Смех и осколки

Они кружились в вальсе и Джинн прекрасно видела, что все смотрят только на них. Даже танцующие пары. Их с Кэйей появление и поведение наверняка в ближайшие пару дней будет обсуждать весь Мондштадт. Она ни о чём не жалела. Кэйа, судя по его взгляду, тоже. После танца Кэйю пригласил Дилюк, а Джинн — Крепус. Дилюк приглашал Кэйю ещё два раза подряд, и они танцевали. Кэйа был в восторге. Дилюк, конечно, танцевал так себе, но это совершенно не портило настроения. Правда, после их третьего танца Дилюк куда-то внезапно испарился, но Кэйа не придал этому большого значения и решил найти отца. Крепус был занят разговором, и Кэйа не решился его отвлекать. Он некоторое время послонялся по зале то тут, то там, отвечая на разные оскорбления с разным уровнем наглости и остроумия, и, в общем и целом, никого не отвлекал. Зато кое-кто решил отвлечь его. Кэйа уже направлялся в сторону стола с закусками, как кто-то звонко шлёпнул его по заднице. Кэйа неосознанно по-змеиному сощурился. — Ха, — наглый голос принадлежал явно молодому человеку. — А те сплетницы-простолюдинки не врали! Задница этого приёмыша и правда хороша. Теперь ясно, за что Рагнвиндры тебя так ценят. Кэйа обернулся, и мужчина лет двадцати положил руку ему на сгиб шеи и провёл ею до плеча. — Кого ты чаще обслуживаешь? Отца или сына? Кэйа обольстительно улыбнулся, но только абсолютный идиот не почувствовал бы в этой улыбке опасности. Он закинул свои руки мужчине на плечи и сцепил их в замок у него за шеей. Качнул бёдрами, притянул ближе к себе, и аристократ сделал пару шагов к нему. Кэйа говорил ему почти в губы и смотрел прямо в глаза. — А что такое? Молодой господин какой-то мелкой семьи настолько беден, что не может снять себе мальчика в самом вшивом борделе, и завидует тем, кому могу достаться я? — Кэйа понизил голос до шёпота и теперь его слышали только те, кто стоял от них в паре шагов: — Можешь звать меня как угодно, но Рагнвиндров оскорблять не смей. И слегка откинув голову назад, он со всей силы ударил ею по лбу своего собеседника. Тот беспомощно упал на колени. С его лба текла кровь, но лицо Кэйи осталось цело, а улыбка стала шире. Он наклонился, аккуратно пальцами обхватил подбородок мужчины и заставил посмотреть на себя. Провёл пальцами по щеке и после зарылся ими в чужие волосы. Люди в ужасе попятились назад. Кэйа со всей силы толкнул чужую голову вниз. Аристократ с громким стуком ударился головой о мраморный пол и упал на бок. Кэйа, брезгливо поморщившись, перевернул его ногой на спину и надавил каблуком на плечо. Аристократ в ужасе заорал. Мужчина молил о пощаде. На плечо Кэйи опустилась большая крепкая ладонь. За его спиной стоял Крепус. Мужчина говорил тихо и спокойно: — Сын, что случилось? Кэйа мило улыбнулся и пожал плечами: — Просто этот молодой человек имел глупость говорить неприемлемые вещи громко и уверенно. — Что именно он сказал? — Ну, — Кэйа в притворной задумчивости приложил к губе указательный палец, — он обвинил Вас в педофилии. А меня назвал шлюхой. — Я разберусь. — Прошу прощения за это представление, — Кэйа махнул рукой на скулящего мужчину, зажимающего рану на плече. — Я просто слегка вспылил. — Он перевёл взгляд на того аристократа и доверительным тоном сообщил ему: — Дражайший друг, Вам очень повезло, что я не успел достать меч. Иначе Вы бы ходили без руки. Доброго вечера. И Кэйа ушёл, не оборачиваясь. А Дилюк видел всё. Он хотел было сам бросится на того наглеца с кулаками, но увидел, как Кэйа в кои-то веки решил постоять за себя. Дилюк наблюдал. И он видел абсолютно всё. Опасные (сексуальные) ухмылки, плавные движения, несущие в себе смертельную угрозу. Видел, как эта, чёрт бы её побрал, соблазнительная грация, сменилась агрессивной резкостью. Видел, как взгляд с притворно-невинного стал яростным, бешенным, диким. Дилюк видел всё это, и сейчас в его крови бурлил адреналин так, будто это он сейчас избивал человека. Кажется, он кончился как личность. Он видел такого Кэйю, видел Кэйю домашнего и расслабленного, спокойного и собранного, холодного и злого, весёлого и беззаботного, и он хотел их всех. Его всего. С ног до головы, в свои руки, в свои объятия. Дилюк сам не понял, что это за чувство, откуда взялось это желание и что всё это значило. Он не думал о том, что творит. Он быстро обогнул зал с другой стороны, бесшумно выскользнул на балкон к Кэйе, позвал его по имени, дождался, когда тот его узнает, сделал пару стремительных шагов вперёд, схватил лицо Кэйи в свои руки и прижался своими губами к его. Кэйа лишь задушено пискнул в ответ. Дилюк совсем не умел целоваться. Кэйа тоже. Дилюк закинул свои руки Кэйе на плечи, тот в ответ сжал его талию и беспорядочно шарил руками по спине, пока наконец не отважился устроить свои ладони на чужих ягодицах и сжать их. Дилюк неожиданно тихо застонал. Кэйа рыкнул и накинулся на Дилюка с удвоенным усердием. Они кусались, сталкивались зубами и языками, но не могли остановиться. Они осознали, что происходит, только когда перила балкона больно врезались Дилюку в поясницу. Рагнвиндр вдруг осознал, что он опирается на эти самые перила, одна из его ног закинута Кэйе на эту его невыносимую талию, тот крепко сжимает её за бедро и загнанно дышит Дилюку в шею. Дилюк очень хотел запустить руку Кэйе в волосы, но не хотел портить причёску. Он лишь крепче сжал плечи Кэйи и слепо ткнулся губами ему куда-то в район виска. Кэйа вздрогнул. Аккуратно опустил Дилюка ногами на землю и стрелой вылетел с балкона. Дилюк беспомощно сполз на пол и задрал голову к небу. Уже была ночь. Звёзды красиво переливались и мигали на иссиня-чёрном небе. Дилюк подумал, что это, конечно, удивительное, прекрасное и завораживающее зрелище, но этот вид всё равно не идёт ни в какое сравнение с Кэйей. У обоих в головах было лишь две мысли. «Что это, чёрт возьми, сейчас было?» «Хочу ещё.»