Хёнджин был почти уверен, что у него развилась новая, глубоко укоренившаяся фобия темноты. Именно из-за этой новой травмы их план не очень устраивал его желудок, готовый вот-вот явить свету его скудный ужин.
— Сынмин, ты уверен в этом? − пробормотал парень в трубку, его рука сильно дрожала, он едва ли мог держать устройство у уха.
— Ты будешь в порядке, Джинни. Я жду поблизости на случай, если понадоблюсь, − голос в трубке был мягким и успокаивающим, но не таким мягким и успокаивающим, как вживую. Хёнджин хотел, чтобы парень был здесь с ним. Может быть, тогда его не тошнило бы так сильно.
— Но что, если он действительно появится? − Хван заскулил, дрожа, как осиновый лист. − Как всегда, когда я остаюсь один ночью.
— Но ведь это нам и нужно, Хёнджин. У тебя есть твой нож, и мой тоже при мне. Плюс я сказал Феликсу и Чанбину ждать поблизости, на случай, если тебе понадобится помощь.
Хёнджин шел так медленно, как только мог, по тускло освещенной улице. Она была абсолютно пустой, как это обычно и бывает поздней ночью. Они определенно нарушали комендантский час общежития, но все дружно согласились, что лучше покончить с одним из двойников и получить замечание в личном деле, чем потерять Хвана. Воздух снаружи был теплым и даже влажным, но Хёнджина все еще сильно потряхивало.
— В последний раз, когда я видел своего двойника, у него была
бейсбольная бита, Минни. Я думаю, что здесь я в невыгодном положении.
Сынмин по другую сторону трубки вздохнул:
— Я знаю, что это страшно, но ты справишься. Тебе не обязательно сцепляться с ним в одиночку, если ты сможешь заманить его поближе к кому-то из нас, мы придем на помощь. Тебе просто нужно сделать видимость того, что ты один, пока эта тварь не вылезет. Так это всегда и работает. А это значит, что мне, вероятно, следует сейчас повесить трубку.
— Нет! − взмолился Хёнджин, его сердце быстро забилось. − Пожалуйста, не оставляй меня.
— Прости, Джинни. Я могу отслеживать твой телефон по GPS.
Я рядом, − в голосе младшего скользила боль, отчего сердце Хвана сжималось.
— Я люблю тебя, − прошептал Хёнджин в трубку, зная, что это звучит жалко.
— Я тоже тебя люблю, − прошептал в ответ Сынмин, а затем линия оборвалась, и Хёнджин остался один.
Он глубоко вздохнул, готовясь к тому, что ему нужно было сделать. Это не заставило его чувствовать себя намного лучше. Он нервно теребил рукоятку большого ножа, ненадежно покоившегося в его кармане. Кухонные ножи не предназначались для того, чтобы их можно было носить с собой или прятать в карман худи, поэтому Хёнджин не придумал ничего лучше, чем просто взять его в руку, чтобы быть уверенным, что все идет по плану.
Он начал тихо напевать себе под нос что-то успокаивающее, пока неторопливо продвигался по темной улице. От предвкушения его тошнило, и он знал, что в его дрожащем голосе слышался страх. Возможно, двойник сочтет это признаком слабости.
Хван должен был отдать должное своему двойнику, ведь тот еще ни разу не пытался его убить. Конечно, он преследовал его не раз, но до сих пор не предпринимал никаких активных действий. Может быть, он был одним из тех, кто просто хочет засунуть своего оригинала в дерево? Каким-то образом перспектива оказаться в ловушке в лесу, возможно, навсегда, хоть и была ужасающей, но для Хёнджина казалась менее страшной, чем просто смерть. Может быть, потому, что у него по крайней мере был шанс спастись, окажись он в дереве, а вот с того света спасения не было.
