холодный и твëрдый гранит

      Ману запирается в коконе из одеяла, включает фонарик и перелистывает тонкие страницы книги. С затаённым дыханием читает прекрасные описания лошадей, выписывает на закладку из бумаги определения и протирает глаза. Выключает свет, открывает своё убежище и вдыхает долгожданный воздух. Улыбается и соскальзывает с кровати в поисках нового учебника. Запоминает год выпуска и записывает на бумаге инициалы издателей. Оставляет маленькую приписку о том, что надо бы поискать такую же книгу, но только о псовых.       Тигнари не в первый раз замечает нежно-голубоватую макушку в толпе студентов и отвлекается на Кавеха. Встречает вновь знакомую высокую фигуру и совсем случайно отвлекается от учебника по фармакологии. Устало вытягивает руки и опирается на стул. Видит, как Ману проверяет сонным взглядом корешки книг и роется в своей бежевой сумке на одно плечо. Отмечает, как она хмурится на кофейное пятно на этой же сумке и наконец находит нужное. Опять начинает свою чихарду по стеллажам и напряжённо поджимает пальцы.       Поворачивается щучьим профилем, ходит карими глазами по библиотеке и выглядит интересно. Выделяется и сливается с толпой, растворяется манной кашей под руками и натянуто улыбается. То отвесно ухмыляется, то врёт разорванными швами взглядов; проводит незаинтересованностью и удивительной вдумчивостью в разговор и тянет пальцами в какой-то омут. Лёгкий, с противоречивыми нежными улыбками и тяжёлыми словами. С показательной правдой и адвокатским хлыстом. С замочными скважинами физматовских предметов и биологическими терминами иппологии, историческими событиями и ужасной ненавистью к географии.       Ману запирается в скачках спокойствия и холода, раздражения и агрессии, улыбок и дружелюбия. Но на это не обижаются. Ману выходит за рамки и загоняет себя в клетку сразу после этого; говорит и шёпотом помогает на мат анализе. Выглядит сбалансированно неправильно. Так, будто подбирается ближе на подобии хищника и вспоминает, что она на самом деле антилопа, убегающая от льва. Разворачивается искренними эмоциями и вытягивает из своего же омута напоминаниями о том, что начинается пара по истории.       Подбирается слишком близко к Тигнари: то странно склоняется в покровительственном жесте, то ласково скользит материнской любовью. Проигрывает в адвокатском суде и идёт в вабанк: скользит шагами запуганной антилопы по пустыням сафари. Ругается, потому что сафари оказывается не синоним Сахары. Прижимает уголки губ в улыбке и закидывает сумку выше на плечо.       Тигнари боится и подозревает, что обычно такое вытворяют люди или с проблемами, или с секретами. Проблем, как таковых, у Ману нет: она открыто говорит о том, что бывает и хуже. Секреты выбиваются из Ману адвокатскими хлыстами. Тогда что?       Тигнари понимает кое-что очень важное: от Ману тянет противоречиями; они идут вслед за ней и забираются в кокон из одеяла. Прячутся от чего-то таинственного и страшного. Такого, что заставляет задуматься о поведении честной Ману.       Ману молчит Тигнари о том, кто должен сдать в конце месяца отчёт о том, кто ошивается в шайке экстремистов. Что кто-то забрался очень далеко и начинает лезть через балкон в дома других. Что её могут обвинить в убийстве тех бродяг и похищении лекарств. Что её могут обвинить в похищении странной однокурсницы Бастет. Ману хочет рассказать, но почему-то горло дерёт одна мысль: её почему-то не раскрыли до сих пор.       Ведь книгу про псовых она искала пару месяцев назад не для того, чтобы выписывать термины на закладки.