Хвастаясь, хотелось бы гордо заявить, что от похмелья я не страдала никогда. Но вот глаза после вчерашнего было открывать категорически сложно. Случившееся ночью всплывало обрывками и ни один из них не добавлял уверенности. Как и тот факт, что матрац, на котором я сейчас лежала был, кажется, очень живым. Он поднимался, а ещё я отчётливо слышала спокойное сердцебиение. Я что, забралась на него и уснула? Блять… Блять! Блять! Я чувствую его утренний стояк, который буквально упирается мне в ногу. Внушительный стояк.
Я аккуратно открыла глаза и быстренько посмотрела на мужчину, прислушиваясь к размеренному дыханию. Кажется, спит. Нужно воспользоваться этим шансом и сбежать в ванную. Я аккуратно сползла с него, подмечая, что вся одежда была на мне заботливо поправлена и попыталась уползти прочь, как тут же была схвачена в крепкие тиски, словно мягкая игрушка и прижата к крепкой груди и не менее крепкому… Кажется, мое лицо в этот момент быстро сменило несколько оттенков красного, пытаясь подобрать нужный и остановилось на краплаке. Я даже не знала, что мое тело физически может так прогнуться в жалких попытках хотя бы слегка отодвинуться. Вот и пригодился зачет по физкультуре из-за которого меня чуть не отчислили на первом курсе… Хотя кого мы обманываем, мне откровенно нравилось происходящее, но из-за этого вредного мозга, который вопил, что неправильно это все, приходилось думать как выбраться.
— От того, что ты шевелишься, ты только сильнее трешься об него, — раздался за моей спиной голос с легкой сипотой, который окончательно выбил из колеи, а руки, наконец-то меня разжали, — так елозила по всей кровати, что я всю ночь боялся, что я уже думал открыть ставку не упадешь ли ты с нее.
Я тут же быстро отстранилась, переводя взгляд на этого чертилу и вспоминая то, что мне виделось перед потерей сознания.
— Чего зависла? — Этот прекрасный мерзавец слегка улыбнулся, — думаешь почему мы с тобой в одной кровати? Ну, — что? , — ну, ты вчера ушла заправлять ее, пока я был в душе. Я возвращаюсь, а ты уснула прямо поперёк, так мило ещё обняла мою подушку. Я тебя чуть-чуть подвинул и просто лёг рядом, чтобы не разбудить.
Error. Ошибка 404. Блять, что? Что? Я сейчас ослышалась. Я точно ослышалась. Он пытается меня наебать. Я тут же оттянула ворот своей футболки, заглядывая под неё и глаза слегка вылезли из орбит. Ни одного засоса или синяка. Ни одного. Он точно их оставлял. Я видела те красные пятнышки.
— Я… — Я зависла. Да. Кажется это была не ложь, — мне нужно в душ.
— Хорошо, — он приподнял брови, сонно зевая, — я тогда пойду после тебя.
Кажется, последние слова я уже додумала, ибо на середине первого уже летела в сторону ванной комнаты с полотенцем, сменной одеждой и нижним бельём, быстро заперлась и включила воду, и принялась разглядывать себя с особой придирчивой внимательностью, пытаясь найти хоть какой-то намек на случившееся ночью. С осознанием того, что вчера НИЧЕГО не произошло, а я просто нажралась как последняя свинья и отключилась попой к верху, я даже испытала легкое облегчение смешанное с разочарованием. Спасибо, хотя бы не убилась, когда купалась и лезла за постельным бельём. Как мой мозг вообще мог это сгенерировать? Хотя да, понятно как. Видимо, из-за того, насколько отчаянно и истерично я отрицаю всякую возможную связь между нами, он уже принялся сам себе мечтать и додумывать. Но не так же ярко! Блять! Я ещё так странно себя вела сейчас… Надеюсь, что он просто спишет это на реакцию на «доброе утро» от его дружка. Или может решит, что я ебнутая и уйдёт из моей жизни? Было бы славно. Грустно, обидно, но такой расклад, мне кажется, был бы не самым болезненным для меня. Возможно, даже наилучшим. Кыш, Димка, хватит мне задавать планку, из-за которой я потом буду смотреть в сторону только нарисованных парней-геев из манхв, ибо его критериям только такие и соответствуют. Богатый, красивый, заботливый, и с таким биг диком… Мне, конечно, было особенно не с чем сравнивать, но его член ощущался ну… Весьма и весьма. О чем я, блять, сейчас думаю? Не было и не было, чего рассусоливать?