Каждый звук заставлял парня вздрагивать. От того, что он случайно пнул камешек по асфальту тротуара, до летучей мыши, пролетевшей над его головой. Хёнджин не думал, что может быть более взволнованным, чем сейчас. Когда он наконец увидел краем глаза что-то белое, ему захотелось расплакаться на месте. Хван повернул голову, чтобы посмотреть в темный переулок, но увидел только пустую мглу. Он абсолютно не был готов к тому, что увидит знакомую фигуру, стоящую чуть поодаль от него, когда вновь возвращал взгляд на улицу перед собой.
Освещенное зловеще мерцающим уличным фонарем, впереди стояло существо, которое Хёнджин никогда в жизни ни с кем бы не спутал. Уже издалека парень смог разглядеть эту мерзкую фарфоровую маску. Даже поза твари была до боли знакомой: слегка наклоненная к плечу голова, корпус чуть вправо, как будто оно перенесло свой вес на одно бедро. Тварь
ждала его.
Дыхание парня стало рваным и тяжелым, будто он только что пробежал несколько километров без остановки. Он обнаружил, что буквально прирос к месту от страха. В руках двойника была бейсбольная бита.
Хёнджин знал, что не должен был этого делать, он знал, что это сводит на нет всю цель этого плана, но каждый инстинкт в его теле подсказывал ему бежать. И он побежал. Хёнджин развернулся на пятках и помчался в противоположном направлении, даже не осмеливаясь оглянуться.
Телефон Хвана громко зазвонил в его кармане, и он принял смелое решение попытаться выудить его, несясь на полной скорости вниз по улице. Он мог слышать шаги позади себя. Оно следовало за ним, как он и предполагал. Каким-то образом, одной рукой изо всех сил все еще сжимая нож, другой Хёнджину удалось ответить на звонок.
— Что ты делаешь?! − крикнул Сынмин в трубку. Хёнджин изо всех сил пытался держать телефон возле уха, пока бежал, но он не осмелился попытаться включить громкую связь.
— Убегаю! − почти всхлипнул в ответ Хван. − У него гребаная бита, Минни! − с каждым словом сдерживать слезы становилось все труднее.
— Ты сейчас убегаешь в другую сторону от помощи! − Сынмин тяжело дышал, и Хёнджин понял, что тот бежит, чтобы попытаться нагнать их. − Тебе нужно вернуться, Хёнджин! Мы должны убить его!
— Я не могу, − всхлипнул Хёнджин, на этот раз по-настоящему. Теперь он действительно плакал, и от этого дрожали и его голос, и его руки. − Сынмин, я не могу так! − по его лицу потекли слезы, он больше не мог бороться с рыданиями, сотрясавшими его тело.
— Хёнджин, все будет хорошо, − Хван запаниковал, когда телефон начал выскальзывать из пальцев. Рука его дрожала и потела, и с каждым тяжелым шагом телефон все больше и больше норовил выпасть. − Просто встретимся в…
Телефон Хёнджина с грохотом упал на землю, и он издал отчаянный вскрик. Он немного замедлился, чтобы оглянуться и увидеть, что смартфон лежит на цементе. Однако его взгляд тут же поймал фигуру, следующую за ним, и Хван закричал, когда понял,
насколько близко оно подобралось. Двойник был почти на расстоянии вытянутой руки, эта дурацкая маска сверлила дыру в его душе. Хван использовал всю оставшуюся в его теле силу, чтобы бежать еще быстрее, держась на чистом адреналине, разгоняющем его кровь.
Хёнджин взбежал по ступеням к парадной двери корпуса «Искусств и Наук», молясь, чтобы она была открыта. Он дернул за ручку двери и начал рыдать еще сильнее, когда понял, что дверь не поддается. Когда он обернулся, двойник стоял прямо позади него, так близко, что их лица почти соприкасались. Хван закричал, но он был уверен, что это больше походило на почти беззвучное рыдание.
—
Пожалуйста, − начал умолять он сквозь слезы, хотя знал, что это ничего не изменит. − Не надо…
Двойник медленно склонил голову к плечу, словно ожидая ответа на неозвученный вопрос. Парень краем глаза увидел бейсбольную биту в его руке, но не посмел отвести взгляд от маски двойника. Хёнджин крепче сжал нож в руке. Он глубоко вздохнул, а затем сделал то, на что никогда не представлял себя способным.
