11.1
— И чем занимался ваш дед? — спросил Габриэль, перелистывая пожелтевшие от времени страницы потрёпанного дневника. На первый взгляд в нём не было ничего, что могло бы привлечь его внимание. Страницы были испещрены чертежами каких-то приборов, чередующихся с написанными неразборчивым почерком заметками. Дневник, скорее всего, принадлежал какому-то учёному, а не культисту — в нём не было ничего, что необходимо было бы прятать в погребе от чужих глаз. — Понятия не имею, — ответил Майл после минутной заминки, в голосе его сквозила почти детская обида. Габриэль удивлённо посмотрел на него поверх страниц дневника. — Как такое возможно? Майл неопределённо повёл плечами, глядя куда-то в сторону. — Дедушка всю жизнь меня баловал, — сказал он так, словно этот факт вызывал у него жгучую досаду. — Чего бы я ни захотел, я всегда получал. Разве что кроме… — Он бросил быстрый взгляд на оставшийся без крышки люк, — Возможности попасть туда. — И вы никогда не пытались это сделать? — недоверчиво спросил Габриэль. Трудно было поверить, что мальчишку, лазающего в соседские сады через заборы, остановил бы простой словесный запрет. — Пытался, конечно, — брови Майлхайрера сошлись на переносице. — Дедушка поймал меня с поличным… Он так кричал. Сказал, что если ещё раз увидит меня рядом с люком — я ему больше не внук. — И на вас это подействовало? Майл приподнял уголки губ в ироничной улыбке. — Как я уже говорил, я был очень избалованным ребёнком. Меня никогда не ругали… Дедушка был человеком слова. Разумеется, угроза на меня подействовала. — И спустя все эти годы после его смерти, живя в этом доме несколько месяцев, вы так ни разу туда и не спустились? — уточнил Габриэль. — Ни разу, — не запнувшись ни на секунду, ответил Майл. Габриэль прикрыл глаза. Интуиция говорила ему, что Майл не врёт, но здравый смысл указывал на обратное. — Какое упущение, — заметил он ровным голосом. — Ничего не мешает нам это исправить прямо сейчас. Габриэль окинул Майла пристальным взглядом. — Так просто? Зовёте меня с собой? — С детскими страхами лучше всего бороться в хорошей компании, — улыбнулся Майл, он встал с кровати и подошёл к краю люка. — Итак, вместе в неизвестность? Габриэль задумался. За всё время их пребывания в комнате снизу не донеслось ни звука, но это не значило, что там никого не было. Что могло понадобиться в подвале проникшему сюда существу настолько, что он даже не потрудился удостовериться, что в доме никого нет? Тем более, что и Майл, и Габриэль всего через несколько часов собирались на званый ужин к семье Рейн. Или проникший не знал об этом? Странно, в таких маленьких городках слухи распространяются быстро… Возможно было и то, что проникший знал, что хозяева находятся поблизости и таким образом пытался привлечь внимание к подвалу. Но зачем? — Этот дневник все эти годы лежал там? — спросил Габриэль, кивая в сторону люка. Майл приподнял брови и, кажется, всерьёз задумался. — Я не видел его с момента смерти дедушки, — признал он. — Но был ли он в подвале… Не знаю. Он окинул взглядом комнату. — Хотите сказать, наш таинственный гость сам принёс его сюда? — Я просто предполагаю. Если их «таинственный гость», как назвал его Майл, сорвал крышку люка, а потом оставил дневник на видном месте… Но, опять же, зачем? Внизу было что-то, что можно было понять только с помощью написанного в дневнике? Или это был просто способ заманить их обоих вниз? Габриэль повёл плечами, отгоняя непонятно откуда взявшийся страх. — Но откуда он мог у него взяться? — спросил Майл. Впервые с момента обнаружения ими сорванной крышки люка он казался по-настоящему встревоженным. Хотя нет, это была не тревога. Габриэль понял это по блеску в его глазах. Это было предвкушение. Габриэль потёр лицо ладонью. — У меня нет ответа, — сказал он, вставая рядом с Майлом у края люка. — Меня больше беспокоит, как ему удалось… — … сорвать с петель стокилограмовую крышку, — продолжил за него Майл, блеск в его глазах усилился. Стал ярче. Было в нём что-то безумное. Габриэля внезапно прошибла дрожь, и