Я быстренько натянула бермуды и свободную футболку на слегка влажное тело, что далось мне не просто! Но в махровом халате выходить было бы слегка неловко, и высунулась из ванной комнаты. Он ждал на кухне и без лишних слов поменялся со мной местами. Так. Тряпка. Соберись уже с мыслями и подумай чем ты будешь кормить своего гостя? Я быстро прошагала с важным видом к холодильнику и распахнула его, выпадая в прострацию. Из нормальной еды у меня был… Разве что холодец, но, мне кажется, что он навряд ли подойдет для завтрака. Не сказать, что я не умела готовить… Это должны уметь все, особенно те, кто живет отдельно, но проблема была в том, что в данный момент времени готовить было просто… Не из чего. Могу разогреть печенье с жидким шоколадом внутри. Еще были всякого рода конфеты, драже, шоколадки, упаковка моего любимого киндера со злаками, разная газировка, соусы, нутелла, а вот хлеба для нее не было… Не холодильник, а рай диабетика. Точно! Есть же еще эти шкафчики в которые я заглядываю за чипсами! Там была гречка и макароны, кажется.
Я довольно распахнула его и на пол смачно вывалился мой запас начос. Пачки четыре, которые были запиханы внутрь силой, а за ними… Еще чипсы. Гречкой оттуда и не пахло, а на краю сознание вспомнилось, что мама говорила мне ее купить и еще рис в варочных пакетиках, потому, что прошлые закончились в ее приезд. Они могут заканчиваться?
— Я конечно понимал, что ты, скорее всего, питаешься не очень хорошо… Но, — вырвал меня из прострации голос и обратно отправил в нее, — ты скупила все полки с чипсами? У этого шкафчика вообще есть задняя стенка, или там за гарнитуром вываливается и складируется остальное?
Я неловко улыбнулась, поднимая свое добро с пола и силой запихивая выпавшие чипсы обратно, быстро закрыла дверь, до момента, как они выпадут обратно.
— У меня есть холодец. Будешь его? Или может быть что-то сладкое? — Я уже потянулась, чтобы открыть холодильник, как тут же вздрогнула, захлопывая его. Нет. Этого лучше не видеть. Любой взрослый человек схватится за сердце, а Дмитрий Алексеевич явно уже входил в разряд взрослых.
А сейчас он стоял в расстегнутой рубашке прямо напротив меня и смотрел таким тяжелым взглядом, полным смешанными эмоциями, что мне даже слегка поплохело.
— Я могу что-нибудь заказать, — тут же неловко достала я телефон, на что он слегка опустил его и наклонился ближе ко мне. Настолько, что я почувствовала запах моего персикового геля для душа.
— Меня серьезно начинает напрягать твое питание, Василиса, — сказал Дмитрий и тяжело вздохнул, доставая свой телефон и покручивая его в руке, уселся на табурет, пока я села напротив, — это не шутки, ты знаешь сколько дерьма можно получить от подобного питания? — Он что-то набирал в телефоне, после чего протянул его мне, — выбирай, что хочешь.
Ну конечно, после того, как меня так отчитали, нажимать на вкладку с панкейками в сиропе не очень-то и хотелось, потому я выбрала какие-то блинчики с начинкой, отдавая ему телефон обратно и, кажется, выглядя слишком обиженной на высказанное, потому, что взгляд Дружинина тут же смягчился. Но все, поздно, большой и злой дядька. Ты уже вписан в число строгих взрослых, которые ебут мозг за питание.
— «Мне двадцать один год, я могу сама решить что мне можно есть, а что нельзя! А если мне станет плохо — это будет только моя проблема!» — Бурчала в своей голове я, ставя чайник. Как говорится, а теперь выскажи ему все это в лицо. А хуй там плавал. Дима выглядел как человек, который может хорошенько отходить по заднице ремнем за подобную поеботу.
