Просто ты гермафродит, расслабься

*** Боря выдохнул и сполз по двери вниз. Пара минут. Чтобы прийти в себя ему понадобилась пара минут. Всего лишь пара минут, после чего он спокойно поднялся, соврал маме, что все отлично, и поплелся в свою комнату. Не так он себе представлял встречу со своим теперь уже бывшим другом. Или, возможно, это как раз-таки Ваня не так представлял, причем самого Борьку? Почему теперь, когда он смирился со своей внешностью, с этими дебильными шутками, с предательством, Иван просто плюнул ему в лицо? Разве это не сам друг пытался сделать из Бори трансвестита? Или это просто зависть? Зависть, что парень цветет и пахнет, а не загибается без такого ахуительного друга, как Ваня? Слишком много вопросов, от которых уже начинала раскалываться голова. Трель звонка телефона лишь усугубила положение, показавшись Борьке звуком соседского перфоратора в 6 часов утра воскресенья. Брать трубку решительно не хотелось, но, так как это был Макс, парень пересилил себя и попытался даже голос повеселее сделать. А этого и не понадобилось. Не пришлось сказать даже «Привет», потому что фотограф быстро и сбивчиво что-то затараторил, переходя с английского на немецкий и обратно. Десятиминутный монолог, из которого парень для себя уяснил только, что он что-то там заслужил, ему надо отдохнуть, ведь это его гонорар, он обязан, прервался. Макс переводил дыхание, а Боря только и сумел спросить: «Что?». Прорычав какое-то ругательство, фотограф начал все заново. Вот тут-то и стало понятно, что завтра Борьке по почте придут авиабилеты, и они семьей полетят в Париж, гостиница уже забронирована. Также Макс уточнил, что билета 4, потому что он не знал, есть ли у парня сестра или брат, и решил перестраховаться. Потом фотограф отчитал Бориса за непродуманность: он ведь даже не оставил свой домашний адрес! Так что для получения информации Максу чуть ли не пришлось связываться с посольством! Боря смеялся и о каких-то там проблемах думать забыл, увлеченно выпрашивая компаньона присоединиться к ним с семьей на этих небольших каникулах во Франции. Макс расстроено сообщил, что он все лето занят на различных выставках фотоискусства, для которых сначала снимает, а потом и проводит. Они тепло распрощались, пожелав друг другу отличного лета, а Борька пообещал, что как только он в Германию – сразу к Максу. Напоследок, парень поблагодарил фотографа и отключился, решив немедленно пойти и обрадовать родителей. – Мам, пап, у меня для вас отличные новости! – Борька залетел в кухню и сразу же успел отхватить от матери по рукам. – Не хватай со стола! Обед еще не готов, – спокойно проговорила женщина, увлеченно разрезая помидор. – Ой, – отмахнулся тот и снова заискрился радостью, – мы. Летим. В Париж! – он начал смеяться и обнял маму, поцеловав в щеку. – Не лезь под руку, когда я с ножом! Боря! Сколько раз можно говорить?! – Людмила Аркадьевна погрозила сыну пальцем и снова принялась за готовку. – Что-то вы как-то без энтузиазма, – парень недовольно плюхнулся на кухонный стул. – Па, а ты что скажешь? – Нет, ну Париж – это, конечно, хорошо, – мужчина задумчиво перевел взгляд с телевизора на скуксившегося Борю. – Но деньги-то откуда? Да и моря там нет. Тьфу, лягушатники эти еще. Может в Турцию, как и планировали? – с надеждой спросил отец. – Нет. Потому что билеты уже куплены, – важно заговорил парень, но стушевался, когда глаза родителей полезли на лоб. – Сыночка. Боренька. Ты что-то украл? Кого-то ограбил? – тихо сказала мать, выпустив из рук нож и опускаясь на стул. – Все эти немцы. Ну вот я так и знала, что не надо было тебя туда отпускать! – Мама! – воскликнул Боря. – Не, ну а что? – тут вступил уже отец. – Ты туда вроде учиться ездил, а не батрачить. Откуда деньги? – Мам, пап, прекратите, а? – парень закрыл лицо руками и глубоко вздохнул. – Ничего я не крал, работал я. Ра-бо-тал! – Кем же? – женщина скептически вздернула бровь. – В студии у одного фотографа. Бухгалтерию у него вел. Мать покачала головой, а отец криво усмехнулся. – Пап, ну вот ты же можешь работать, а я, получается, не могу?! – на молчание родителей Боря лишь обиженно поджал губы и недовольно пробурчал, – я правда работал. Можете у моего этого самого фотографа спросить. Или у моего соседа по комнате! – Ладно, ладно, – мужчина рассмеялся, встал из-за стола и потрепал сына по голове. – Это шутка была. – И я не вор? – Конечно же, не вор. – Я работал? – Ты работал. – И мы полетим в Париж? – уже с долей щенячьего восторга почти пропищал