***
Митра — богатая столица, ряженая в золотые фонтаны, мраморные фасады и зеленые сады. Не место для челяди — их бы попусту не пустили, а то попортили бы вид. Дамы, плавно покачиваясь, благородно плыли по улицам, оставляя за собой ароматный аристократический шлейф. А в руках всегда держали маленькую сумочку, украшенную мелкими бусинами и камнями, переливающимися на свету — ридикюль. Им величественно аккомпанировали джентльмены в с иголочки пошитых дорогих костюмах. Здесь даже дети, бегающие с дорогими игрушками по идеальным лужайкам с россыпью одуванчиков, всегда совершенно чисты, словно в Митре никогда не бывало ни дождей, ни пыли, ни грязи — только ясное небо и теплое солнце. Рэйла чувствовала себя в этой роскоши скорее бельмом на глазу, но виду старалась не подавать. Даже в столичном штабе Гарнизона всё казалось устроено по-иному: пышнее, светлее и роскошней. Хотя до штаба «королевских единорогов» ему еще далеко... Идя по малиновой ковровой дорожке, вдоль выбеленных высоких стен, декорированных замысловатыми канделябрами, Рэйла мысленно проворачивала возможные варианты предстоящего диалога и каждый раз боялась упереться в один и тот же тупик — отказ. Нервно кусая щеки и заламывая пальцы, она не заметила, как почти подошла к судьбоносным дверям. Не стала спешить. Отошла к окну, а солнце тут же приятно обогрело щеки. Рэй набрала побольше воздуха в легкие и звучно выдохнула через рот, прикрыв глаза. Осмелела. Выпрямила спину и подошла к дверям, не обратив особого внимания на двух солдат, немыми истуканами стоящих на постах по обе стороны. Им полагалось охранять двери, как сторожевым псам, никого не пуская, но они молча стояли и смотрели вперед. Рэйла хмыкнула. Она уже собралась постучать, но вдруг услышала дедовский хохот по ту сторону дверей и еще чей-то голос — вроде знакомый. Не раздумывая, Рэй прильнула ухом к двери. Охранники непонимающе покосились на нее, а потом переглянулись между собой — один другому помотал головой, мол не трогай. Рэйла прислушалась. — Значит, — кто-то сказал совсем рядом, — мы на этом договорились, командор Пиксис? — Абсолютно! Рэйла услышала, как клацнул засов. Быстро отпрянула в сторону, и тут дверь отворилась — в проходе показался главнокомандующий Разведкорпуса. Он всё еще смотрел в глубь просторного кабинета, а Рэйла, открыв рот, уставилась на него снизу вверх. Эрвин Смит не сразу её заметил — только когда развернулся. — Рэйла? — неожиданно он назвал ее имя. — Рад тебя видеть. Высокий, широкоплечий, голубоглазый блондин, он снисходительно улыбнулся крохотной на его фоне Рэйле. — Здравствуйте, командир Эрвин, — только и осталось пролепетать. Рэйла утопала в его глазах: главнокомандующий словно светился изнутри и при этом внушал непоколебимое уважение. Сердце каждый раз замирало, когда Рэй с ним встречалась и начинала как полоумная засматриваться на красавца Разведки, разве что слюной не исходила. Умный, красивый, статный… — А! — послышался радостный голос деда. — Рэй, дорогая, ты пришла! Заходи. Эрвин отступил, давая возможность войти, но она не шелохнулась. — Как ваше ничего? — Рэй боком прильнула к соседней дверце, не разрывая зрительного контакта. Эрвин, кротко опустив голову, ухмыльнулся, а потом опять взглянул на неё: — Спасибо, всё в порядке. Как твои дела? — Стабильно уныло. Вы скоро отправляетесь за стену? — Разве не очевидно? — Ну что вы стоите в дверях! — гаркнул Пиксис из глубины комнаты. — Может, тогда уже оба зайдете? — Да, не, — Рэй пожала плечами, проигнорировав предложение дедушки. — Вполне даже очевидно. Хотя у меня были и другие предположения, почему вы могли прийти к командиру Пиксису. — Да? — выразил удивление Эрвин. — Какие же? — Общие стратегические переговоры, — она замолчала на пару секунд и, хмыкнув, добавила: — Ну или вам надоела разведка, и вы решили метнуться в Гарнизон. Эрвин Смит показался ей удивленным тем, как она так свободно и по-свойски делилась своими предположениями. Естественно, ей это нравилось и даже очень, поэтому отказать себе в такой шалости Рэй никак не могла. Главнокомандующий Эрвин Смит стоял и улыбался, как самый милый и добрый человек на свете, беседующий о простых вещах с милой девушкой. Но только они не были милыми настолько, насколько казались на словах. — Интересные у тебя предположения, — учтиво ответил Эрвин, все еще вооруженный улыбкой. — Рад был бы с тобой поговорить, Рэйла, но, к сожалению, мое время ограничено. Экспедиция уже завтра, и мне нужно еще вернуться, однако...