— Какой ты будешь чай или кофе? — Спросила я, повернувшись к нему и доставая быстрорастворимый кофе и эрлгрей в пакетиках.
— Кофе без молока и сахара. Насыпь полторы ложки, — отозвался он, когда я достала две красивые маленькие кружечки с выпуклыми мордочками панд, выставляя их на столешницу гарнитура и под сверлящим меня взглядом, принялась заливать кофе и чай водой, щедро бахнув себе две ложки на такой объем, поставила кружечки на стол, перед гостем и собой. Его губы исказились в улыбке, но смешок мужчина сдержал.
— Какие планы на сегодня? — Уже более-менее либерально спросил он, сделав щедрый глоток горького напитка, от чего у меня свело слегка челюсть. Кофе. Без. Сахара. И. Молока.
— Ну… — Я отпила свой сладкий, ароматный, чудесный чай, — я буду спать весь день, а вечерочком отвечу на парочку заказов, наверное. Нужно же зарабатывать себе на шоколадки.
— Да ладно, у тебя там годовой запас, — он махнул в сторону холодильника и я прищурилась, — я думаю, что при таких складах конфет, впору уже зарабатывать на стоматолога.
— Перестань меня осуждать за мою любовь к сладкому, — уже не выдержала я и поджала губы, делая смачный глоток и вновь хмурясь, — не все любят полезную пищу.
Он вздрогнул и приподнял брови, а я уткнулась взглядом в чай, смачно его отпивая. Вот. Услышал? Я не маленький ребенок, которому можно указывать! Я взрослая женщина, которая имеет свое мнение. Однако, в следующую секунду моя бойкость вызвала ухмылку на его лице. Вот уж спасибо за ваше серьезное отношение, синьор. Очень, однако, приятно, конечно. Я вздохнула, стараясь не показывать своей обиды и отпила еще чай, еле подавляя в себе желание достать шоколада и заесть свою обиду.
— Ну ладно, прости. — Пожал он плечами и слегка улыбнулся, — ты права, ты взрослый человек и сама вправе решать что есть, но просто знай — если ты помрешь из-за диабета — меня некому будет спасать, — протянул Дмитрий и я невольно прыснула смехом. Ты чего творишь, чертила? Я же обиделась! — Вот, так-то лучше. Я, кстати взял тебе еще панкейки. Мне показалось, что ты хочешь их, — он пожал плечами и я мигом залилась краской, опуская глаза. Вот ведь…
— Спасибо, — буркнула я, замечая, как его улыбка стала еще шире. Не могу смотреть на его губы — сразу вспоминаю свой сон. И вообще на серьезных щах спорить не получается, слишком сильно смущаюсь.
— Так что насчет твоих планов? Может быть получится выделить еще денек на отдых? Я могу тебе компенсировать потраченное время. — Он приподнял брови, — предлагаю сегодня поездить по Москве, может быть, где-нибудь погуляем. Да, ты дала позавчера понять, что настроена скептично относительно «отношений», но ты не дала четкого отказа и я хочу попробовать. Если тебе прямо так сильно противна эта мысль — можешь послать меня в цвет. Я не обижусь.
Погодите, что? Это и есть так называемая попытка «добиться»? Ахуеть. Меня? Меня сейчас не пытаются просто отпустить после всего произошедшего и сказанного, меня пытаются добиться? Как это могло случиться? Как я вообще могла ему понравиться? Ну то есть… Нет, конечно, я довольно красивая, и фигурой вышла… Но у него ведь наверняка кучи таких же как я. Это из-за того, что я не прошла мимо? Господи боже, ты решил вознаградить меня за мою отзывчивость? В таком случае я хоть каждый день готова спасать мафиозников, ты только дай повод. Хотя, кататься под градом пуль — удовольствие такое себе. Но отдача-то какая.
— Я… Я думаю, что мы могли бы попробовать… Может из этого правда что-то получится, — едва соединяя слова и растеряв в миг весь свой пыл, проблеяла я, а уголки губ поползли непроизвольно вверх. Сердце… Кажется у меня тахикардия. Оно так колотится. Даже уши начали гореть от смущения.
— В таком случае, я предлагаю позавтракать и поехать гулять. — Я тут же подскочила. Нужно было собраться. Срочно, нужно было собраться. — Не торопись, если что я сегодня полностью свободен.
