холодный и твëрдый гранит

      Мито сводит плечи за спиной, чтобы наручники не так больно впивались в кожу. Откидывает голову, — почти что машет ногами. Чувствует спиной острые спинки стула, мажет взглядом по потолку. Тянет злую улыбку по лицу, впивается мизинцем в стул и пытает сковать себе пасть болью. Хейдзо заходит, ожидая увидеть знакомую электрическую вспышку и замечает, что что-то не так. Толи в странно задорно-напряжённой фигуре Аой, то ли в шуме в его ушах.       Её опять задержали за подозрение в дезертирстве и подтасовке фактов. Но никто, удивительным образом, не может этого доказать уже около 3 месяцев. И все эти три месяца идут по запутанным следам, вплетая туда Хейдзо как детектива. Мито строит какие-то свои загадочные планы, усердно ведёт его не в ту сторону и почти что весело машет ногами по полу. Её задержали около десяти часов назад, и всё это время держали в допросной. Не сошла ли она с ума за это время?       Мито слышит и знает, что Хейдзо неспешно заходит в комнату. Идёт и смотрит прищуренным взглядом, загоняет новые потоки чересчур горячего воздуха и задаёт новые вопросы. Теперь бить током будет она, и никакое подозрение не уплетётся за ней следом.       Мито плавно поднимает голову и смотрит сладким взглядом. Растягивает тонкие губы в улыбку, заполняет комнату какими-то своими эмоциями и готовиться кусать.

***

      Мито уставшим взглядом осматривает старые стены гробницы, усмехается мыслям о ходячих мертвецах и смотрит на рисунки. Думает над тем, что маска ужасно сковывает вздохи, натягивает капюшон и откровенно уже ненавидит Лисэль. Она всегда уходит с чистыми руками, а Аой всегда лезет на рожон по приказу выше стоящих за ней людей. Но, во общем-то жаловаться не на что: таков был договор.       И найти доказательство того, что талидомид разрушает мозг изнутри на примере живших во время Каэнриах правителей. Вскрыть гроб, сделать вскрытие и сфотографировать. Взять образцы тканей, передать и опять оказаться перед Хейдзо. По обычной схеме.       Мито идёт вперёд, рассекает углы гробницы, смотрит на предполагаемую схему постройки и думает, что сейчас она точно заблудиться. Может, к лучшему. Куда уж лучше. Заходит в главный склеп и осматривает, поджимает губы и закрывает глаза. Здесь невозможно дышать. В следующий раз пусть отправляют не её, а туже самую Лисэль. Проверенный человек, да ещё и без наклонностей. Два в одном. И Хейдзо даже не заинтересован в том, чтобы допрашивать её каждый раз.       Слышит, как что-то крадётся тихой поступью, напрягается и электризует ток. Примыкает чуть ближе к входу, режет глазами склеп и слушает. Темно, ничего не видно, но зато и её из тени не видно. Раздается странный треск, пробирается в голову и шумит. Играет с её разрядами, кусается и кроваво усмехается. Тянет длинный хвост по слежавшемуся песку и преклоняется в стойке. Поворачивает голову и смотрит едко-зелёными глазами, расширяет зрачки и выпускает когти.       Из темноты на неё смотрит огромная пантера, опасно плавно вскидывает голову и прижимает к земле. Выбивает свою трель в голове и почти по-человечески улыбается. Давит лапами на череп и...

***

      Хейдзо смотрит на неуместный едкий оскал и чувствует на себе её раздражение. Открытый яд, вобранное в шприц электричество и безумные приколы в глазах. На секунду останавливается в замешательстве, видит, как Мито отводит глаза, делая вид, что ничего не видела. Сиканоин буквально видит, как её шею оплетают золотые кольца старых ожерелий, плавятся золотом и выделяют токсин. Видит позолоту в глазах Аой, тяжёлую осанку и кошачью стойку.       Опять заводит в воздухе свои золотые молнии, откидывает чёрный капюшон и растягивает зрачки, будто бешеная. Знает, что ему уже доложили о том, что в новостных сводках как-то оказались вскрытые фото живых мертвецов. Что никто иной, как она, не полезет туда. Что чьи глаза, кроме как у Мито, не будут так разрядно злорадствовать. С ней что-то не так.       Хейдзо почему-то вспоминает, как раскрывают рты пантеры. С золотом и электричеством.