мужчина непроизвольно обнял себя руками. Майл присел на корточки и зачарованно провёл пальцами по сломанным креплениям: металл, из которого они были сделаны, был помят, словно это и не метал был вовсе, а лист бумаги. — Это ведь не человек сделал… — Габриэль кивнул, хотя это был не вопрос. Человеческих сил бы не хватило на нечто подобное. В лучшем случае они имели дело с одним из сбежавших от Инквизиции Архиепископов. В худшем… — Кажется, вас это не слишком беспокоит, — заметил Габриэль. Майл в ответ весело хмыкнул. — Сколько облечения в вашем голосе, инквизитор, — смеясь, сказал он. — В чём меня обвиняют на этот раз? Габриэль вздохнул. — Ни в чём. Можете быть спокойны. Майл поднялся с корточек, вытирая собравшуюся на руках пыль об штанины. — А жаль, я уже был готов обороняться. — Ваша готовность не пропадёт зря. Кажется, вас совсем не беспокоит, что любая демоническая тварь с такой лёгкостью может влезть к вам в дом в любое удобное для неё время. — Для меня это не новость, — Майл пожал плечами, — я, кажется, уже говорил, что не запираю двери. — Стоило бы начать, — хмыкнул Габриэль. — Какой в этом толк? — Майл указал на распахнутые ставни окна, — Закрою двери — влезут в окна, заколочу окна — пробьют стены. Думаете, нашего Таинственного гостя остановит хоть один навесной замок? Габриэля глодала досада, но возразить ему было нечего. Майл был прав —замки в данной ситуации были весьма спорной линией обороны. И всё же, то, с какой лёгкостью Майл признавал свою беззащитность, не могло ни настораживать. — Так что, если мы оба осознали всю степень нашей беззащитности перед неизвестным, на встречу приключениям? — спросил Майл, кивая на люк. — Это опасно. Наш «Таинственный гость» может быть по-прежнему там, — заметил Габриэль. — Ну, если вы готовы мне поверить, то я могу сказать вам, что на расстоянии в двадцать метров от нас с вами нет ни единой живой души, — он улыбнулся, — и неживой тоже. Габриэль сильнее обнял себя за плечи, прекрасно понимая, что ведёт себя как насмерть испуганная девчонка, но ничего поделать с собой не мог. — Идёмте, — кивнул он.11.2
Где же ты? Ну где? Я слышу тебя! Здесь и где-то там. Совсем близко и далеко. Я хочу тебя увидеть. Где ты? Оно боится тебя, значит я буду любить. Люк перед ними открыт, дневник доставлен. Сделано всё, что было в моих силах. И всё равно я сижу здесь на крыше Его дома и ёрзаю, не зная, что делать. Ты меня вообще слышишь? Как бы мне хотелось, чтобы услышала. Интересно, а Он меня заметил? Да, скорее всего, и не сказал об этом моему рыжему спасителю. Мне кажется, он всё же очень хороший, да? Думает, что сходит с ума и всё равно пытается разобраться… Мне хочется верить, что у него это получится. Ты шагаешь, там, по его телу, безмолвная и одинокая. Думаешь, встретишь ты там кого-нибудь? Найдёшь в себе силы заговорить с ними? Мне так хочется, чтобы это случилось. Мне хочется с кем-нибудь поговорить и мне кажется, мы найдём общий язык. Ну так как? Что скажешь? Сегодня ночью я приведу их к тебе. А потом мы поговорим. Ты ведь поговоришь со мной, правда?11.3
Первое, что заметил Габриэль, когда они спустились в подвал — это нехарактерный запах. Обычно из деревенских подвалов несло подгнивающими овощами и плесенью, но здесь в воздухе витал стойкий металлический запах, смешанный с маслянистой отдушкой. Вторым открытием стало то, что в подвале вовсе не было холодно. Конечно, сейчас был самый разгар лета, но всё же то, что на глубине в несколько метров температура воздуха была лишь немногим меньше, чем наверху, было странно. — А здесь просторнее, чем я думал, — раздался снизу голос Майла, уже успевшего спуститься по железной лестнице до самого низа. Габриэлю нечего было на это ответить — в царившей темноте он не видел даже собственных рук, цепляющихся за перекладины. — Здесь есть что-нибудь, что можно зажечь? — спросил он, — Светильник? Свечи? Несколько секунд Майл молчал, потом раздались удаляющиеся шаги, и что-то зашуршало. Габриэль, наконец добравшийся до пола, вытащил из кармана зажигалку и щёлкнул