***
Сидя на холодном полу, король задрал голову, смотря в белый потолок. Почему? Почему Зонтик променял его на этого жёлтого идиота? Тогда зачем всё это было? Ради чего? Чтобы сделать Пику больно? Нет... Король не хотел в это верить. Это не правда, ведь так? Это...это Феликс решил украсть его друга! Он же такой общительный и доброжелательный, у него точно куча друзей, хороших знакомых и приятелей, а ему всё мало! Зачем ему нужен именно трефовый валет? Пусть кто-то другой развлекает четвёртого, кто угодно, Пику абсолютно плевать. Зонтик должен принадлежать только ему. Это казалось такой простой истиной, что даже четвёртый должен был бы понять. Руки ужасно болели. Наверное, вымещать злость на бетонной стене не очень правильно. Но что ещё может подойти для этого в пустой кладовке? К тому же, так будет лучше для самого трефового валета, восьмой видел эту неестественно широкую улыбку на лице голубого. Пиковый чувствовал, что она совсем-совсем не искренняя. Он знал это. Ему Зонтик всегда улыбался по-другому. Так скромно, так легко и нежно... Пик хотел обнять себя, сымитировать то тепло, которое ему давал шестой. Двигать пальцами и кистями рук было больно. Именно сейчас, когда злоба утихла и внутри было пусто, пиковому хотелось заполнить себя чем-то. Чем-нибудь. Просто чтобы не чувствовать себя пустым, пусть даже будет больно. Для восьмого что-то плохое лучше, чем совсем ничего. Но вместе с болью возникло что-то ещё... Это чувство... Такое новое, но оно уже ощущается как что-то отвратительное. Это ревность. Он не сможет смириться со вторым местом, он не согласится на такое унижение. Он не собирается делить Зонтика с кем-либо. Пиковый просто не сможет этого перенести... Восьмой не хотел, чтобы ревность снова разжигалась в нём этим адским костром, Пик боялся сгореть.***
— Привет, Пик! — увидев мрачное лицо короля, трефовый потерял свой оптимистичный настрой. Коридор, в котором пиковый и поймал валета, казался ещё темнее, чем обычно. — Зонтик, нам нужно поговорить, — серьёзность восьмого немного пугала. — Может, обсудим это в комнате? — сейчас кто угодно мог бы подслушать их, поэтому валет и хотел немного приватности. Почти уверенный, что с ним согласятся, он сделал шаг вперёд, но его быстро и грубо вернули на прежнее место. — Стоять! — Хорошо, но не кричи, пожалуйста, — голубой говорил немного удивлëнно. Он понятия не имел, что могло стать поводом такого дрянного настроения у Пика. А тот решил сказать всё что хотел, не церемонясь. — Мне не нравится, что ты проводишь время с этим... — нужное обзывательство вертелось на кончике языка, но фиолетовый сдержался, — Феликсом, — само имя червового было сказано таким тоном, будто это и есть самое мерзкое и грубое ругательство в мире. — Почему? — искреннее непонимание трефа жутко бесило. Он и вправду не видит ничего такого?! В порыве злости пиковый схватил шестого за шарф, притянув на столько близко, чтобы тот не мог избежать зрительного контакта, ведь иногда глаза могут сказать гораздо больше, чем слова. — Потому что ты только мой друг, — прошипел прямо в чужое лицо король, — И если ты не будешь моим полностью, то ты мне не нужен, — отпустил, скорее даже оттолкнул, — Выбор за тобой. Ловя ждущий немедленного ответа надменный взгляд, Зонтик потерялся. Он не мог выбрать только одно. Он не хотел, чтобы его ставили перед выбором. Его рот открылся, пытаясь сказать что-то вразумительное, но тут же закрылся обратно. Голубой лишь отвёл взгляд, наклонив вниз голову. От этого несколько прядей волос упали на лицо, но сейчас валету было не до этого. Как не обидеть Пика, но при этом ему не врать? В своей голове треф судорожно хватался за обрывки мыслей, надеясь всё объяснить. Но для пикового молчание означало совсем другое. — Всё с тобой понятно... — кулаки сжались, пиковый хотел ударить, но что-то