был бы признателен, если бы ты как-нибудь заглянула в штаб Разведкорпуса, к примеру, на чай. Глаза Рэйлы засияли, а щеки заметно порозовели: она спешно отлипла от двери, выпрямила ссутулившуюся спину. Только хотела было открыть рот, как раздался серьезный командный голос деда. — Эрвин, — начал он, — переманиваешь мою внучку под своё крыло? Эрвин Смит, все еще смерявший Рэйлу пристальным, хищным почти взглядом, не повел бровью и с мягкой улыбкой на благородном лице обернулся к командору Пиксису. В тоне его голоса сквозило вежливое уважение, словно не его только что поймали с поличным на вербовке. — Что вы, — заверил он, — ни в коем случае. Всего лишь визит вежливости, но если Рэйла против, то... — Нет, — вспыхнула она. — Да и... Командир Пиксис… Рэйла наконец заглянула за дверь, встретившись с хмурым взглядом деда, хотя на его губах играла беззаботная улыбка. — Меня не надо переманивать, — она снова подняла голову на Смита, решительно подытожив, — я и так готова хоть сейчас уйти с разведкой. Когда у вас новый набор? Эрвин на секунду опешил, но быстро собрался. Хотя он явно преследовал свои интересы, развернувшаяся семейная драма не осталась незамеченной и он, — а не понимать этого Эрвин Смит не мог, — играл в ней роль камня преткновения. — Первоначально, Рэйла, тебе нужно получить перевод и собрать нужные документы, а после уже можешь вступить вне очереди. Какая, блять, ирония — ведь все знали, что шибко добровольцами разведка не славилась. — Поэтому, дорогая, заходи уже к старому деду, и мы с тобой всё обсудим. Голос Пиксиса опять подобрел, но Рэйла кожей чувствовала, что это какая-то гребанная мышеловка, а она — тупая мышь. Эрвин кивнул на прощание. — Благодарю за уделенное время, командор Пиксис, — тот с улыбкой кивнул и перевел взгляд обратно на Рэй. — И тебе всего хорошего, Рэйла. Смит наконец-то двинулся по коридору, как обычно с гордо поднятой головой и идеальной осанкой. Рэйла проводила его восхищенным взглядом, а после юркнула в кабинет деда. Пиксис сидел за своим столом, сделанным из красного дерева. За спиной — окна в пол; впереди — круглый малиновый ковер с коротким ворсом. Рэйла, только зайдя, увидела у стены Анку и Густава — вечных спутников командора Пиксиса. — Привет, ребят, — она махнула рукой. — Привет, Рэй, — почти пискнула Анка, напряженным взглядом проводив Рэйлу до стола. — Здравствуй, — спокойно отозвался Густав. Рэйла по-хозяйски плюхнулась на стул и схватилась за хрустальный графин, наполненный кристально чистой янтарной водицей, ловко откупорила и вдруг вспомнила, что наливать-то некуда. Пиксис сработал на опережение, поставив прямо перед ней два пузатых бокала на коротких тонких ножках. Откуда он их только вытащил? Рэйла, в предвкушении облизнув губы, щедро налила коньяк сначала деду, а потом себе. Анка, наблюдавшая за всем процессом, тихо взвыла, закатив глаза. — Подпиши перевод. Пиксис бросил короткий взгляд на Анку с Густавом: те, ничего не сказав, отдали честь и молча вышли из кабинета. Тяжело хлопнула закрывшаяся дверь. — Так сразу? — усмехнулся Пиксис. — Сначала к старику не заходишь, спрятавшись за дверью, а потом сразу выпить садишься... — Это у нас семейное. Рэй с готовностью сглотнула обжигающего напитка, и приятное тепло разлилось по всему нутру — она с наслаждением прикрыла глаза. — И то верно, — Пиксис почти сразу осушил бокал и налил еще порцию. — Но всё же ты стала действовать иначе. Решила напрямую Эрвина завлечь? — Как мне еще поступать, если ты меня любовно посылаешь? — еще глоток и сразу следующий. — Упертая, — смешок. — Почти, как я. — Почему «почти»? — Потому что я от своего не отступаю, если уж принял решение. — На что ты намекаешь, дед? — опасливо прищурила глаза, а тело всё напряглось. — Никакого перевода. Не сказал, а отрезал. И руку, и ногу, и голову в придачу. Она уже должна была привыкнуть к этим словам, мантрой повторяющимся из раза в раз — ничего нового. Но, сука, больно каждый раз. Рэйла залпом осушила свой бокал и злобно поставила на стол, едва не разбив. Встала. Ладони положила на стол, опершись, и нависла коршуном, а Дот Пиксис, ее, блять, дед, так и остался расслабленно сидеть в кресле. Его бокал, наполовину пустой, стоял на краю стола. Рэй злобно взяла его, налила до краев коньяк, на что Пиксис смотрел с выпученными глазами, словно она сделала