Он полоснул по руке, в которой была бейсбольная бита. К своему отвращению, он
почувствовал, как нож разрезает чужую плоть. Ему понадобились все силы, чтобы его не стошнило от того, как легко лезвие скользнуло по телу доппельгангера. Он услышал, как двойник зашипел от боли, втягивая воздух сквозь зубы. Оно отступило на одну ступеньку вниз. Но так и не выпустило биту из раненой руки.
Глаза Хёнджина расширились, когда он понял, что двойник готовится занести биту, он запаниковал и поднял ногу, чтобы ударить по той же руке, которую только что порезал, образовавшееся между ними расстояние давало ему достаточно места для такого маневра. На этот раз бита выпала. Доппельгангер ошеломленно посмотрел на свою пустую руку, прежде чем снова взглянуть на лицо Хёнджина. Парень вздрогнул от вида этой бесстрастной, безликой маски. Какое-то время никто из них не шевелился. А затем они двинулись одновременно.
Двойник быстро нагнулся, чтобы схватить биту, а Хёнджин за долю секунды принял решение прыгнуть на двойника сверху. Они скатились вниз по бетонной лестнице, и Хван надеялся, что двойнику падать было больнее, чем ему, поскольку он был снизу. Когда они приземлились у подножия лестницы, Хёнджин изо всех сил попытался подняться, но каждая часть его тела тряслась и сокращалась от боли.
Хван потратил драгоценное время в попытке дотянуться до улетевшего в сторону во время их падения ножа, двойник уже успел подняться на ноги. И снова они замерли, будто хищник и жертва, уставившиеся друг на друга, ожидая, что другой сделает движение первым. Бита лежала на равном расстоянии от них обоих, и, хотя Хёнджин не мог видеть лица своего двойника, он знал, что тот смотрит на свое оружие.
Доппельгангер вновь рванулся к бите, и Хёнджин поспешил пнуть ее так далеко, как только смог. Двойник рванулся вслед за битой, но Хван накинулся на него со спины, вновь сваливая на землю. Клону удалось перевернуться лицом к нему, он начал неистово извиваться в попытке высвободиться из-под парня. Хёнджин понятия не имел, как он вообще мог удерживать это существо: он был стройным и легким, тело его не отличалось силой, но, видимо, двойник копировал
все его качества, в том числе и физические.
Хван знал, что не сможет удерживать его вечно. Не долго думая он занес одну руку над головой и с силой вонзил нож в грудь двойника. Он почувствовал себя отвратительно, делая это, это было так
неправильно. Но иного выхода у него не было, из этой ситуации живым мог выйти только один, и Хёнджин не хотел быть тем, кого убили.
Ледяной пот прошиб парня, когда существо под ним вдруг начало
смеяться. Хёнджин был уверен, что сейчас под маской сотрясающегося в безумном смехе двойника скрывается омерзительная улыбка, и был счастлив, что не может видеть ее. Чонин заверял их, что у двойников не должно быть эмоций, и большинство его друзей утверждали, что единственные эмоции, которые они проявляли, были те, которые те копировали с них в попытке подобраться к кому-то из их друзей. Но вот он, двойник Хёнджина, лежит и хохочет, захлебываясь собственной кровью.
Хван отшатнулся, порывисто поднимаясь на ноги и пятясь назад. Он тяжело дышал, и его тело все еще дрожало, но теперь он чувствовал себя по-другому. Он больше не боялся. Он ненавидел то, что сделал, и существо, лежащее перед ним, вызывало у него отвращение, но
он больше не боялся.
Наконец смех стих, и тело замерло. Все было кончено. Хёнджин позволил окровавленному оружию выпасть из его руки и нервно рассмеялся, все еще не веря в то, что совершил. Он действительно сделал это. Он был свободен. Его двойник был мертв.