Я вздохнула и подскочила, кабанчиком умчавшись в свою комнату, где оглядела идеально сложенные стопки вещей и вздохнула, понимая, что все это придется разворошить к чертовой матери, чтобы достать то, что мне нужно. Платье. У меня точно где-то было обтягивающее теплое платье. Волосы я быстро собрала в красивый высокий пучок, поддела черные колготки и наконец-то надела это чудесное черное платье с разрезом до середины бедра, вертясь перед зеркалом. Да, одна бы я точно не решилась пойти в нем куда-либо вообще, но, когда рядом такой мужчина…
Мужчина мужчиной, а на ноги следом я натянула носочки и выудила откуда-то ботинки и свою любимую баранью накидку, вынося все это в коридор, слегка подпрыгнула от резко раздавшегося дверного звонка, хватаясь за сердце. Вот те, на те. Еда приехала. Я быстренько открыла, готовясь принять заказ.
— Здравствуйте, — сказал курьер и слегка улыбнулся, на что я, буквально на автомате улыбнулась в ответ, — спасибо, — протянула я руки, дабы забрать пакет, как молодой парень из доставки внезапно отвел руки назад, заставляя сделать шаг вперед.
— Девушка, а вы очень красивая, — что за хуйня тут происходит, дружище, у меня крошки во рту не было с утра, а прямо за моей спиной сидит дядя медведь, который…
— Василиса, у тебя тут все хорошо? — Раздалось за моей спиной и дверь, которая успела немного прикрыться, распахнулась, а на пороге появился этот дядя-шкаф, опираясь о дверной косяк и окидывая парня из доставки изучающим взглядом.
Я мне еще никогда так быстро не впихивали в руки заказ и не убегали… Вот это я понимаю — сервис. А Димка-то все еще стоял в расстегнутой рубашке, что хорошо контрастировала с его крепкой загорелой грудью. Курьер, кстати, даже лифтом не воспользовался, а помчал с седьмого этажа по лестнице.
— Ты не боишься заболеть, нет? — Спросила я, подходя ближе к Дмитрию Алексеевичу, на что тот встал боком, пропуская меня и закрывая за нами дверь.
— Я? Заболеть? Ну, если так переживаешь за меня — может сама ее застегнешь? Раз уж мы решили, что попробуем.
Я прищурилась и вздохнула, протягивая ему пакет, который Дружинин быстро принял, принялась подхватывать пуговки, продевая их в дырочки, стараясь оттягивать ткань рубашки как можно дальше от его кожи, что под самый конец выходило не так хорошо. Не будь тряпкой, Василиса!
Я решила оставить открытыми его ключицы и отошла в сторону, довольно оглядывая получившийся результат и отбирая пакет с едой обратно.
— Тебе очень идет это платье, — донеслось внезапно и я слегка покраснела, поворачиваясь в сторону кухни.
— Спасибо, — быстро сказала и утопала обратно, ставя чайник по новой и выкладывая содержимое пакета на стол.
— А у тебя нет другой какой-нибудь куртки? Эта, — он взял мою верхнюю одежду и слегка ее покрутил, — конечно, очень красивая, но, мне кажется она тонковата для того, чтобы носить сейчас. Ты не мерзнешь?
— Да нет, — я отмахнулась, пока он уже пришел в кухню, усаживаясь на свое место, — на самом деле мне очень даже тепло в ней. И вот, платье тоже довольно теплое. Так что все хорошо. Я еще шарфик с собой возьму и вообще все шикарно будет, — добавила поспешно я, замечая нотки недоверия на его лице и подливая ему еще кофе.
— Ну ладно, смотри сама. Я тебя тоже, конечно, по одним паркам таскать не собираюсь, но все-таки нужно же еще до машины дойти.
— Я не замерзну и я, кстати, не против парков. Поехали в Парк Горького? Или, возможно, на ВДНХ? Там сейчас будет совсем немного людей и мне там очень нравится. Да и по градусам сейчас очень тепло, — я слегка надула губы. Это выходило непроизвольно, абсолютно всегда, когда я что-то просила у родителей с самого детства.
— Ну, ладно-ладно, — вздохнул Дмитрий и кивнул, — как тебе откажешь. С чего начнем?