что-то страшное и непоправимое, превысив положенную норму, а затем Келлер, совершенно наплевав на приличия, закрыла глаза и одним махом выпила всё. Организм Рэйлы уже давно вместо крови гонял по кругу спиртосодержащую жидкость, но даже такой подвиг был для него шоком. Рот обожгло, горло сдавил рвотный рефлекс, но Рэйла втоптала его куда поглубже и продолжила глотать, заполняя нутро алкоголем. Да её буквально прожигало изнутри! Открыв глаза, Рэйла обнаружила, что комната куда-то поплыла — какого хрена? Пришлось проморгаться, отгоняя от себя закружившиеся стены. Рэй уткнулась носом в рукав куртки и глубоко втянула носом воздух — стало легче. — Зачем ты это сделала, родная? Кто ж так наливает?! — опомнился Дот. — Если мне говорят нельзя, а я знаю, что мне это надо, то я просто беру, — оторвав ладони от стола, сказала она, пятясь к выходу. — Я от тебя устала, и раз «почти» на тебя похожа, значит избавлюсь от этого чертового «почти». На ходу Рэй развернулась и быстро зашагала к дверям. Дернула ручку, выскочила в холл, чуть не сшибив Анку с Густавом, весело болтающих у окна, и помчалась со всех ног к главному выходу из штаба, мельком заглядывая в окна, боясь упустить возможность. Дот Пиксис с тяжелым вздохом опустил голову на грудь, как только Рэйла выбежала из кабинета. — Ну вот что мне с ней делать? — устало вопросил, проведя ладонью по блестящей лысине. — Она меня так скоро возненавидит, понимаешь? Он помнит тот день как сейчас. Тогда все они собрались в родительском доме Зигрида, после их возвращения с Джией с очередной экспедиции за стены. Они с дочерью стояли поодаль, умилялись как Зигрид играет в догонялки с маленькой Рэй, разговаривали обо всём и ни о чём. Джиа вернулась раненой, со сломанной рукой, ходила с трудом, поэтому только наблюдала за увлекательными гонками — самой ей не угнаться за малышкой — с мягкой материнской улыбкой. Да, сердце обливалось кровью каждый раз, когда Дот видел свою дочь такой: в бинтах, раненную, сломанную или вообще на больничной койке без сознания. Но это был её выбор и он его, скрепя сердце, принял... Вдруг смеющаяся Джиа замолчала, взялась за раненную руку и с ужасом посмотрела на него, заговорив о смерти и судьбе Рэй. — Ты попросила у меня слишком много, Джиа, — горестно усмехнулся. — «Не дай ей уйти в разведку...» Послышался осторожный стук. — Командор, — робко обратилась Анка, — всё в порядке? Пиксис устало поднял голову и улыбнулся, поправив белые усы большим пальцем. Жизнь продолжалась, несмотря на внучкины выходки, а значит день и его обязанности тоже. — Да. Давайте назад. Заходите.***
Рэй мчалась со всех ног. Ох, если бы была возможность воспользоваться УПМ: пустить гарпуны в стену и быстро слететь вниз, потратив лишь секунды... «Черт, — гневно оскалилась Рэй. — Тупые правила!» Долетев до парадной лестницы, Рэйла ловко запрыгнула на перила и со свистом слетела вниз. Почти скатившись, Рэйла чуть не задела невнимательного военного с розами на рукаве: он, не спеша, шел наверх, держась за поручни, и смотрел куда-то под ноги. — С дороги, мать твою! — прокричала Рэйла, почти у его самого лица. Он шарахнулся в сторону, широко распахнув глаза, и тут же получил кудрями по лицу. Рэйла, торопясь, резво спрыгнула на плиточный пол минуя последние ступеньки. — Больная что ли?! — пророкотал ей в след, прилипнув от испуга к месту. — Ступени тебе нахуя?! Но она уже умчалась к выходу, неловко выскочила за двери, чуть не поскользнувшись на месте. Закатное солнце окрасило небо в приятный глазу багрянец, а легкое дуновение освежающего ветерка ласковым поцелуем встретил её на пороге главного штаба. В самом конце мощенной брусчаткой главной дороги стоял одинокий, готовый к отправке экипаж. Солдат уже учтиво открыл черную дверцу перед главнокомандующим Эрвином Смитом: тот взялся за внутреннюю ручку, сделал шаг, и его нога оказалась на первой ступеньке из двух. Рэйла со всех ног бросилась к нему, яростно игнорируя неприятное покалывание в боку и легкое головокружение то ли от быстрого бега, то ли от выпитого лишнего, но показательного бокала. Дыхание сбилось, собственная одышка обожгла пересохшие губы. — Главнокомандующий Смит! — закричала Рэй, замахав рукой. Эрвин остановился, прислушался и медленно обернулся, с легким удивлением на лице. — Командор Эрвин Смит! — Она почти подбежала к нему на заплетающихся ногах. — Сэр! Рэйла застопорилась в метре от него, уперев