Свернув с намеченого пути, туда где живёт скверна.

Вэй Ин долго смотрел на руку Вэнь Цин и не знал, что ему сказать. Верить в её слова абсолютно не хотелось, а от одной только мысли о том, к чему она клонила, от её по-сестринскому нежного полного грусти голоса по коже бежали мурашки. С каждым ее словом его пальцы все крепче сжимали сосуд с вином. — Ах-ха-ха, ты несёшь какой-то бред! — парень неловко рассмеялся в очередной раз, пытаясь скрыть своё состояние, и второй рукой аккуратно снял руку девушки со своей, отпивая вино из сосуда. — Вэй Ин… — Что? Что «Вэй Ин»? Если так, то я не понимаю, откуда всё это? Почему я помню, как обсуждал с друзьями чёртовых призраков или кто там они.? Почему я помню, как Лань Чжань касался моей раны перед сном? Как мы засыпали вместе? Откуда тогда эта дурацкая вечеринка? Вот, вот, посмотри! Вэй Ин заводился: ему не нравились мысли и слова девушки, да и собственные пугали не меньше. Он со стуком поставил кувшин на низкий столик, быстро сел на пол, задев бедром стол, отчего тот издал неприятный скрежещущий звук, и резко отодвинул ворот футболки, показывая девушке укус мертвяка. Вэнь Цин не стала отводить взгляд, как было положено в приличном обществе её времени, потому что она всё это уже видела. Для неё это не первый такой разговор с Усянем и, похоже, далеко не последний, к тому же, он был ей как второй брат, который порой не отличался умом и сообразительностью. Каждый раз всё начиналось так, каждый раз один и тот же разговор — она словно находилась в петле времени, где всегда происходит одно и то же, и никуда от этого не сбежать. — Усянь, тут ничего нет, — Вэнь Цин говорила спокойно, но с легким сожалением в голосе, прекрасно понимая, как сложно ему поверить в ее слова. — Ты издеваешься? Несмешная шутка! Вот же, смотри! Он дернул плечом, привлекая внимание девушки, но, почувствовав, что-то не так, и сам повернул голову, внимательно осматривая рану. Которой не было. Вэй Ин застыл. На его светлой коже не было ни намека на повреждения. Усянь в панике схватился за другой край ворота, оттягивая его и проверяя на наличие укуса — и снова ничего. Для уверенности в том, что его глаза не врут, он свободной рукой провёл поочерёдно по плечам, но никаких шрамов не оказалось даже на ощупь. Край футболки выскользнул из ослабленных пальцев, и парень ошарашено уставился на свои дрожащие руки, безвольно упавшие ему на колени, как у куклы, которой перерезали ниточки. — Но он есть… он был, я точно знаю, что был! Перед этим сном… я видел его, Лань Чжань… — его речь была бессвязной, а голос надломился так, словно в горле застрял ком, который не позволял говорить громко и разборчиво, как Усянь привык. Вэй Ин поднял на девушку потемневшие глаза, в которых плескались всепоглощающая боль, непонимание и что-то ещё более глубокое и… страшное. — Я не понимаю, Вэнь Цин. Как так? Я же не мог… я же просто заснул… мы же… я… — он судорожно вздохнул, пытаясь ухватить побольше воздуха, и сдавленно закашлялся, будто ему за секунду оборвали доступ к кислороду. Девушка тяжко выдохнула, протянула ладонь к волосам юноши, аккуратно заправила выбившуюся прядь за его ухо и медленно начала гладить его по голове, пытаясь успокоить. — Вэй Ин, ты попал сюда пять лет назад и с тех пор пытался выбраться и найти того, кто… — она ненадолго замолкла, подбирая слова, — найти того, кто сможет вытащить тебя отсюда. Было время, когда ты переставал искать и помогал другим душам, которые в чём-то нуждались, например, в том, что нельзя вытащить из воздуха, как это вино, или наоборот, найти то, что есть только в этом мире. А потом ты влип в очередные проблемы и стал исчезать, возвращаясь без памяти о том, что было тут. С каждым новым витком твоя история о том, что ты помнишь, становится короче, а упоминаемых тобой