колёсиком. Появившийся огонёк осветил ничтожно малое расстояние вокруг него. Мужчина сделал несколько шагов по направлению к звуку и увидел спину Майла, копающегося в какой-то коробке, стоящей под лестницей. — Нужна помощь? — спросил он. — Нет, светильники висят на стенах, свечи должны быть где-то здесь… — Свечи? Боюсь, за столько лет их давно съели грызуны, —заметил Габриэль. — И тем не менее, я их вижу, — отозвался Майл и вытащил на свет небольшую коробку, в которой и правда лежало несколько толстых белых свечей. — Ну вот. Одолжите зажигалку? Услышав предложение, Габриэль непроизвольно сжал её в руке, взгляд переместился с зажигалки на протянутую руку Майла и обратно. — Лучше покажите мне, где светильники, а я их зажгу, — предложил он, надеясь, что его голос не дрогнул. Судя по удивлённому выражению лица Майла, у него это не получилось, но тот кивнул, не споря. Взяв свечи, он поднялся на ноги и повёл Габриэля к ближайшей стене. Светильник был самым обычным — стеклянный плафон, в который вставлялась свеча. Майл открыл дверцу и установил свечу, Габриэль поджог фитиль. — Памятная вещь? — спросил Майл, когда они направились к следующему светильнику. — Она принадлежала моему отцу, — сдержанно отозвался Габриэль, надеясь, что уточняющих вопросов не последует. Его надежды не оправдались. — Семейная реликвия? — То единственное, что мне разрешил взять с собой отец, когда в четырнадцать выставил из дома, — ровно ответил Габриэль. — О. Прошу прощения, — в голосе Майла послышалось искреннее сожаление. — Ничего страшного. Когда все светильники были зажжены, Габриэлю наконец-то удалось осмотреться. Как он и подозревал — помещение было лабораторией. Столы, заваленные бумагами, какие-то склянки с уже выветрившимися жидкостями. Но больше всего его внимание привлекла огромная медная ванна с вмонтированными в её днище трубами из неизвестного материала. Нахмурившись, мужчина подошёл к ней и присел на корточки, взял в руки одну из труб. Она была сделана из чёрного матового материала и с усилием, но сгибалась в руках. — Есть идеи, что это? — спросил он присевшего рядом с ним Майла. — Я не уверен… но, кажется, в НьюРамоне этот материал называется резиной, — сказал он задумчиво. — Но я услышал о нём всего пару лет назад, откуда это у дедушки? Он провёл рукой по трубке к тому месту, где она крепилась к ванне. Затем встал и заглянул внутрь. — Выглядит как самая обычная ванна, но… Могу я одолжить у вас дневник? Габриэль кивнул и протянул ему книгу. Резина из НьюРамоны? Откуда у старика, живущего в самом центра Империи, материал, созданный в стране, расположенной в двух месяцах пути отсюда по морю? В последние годы НьюРамона была костью в горле Императрицы Вергилии: живущие там существа противоречили всем идеалам Империи, до сих пор поклоняясь демонам. И то, что в подвале Майла обнаружился материал из этой страны… — Вот, нашёл, — Майл продемонстрировал Габриэлю рисунок, расположенный примерно посередине дневника. На нём была изображена точно такая же ванна, как и та, которая стояла сейчас перед ними. Надпись над рисунком гласила: «Сосуд». Инквизитор нахмурился и вчитался в окружающие рисунок заметки. «Находясь в растворе, тело могло бы не только сохранять связь с душой, но и расти…» — Связь с душой… — бездумно повторил Габриэль. — Не знаю, насколько это вообще возможно, но задумка, согласитесь, интересная, — сказал Майл. — Не соглашусь, — возразил Габриэль. — Она опасная и бессмысленная. С точки зрения учений инквизиции невозможно вытащить душу так, чтобы принадлежащее ей тело осталось живым. — С точки зрения учений инквизиции, разумеется, — кивнул Майл, — но с точки зрения здравого смысла… — Вы не хотите продолжать эту мысль, — оборвал его Габриэль, — если не желаете быть обвинённым в протестантстве. Майл иронично изогнул бровь. — Желаю. Арестуйте меня, господин инквизитор. О, да бросите, не всё, что говорит Инквизиция, стоит воспринимать на веру. Габриэль решил не развивать этот спор и перевёл тему. — И часто вы видели своего деда с этим дневником? — поинтересовался он. На этот раз Майл ответил, не задумываясь: — Постоянно. Он не выпускал его из рук. — И заглянуть в него вы тоже, надо думать, не пытались. — В яблочко. Габриэль сделал пару шагов по направлению к ближайшему столу и дотронулся до лежащей на нём стопки бумаг. В воздух взметнулось облако пыли, и мужчина закашлялся, непроизвольно размахивая руками. — Надо вернуться сюда с тряпкой и ведром, — продолжая кашлять, сказал он Майлу. Тот не обратил на него ни малейшего внимания, продолжая вчитываться в дедовские заметки.11.4