руку в ноющий бок. Выпрямилась, набрала воздуха в грудь и ясно посмотрела в небо, отраженное в глазах Смита. — Сэр, — уверенно начала Рэй, постепенно выравнивая дыхание. — Есть ли какой-то способ ускорить процесс перевода или даже обойти некоторые его этапы? — Какие именно? — Подпись Главнокомандующего нынешнего подразделения, где я пребываю. Смит улыбнулся, кинув быстрый взгляд в сторону окон кабинета Пиксиса, а затем с напускным сожалением и безусловным пониманием, снизошел до ответа: — Боюсь, это невозможно. — Тогда могли бы вы... Рэйла закусила губу, посчитав, что эта просьба может оказаться чересчур. Переформулировала, как смогла, у себя в голове и продолжила, стараясь не упустить момент. — Сэр, есть ли какой-то способ решить эту небольшую сложность? Возможно, ваши способности коммуникации и дар убеждения могли бы мне как-нибудь помочь, потому что, — она гордо ударила правым кулаком в грудь, а левый увела за спину, — я клянусь, что готова всей душой и сердцем хочу вступить в разведку! Брови Смита приподнялись, а на губах растянулась довольная, снисходительная улыбка, излучающая тепло, которому хотелось верить. Эрвин покачнулся, потому что экипаж зашевелился — внутри кто-то был. Он обернулся, посмотрев во внутрь, и вскоре оттуда показалась голова мужчины с темными волосами и с редкой бородкой на лице. Незнакомец уставился на Смита. — Чьи это бравые речи? Эрвин, ты что, забыл что Закклай не погладит тебя по головке за опоздание? Если ты помнишь, мы спешим. «Точно — вспыхнуло в голове Рэйлы, будто обухом дало, — Дариус Закклай!» — Найл, — Эрвин немного отодвинулся, чтобы дать возможность лучше рассмотреть Рэй. — Сейчас договорю с девушкой и поедем. Это Рэйла Келлер... — А! — воскликнул главнокомандующий военной полиции, немного сощурив глаза, словно пытался вспомнить. И вспомнил. — Ты же внучка Дота! Я тебя помню... Как твои друзья, еще целы? Эрвин вежливо промолчал, явно не понимая, к чему клонил его товарищ, в отличие от Рэйлы: она сконфузилась, распахнула глаза, слегка приоткрыв рот. Слова, невысказанные, так и застыли на губах. Черт, только бы он не начинал вспоминать! — В-все целы, — неловко улыбнулась, мысленно моля его на этом закончить. Взгляд неконтролируемо заметался. Сердце и так отплясывало чечётку, а сейчас вообще было готово сорваться и вылететь из груди, словно мячик. — Спасибо, командор, что спросили. Найл просверлил её изучающим взглядом, а потом хмыкнул и повернул голову к Эрвину. — Мы едем? Смит дернулся. — Да. Рэйла, я подумаю над этим вечером. Однако, — голос его потеплел, — я поражен твоей стойкостью и упёртостью. Это хорошее качество для солдата, но в определенных моментах важна гибкость. Не забывай об этом. Помни, я тебя услышал. Смит окончательно поднялся, но удостоил ее прощальным взглядом, прежде чем захлопнуть дверцу. — Хорошего тебе вечера. Радостный голос Рэйлы и посланные им слова прощания звонко отозвались по всему внутреннему двору командования. — Всего вам хорошего, командиры! Берегите себя, командор Эрвин! Рэй помахала им на прощание, а потом, когда карета значительно отъехала, уперла ладони в колени и согнулась пополам, тяжело задышав. Голова опять закружилась, но уже от накатившего недавно волнения. А еще, кажется, она немного подвернула ногу, когда случайно проскользила по плиточному полу. В экипаже же не преминул состояться короткий разговор. Эрвин сидел напротив Дока, задумчиво всматривался в окно, пальцами придерживая мешающую шторку. — Чего лыбишься? — Найл выглядел каким-то напряженным. — Задумался, — Смит перевел короткий взгляд на друга, а затем вернулся к созерцанию пейзажа. — Явно не о вылазке. Так о чем? Эрвин нехотя оторвался от окна, сел прямо и посмотрел в темные глаза Найла. Легкая улыбка показалась на лице главнокомандующего Разведки, а это не предвещало ничего хорошего. — Стало интересно, — уголки его губ приподнялись, — откуда ты знаешь ее друзей. — А, — Найл отмахнулся, отведя глаза, и буркнул: — История давняя. Угодили как-то в клетку за драку. Пришлось быстро вытаскивать, пока Карвен не взялась за дело. — Драку? — Избили полицейского, — Найл явно не хотел вспоминать прошлое и это отчетливо слышалось в тоне голоса. — Хотя он сам нарвался, идиот, вот и получил. Позорище... Ребята за своего заступились. Ничего особенного. — Понятно, — задумчиво подытожил Смит, вернувшись к занимательному делу — смотреть в окно.***