сдерживало его. Что-то странное, появившееся совсем недавно. Он собирался просто уйти, не желая никого видеть. — Постой! — трефовый схватил восьмого за плечи. Нужные слова сейчас появятся, ещё пару секунд и Зонтик найдёт, что сказать. — Не трогай меня! — король брезгливо отбросил от себя чужие руки, а потом ушёл, на прощание бросая полный ненависти взгляд. Растерянные голубые глаза провели чужую спину до двери. Когда та громко захлопнулась, тело вздрогнуло. — П-прости... Зачем Зонтик это сказал? Ведь его уже никто не слышал. Солёные слёзы начали медленно скатываться по лицу валета.***
Лёжа на кровати, Пик не знал что делать. Он думал, что Зонтик легко сделает выбор, несомненно в его пользу. Королю всё остальное казалось таким ненужным и лишним, когда они находились вместе. Видимо, это было невзаимно... Но раз восьмой считал своего друга особенным, то почему он тоже не мог побыть для кого-то таковым? Разве он не особенный? Наверное нет... Что ж, Пик мог бы понять это гораздо раньше, если бы знал, что шестой всегда готов был поболтать с Габриэлем, пока бубновый король спал и эльф чувствовал себя немного одиноко. Готов был оторвать Куромаку от работы, потому что в некоторые периоды Куро слишком увлекался, забывая обо всём на свете, в том числе и про еду со сном. Но принесённый на рабочий стол вкусный ужин и обеспокоенные, но в то же время ласковые просьбы немного поспать отвлекали трефового короля, возвращая в привычный ритм жизни. Да и на утро все грязные кружки от кофе аккуратно стояли в шкафчике с чистой посудой. Голубой всегда старался найти время, чтобы приготовить для Данте что-нибудь вкусное, но в то же время более-менее полезное, чтобы философ не травился лапшой быстрого приготовления. Шестой часто отговаривал Феликса от навязчивых идей о пропаганде доброты и счастья, тараканы в сахарной голове всё ещё остались, но благодаря разговорам по душам, их популяция заметно сократилась. Трефовый валет часто был нужной для Ромео мужской компанией, которой ему не хватает. Многие парни считали червового смазливым педиком из-за его стиля и манеры общения. А со своей девушкой вряд ли получиться поговорить о прекрасных формах бывшей. А четвёртый часто осуждал романтика за его разгульный образ жизни. Так что Зонтик выслушивал многочисленные истории о свиданиях и об интимной жизни короля, эта тема очень смущала шестого, но больше всего его заставали врасплох расспросы о собственных отношениях, которых никогда не было. С пиковыми было сложно, но с Вару получилось найти хоть какой общий язык, пусть и не сразу. Обычно, они просто играли в какие-либо игры, в основном мобильные, реже в настольные. Конечно, вторым игроком мог быть и Феликс, но он не будет слушать часовые речи о великолепии и мастерстве зелёнки, когда тот выиграл с отрывом в одно очко. Но в то же время, Зонтик всегда ценил и одиночество. Ему нравилось быть в тишине и покое, пока собственные довольно неприятные мысли не всплывали со дна. Так странно, вроде бы всё хорошо, но Зонту всегда чего-то не хватало. Раньше он старался заглушить эти мысли, убеждая себя, что он счастлив и его судьба могла быть гораздо хуже, так что нужно просто радоваться жизни. Но всё же он решил попробовать разобраться с тем, что такое большое количество времени таил от себя. Много думая и копаясь в своих чувствах, шестой понял, что не так уж он и счастлив, но что с этим делать валет не знал. Не знал, где найти потерянную частичку от его счастья, как она выглядит и достоин ли он быть счастливым. Конечно, Пик не в курсе всего этого, он не может читать мысли Зонтика и не знает, сколько тот проводит времени с другими. Но даже того, что он увидел тогда хватило на то, чтобы усомниться во всём. Теперь ему остаётся лишь лежать на кровати, свернувшись калачиком, и злиться. На себя, на Зонтика, на всех.