— На ВДНХ должны все еще продавать яблоки в карамели… Ой, — его губы дернулись в улыбке и я слегка закатила глаза, — что? Я не виновата, что это очень вкусное сочетание.
— А я ничего и не говорю. ВДНХ? Хорошо. Там, кажется, есть Москвариум. Как насчет того, чтобы посетить его?
Я закусила губу, прикидывая сколько это все может стоить и сколько у меня есть в отложенном, после чего закивала.
— Пойдем… — И в мою маленькую красную дутую сумочку тут же был запихан маленький скетчбук и парочка ручек и карандашей. Диму тоже нарисую на фоне рыбок.
***
Мы подъехали довольно быстро. Мне галантно подали руку и помогли выйти, предложив свой локоть. Вот это я понимаю. В ботинках я была чуточку выше, однако все равно рядом с ним ощущала себя крайне миниатюрной. Так хорошо и спокойно и людей почти нет. Даже не думала, что когда-нибудь буду себя чувствовать так комфортно не в полном одиночестве, с наушниками в ушах.
— Кстати, чисто в теории, — как бы невзначай сказал он, — ты могла бы сегодня вернуться со мной в особняк. Там же нужно было лаком картину покрыть все равно. А уже завтра, ну или… Если вдруг тебе захочется остаться, я верну тебя домой, хорошо?
Я вздохнула. И вот как ему откажешь? Возьму с собой айпад, чтобы не все сильно простаивало. Хотя бы графические работы поделаю.
— Ладно, мне нравится эта идея. Тогда вечерочком нужно будет собрать вещей на пару дней и лак с кистями. Ну, хорошо хоть на машине. Во времена учебы некому меня было возить и приходилось таскаться с этюдником.
— Ну, сейчас у тебя есть я. Не смогу приехать, отправлю водителя или вызову такси, — отозвался Дима и я неловко улыбнулась, — и выключи пожалуйста эту свою тему с «не надо тратить на меня деньги». Я взрослый мужчина, я их зарабатываю чтобы тратить и как я не буду учить тебя, как питаться, так и ты не учи меня, Василиса.
— Ай, — я слегка надула губы, — ты не понимаешь… Это просто небольшой загон.
— Значит будем избавляться. Если тебе будет что-то нужно — просто говори мне об этом. Или даже знаешь, — он почесал подбородок, пока я пыталась отойти от шока, — пиши мне и я буду скидывать тебе деньги. Так даже лучше. Договоримся об этом на берегу, — он как-то очень шустро обхватил мою талию и поставил на бордюр, от чего я смотреть ему в глаза стало легче. А вот поставь он меня на невысокую лавочку, мы бы точно были одного роста, — ты не должна стесняться мне написать: «Дим, скинь денег». Не важно на что, ты можешь этого не уточнять. Хоть роллы, хоть новая одежда или телефон.
— Боже, ты что чит код из симс? — Неловко спросила я, положив руки на его плечи, слегка поглаживая пальцами пальто, — а я тогда что буду делать?
— Радоваться жизни? — Он пожал плечами.
— Видимо это за все те новые годы, которые я загадывала себе мужика из манхв, — тихо пропищала я и он недоуменно приподнял брови, — не обращай внимания, это так… Просто наша художественная шиза.
— Ты меня услышала «художественная шиза»? Если что-то хочется — пиши. Если я тебя как-то обижу говори сразу. Я человек довольно грубый и прямолинейный — издержки работы, так что если я тебя как-то обижу — говори об этом сразу. Я приму к сведению, извинюсь и больше так делать или говорить не буду. Относительно какой-либо близости, поцелуев, знаешь, — он слегка вздохнул, идя со мной вдоль бордюра, — я мужчина взрослый. Держать себя в руках умею. Если что-то начинается и тебе это не нравится — просто прямо говори.
— Ахуеть… Простите, — я откашлялась, — обалдеть. Ты только что сломал даже эту шаблонную фразу про: «У меня есть потребности.». В прошлой жизни, я наверное, была девой Марией.
— Не спеши радоваться, Василиса, — он слегка дернул меня на себя, снимая с бордюра, — напомню о том, что я не самый простой человек, как и моя работа не самая простая.