людей и фактов — всё меньше. Ты всегда появляешься тут после зала зеркал, ты единственный, кто там оказывается. Из всех, кого я знаю, никто не может перейти в другую комнату без воли высших сил, и как ты это делаешь, я не знаю. Мы с Вэнь Нином, А-Юанем и бабушкой пытались следить за тобой, но ты растворяешься без следа, стоит моргнуть. — Я не верю в это! Это всё просто очередной дурацкий морок, это мозг подкидывает мне странные картинки! Просто день был тяжелым! Да, день был тяжелым, поэтому это всё сейчас в моём сне. Ты не реальна, а шрам мог бы и исчезнуть во сне… да, это всё сон, вино я призывать могу, значит, и шрам мог так же исчезнуть… — Вэй Ин нервно тараторил и беспрестанно облизывал пересыхающие губы, расфокусированным взглядом уставившись куда-то за плечо девушки. Вэнь Цин перестала что-либо говорить и отняла руку от его волос, немного оскорбившись тем фактом, что она по его мнению может быть не реальной, но в какой-то степени Усяня тоже можно было понять. Впрочем, жалеть его она тоже устала. — Вэй Усянь, ты мёртв, и этого не изменить, пока ты не уйдёшь на перерождение. Хочешь ты в это верить или нет, это факт. Взгляд парня стал резким, и Вэй Ин со злостью посмотрел на девушку, словно желая её чем-то пронзить. — Замолчи! Хватит, я сказал! — почти не отдавая себе отчёта, он крикнул на Вэнь Цин, сопроводив свой крик каким-то низким гортанным рыком. — Я лишь говорю то, что ты не хочешь слышать, но должен понимать. — Я тебя не знаю, и ты лишь плод дурацкого воображения, который нахрен уберётся из моей головы, когда я пожелаю! Девушка вздрогнула, но не двинулась со своего места. А Вэй Ин всеми силами пытался представить, как она исчезает, представляя разные способы избавления от нее от самых простых до совсем извращённых. Но ничего не выходило, и это с каждой минутой все сильнее сводило его с ума. Вэнь Цин не собиралась исчезать, продолжая упрямо глядеть на парня. Они сидели и смотрели друг на друга: один ожидал дальнейших действий, а второй желал, чтобы это наваждение растворилось в воздухе и никогда больше не появлялось. Где-то там в реальном мире его ждал его Лань Чжань, и Усянь должен к нему вернуться во что бы то ни стало. — Как видишь, я всё ещё тут, значит, исчезнуть просто так я не могу. Мы в Юду, в городе мёртвых, в одной из комнат, где ожидаем своих мучителей и убийц, хочешь ты этого или нет, — девушка продолжала гнуть свою линию, чтобы парень наконец-то все понял и перестал себя терзать, но сейчас это было настолько же бессмысленно, насколько бессмысленно разговаривать с ослом в надежде, что он поймёт тебя и выполнит какие-то действия без угощений. — Замолчи! Схватив кувшин, Вэй Ин выплеснул весь алкоголь на девушку и отбросил кувшин в сторону. Тот с громким треском влетел в стену и разбился на кучу осколков. Усянь не мог смириться с этой участью, она просто свалилась на его голову, ударив обухом. Парень не хотел верить в слова девушки, которую видел первый раз в своей жизни, но чувствовал себя таким же разбитым же, как и этот сосуд, не понимая, что будет дальше. Есть ли у него это «дальше»? Или он уже летит с моста и этого не изменить? Вэй Ин злился больше не от того, что она говорила, а от того, что в ее словах была логика. Но если она права, то тогда зачем всё это? Что было на вечеринке, зачем этот поцелуй с Цзян Чэном, зачем эти ухаживания Лань Ванцзи, точно ли была та встреча в кафе, о каких картах таро говорил Нэ Хуайсан и почему всё так обернулось? Где начался этот бред и закончилась правда? Что было правдой, а что неудавшимся приколом судьбы? Если он мёртв, то как это произошло? Его убили? Миллионы вопросов без ответа будили в нем злость, поднимающую из груди нечто тёмное, побуждающее его к тому, чтобы разнести всё, что есть в этом мире-сне. А девушка, словно