Рэйла стояла согнувшись, попутно осторожно разминая голеностоп круговыми движениями. Адской боли нет — значит обошлось. Дыхание почти пришло в норму, а за спиной послышались легкие быстрые шаги, и до носа долетел приятный цветочный запах. Перед Рэйлой появилась Анка: нагнулась, чтобы встретиться с ней глазами, убрала руками закрывшие лицо непослушные кудрявые волосы. — Эй, ты как? — В порядке, — усмехнулась под нос. — Я не стала вам мешать, но тебя зовет твой дедушка. Её голос состоял из одной заботы и нежности, хотя с дедом Анка общалась по-иному, порой заботливо ругая за пристрастие к выпивке. — Пошли. Рэйла кивнула. Встала, потянулась, распрямляя спину, и пошла за Анкой назад в просторный кабинет. Опять сидела перед дедом, распивая хороший алкоголь, вполуха слушая очередные байки. Рэй сложила руки на груди, слегка ссутулилась и уперла загадочный, целенаправленный взгляд на деда. Губы изогнулись в хитрой ухмылке — она обдумывала. Её дед, Дот Пиксис, каждые пять минут или даже чаще отпивал из бокала большими глотками, гладил усы, иногда почесывал лысую голову и постоянно улыбался, то и дело перебиваясь на смех. Внешне — ему словно всё равно, лишь бы весело, да выпить чего — сама беззаботность — но внутри, а тому доказательством был взгляд его золотых глаз, он был до предела серьезен и уже догадался, что Рэйла, которая скупилась на эмоции, что-то задумала и хочет довести дело до конца.***
Сумерки сгущались, улицы накрыла приятная прохлада: весенний воздух дурманил, а пение ночных птиц ласкало уши. В Митре всегда горели огни — даже в глухую ночь, хотя, казалось, что столица никогда не спит. Званые ужины, балы, вечера и тайные собрания — это обычная ночь столицы. Подходя к коновязи, которая была вкопана недалеко от большой конюшни, Рэйла уже знала, что её ждет — грозные глаза Барбоссы. Строптивый конь, казалось, всегда был себе на уме, а в прошлой жизни точно был вредным бунтовщиком. Рэй достала половинку сладкого яблока, которое несколько минут назад незаметно стащила с кухонной тумбы — прямо под носом у толстой поварихи прошмыгнула, а та и не почуяла. — Эй, Босс, — тихо позвала она, аккуратно подходя к гнедому жеребцу. Он, завидев хозяйку, показательно фыркнул, дернув хвостом. Бесится. — Босс, я чутка задержалась, но вот что я тебе принесла в дар, — Рэй уверенно протянула раскрытую ладонь с половинкой яблока. Барбосса перевел взгляд с Рэйлы на гостинец, а потом как разинул пасть, напугав до смерти Келлер, и аккуратно взял яблочко, сладко зачмокав. — Долбоебина хвостатая! — Рэй отпрыгнула назад, вспылив от испуга. — Ты мне чуть руку не откусил! Босс отвернулся, замотав головой. Длинная грива хлестнула Рэйлу по лицу, но она, нервно выдохнув, всё-таки смягчилась хоть и не без труда. Черт подери этого коня! — Ладно, — она подошла ближе, ласково провела ладонью по массивной шее, а Барбосса с любовью ткнулся ей в бок мордой. — Нам пора ехать. Она поправила все ремни подпруги и проверила тренчик, не забыв заглянуть внутрь седельных сумок, чтобы убедиться — все ли бутылки на месте. Потом, по-дружески хлопнув Босса по крепкому бедру, вскочила ногой в стремя и махом оседлала непокорного для всех, но послушного для неё одной коня. Хоть за это и пришлось в своё время поплатиться, получив блеклый шрам на запястье и сломанное ребро — лягнул, скотина! Двинулись они в сторону Гермины — дорога недолгая. Барбосса наученный уже знал, где можно нестись галопом, а где рысью, а где скучный шаг — Босс уж очень любил скакать навстречу ветру. Только когда совсем в округе не было людей, Рэйла ослабляла поводья, давая жеребцу возможность хоть немного пробежаться. Такими темпами они быстро оказались в самом сердце шумящей Гермины. Молодые люди, военные гарнизона и полиции, торгаши и забредшие аристократишки, в поисках новых ощущений гудели тут и там. Цель у Рэйлы среди всего этого великолепия одна — выпить. Пока есть свободный час. Проехав глубже, Рэй завернула налево, уходя в плохо освещенный проулок. Пьяный галдёж стал нарастать, а в нос ударил терпкий запах алкоголя, смешанный с едой. Рейла довольно облизнулась — вот уж отличная награда за все сегодняшние переживания. Копыта цокали, Рэй покачивалась в седле, а воющая таверна приближалась. Она остановилась прямо над вывеской, подняла голову. — «Последняя капля»... С иронией усмехнулась Рэй и спрыгнула с коня. Взяла за поводья и неторопливым шагом пошла за угол, где