Нет. Не надо. Я же только перестала себя истерично убеждать в том, что у нас с тобой ничего не получится, потому, что мы слишком разные. Не надо погружать меня обратно в реальность.
— Если я тебе напишу: «Иди домой» — это не значит, что мне придурь в голову ударила и я решил тебя резко контролировать. Это значит, что сейчас может случится что-то не очень хорошее и тебе срочно надо сваливать. Не оставляй свой телефон дома, даже, когда уходишь в магазин. Не общайся со всякими сомнительными личностями, вот как сегодня. Если бы меня там не было — он бы мог просто так не отстать. Если вдруг происходит ситуация в которой тебе не комфортно — сразу пиши мне и я приеду или пришлю за тобой людей. Короче, Василиса, — он вздохнул, понимая, что мой мозг немного замкнуло от количества «опасно» и «некомфортно», — не молчи в любых ситуациях просто и не бойся жаловаться. Лишний раз это может спасти тебе жизнь. Например, спасти от голодной смерти, — он пожал плечами и я слегка закатила глаза, подходя к месту покупки билетов.
***
Москвариум оказался очень большим. Мне понравилось, быстрых зарисовок вышло много, и через страницу шел Дмитрий. А еще, кстати, мы сфотографировались с ним и эту фотографию я даже выставила в историю. В близкие друзья же пошло фото, где через мгновение после первого он притянул меня к себе и поцеловал, против чего, я, впрочем, не была, но дальше фотографироваться из-за густо поалевших щек не стала. Два яблока в карамели. Тут уж понадобились влажные салфетки, которые каким-то чудом оказались в моей сумочке, ибо с непривычки Дружинин стал сладким мальчиком в самом прямом смысле. Вечер мы закончили в каком-то ресторанчике, которые для меня обычно являлись закрытой локацией из-за их цен. И нет, опять же, нельзя было сказать, что у меня не было этой суммы… Просто я с детства привыкла экономить буквально на всем, кроме всякой канцелярии. Сладостей в моем холодильнике было много только из-за того, что я каждый раз вылавливала скидки и закупалась вдоволь тем, что не портится. Сложно было понять откуда пошла эта хрень, ведь, хоть моя семья и не была шибко богатой — не было такого, чтобы мы как-то в чем-то нуждались или мне не давали бы денег на карманные. Копить сейчас тоже было особо не на что.
Я вздохнула, рассматривая этого прекрасного мужчину перед собой, который сейчас отвлекся на телефонный звонок и с кем-то общался в пассивно-агрессивной манере с элементами угроз. Казалось, что отношения между нами закрутились слишком быстро, но, при пересмотре стало понятно, что общаться мы начали почти два месяца назад… Ну как общаться? Познакомились. Да и он обозначил, что торопиться не собирается, но учитывая мой прошлый опыт отношений — я слегка сомневалась. Но в случае чего мы быстро сможем разойтись. Кроме небольшого обещания и общих приключений на задницу нас больше ничего не связывало. Возможно, что отношения со мной он воспринимает как авантюру, а может быть пытается с их помощью держать меня к себе поближе, дабы не чувствовать мук совести, если меня грохнут, но во всяком случае, для меня в этом всем были одни плюсы. Отчасти, денежные.
Пункт с возникшей угрозой жизни, конечно, рассматривался мной особо тщательно, но, если так подумать, все мы смертны, правда? А сейчас, стоило Дмитрию появиться на горизонте моей жизни, как автоматически пропала, по крайней мере, половина от всех угроз. Еще такая же новая половина, вероятно, возникла, но сейчас не будем об этом. Я привыкла решать проблемы по мере их поступления. Как говорила Олечка Бузова: «Жизнь одна, кайфуйте». Вот и будем кайфовать. Он такой жутко красивый, когда вот так сердится. Я бы даже сказала, что сексуальный. Я отпила свой сок, наблюдая за его мимикой и отправила в рот креветку из пасты.