ожидая подобного исхода, прикрыла лицо рукой, закрывая его от попадания алкоголя. — С-сестра! Я с-с-слышал шум, что-то разбилось? — Вэнь Нин аккуратно выглянул из-за деревянной двери, открывшейся с мерзким скрипом. Вэй Ин, вскочивший на ноги, хотел было уже схватить девушку за плечи и встряхнуть, но при одном только взгляде на её растерянного брата его вдруг отпустило, и он замер с поднятыми руками. — Кажется, это разбился я. Усянь, чуть покачнувшись, вышел из-за стола и покинул комнату, оставив брата и сестру наедине. — Всё в порядке, А-Нин. — Он снова не п-помнит и злится, д-да? Вэнь Нин взял полотенце и, сев рядом с сестрой, начал аккуратно обтирать её волосы и руки. — Спасибо. Да, всё по новой. Но сам знаешь, он ещё вернётся, он всегда так делает, — Вэнь Цин тяжело вздохнула и, взяв у брата полотенце, начала вытирать свою одежду от вина. — Только, кажется, в этот раз тьма внутри него разрослась ещё больше, а воспоминаний становится все меньше. Если Вэй Ин продолжит в том же духе и будет пытаться выбраться, иньская энергия окончательно поглотит его, и он исчезнет без права на перерождение. Вэнь Нин вздохнул и положил голову сестре на плечо. — М-могу понять г-господина. Я тоже ещё не до конца смирился, ч-что весь наш клан был уничтожен, а мы были сброшены… к-как мусор в канаву, хотя прошли уже столетья… — Это течение времени, А-Нин. Никто не застрахован от смерти и никто не может её принять. Однако, мы тут, и всё, что нам остаётся — это ждать. Она положила полотенце на столик и мягко погладила брата по волосам. — А-Юань с бабушкой? — Да. — Спрашивал про Вэй Ина? — Д-да. Хотел прийти, чтобы снова поиграть с ним, но бабушка не отпустила. — И правильно. Ему не стоит знать о том, что этот баран снова его не помнит. Вэй Ин для него как отец, думаю, А-Юань бы плакал, если бы знал, что тот его забыл. У нас каждый раз отговорки для А-Юаня разные, а этот… — она ненадолго замолчала и глубоко вдохнула, пытаясь не злиться ещё больше, — он даже не пробует задуматься о тех, для кого он не пустой звук. — Юань до сих пор думает что он р-редисочка, — Вэнь Нин улыбнулся, вспоминая время, когда Вэй Усянь закапывал А-Юаня в местную землю и рассказывал ему про то, как растут дети. — Он и п-правд-да будет грустить. — Ещё одна такая выходка Усяня с потерянными воспоминаниями, и я точно поколочу его. У меня уже нет терпения слушать его сопли про Лань Чжаня и как же он там без него. А вообще это странно, что Вэй Ин ничего не помнит. Я до сих пор помню день смерти и, того кто меня убил. Сложно было признать это, но всё же невозможно забыть это гадкое лицо. — Т-ты права. Если задуматься, то он н-не-не помнил о своей смерти ещё в первую нашу встр-речу. Я тоже не забыл н-нашего убийцу и к-кончину. Вэнь Нин вздрогнул, вспоминая, как его сначала изувечили, оставив на лице и шее шрамы, затем заставили смотреть на то, как его сестру насилуют и убивают, а после пробили его грудь копьём с флагом, оставляя умирать в холодной канаве под проливным дождём. Даже спустя много лет он помнит, как яркий солнечный день омрачили грозовые тучи, а в воздухе запахло огнём и порохом. Войны, что до этого сносили соседние города и деревни, пришли и в их скромное поселение, не оставив в живых никого, даже самых маленьких. Их терзали, насиловали, избивали и издевались, их страданиями наслаждались. К им пришли не бравые воины, а паразиты, твари, в которых не осталось ничего человеческого, те, для кого не существуют слова «честь» и «сострадание». Их деревня не была важным стратегическим центром в той ужасной войне, что велась десятилетиями. Власть имущие просто считали важным стереть с лица всех выродков, не только идущих против них, но и сохранивших нейтралитет. Так в одночасье с земли был стёрт целый клан, а их только зарождающаяся мирная