Просто ты гермафродит, расслабься

Ага, изменил он что-то. Как же. *** – Я сильно опоздал? – Ваня остановился около Катьки, переводя дыхание. – И тебе привет, – она недовольно покосилась на него, а потом, отвернувшись, продолжила, – ты не опоздал. Хотя если бы так и случилось, я бы не удивилась. Ты даже на пересдачу можешь умудриться опоздать! – Ну, что ж поделать, раз я такой непунктуальный. Зато девчонки меня любят, – он ей подмигнул, но девушка лишь отмахнулась. – Кста-а-а-ати, я вижу ты тоже заинтересовалась той телкой. Кто она? – Какая? – Катя вздернула бровь и обернулась к Ивану. – Ну вон, смотри, – он наглым образом указал на кучку девушек, стоящих около двери аудитории. – Та, которая в центре, спиной к нам стоит. Мне кажется, я ее раньше не видел. Хотя я и с большинством только на сессии и встречаюсь, они ж в универе вообще не появляются. – А ты у нас каждую пару прям не пропускаешь? – она усмехнулась, затем задумчиво спросила, – а ты вот сейчас уверен в том, что говоришь? – Ну да, не видел ее раньше. А я же думал, что опаздываю, вот и мимо пробежал, не приметил. – Что, понравилась? – Катя лукаво прищурилась. – Ну, нет. Я ж даже ее лица не видел. Но со спины ничего так. Ноги худые. Да и задница вроде классная, – Ваня задумался. – Ладно, так уж и быть, – измученный выдох. – Ты уверен, что это вообще девушка? – Ну, ясен хуй же. Вон какая худая. И ноги бритые, кажется. – Ну и что? Ты что, никогда мужиков с побритыми ногами не видел? – Видел, конечно же. Но не у нас же в универе, – потом его осенило. – Так. Стой. Ты хочешь сказать, что вот это, – он снова указал рукой на худую фигурку этого неопознанного человека, – парень? – лицо его исказилось. – Ой, допер наконец-то! И прекрати кривить рожу так, – Катя закатила глаза. – Что за пидор? – Иван начинал уже его мысленно ненавидеть. – И почему его облепили бабы со всего потока? – Потому что он «симпатяжка», – девушка кого-то передразнила. – Всегда знал, что вы, бабы, дуры. На каких-то гомогеев залипаете, а нормальных парней, которыми кишит наш универ, даже не замечаете. Вот даже я тому живой пример! – С чего вдруг такие гомофобные высказывания, Вань? Никогда бы не подумала, – она снова посмотрела сторону той кучки и весело продолжила. – А, между прочим, гомофобы – это латентные геи. Если ты, конечно, знаешь, кто такие латенты, – Катя рассмеялась. – Это точно не про меня. Я же натуральный альфа-самец. Посмотри, какие бицепсы, – он ткнул пальцем в свою руку. – А все педики – ванильные дрищи. Вот как этот. – Ох, хорошо, что он тебя не слышит, а то бы тебе потом на коленочках пришлось вымаливать прощение, – девушка видимо снова потеряла интерес к разговору и отвернулась. – Ты чего такая вредная сегодня? И вообще, почему ты это за него? Ты чья подруга? Моя. А его вообще не знаешь. Вот и все. Должна быть за меня. – Я и его подруга, – Катька как-то разочарованно вздохнула. – Дура, блин. – Да кто это вообще?! Что за..? – вопрос потонул во вздохе. Потому что этот непонятный парень развернулся, начал улыбаться, кажется, им с Катькой и направился, кажется, тоже к ним. И это уже не незнакомый человек, не непонятный парень и не просто какой-то пидор. Это Боря. Мать его, Боря. Который, сука, почти весь учебный год провел в своей сраной Германии и не прислал ни одной весточки. Зато теперь заявился к концу сессии. Боря, собственной персоной. Слишком милая мордашка, слишком виноватая улыбка, слишком приторно, слишком по-пидорски. И Ваня бы упал замертво, честно, если бы сзади его не придерживал подоконник, такой нужный в данный момент, ведь об него можно будет приложить кое-кого головой. Мда. – Привет, – Боря поздоровался и нервно потер шею. Мило. Очень мило. – Ну охуеть теперь! – Иван сложил руки на груди и нахмурился. – Ваня, прекрати, – Катька шикнула на него. – Отстань, – парень снова переключился на подошедшего. – Смотри-ка, тушь не потечет? – Я не крашусь тушью, у меня и свои ресницы хорошие, – Борис продолжал улыбаться. – Ну ничего, скоро будешь, как минимум, тоналкой синяки замазывать от моих побоев. Это что за хуйня? – Ваня указал на прикид собеседника. – Это одежда, – тот рассмеялся. – Успокойся. – Успокойся ты, – Иван ткнул Боре пальцем в грудь. – Как это все, блядь, называется? – Вань, прекрати орать. На нас уже оборачиваются, – девушка снова попыталась вмешаться. – Что-то не нравится, пиздуй от сюда, – он уже цедил сквозь зубы. – Прекрати так с ней разговаривать, – улыбка мгновенно сошла с лица Бори. – Что, борец за справедливость, да? – Можешь считать как хочешь, но с девушкой ты разговаривать так не должен. –А не пойти ли тебе на хуй? Я думаю, тебе ведь не привыкать, правда? – Пожалуйста, Иван, замолчи! Лучше нам уйти! – Катя попыталась снова, потянув парня за футболку. – Не мельтеши, блядь! Не видишь что ли, что я разговариваю?! – тот уже прикрикивал. – Кать, тебе лучше будет уйти. Он, видимо, хочет поговорить со мной. Не обижайся, – вступил Боря, взяв девушку за руку, – все в порядке? – Да, вполне, – она натянуто улыбнулась и прошептала уже Ване, – только попробуй ко мне за помощью с курсовой прийти, – показав средний палец, Катька пошла к аудитории. – И что это, блядь, все значит? – Иван нахмурился. – У меня такой же вопрос, – Борька рассмеялся. – Честно, я, например, не так нашу встречу представлял. – О какой встрече ты говоришь, если даже смс-ки за год не скинул? – О вот этой. Мы слишком плохо разошлись, я был не в настроении строчить сообщения. – Целый, сука, год ты был не в настроении?! Ты издеваешься? – Вань, давай поговорим спокойно. Пожалуйста. Я приехал не для того, чтобы с тобой разругаться, я хотел помириться, – Боря снова улыбнулся и протянул ему руку с отставленным мизинцем, – мир? Иван изобразил улыбку, но потом резко переменился в лице, оттолкнул чужую руку, процедив: – Иди на хуй, – и ушел сам. А тут и время пересдачи подошло, а Боре только с педагогом поговорить и надо было, что он быстро сделал и удалился. Сегодня примириться не удалось. Ну ладно, до отъезда два месяца. Еще успеется.