стояли чьи-то две лошади, крепко привязанные к обшарпанной трухлявой коновязи. — Я не буду тебя привязывать, — Рэй завязала вожжи на слабый узелок, оставив петлю, и продела сруб, как нитку в иголку, через ушко. — Ты же умный и никуда не сбежишь. А если захотят украсть, то ты им скорее копытом втащишь, убив насмерть. Или загрызешь. Да, Барбосса? Рэйла усмехнулась, наблюдая, как Босс с жадностью и громкими брызгами пил воду из рядом стоящей бочки. С характером пацан. Она недолго стояла с ним: развернулась и пошла вальяжно к свету, лившемуся из окон бурлящей таверны. Открыла дверь, попав в мир выпивки, удальских песен и пьяного гула. Бард пел лирично, изредка завывая про безответную любовь. «Как его еще не пришибли за такое нытьё?» — передернуло её, стоило услышать припев. Рэйла решительно направилась к бару, где хозяйничал какой-то маленький и шустрый старикашка с длинной бородой, да с плешью, увенчанной белыми кудряшками по бокам. Внешне он чем-то напоминал садового гнома. — Здравствуйте, — тяжело уселась на высокий стул. — Мне бы выпить чего... — Могу предложить сливовое вино, — весело заговорил хозяин с легкой хрипотцой в тоненьком голоске. — Домашнее. Очень хорошее и легкое. Сла-а-адкое!.. — Наверное я очень похожа на милую девчушку, пьющую только из фужеров, — Рэйла откинула мешающиеся кудри с глаз и положила локти на стойку, чуть подавшись вперед. — Но это не так. Покрепче и без сладости. Старичок опешил, а потом спрыгнул вниз с лавки — оказывается, он был настолько низким — подбежал к шкафу, открыл жутко скрипучую дверцу, которая даже плач барда заглушила, взял бутыль и поспешил вернуться к Рэйле. — Во! — сунул он ей пыльную бутылку в глаза. — Вещь хороша! Берет сразу же! Шибко много не пей лучше. — Лей, старый, — ухмыльнулась Рэйла, потерев ладони. — Не щади! — Монета, — пальцем он постучал по деревянной стойке, не сводя с нее выжидающего взгляда. Рэйла, не привыкшая платить, осклабилась, недовольно прорычав себе под нос. — Ай, да чтоб тебя! Рэй вытащила из-за пазухи кошель, сунула в него руку, а потом как ударила медной монетой по столу. Старик быстро забрал деньги, и тут же перед Рэйлой оказался старый стакан с темно-коричневой жидкостью, который она осушила тут же, чуть поморщившись. Какая-то настойка с привкусом еловых шишек, дымка и бузины. — Еще, — подвинула стакан. Старик изумился, но налил еще. После третьей Рэйла уже не могла слышать громкие горестные песни барда, отчаянно пытавшегося заглушить шумные разговоры хмельного народа. Келлер встала, словно и не пила, и с горящими глазами пошла к пыхтевшему барду. — Эй, бард! — мило позвала его, но он проигнорировал. — Бард! Тот только шикнул на неё. — Я сейчас твою шикалку тебе на жопу натяну. На меня посмотри! — Что тебе надо, гарнизонская пьянь? — тот перестал петь, но не играть на гитаре. — Можешь жанр поменять? Ну невозможно слушать про боль, печаль и обиду. Люди сюда идут веселиться, а не повод для самоповешанья искать. — Не нравятся мои песни? — вздернул бровь. — Значит ничего не понимаешь в искусстве! Убирайся. — Не понимаю. Но и они тоже, — Рэй кивнула в сторону галдящих и совершенно не обращающих внимание на песнопения людей. — Если дам серебряник, то ты пересмотришь список своих баллад и найдешь что-то задорное? — Серебряник? — Да. Рэй достала готовую монету и повертела перед алчными глазами барда. Он закусил губу, будто решался на измену, но, чертыхнувшись, забрал монету, сунул в нагрудный карман и заиграл веселый ритм. Все, доныне говорившие, обернулись. Рэйла сама повеселела и бросилась в пляс. Многие повставали, услышав знакомую балладу про хитрого дурака и пустой котелок — дурацкая песня, но заводная. В одно мгновение вся таверна наполнилась радостными возгласами, а доселе дремавший народ пустился в пляс. Рэйла, смешавшись с толпой, стала незаметно подтанцовывать к столам, допивая всё, что попадалось под руку, и внезапно решила заскочить на стол, где, подпевая барду, закружилась. Толпа тут же окружила плясунью, и кто-то сунул ей в руку пинту с мёдом. Не растерялась — взяла с горящими глазами. Вокруг не осталось никого, кто не влился бы в танцы или не поддался общему веселому настроению: кто-то танцевал, кто-то горланил слова песни, а кто-то стучал в ритм по столу или дрыгал ногой. Рэйла все плясала, прикрыв глаза, и нечаянно оступилась, полетела спиной вниз. Глаза в ужасе распахнулись, сердце замерло, а