жизнь канула в небытие. *** Вэй Ин практически вылетел из дома, и аура разрушительной злости тянулась за ним темным тяжелым шлейфом, от которого не было спасения. Остановившись за воротами, парень обернулся и посмотрел на скрипучую гуляющую туда-сюда дверцу. Его мысли сейчас так же покачивались из стороны в сторону, и он застыл, тщетно пытаясь понять, где же в этом мире правда. У него было жуткое чувство, что жизнь безжалостно крутила его на вертеле… а может быть, наоборот, это делала сама смерть. Усянь не знал, что делать, что думать, как проверить, сон это или нет, с чего начать, как вообще убраться отсюда, куда идти? А идти было особо некуда. Вокруг были только покосившиеся старые домики, не было слышно птиц, небо всё так же полыхало ало-золотыми цветами, как застывшая картинка, лишь в окнах домов замелькали загорающиеся огоньки от лампадок и свеч. Дом Вэней стоял на склоне, откуда было видно достаточно небольшую часть города с площадью внизу и дворец, который возвышался над ним. На площади точно нечего было искать кроме таких же, как он, заблудших душ, которые находились в более плачевном состоянии, так что, выдохнув, Вэй Ин решил направиться во дворец. Он шел вдоль неровных стен, иногда останавливаясь, чтобы оглядеться по сторонам, словно пытаясь что-то найти, но затем снова упорно продолжал свой путь. В какой-то момент к тишине стали примешиваться стоны, вопли, хрипы и крики, и они были настолько страшны, что хотелось развернуться и побежать обратно. Но обратно было нельзя, ему стоило во всём разобраться и выбраться из ещё более страшного кошмара, чем смерть Лань Чжаня от его собственных рук… хотя нет, для Вэй Ина не было ничего страшнее этого. Держать свою любовь в руках, убитую этими же руками… хуже и не придумаешь. Впрочем, Усянь знал, что зарекаться не стоит: уж что-что, а тот факт, что пробитое дно можно пробить и опуститься еще ниже, он хорошо запомнил за эти дни бесконечных кошмаров. Чем выше Вэй Ин поднимался, тем истошнее становились звуки вокруг. В какой-то момент ему начало казаться, что всё это лишь в его голове и от этого невозможно убежать. Да и бежать-то было некуда, он шел вверх по прямой, а по бокам от него были лишь каменные стены с редкими проходами на другие улицы. Вокруг не было ни души. Усянь шёл по этому бесконечному склону уже час, но ещё никого не встретил. Наверное, оно и было к лучшему — не хотелось ему представлять, кого он мог бы встретить в этом проклятом месте. Судьба, видимо, считала по-другому и имела свои представления о нахождении Усяня в Юду. Стоило подумать о том, что он совсем один и не видит никого, как через пару ли Вэй Ин врезался в кого-то выходящего из-за очередного поворота улицы. От резкого столкновения он неловко покачнулся и, не успев среагировать и запнувшись о свои же ноги, рухнул на мостовую, больно ударившись копчиком. Усянь сидел на земле, едва слышно причитая, что надо смотреть, куда идёшь, но, спохватившись, резко замолк, боясь увидеть кого-то из тех искалеченных несчастных душ, что были на площади. Сглотнув и собравшись с силами, он медленно подгнял голову. На первый взгляд перед ним стояла душа обычного мужчины, но, быстро пройдясь по ней взглядом, Вэй Ин понял, что это не так. Чем больше он вглядывался, тем сильнее цеплялся за детали его облика, которых с каждой секундой становилось все больше, будто до этого они были спрятаны мороком. Он был высоким, где-то на пару голов выше Вэй Ина. Кожа мужчины вроде бы была смуглой, но в то же время цвета у нее как такового и не было, она была словно полупрозрачный сосуд, под которым плескались волны тьмы. На фоне растрепанных волос винного цвета это казалось ещё более устрашающим и придавало внешности незнакомца поистине мрачный вид. Глаза же, в противовес тьме под его кожей, были