Борька. – Ну раз уж ты все оплатил, – отец подмигнул сыну и направился к выходу. Довольный парень все сидел на кухне рядом с молчавшей мамой. Захлопнулась дверь и нож резко приземлился на разделочную доску. – Мам ты чего? – Борька аккуратно встал и попятился к дверному косяку. – Стоять! Сел быстро. Ошарашенный парень робко кивнул и послушно уселся обратно. – Что?.. – Отцу можешь мозги и дальше пудрить. Мне – даже не вздумай. Бухгалтерию он вел. Ну да, конечно, – женщина ухмыльнулась и, снова взявшись за нож, начала шинковать лук. – Мам, я не… – Все ты понимаешь, Боря. Дурочка не включай, – она повернулась к плите, кидая лук на сковороду. – Или уже дурочку? – Мам, ты о чем? –парень предпринял последнюю попытку. – Вот об этом, – Людмила Аркадьевна ползла в кухонный шкафчик, доставая какие-то вырезки и распечатки. Через секунду они уже были разбросаны по столу перед сыном. – Мой сын, или уже дочь(?), стал взрослым, самостоятельным. А родителям по-прежнему брешет. Боря начал вскипать от злости. Встал, сжал в кулаке одну статью из немецкой сомнительной газетенки и процедил: – Кто? – он начал орать, – кто, мама, кто тебе рассказал об этом? Мама, говори! – Ты считаешь, что я сама не могла на это наткнуться? – Мама, нет! Это желтая немецкая газетенка сомнительного содержания, их не продают в России. Тем более, что это все – распечатки из интернета. Мама, ты не пользуешься интернетом! Ты-то компьютером не пользуешься! Мама. Говори. Кто это тебе дал? – он скомкал еще с десяток вырезок. – А какая разница? – женщина вскинулась. – Это изменит то, что ты обманывал меня?! Ты скрывал. И собирался бы скрывать дальше. – Да! – Боря вскричал. – Да потому что вы бы никогда не приняли вот это все! – он резко выпустил бумажки из своих рук и осел на стул. – Мам, мне нравится. Понимаешь? Мне нравится. Если вас что-то не устраивает, значит я лечу один. Не принимайте от меня подарки на такие «грязно заработанные» деньги, – парень посмотрел на очередную злосчастную статью с заголовком «Очередной мальчик поддался соблазнам». – Мам, и ты правда веришь, что, – он начал читать вслух менее критичную статью, – «…очередной женоподобный мальчик повелся на большие деньги и славу… Плата была сравнительно небольшой – Макс делает его звездой за интим… Пара встречается уже довольно долго, но пока не афиширует свои отношения, хотя наше издание считает, что камин-аут не заставит себя долго ждать…». Мам! И тебе не противно было читать вот это все?! – Боря переворошил вырезки на столе. – Мам? Мама, ты чего? Женщина тихо всхлипывала, спрятав лицо в ладони. – Борь, ну, гей ты или этот, как его там… эстроген… – Андрогин, мам, – парень подошел сзади и обнял мать, поцеловав в макушку. – Да какая разница?! Разницы нет! Боря! Ты всегда будешь моим сыном. Хоть в женском платье, хоть в клоунском костюме. Стало обидно, что про своего сына я узнаю от постороннего человека. Неужели, я не заслуживала твоего доверия и признания? А вся эта чернота? – женщина брезгливо указала на статейки. – Боже, как ужасно все это! Нет, я понимаю, конечно, этот Макс намного старше тебя, и он человек публичный. Вот видно все и решили, что ты с ним такой «контракт» заключил. Но знаешь, Борь, я считаю, что если мой сын кого-то выбрал, пусть, то будет девушка или взрослый мужчина, он любит этого человека. Правда ведь? – женщина обернулась. Борька рассмеялся. – Мам, конечно, это правда. Только зря ты уже уверила себя в том, что мы с Максом вместе. Нет, между нами ничего нет, – он легко улыбнулся. – Рабочие отношения: модель – фотограф. Ну и дружеские тоже. Все остальное – слухи. А Николаша сам, пидарас, завидует, вот и бесится. На удивленный взгляд женщины парень ответил: – Да, мама, не ты одна у нас в семье такая проницательная. Просто больше некому, – он передернул плечами, а затем, повеселев, спросил, – значит летим все вместе? – Конечно, – Людмила Аркадьевна улыбнулась, утирая фартуком слезы. – Только там 4 билета. Я тут подумал, что можно было бы Катьку с собой взять. Ты как, мам? Не против? – Катя – девочка хорошая, да. – Ну, тогда я пойду. Сообщу ей, – Борька улыбнулся и кивнул головой в сторону выхода. – Конечно, иди. Борь, – мать остановила его уже в дверях, – а что у тебя с Ваней происходит? – Ничего. Абсолютно ничего. С Ваней – ничего, – немного нервно отозвался тот и ушел. Парень глубоко вздохнул, отходя от плохих мыслей о бывшем друге, и, снова нацепив на лицо улыбку, схватил телефон с намерением оповестить подругу. Дел перед отлетом была куча.