету. − Знаешь что. Думаю, я просто признаю, что у меня синдром неуклюжего главного героя, − все рассмеялись. — Минхо, ты можешь быть следующим. — Я никогда не ломал что-то в доме друга, не говоря им об этом, − Хёнджин и Сынмин взяли по конфете, прежде чем замереть и посмотреть друг другу в глаза. Остальные тут же начали смеяться. — Что вы натворили? − Чан рассмеялся. — Я случайно разбил горшок с растением в доме Хёнджина, когда пинал мяч, и ушел до того, как его кто-то нашел. — Значит, правда наконец-то выходит наружу! − Хёнджин драматично вскрикнул. − У меня было столько неприятностей из-за этого, а я ума не мог приложить, как это произошло! Сынмин поднял бровь. — А ты что учудил? Хёнджин на мгновение замолк. — Я случайно наступил на новую пару очков Сынмина, когда мы были в шестом классе. Я забрал их домой и выбросил, чтобы он никогда не узнал. Сынмин нахмурился. — Я думал, что потерял их! Родители мне такую взбучку тогда устроили. — Мне очень жаль! Это до сих пор преследует меня по ночам… — Хорошо, Хёнджин. Твоя очередь. — Хм... Я никогда не тонул. — Да вы все просто сговорились задавить меня! − пожаловался Сынмин, поглощая еще одну конфету. − Еще даже первый круг не прошел, а у меня уже меньше всех… — Ты такая королева драмы, клянусь, ты ведь тогда и по грудь в воду не зашел, а уже орал, что вся жизнь перед глазами проносится, − Сынмину не понравилось, что Хёнджин так его назвал. — Я чуть не умер, − драматично возразил Ким, и все друзья рассмеялись. — Ладно, Сынмини, твоя очередь. Сынмин скрестил руки на груди, на мгновение задумавшись. Он чувствовал, что может получить действительно любопытные ответы от своих друзей. — Я никогда не влюблялся с первого взгляда, − он был искренне удивлен тем, как много его друзей взяли в руки конфеты. Он посмотрел на Джисона, Минхо, Чанбина и Феликса широко открытыми глазами. Джисон пожал плечами: — Что я могу сказать. Когда я впервые увидел тот чизкейк, я понял, что это на всю жизнь… Сынмин застонал, он должен был предвидеть, что ответы, которые он получит на подобный вопрос, будут именно такими. — Дайте угадаю, у остальных ответы такие же? − он огляделся и увидел, что его друзья улыбаются и кивают. — Ну, я пытался. Чан, твоя очередь. — Я никогда не писал песни для кого-то, − улыбка Чана была жуть какой хитрой. Было ясно, что он нацелился на кого-то конкретного, но Сынмин не знал, на кого именно. Чанбин нахмурился и взял сладость. — Эти вопросы становятся уж слишком персональными, − пожаловался он. — Оооо, − пропел Хёнджин. − Для кого это ты написал песню? — Ни для кого, − настаивал Чанбин. — Ну, а тогда зачем ты взял конфету? − возразил Чонин. — Это техническая особенность. Технически, этот человек так и не получил свою песню. — Ты написал для кого-то песню, но так и не решился отдать ее? Кроха Чанбин стесняется? − поддразнил Минхо. — Ох, подзаткнулся бы ты! − все рассмеялись. Игра продолжалась еще некоторое время, пока кто-то, наконец, выиграл. Сынмин оказался первым, опустошившим свою вазочку. Однако он воспринял это как комплимент — это означало, что он много чего успел сделать за свою жизнь, верно? Джисон в конце концов победил, но это могло быть только потому, что они еще не знали его достаточно хорошо, чтобы заваливать специфическими вопросами, направленными прямиком на опыт Хана. В любом случае игра выдалась веселой. Группа осталась в гостиной и болтала до поздней ночи, прежде чем все наконец разошлись спать. Чан, Феликс и Минхо согласились переночевать в гостиной. Чанбин направился в свою спальню, уложив Джисона и Чонина в одной гостевой спальне, а Хёнджина и Сынмина в другой. В ту ночь Сынмин не мог уснуть. Он ворочался в постели рядом с Хёнджином, тяжело вздыхая. Честно говоря, он не понимал, как не разбудил другого своим барахтаньем. В этот вечер он снова почувствовал, что все в порядке, но это длилось недолго. Теперь, когда он снова был предоставлен самому себе, все, о чем он мог думать, это ужасы, которые они оставили позади. Сынмин потратил так много времени, просматривая одни и те же книги, пытаясь найти ответы на то, что его теперь даже не волновало. Теперь, когда ему нужно было разгадать настоящую загадку, которая угрожала как его жизни, так и жизни Хёнджина, он понял, каким неудачником он был на самом деле. Он провел так много времени, погрузившись в фантазии, что понятия не имел, как обращаться с реальностью. Сынмин перевернулся в постели с раздражением, его глаза остановились на спящем лице Хёнджина. Хмурый взгляд Кима мгновенно сменился легкой улыбкой. Хёнджин прошел через все вместе с ним. Они выросли вместе, они знали друг друга порой лучше, чем самих себя. Глядя на мирное, спящее лицо своего друга, Сынмин утешал себя одним: по крайней мере, он был не одинок. Пока у него был Хёнджин, он знал, что никогда не будет один.