глубокого синего цвета, словно сапфиры, напоминающие манящие глубины океана. Ханьфу мужчины, распахнутое на груди, было старым и грязным, но целым, а к босым ногам, запачканным в крови, льнули нити тьмы, обвивая бледные лодыжки путами и прячась где-то под слоями ткани. В руках незнакомец держал черный зонт, рядом с которым летали маленькие эфемерные тела лазурного цвета. Внимательно рассматривая мужчину, Вэй Ин не сразу заметил за ним душу, стоявшую чуть поодаль. Можно ли считать душу аксессуаром? Кажется, это тот случай, когда можно. Скованная цепью по рукам и ногам, миловидная девушка в каких-то современных брендовых брюках и рубашке казалась до боли несчастной. Она была словно трофей, аксессуар, висящий на цепи сурового мужчины, и сердце Усяня невольно затопила жалость к этой бедной заблудшей душе. Но стоило ему пошевелиться, как она плотоядно улыбнулась и бросилась на сидящего на земле Вэй Ина. Девушка в один миг перестала быть неподвижным брелком на чьей-то цепи. Она стала похожа на адскую тварь, черты лица заострились, глазные яблоки словно готовы были выпасть из глазниц, а её улыбка была настолько устрашающая, что мужчина рядом с ней казался почти святым. Глаза Усяня расширились от ужаса, и он инстинктивно пополз назад, марая и без того грязную одеждой и стирая ладони о неровные выступы каменных плит. Чудовище бы определённо добралось до Усяня, если бы его резко не дёрнул на себя за цепь мужчина, роняя на землю. Резким движением ноги тот вжал лицо девушки в те же самые камни, о которые Вэй успел содрать ладони, и её голова с треском лопнула, как спелый арбуз. По дороге потекли ручьи брызнувшей во все стороны крови, и Вэй Ин, не выдержав этого зрелища, отвернулся, едва сдерживая рвотные позывы. Мужчина же спокойно развернулся и, не обратив внимания на парня, потащил искалеченную душу за собой. Когда ноги Усяня коснулось что-то влажное, он вздрогнул и посмотрел вниз. К его ступне, миновав все камни, притекла струйка крови, понемногу собираясь в лужицу. — Да какого гуя?! — вскочив на ноги, заорал Вэй Ин, и мужчина, идущий впереди, замер. Усянь, заметив это, внутренне сжался. Они посмотрели друг на друга, и красноволосый вдруг как-то странно улыбнулся, обнажая ряд заостренных зубов. — Поэтому вопросу тебе стоит обратиться к моим коллегам. Я же отношусь к особой категории загробных служителей, такие, как ты, зовут таких, как я «гоухуньгуй», — насмешливо заметил мужчина, поднимая бровь. Вэй Ин шумно сглотнул и сжал руки в кулаки, отступая на шаг. — Я не хотел. — Хотел. Не хотел бы — не сказал. Впрочем, ты не в моей юрисдикции и не в юрисдикции моих коллег, так что дыши, пока можешь. А, подожди… — он заливисто рассмеялся и, так и не закончив фразу, развернулся и вновь пошел дальше вверх по склону. Девушка тем временем встала на ноги и, словно не её череп только что раскололи, вновь мирно пошла за мужчиной, негромко позвякивая цепями. А Вэй Ин, вторив словам Гоухуньгуя, вдохнул полной грудью, положив для уверенности на неё руку. — Дышу, вообще-то, — прошептал он, передразнивая, и осторожно пошел следом за мужчиной. Они поднимались медленно, никто из них не спешил, не пытался кого-то пропустить или обогнать. Вэй Ин себя чувствовал так, словно цепь продлевается и сковывает не только девушку, но и его. Девушка же не пыталась снова пойти на контакт с парнем, лишь иногда оглядывалась и обнажала ряд ровных винировых зубов, покрытых ее собственной кровью. — И зачем ты идёшь этой дорогой? Тебе мало проблем, Усянь? — вдруг поинтересовался мужчина. — А? — «Бэ». Мы учимся с тобой говорить с нуля? — Я… я не знаю. Вы знаете меня? — Хотел бы сказать, что нет, но ты у нас тут особенный фрукт. — Я? — Мне говорили, что ты тут из особо умных, но, похоже, врали, — фыркнул Гоухуньгуй. — Так зачем ты идёшь в