— О! Уже вечер, — удивлённо заметил Майл, показавшись в дверном проёме, ведущем на веранду. Габриэль, сидящий на диване с чашкой чая в руках, окинул его раздражённым взглядом. — Через час мы должны быть в гостях у семьи Рейн, вам следует вымыться. Майл удивлённо моргнул и оглядел свою одежду — она была вся серая от пыли. — А я и забыл, — фыркнул он и плюхнулся на диван напротив Габриэля, дневник деда он положил на стол. — Оказывается, мой дед был куда интереснее, чем мне казалось. — И чем же? — уточнил Габриэль. Последние часы он провёл в мрачных раздумьях и сейчас был не вполне в настроении для разговоров. — Да хотя бы своим творением! — Бесполезным творением, — отрезал Габриэль — В теории эта ванна и жидкость, которую изобрёл дедушка, могут держать тело без души в живом состоянии! — горячно возразил Майл. — Да, но оно не способно заживлять смертельные раны, а значит — бесполезно. Демон может съесть только отделённую от тела душу, а это значит, что тело жертвы уже мертво. — Вы сами знаете случай, когда это было не так! — продолжал спорить Майл. — Иногда люди так хотят жить, что их души остаются в теле даже после смерти. Габриэль поперхнулся чаем и замер. Демоны с их гигантскими бесформенными телами не могли существовать за пределами Изнанки, но вот вселившись в достаточно крепкое человеческое тело… Душу нельзя было вынуть, не убив тела, но случалось и так, что человек настолько сильно хватался за жизнь, а демон был недостаточно силен, что сознание человека могло сосуществовать с демоническим в одном теле. Но такое соседство, как правило, продолжалось недолго, демон набирался сил, а человеческое сознание слабело. Если ему попался такой случай, это было и плохой, и хорошей новостью одновременно — кто-то в Велесе нашёл способ вызвать демона и вселить его в человека. Но этот демон ещё не был достаточно силён, чтобы побороть волю даже одного человека. И именно это существо сорвало крышку в подвал дома. — Этот чертёж в дневнике, — проговорил он очень медленно, стараясь успокоиться, — по нему можно построить ещё одно такое же устройство? Было видно, что столь неожиданный вопрос заставил Майла растеряться. — Ну… Думаю, да. Там приведены основные параметры: материалы, размеры, дозировки. Думаете, кто-то воспользовался исследованиями деда в своих целях? — И зачем тогда ему давать нам этот дневник? — в пустоту спросил Габриэль. Если в городе есть скрытый культ во главе с беглым Архиепископом, способным вселить демона в человека, пусть и с помощью постороннего устройства — это было очень серьёзно. Настолько серьёзно, что этим делом должны были заниматься высшие чины инквизиции, а то и сама Императрица. Но если он себя накручивал, и в городе орудовала лишь небольшая группа недобитых фанатиков, а он сейчас забьёт тревогу… Повышения ему не видать. Габриэль устало потёр виски. «Не действуй импульсивно. Разложи всё по полочкам, а потом решай, что делать» — сказал он сам себе. Было ещё кое-что, не дававшее Габриэлю покоя. Способности Майла. Заметил ли он приближение Таинственного гостя с помощью своих сил? И если заметил, почему не забил тревогу? Или это вторжение было способом связи между заговорщиками, а Габриэль уже несколько дней жил в одном доме с убийцей? — От вас за версту несёт нервозностью, — весело заметили рядом, и Габриэль вздрогнул. — Расслабьтесь. Скорее всего, всё не так страшно, как вы думаете. Габриэль вздохнул, прикрыв глаза. Если его догадки верны, визит на кладбище теперь нельзя откладывать даже на завтрашнюю ночь.