— Хёнджин?! − парень развернулся так быстро, как только мог, и увидел бегущего к нему Сынмина. Не колеблясь ни секунды, Хёнджин бросился в объятия младшего.
— Я сделал это, − снова и снова выдыхал он в плечо Сынмина, крепко обнимая своего парня. − Я сделал это, я сделал это, я сделал это…
Он знал, что Сынмин мог видеть тело через его плечо. Он почувствовал, как Ким вздрогнул.
— Я знал, что ты сможешь.
Хёнджин прижался к нему крепче.
— А я не знал.
***
Им пришлось позвонить Феликсу, чтобы они с Чанбином помогли переместить тело. Была глубокая ночь, и облака заволокли луну, оставив только уличные фонари единственным тусклым источником света. Группа травмированных событиями этой ночи друзей протащила труп вниз к реке, чтобы выбросить его, как они сделали с двойником Чанбина. По пути им приходилось избегать охраны кампуса и использовать фонарики своих телефонов, чтобы видеть хотя бы что-то, когда они уходили слишком далеко от уличного света. По дороге Хёнджин остановился, чтобы подобрать свой телефон, и он был счастлив обнаружить, что экран каким-то образом ухитрился получить небольшую трещину только в одном углу после того, как он уронил его.
За все это путешествие ни один из парней не осмелился снять с доппельгангера маску.
Было далеко за полночь, когда Хёнджин и Сынмин вернулись к своему общежитию и еще несколько минут стояли снаружи, обсуждая, что им делать с нарушенным комендантским часом. В конце концов, они решили просто проскользнуть внутрь и принять любые последствия. Хёнджин был слишком возбужден ощущением того, что он
на самом деле теперь свободен от своего двойника, и был уверен, что никакой выговор не сможет испортить ему это ощущение.
На следующее утро Хёнджин случайно проспал все пары. Ну, он не мог сказать, что это была
полная случайность. У Сынмина не было утренних занятий, а будильник Хёнджина, на его вкус, сработал слишком рано. Он выключил его, как только услышал, и снова заснул. Сынмин разбудил его, когда был почти полдень, чтобы тот не проспал весь день.
Хван провел остаток дня, чувствуя себя абсолютно бодрым. Он не осознавал, в каком оцепенении жил, пока, наконец, не освободился от него. Он больше не чувствовал необходимости бегать мимо каждого переулка или заглядывать в каждый отдаленный темный угол, который попадался ему на пути. Ему казалось, что с его плеч свалился огромный груз, и он едва сдерживался, чтобы не скакать по улицам. Хёнджин, наконец, был свободен. Но это не значит, что все закончилось.
Двойники Хёнджина и Чанбина ушли навсегда, но еще пятеро остались, если не считать двойника Чонина. И это было не единственным, о чем им приходилось беспокоиться.
***
— Юнхо, мне нужно поговорить с тобой, − тон Хёнджина был более требовательным, чем он рассчитывал. Парень мог видеть, как Юнхо вздрогнул от страха, его глаза забегали по сторонам в поисках пути к отступлению. Ему удалось поймать своего «друга» по дороге на пары, и он не собирался отпускать его снова. Он поднял руку в предупреждающем жесте. − Стоять. Пока ты не свинтил… Я знаю,
кто ты.
Глаза Чона расширились. Он застыл на мгновение, и Хёнджин надеялся, что он будет разумным и поговорит с ним. В конце концов, даже
этот Юнхо должен был быть другом Хёнджина.
— Послушай, — осторожно продолжил Хван. − Ты мой друг. Я просто хочу поговорить о… − Хёнджин тяжело вздохнул, когда Юнхо повернулся и буквально пулей улетел прочь. Он боялся, что все будет именно так, и задавался вопросом, правильно ли было продолжать надеяться, что
этот Юнхо действительно одумается. − Кажется, это конец для нас, — грустно выдохнул Хёнджин. − Хотел бы я, чтобы это закончилось не так…