зал судилищ? По меркам твоей жизни, тебя судить не за что, а вот по меркам смерти… допрыгаешься, и мы тебя к себе заберём. — Ха-ха, я даже не знал, куда иду, до этого момента. У меня нет определённой цели, я просто хочу найти ответы. Вроде как уснул… и вот он я тут, — Вэй Ин попытался отшутиться, а у самого что-то внутри заходило ходуном от страха, который внушал этот загробный рабочий. — А что я такого сделал, чтобы допрыгаться? Я вроде ещё ничего не натворил. — Ну, смерть можно как угодно называть. Если тебе легче думать, что ты просто спишь, твоё право. В тебе иньской энергии почти столько же, сколько во мне, а ты вроде как не дух отмщения и не загробная тварь, чтобы иметь её в таких количествах. Тебе не стоило лезть туда, куда не просят. Каждый раз, когда суёшь свой нос в чужие дела, мы отбираем часть твоей души. Гоухуньгуй рассмеялся и облизнулся, как довольный кот объевшийся сметаны, предвкушая потеху. — Скоро от твоей души ничего не останется, и мы заберём тебя себе. А будешь ли ты работать с нами, или мы с тобой поиграем, это другой вопрос. Ты не один такой умный, до тебя уже были души, которые пытались идти против правил этого мира. Кого-то мы поглотили, а кто-то ушел работать под волей высших. Он самодовольно рассмеялся, и по коже Вэй Ина заплясали мурашки. В его голову вдруг пришли образы тех тварей из леса, которые только и повторяли «Давай поигра-а-е-ем», и стоило ему вспомнить об этом, как в голове набатом стала повторяться эта фраза. Не выдержав шума в голове и криков душ, которые вдруг лавиной обрушились на него, словно до этого были на заглушке, Усянь истошно заорал, сжимая голову руками, закрывая уши и сжимая веки до белых пятен под ними. — Прекратите! Хватит! — взмолился парень, но гомон словно стал ещё громче. — Хватит! — вновь повторил он. В его голове что-то вспыхнуло, взорвавшись волной нестерпимой боли, и всё вдруг смолкло. Его больше не колотило, ему не было страшно. Но к ногам Усяня начала ластиться тьма, и это явно было куда хуже криков потерянных душ. — Ты ближе к нам, чем ты думаешь, — его невольный конвоир, посмотрев на это, присвистнул и ушёл, скрываясь за воротами, ведущими к дворцу. Оглушенный внезапной тишиной, Вэй Ин даже не заметил, как они дошли, и теперь застыл у ворот, оценивая свое незавидное положение. Он безразлично рассматривал тёмные путы, которые обвивали его ноги, словно змеи, извиваясь на его лодыжках. Усянь недавно видел такие же тени на этом красноволосом, чьи слова, похоже, стоило запомнить. К тому же, надо было выяснить, в какое дерьмо он влез, чтобы заслужить это, хоть парень всё ещё не верил ни единому слову, которые исторгали все эти люди и твари вокруг. Оглядевшись, он понял, что стоит в полном одиночестве на небольшой площадке. Позади него была дорога, по которой он пришел, впереди были мощные ворота, за которыми скрывался дворец, а вот в стороне от него был обрыв. Заинтересовавшись, Вэй Ин подошел ближе к краю и пораженно выдохнул — пейзаж, созерцаемый им, был прекрасен. Алое озеро крови сверху выглядело как покрытое красным лаком зеркало, поблескивающее в свете закатного солнца. Вокруг него плотным кольцом выстроились деревья с золотыми и красными листьями, склонившиеся над гладкой поверхностью, будто стараясь спрятать от людских глаз это чудо природы. — Видимо, про это и говорила Вэнь Цин… — прошептал Усянь, с трудом оторвавшись от завораживающего зрелище, — «пруд крови» или как там его? Встряхнув головой, он вернулся к воротам и глубоко вздохнул, прежде чем толкнуть массивную деревянную дверь. — Сейчас всё узнаем, — уверенно сказал парень самому себе. Но стоило ему сделать шаг вперёд, как его пронзила боль такой невероятной силы, словно миллион иголок впились ему под кожу. Усянь истошно закричал, и его вновь поглотила темнота.