***
— Просыпайся, — оперативник сдирает с полностью укутавшегося мужчины теплый плед, от чего тот прижимает ноги к груди и обхватывает себя руками, чтобы не было так холодно. — Подъем, говорю! Сколько можно спать? Максимов проснулся давно. Успел позавтракать, накормить собаку и даже выйти на улицу подышать свежим воздухом. День обещает быть прекрасным, потому как еще в шесть утра, по своему обычаю, Вахтанг не позвонил, никто не оповестил о новом убийстве, никто не стаскивал с него одеяло, как это обычно делает Пес. Ответа на вопрос не послышалось, лишь недовольное бурчание, цыканье и зевок. — Ты че будешь, чай или кофе? — Веревку и мыло, — хрипит Алексей, искренне не понимая, зачем его в такую рань разбудили. Ага, рань. Пол двенадцатого. Макс шумно выдыхает и уходит к столу, наверное, за глицином. При таком хорошем настроении и дне, он, видимо, решил заделаться мать Терезой, потому как… — Ну, раз ты ничего не хочешь… — сыщик намеренно пропускает жалобу мужчины мимо ушей, — поехали, будем вас мирить. Алексей давится воздухом, еще больше не понимая происходящее. Выпучив глаза, ошеломленно поворачивается к другу. — В смысле? — Леонидов надеется услышать смешок, а затем «лох, повелся», но с истечением времени этого не происходит. — В здравом, Леш. Шипит Максимов, в голове рисуя картину, как кидает в коллегу самую тяжелую вазу в квартире и добавляет «не беси меня, блять». — Че, с дубу рухнул? — кричит майор, заставляя друга от неожиданности дернуться, — Макс, у нас все кончено. «Ты совсем с ума сошел?!». Но это Леонидов добавляет уже мысленно, хотя выкрикнуть эти слова хотелось неимоверно. А оперативник молчит, бегая глазами по квартире и нервно постукивая пальцами по столу. Вот на этом ужасном диалоге и заканчивается хорошее утро.***
Холодок пробегает по всему телу от этого ужасного совпадения. Ветер заставляет мужчину отвернуться, потому что холодный зимний ветер ударяет в лицо. Алексей не понимает, сон это, или он в реальности видит этот ужас. Труп окружен оперативниками и лентами, а ленты — зеваками и постоянно охающими и ахающими бабульками. Вот к телу рвется какая-то молодая девушка, отдаленно похожая на ту, чье лицо закрыто белой тканью, представляется сестрой убитой и чуть ли не падает на колени, заливаясь слезами. Надо бы закрыть ей вид на весь этот кошмар. Ведь клинок, вошедший в ее грудную клетку пугает даже майора…***
Болтая ногой, Алексей, спустя добрых минут пятнадцать, решает для себя, что лучше будет продолжить вести тишину и разобраться с ситуацией в одиночестве. Наверное, единственное, чем они с Максом были похожи, кроме как любили одну и ту же девушку, так это постоянное самокопание в себе. Если брюнет с этим никак смириться не мог, то его друга все вполне устраивало. — Девушке 26 лет, была сначала задушена, после изнасилована и наконец добита ножом в грудь, — Вахтанг решает, что лучший метод начать разговор — заговорить об убийстве. Сердце пропускает удар. Леше вновь приходится вспомнить свой сон и девушку. Мужчина и сам не понимает, почему так отчетливо помнит каждую ее черту лица, каждое движение и металлический вкус во рту. Мурашки облипляют кожу. — Изверг какой-то, — пожимает плечами оперативник, довольствуясь моментом, что Гнездилова нет в кабинете. Мозг меньше выносить будет. Леонидов с одной стороны и рад, что больше не ловит на себе подозрительный взгляд коллеги, но с другой… За кого он меня, блять, держит? Сейчас работали все способы, только бы не вспоминать эту ночь. И вроде ничего такого, просто страшный сон, но что, если девушка так предупреждала? Не зря же на ее шее были следы от удушья… — Смерть наступила в районе трех ночи, — Вахтанг откидывается в кресле. Сердце Леонидова пропускает удар. Дверь в кабинет открывается. Еще удар…***
— Ну хорошо! Будешь ночевать у меня, пока не снимешь себе квартиру, — сдается Максимов, уставший выслушывать «Макс, пожалуйста!», «Просить больше некого» и «я сдохну от голода». Сказать, что мужчина был счастлив, ничего не сказать. Он лишь помог другу донести пакет с продуктами и банки пива с пиццой. Если отрываться, то отрываться по полной. Выпив три таких и принудительно поделившись с Псом кусочком пиццы под футбол на телеке, Леша решил, что, наверное, на сегодня хватит. Но если честно, то это не он так решил, а Макс, выключивший телевизор и пробувнив что-то по типу «еще одна банка и пойдешь ночевать на улицу». Леонидову, хоть и пьяному, по два раза повторять не нужно. Ну, только иногда. Зарывшись с головой в одеяло, майор провозился на диване минут десять, и не успокоился пока не услышал грозное «у тебя шило в заднице, или как?». Сыщик все-таки подумал, что разумнее будет попить горячего чаю под какую-то передачу, которую Пес, в отличие от хозяина, с таким увлечением смотрел. Из-под пледа показалась темная макушка, а после и вся голова. Алексей приподнялся на локтях, осматривая помещение и останавливая свой взгляд на лучшем друге. — Ма-акс, — пьяный голос протягивает это имя так сладко, что мужчина чуть ли не давится чаем. — Чего? — агрессивно бросает оперативник, отвлеченный от своих мыслей. — Че притих? Забыл уже что-ли, алкаш недоделанный? Леонидов наверное обиделся бы на такое прозвище, если бы не был настолько пьян. Он чудом держится на локтях, стараясь на завалиться на бок. — Мне не спится, — тараторит что-то малоразборчивое, но Макс понимает. Мужчина цыкает, вновь негодует из-за того, что его отвлекли от супер важных раздумий. — И что мне теперь? Колыбельную тебе спеть? Мужчина меняется в лице, когда слышит вполне серьезное, но пьяное «да», а после еще и кивок головой. Все мы прекрасно знаем, что из человека, находящегося в состоянии алкогольного опьянения можно вытащить любую информацию. И она будет безошибошно сказана правильно. И Макс понимает, что Алексей не шутит, но тот все равно для надежности еще крутит пальцем у виска. — Ма-акс… Это заставляет начинать злиться и рычать, сжимая в руке кружку. Максимов шумно выдыхает, делая очередной глоток. — Ма-акс, — опять это жалобное… — Ну ты ведь не можешь отказать люб…бимому человеку, я знаю. Но ведь т…ты мне нравишься. Но мужчина не давится чаем, сразу выплевывает все содержимое на пол.