— Ты что не услышал меня? — Послышался уже более жесткий и открыто агрессивный тон, — в таком случае мы поговорим с тобой, когда я приеду. А приеду я уже сегодня, Григорий, и очень советую не делать глупостей до этого момента. Допрашивать людей — это явно не твой конек. — Уже более мягко произнес Дружинин и вдоль моего позвоночника пронеслась стая мурашек от осознания. Чего блять? — До встречи. — Грубо отозвался он и скинул трубку, очевидно, даже не дождавшись ответа, перевел взгляд на меня, тут же меняясь в лице, — вкусно?
— Да-да, — я торопливо закивала, опуская взгляд на уже пустую тарелку, где только что была паста, — очень. — По правде говоря она была слегка жирновата для меня и теперь я чувствовала тяжесть, но в своих мыслях я даже не заметила, как слопала все, — я думаю, что мы можем уже возвращаться… Тебе нужно разбираться с делами, верно? — Неловко спросила я, перебирая свои пальцы.
— А ты проницательна. Заедем домой, ты возьмешь все, что нужно и приедешь покрывать картину. А я пока займусь работой.
На том и порешили. Это было очень странное начало моих первых серьезных отношений. Надеюсь, что они продлятся не один день и не закончатся моей кончиной. В таком случае можно будет смело сказать, что меня погубила моя жадность.
Мы вышли из ресторана и почти с порога я поняла, что крупно лоханулась. Как за час могло стать так холодно? И при том мерзла я совсем не из-за своей накидки, нет. Мерзли мои бедные, несчастные ножки быстро ощутили эти промозглые потоки ветра, которые обдували их со всех сторон. Скорее бы оказаться в теплой машине и отогреться обратно, однако, учитывая то, что ресторан находился у Москвариума, а вот машина была припаркована у самого входа — было очевидным, что придется хорошенько потерпеть. Василиса, ты дура. Ты точно самая настоящая дура. Красивые фотографии с рыбками этого явно не стоили. Оставалось только надеяться, что я не сильно выдаю своего состояния. Не хватало только в довесок оказаться идиоткой в его глазах и услышать методичное: «А я предупреждал». Однако, вокруг было очень красиво. На ВДНХ никогда не было темно от и до из-за массы фонарей, что располагались по всему периметру. А зимой тут открывали очень большой каток. Нужно будет обязательно сходить на него с Димой, если наши отношения доживут до этого момента. И вот, опять эта идиотская привычка: планировать наперед всякие мероприятия. Это буквально первый день, как мы начали «встречаться». Мы сейчас оба только пробуем, смотрим, приживемся ли друг к другу, а я уже фантазирую, как пойду куда-то с Дружининым зимой. Всю нашу обратную дорогу к машине, он вновь с кем-то разговаривал и периодически несколько виновато поглядывал на меня, на что я старалась делать максимально добродушное лицо, показывая, что все в полном порядке и я не обижаюсь из-за этого.
Уже внутри автомобиля, он помог мне пристегнуться и, придерживая плечом трубку, продолжая отвечать, покосился на мои колени, а после вновь на меня. Чего? Я быстро глянула на них же и мои брови недоуменно поползли вверх. Стоило печке начать работать, как кожа стала красной, словно я обварилась. Я неловко улыбнулась, перебирая пальцами ремень, пока он тяжело вздохнул, отвечая собеседнику и пристегнулся сам, закусывая губу.
— Оставь как есть, Филипп, не думаю, что это нововведение сильно исправит положение дел. Нужно просто тщательнее отслеживать, чтобы больше девочки, не связанные с проституцией не попадали в твой клуб. И санкции пожестче сделать. Ладно, — он вздохнул, — мы говорим так долго, что моя миледи может решить, что я ей изменяю с тобой, — мое лицо еще никогда так не вспыхивало, а его губы тронула улыбка, — пока. А теперь ты, — ай-ай-ай, — это что за безобразие? Ты же говорила, что тебе будет не холодно, — Дмитрий покачал головой, цокнув языком.
— Ну, мне почти не холодно, — нагло соврала я, пока он закатил глаза и тут же принялся щелкать по дисплею, после чего теплые потоки воздуха ударили в ноги, — спасибо.
— Да не за что, Василиса. Когда мы приедем, мне нужно будет отойти, а ты пока посидишь одна или с Ярославом, хорошо?
— Хорошо, — кивнула я и немного потерла глаза, понимая, что сегодня я, скорее всего, усну, как только приеду в особняк.
