холодный и твëрдый гранит

Дилюк мог втрескаться по-подростковому, нелепо и по-уши в кого угодно. В их разрывную Николь, маленький светловолосый тайфун, в Джинн, ответственную, тревожную и хорошенькую до омерзения, да хоть, твою направо, в Кейю! Но Дилюк почему-то отчаянно краснел лишь при Илейн. Илейн, которая никогда никому любви в жизнь не принесёт. Илейн, которая пахнет загадкой и даже взгляд её словить сложно. Илейн, которая приходит лишь с запахом крови и которая не от мира всего. Рагнвиндр помнит её ещё до того, как она стала ходить под кровом Кун. Когда всё попытки стали тщетны. Впервые Илейн привёл Крепус, почему-то покусанную до костей, с сталью место глаз и, боже, Дилюк помнит, что её руки тряслись. Лихорадочно, ужасно, все они были в сосудах, фиолетовых и точно не здоровых, а Илейн не плакала. Глаза были мокрые, красные, ужасно не детские и с кровью. Но не рыдали. Крепус попросил обработать её, спасти, и его просьбу исполнили. Кейи тогда не было, Дилюк знал лишь отца и прислугу в лицо, и детский интерес в нём играл с настороженностью наперебой. И она была у них три дня. На третий Дилюк помнит, что у них с отцом произошёл какой-то неприятный разговор. Не ссора, не недопонимание, а... хмурый взгляд отца на несчастного ребёнка. Илейн старше его совсем на немного, на полгода, но Дилюк даже сейчас помнит это. Илейн на голову выше его внутренне, Дилюк это знал и молча завидовал. Не то, что бы завидовал, но хотелось плакать. Смотреть на взрослую девочку с стальными глазами и утирать слёзы. Он не дотягивает. Это ощущение было ужасным. Будто ты стараешься сверх сил, а отец восхищается другим ребёнком. А потом её не было долго. Очень. И Дилюк бы забыл, как страшный сон, но когда появился Кейа и стукнуло шальное тринадцать, Дилюк увидел её на улице. Илейн пропадает у дома местного медика три раза в неделю. И Дилюк чувствует, что его с затылка огрели чем-то тяжёлым. У Илейн такие же серые волосы, глаза стальные и всё в ней такое взрослое, то, что есть в них. Что есть в отце, когда тот сталкивается с чем-то неприятным. И Дилюк понимает, что в тринадцать он ни черта не понимает, как быть взрослым. Илейн была и будет самым холодным арктическим льдом. Дилюк сначала думал, что это не влюблённость. Не может она такой быть. Джинн, в самые светлые их годы, была влюблена в Николь. И в Николь можно было влюбиться: тогда она была вся с хитринкой, глаза были голубые-голубые и язык-помело. Дилюк помнит короткие хохотки Николь, и Джинн смотрела на эту дуру заинтересованно, с горячим чем-то в глазах и изредка смущалась, когда Ника улыбалась ей прям в глаза. У них между пальцев было что-то заразительное, тёплое и игристое, как тайное сокровище. У них с Илейн было целое ничего и бесконечная пропасть. И Дилюк в подростковом возрасте не принимал это. При виде Илейн в груди что-то неприятно кувыркалось, кровь билась по венам и разрывала их к чёрту, на языке сохло и глаза к её тощей фигуре цеплялись-комкались. И Дилюк каждый раз смущался, краснел, хотел плакать и уходил не с чем. Илейн то, до чего достать невозможно. Про Илейн он знал ничего. И когда становилось тошно, тяжело, Дилюк умудрялся пораниться как-нибудь или упасть по-больнее и тогда к нему приходила первые раза три Илейн. До этого его заменял сначала лекарь, потом Леоннхард, а на раз шестой приходить начала она. Рагнвиндр получает от неё лишь выверенный минимум слов, от которого даже оторвали кусок, безразличные подколки и лёд в лицо. И Дилюк совсем не хотел, чтобы тогда была Илейн. Илейн — ужасная детская мечта, но когда его из детства вырвали, она должна была остаться там же. Но нет. И Дилюк остался без отца, без брата, остался совсем один, как в детстве по-ночам. Папа на работе, прислуга спит, Дилюк один единственный на весь мир. И где-то взрослая девочка с стальными глазами. Дилюк рад, что тогда была не Илейн. И хоть что-то по привычке встрепенулось в душе, надеясь. Рагнвиндру почему-то стало так смешно. Его детства нет. Отец мёртв, Кейа предатель, Николь не с ними, Джинн с мокрыми глазами почему-то становится лишней. Илейн — детская глупость, и когда Дилюк взрослеет, она почему-то лезет в будущее вместе с ним. От Илейн уже не хочется ничего. Не любви, не интереса — лишь бы знать, что жива.

Пожалуйста,

ответь

взаимностью

маленькому

красноволосому

мальчику.