холодный и твëрдый гранит

      Лёд под ногами выстилает дорожку в ад прямо к Реинхилд. Та упорно рвёт клыками печати Шень. Скачет, скачет, скрещивает руки в странных символах, что даже прирождённому экзорцисту не покорны. Не смотрит в лицо, выводит на ледяном склепе под собой иероглифы Виа Долороса.       Шэнь Хэ уворачивается от гео плит, что плывут перед гончьей мордой. Бестолковые принципы Реинхилд на зло смеются в каменных слезах, кривым хвостом рассекая арктические льды. Удар приходится слева, Реи миролюбиво прокатывается коленками по земле, сдирая золотые покровы. Кровь выстилается дорогой в Парадиз прямо для Шэнь.       Видит движение в свою сторону, позвонками звенит по пескам Ли Юэ, скользит лапами по инею и хрипло истерично скулит. Смотрит злыми глазами и ухмылкой, цепляется клыками в холодные снега, и Шень Хэ чувствует на своей коже второй скелет, что давит на переплетения нервных окончаний тупыми иглыми. Усмехается, бьёт Крио стену, смешивается ледяной шерстью вместе с элементом.       Шень ведёт плечами, понимая, что те уже пошли трещинами. Успевает разбить замороженную глыбу камня, на которых скачет Реинхилд. Та, издевательски засунув руки в пуговицы камзола, отскакивает назад на одних тощих лапах. Прижимает сломанные уши и, кажется, вслед за Шень Хэ ломает позвоночник. Устало ссутуливается, и ждёт удара.       Это же надо было встретить такую противную беглянку.       Реинхилд не выглядит как выходец из Мондштадта, хотя бы своей аристократически сломанной мордой. Она выглядит как щенок-подросток на отшибе вселенной: где-то на Драконьем Хребте Реи как раз и впитала в шерсть скорбную ледяную окраску. Шень Хэ выглядит на фоне её сложенно и собранно; Гончая же походит на рукотворный крест неумелого подмастерья.       Её забавное каре расходится в стороны от силы удара печати. Тело сгибается в районе рёбер, но та упорно улыбается гадкой ухмылкой. Её тощие кости изнутри сгнивают, сжигая бесконечным холодом Реинхилд. Удар.       Шень Хэ сбивают с ног, и аккуратные каблуки летят по выстиланному аду. Кто-то хватает за грудки, победно хихикая за спиной. Шаг за холкой.       У любви Гончей есть одна угроза: все теплое она оставила в Драконьем Хребте. Дальше идёт только мощный удар по челюсти и злые собачьи глаза. Сохрани и спаси.       Бедная шестнадцатилетняя Шень с окровавленной физиономией активирует ледяные оковы, что сжимают смертельным намордником целюсть Реинхилд. Та удивлённо-отрешённо пятиться назад, но хватку не расцепляет. Знает ведь: для того, чтобы поймать птицу в клетку, нужно впиться укусом прямо в крылья.       Загнанный журавль раздражённо поджимает губы, и Реи начинает смеяться: надрывно и нервно. Шень Хэ сбивают с толку подлыми, совершенно не преданно-собачьими уловками и фыркают облаком пара над сердцем.       Собачье сердце предано хозяином, и теперь арктическая Гончая ловит на потеху Фатуи чужих загнанных в клетку птичек. И делает это небрежно, не видя уже смысла в крестах её рукотворных, но с такой же мертвой хваткой.       Хвост колючей шерстью бьёт по лицу. Издевается.       Шень Хэ бесится, заглядывает в лицо Реинхилд совсем открыто и скалится не по-птичьему. Реи снова вполне миролюбиво оставляет всё как есть, не активируя Гео технику. Лишь смотрит на Шень не как на птицу с проколытыми крыльями, а как на подружку, что проиграла в колких шутках.       Шень Хэ опять не понимает её взгляд, хотя отчётливо видит злорадство в глазах.       Ли Юэ не простит своей защитнице огрехов, и Журавль отчаянно выламывает из тощих лап свои крылья. Запястья на удивление легко вырываются, и чья-то белая злая холка петляет в снежных лавинах.

      А сердце все-таки предано.