холодный и твëрдый гранит

      Иноуэ всегда говорили, что в ней запечатан хвост Драконьего хребта. Так уверено твердили о сдержанных эмоциях и твёрдых, совсем как гранит, глазах, что она даже поверила в это. Было легко смерять противных зазнаек тёмно карим прожигающим взглядом, было легко жить с большой ношей на плечах — холодом континента.       Иноуэ перебирала тёмные гранатовые пятна, обжигаясь родным холодом. В ней есть то, чего нет у других детей.       Спустя пять потерянных пятен в её жизни появляется янтар, что светит похожим, родным чувством. Только у янтаря теплый, горячий, совсем не похожий на её отражение, блеск.       Иноуэ думает, что улыбаться может быть приятно и растягивает синие уголки губ в хохоте. Не волнуется ни о сломленном любимом образе, ни о тающем хребте на плечах — сейчас не важно. Но она привыкла доверять своим мыслям. А они заводят её в ледяную обитель с пастью.       Но сейчас это не важно, так?       Иноуэ сломленно улыбается себе же в зеркале — выходит с пренебрежением. Затравленным, сияющем в граните сплавом порчи смехом. Ино раздавила весом арктических снегов свои привычки — обожглась и сожгла в плену своих лавин. Ей не никто такие улыбки не посылает.       Иноуэ забирает себе крупным размахом весь холод, чтоб больше не быть обманутой. Сдержанные эмоции выходят наружу твердым гранитом, сплавом чужого поганого отблеска и своим родным пренебрежением.       Рейзор вскакивает в метель Иноуэ, сверкая чудно знакомым ненавистным блеском. Янтарным. Холод жжёт под лопаткой свои ненавистные узоры, видя кого-то другого. Обрастая металлической коркой постоянных издёвок, волчьим оскалом и растёртой в прах коркой обиды.       В одном из лихорадочных взглядов Рейзора на Беннета и Фишль, Иноуэ находит что-то, что есть в ней. Не тот знакомый, но далёкий тёплый ожог на руках. Находит то, что течёт у неё под шкурой, то, что воет в метелях Хребта.       Рейзору чужды человеческие улыбки. Для него это чудное, непонятное, такое, что совсем скоро обожжёт и заживёт вместе с укусами под кожей. Вместе с серыми ушами Иноуэ не боится проиграть и показать свой холод под кожей. Для него ей не надо улыбаться.       Иноуэ сбегает от жизни в волчий Вольфендом. Знает, что Рейзора знает от силы пять человек в Мондштадте — с тем и радостней. Ей не хочеться ворожить свою ледяную обитель для чужих зелёных глаз. Прибегает в ночи, обменивается с его серыми ушами усталым вздохом и молчит. Молчит от всего мира. Находит что-то прекрасное в их рычащем общении и не считает нужным просвещать его в её слезы.       Её общение разделяет лишь Беннет. Его она не знает, лишь по обрывкам оскала Рейзора узнаёт о хорошем отношении и имени. Иноуэ плевать. Ей важно лишь то, что сегодня ночью может спрятаться в шерсти ледяным сплавом — остальное она сжигает в своих вьюгах. Она не знает не одного в Мондштадте. Её социальной грации хватит лишь на прожигающий карий взгляд.       Рейзор привыкает к тому, как быстро она скрывается в инее при виде Беннета или другой нечести. Как виновато ощущается её силуэт, как обижено твёрд гранит, как она ничего не хочет и всех боится, пуская фарс в глаза. Рейзор привыкает к Иноуэ за его спиной.       Но в один день её тень сливается с огромной метелью Мондштадта. Рейзор чувствует себя странно и неуютно, не слыша неказистого хохота.       Глаза Беннета с ужасом округляются, когда слышит от Рейзора о потерянной девице в районах Мантийной пади. Там теряются лишь не местные — Иноуэ, что живёт там пятнадцать лет, просто так там пропасть не может.       Рейзор тешит себя байками о снежных волках, принявших её в свою стаю. Но жаль, что её стая вряд-ли найдётся на всём белом свете.