легкие выпустили весь воздух. Честное слово, она бы разбилась, знатно ударившись головой о соседний стол, но, к большому счастью, макушкой приземлилась не куда-то, а на крепкую мужскую грудь — чужие руки обняли, поймав ее в воздухе. — Ну и уплясалась! — над ухом раздался приятный мужской голос, пропитанный нежностью. — Так и голову расшибить можно. Стоя на твердом полу целыми ногами, Рэй отпрянула, обернувшись. Рядом стоял высокий симпатичный мужчина с короткими растрепанными каштановыми волосами, на губах его играла задорная улыбка, а темные глубокие глаза смотрели с веселым одобрением. Она даже не сразу обратила внимание на военную форму, не разобрав нашивки, да и какая разница? — Спасибо, что поймал, — ласково поблагодарила Рэй, тут же скромно убрав локоны за ухо. — Ты мне почти жизнь спас. — Пустяки, — он мотнул головой. — Хочешь вы... Не договорил. Рэйла налетела на него, нежно схватила за щеки и потянула на себя, страстно поцеловав. Парень вспыхнул, распахнул глаза: вот это благодарность за спасение! Он руками обвил её за талию, немного приподнимая, вынудил Рэйлу встать на носочки и углубил поцелуй, проникая мокрым языком в её рот. В голове закружил туман, дыхание стало тяжелым, Рэйла почувствовала как все тело вздрогнуло, томясь в желанном предвкушении. Не думали, просто поддались случаю и через минуту он, безымянный, оторвался, взял Рэйлу за руку и повел куда-то в сторону длинного полога, закрывающий проход в неизвестность. — Наверху есть комнаты... — он говорил осторожно, словно боясь спугнуть. — У меня нет на это времени. Рэйла застопорилась, дернув парня на себя: тот поддался и оказался вновь перед ней, рвано дыша от возбуждения. Передумала? Или это он не так понял? — Не хочешь? Рэйла засуетилась, но вскоре взглядом нашарила дверь. — Туда, — показала она пальцем. Ладони вспотели. — В кладовку? В голосе парня звучал неприкрытый скепсис, а она лишь кивнула головой, утаскивая за собой в темноту и, кажется, жутко маленькую комнатку, утыканную тут и там швабрами. Для парня это видимо оказалось внове, но желание взяло вверх, поэтому он опять впился в её мокрые губы, стоило двери за ними захлопнуться. Они закрыли глаза, поддавшись искушению: руки сами исследовали друг дружку впотьмах на ощупь, торопливо, через форму. Он запустил руку в мягкие кудри, случайно задев ленту — Рэйла зашипела. — Осторожно, — промычала ему в губы. — Не снимай. Он ничего не ответил, но нежно поцеловал в нижнюю губу, после слегка прикусил и оттянул на себя. Рэйле приходилось тянуться, чтобы не тыкаться носом в ворот форменной рубашки, а парень уже склонился и прильнул к шее жаркими губами, судорожно выдохнул прямо под ухо. Она откинула голову, поддаваясь ему, а он целовал, целовал, изредка проводя по местам поцелуев языком. Его грубая ладонь гладила ее подбородок, щеки, дальше за скулу и опять зарывалась в волосах, но уже осторожней, обходя ленту, а вторая схватилась за упругую грудь, сжав её через белую рубашку — с ее губ сорвался стон. Рэйла то обнимала его, то гладила по волосам, то тянула на себя, словно хотела раствориться в этой неожиданной близости без всякого остатка. — Я больше так не могу, — прорычал он ей в ухо. Взгляд Рэйлы затуманился, но она выхватила как парень смотрел в сторону, словно нашаривая что-то. Прижав Келлер одной рукой к себе, другой он смахнул всё, что валялось на высокой тумбе рядом. Взял грубовато за талию и развернул лицом к стене, но она вдруг запротестовала. — Нет. — Но как тогда? — изумился он. — Задом удобнее. — Не мне. Опершись ладонями на край тумбы, Рэй шустро вскочила, подтянувшись, и уселась на неё: заерзала от нахлынувшего возбуждения, а пальцы уже вовсю бегали по пряжкам, расстегивая одну за другой. Она ловко стянула штаны до колен вместе с бельём под пристальным хищным взглядом незнакомца, подняла голову, попутно скинув куртку куда-то в темноту. Поманила к себе, зашептав: — Ну чего уставился? Иди сюда... Он кивнул и прильнул к губам: мычание и томные вздохи заполнили всю тесную каморку. Становилось всё жарче и душнее. Рэйла, не отрываясь от поцелуя, на ощупь стала расстёгивать его ремень, штаны, а после дернула вниз, но недостаточно сильно, но парень вовремя оторвался от ее груди чтобы закончить начатое, спустив в придачу и трусы. Взял Рэй под коленки и рывком потянул на себя — она охнула. Стоило ему сунуть руку ей между ног, как Рэйла откинулась, тихо простонав. Они оба не хотели церемониться, так что стоило ему убедиться, что она достаточно мокрая, как он взял вставший член одной рукой, надрачивая, и резко вошел. Рэйла застонала сквозь стиснутые зубы, обвила его руками за шею и ногами за бедра, а он, уперев ладони в тумбу, навис над ней. Она уткнулась носом в изгиб его шеи, а он — ей в висок, найдя губами отчаянно бьющуюся венку. Он почти сразу начал двигаться быстро, отрывисто, почти рывками. Тумба заходила ходуном, звучно ударяясь о каменную стену. Рэйла словно терялась и пыталась уцепиться за него, как за спасательную соломинку. Хлюпающие звуки и неприличные шлепки смущали, а внизу всё ныло, разливалось горячим удовольствием по всему телу, расслабляя и одновременно напрягая каждую мышцу. Они пытались заглушить сиплые стоны поцелуями, но те постоянно приходились невпопад. Он пыхтел, одной рукой ухватившись за талию, а другую убрал ей под коленку, подняв ногу вверх. Рэйла перестала сдерживать собственный голос: услышат ее или нет — абсолютно похую. Плевать. Неудачи дня, чужие взгляды, мысли — все это уступило место удовольствию, словно с каждым резким толчком этот незнакомый парень выбивал из нее остатки стресса и здравого смысла. Все закончилось быстро — а как, блять, иначе — Рэй только и успела сказать, что не в неё и не на неё. Вынул, конечно же, в последний момент, заляпав спермой и без того захарканный пол. Рэй поморщилась — не хватало только, чтобы на одежду попало. Как обычно... каким-то удовлетворением и не пахло, но, честно, стало полегче и болезненные мысли выветрились из головы, словно и не были такими важными. Чепуха. Гребанная че-пу-ха. Рэйла, в отличие от запыхавшегося парня, времени зря терять не стала: хоть на ощупь, хоть и без чужой помощи, но начала одеваться. Парень тем временем держался за грудь, тяжело дышал и ухмылялся, пока она дрожащими пальцами наспех приводила себя в порядок. — Кстати, хотел предложить тебе выпить. — Да? — обернулась внезапно, поправляя пояс. — Я запомнила. Рванула куртку с палки от швабры (именно туда она случайно забросила), распахнула дверь, не подумав, что он-то еще не одет, и выбежала назад в зал. Подлетела к старичку, на бегу громко проговорив: — Налей мне еще той штуки, да побольше, а тот парень, — она тыкнула в сторону вразвалку выходящего из-за штор парня, расплывшегося в довольной улыбке, — за меня заплатит. Старичок нахмурился, взглянул на солдата, а потом всё-таки налил Рэйле настойки. Залпом выпив, она глянула на висящие над входом часы — как раз по времени. Вместо того, чтобы попрощаться с мимолетным любовником, который развязно шел к ней, протянув руки, Рэйла выскочила из таверны. Свистнула Босса и он, как самый послушный конь, тут же к ней подошел. Вскочила, развязала вожжи, и помчалась в сторону полицейского штаба.***
Рэйла в одном из тупиков, недалеко от штаба Полиции. Тупик был между кафе и ломбардом: и то, и другое ночью не работало, а вторых этажей нет. Рэй спрыгнула с Барбоссы и стянула торбу, что закрепила сзади на седле, раскрыла и вытащила вещи: черная водолазка, чуть потертые черные штаны и черную балаклаву, которую сама некогда сшила, чтобы спрятать яркие волосы. Переоделась быстро. Стащила с задней луки плотно завернутый в плащ УПМ и принялась надевать. Рэйла старалась не греметь, всё-таки стояла ночь и шум на улице неминуемо привлек бы лишнее внимание. Для гарпунов Рэй давно придумала самодельные заглушки, которыми безумно гордилась, хоть они и урезали скорость — вставила в проемы. Она вытащила винные бутылки, аккуратно упакованные в сумах и разделенные между собой на манер змейки тряпкой, чтобы не разбились и не звенели, и так же разложила в рюкзаке. — Пожелай удачи, — шепнула Рэйла на ухо Боссу, чмокнула его в морду и, пригнувшись, осторожно побежала в густые кусты, высаженные перед высоким забором штаба Военной Полиции. Рэй подпустила газу, подлетела вверх и, крепко ухватившись, подтянулась, а потом перелезла через стену. Спрыгнула, тихо приземлившись на зеленый газон, а дальше побежала к каменным стенам замка, запуская крюки в вечно открытое окно на втором этаже. Поднялась совершенно без шума, словно никто и не проникал беззаконно ночью в штаб полиции, а после скрылась в окне. Вернуться к Боссу получилось ровно через полчаса. Стянув снаряжение и погрузив поклажу, Рэйла хрустнула печеньем, которое всё время держала во рту, и умчалась навстречу дому — в Трост.