Смех и осколки

Хиличурлы так и не напали. Ночью ни Дилюк, ни Джинн не могли сомкнуть глаз и сидели неподалёку от главных ворот, ожидая Кэйю. Ирина заварила и принесла им успокаивающего чая, попыталась ласково погладить чрезмерно взволнованного Дилюка по волосам. Тот недовольно вывернулся, как своевольный уличный кот, но женщина безо всякой обиды лишь улыбнулась. На утро Кэйа тоже не вернулся. И к полудню. И к закату. Дилюк старался держаться неподалёку от ворот, нервно кусал губы, и от волнения всё валилось у него из рук. Джинн заняла себя помощью лекарям и на целый день забылась в работе, а после, слишком уставшая, просто уснула, уложив голову на плечо сидящего рядом Дилюка.

* * *

Кэйа ненавидел себя за то, что согласился. Разведчики? Вернее было бы назвать его новых временных сослуживцев шпионами. Они разведывали местоположение вражеских лагерей, узнавали сколько у них припасов, пытались всех сосчитать и тщетно искали командующего. А ещё попутно втыкали отравленные иглы в спящих, поливали припасы ядом и подливали его в котелки с едой, если замечали, что они без присмотра. Бесшумно сворачивали шеи или перерезали глотки караульным и продвигались всё дальше. Они провели без сна и отдыха один день и одну ночь, пока командир, не заметил что-то, что заставило его дать сигнал разворачиваться и возвращаться в лагерь. Кэйа вздохнул с облегчением. Жаль конечно, что по возвращении он не сможет лечь в тёплую постель к сонному и мягкому Дилюку, но точно как-нибудь сумеет увести его в самый тёмный закоулок лагеря, чтобы обнимать сто часов. А потом он заобнимает Джинн так, что она ещё неделю на него смотреть не сможет. Кэйа улыбнулся. Назад возвращаться было проще, но, кажется, они слишком спешили. Так, будто от чего-то убегали и Кэйа не мог даже представить, что заставило их командира так торопиться. К счастью, до лагеря добрались без проблем. Капитан шпионов тут же ушёл с докладом к командиру, а Кэйа, дождавшись пока второй разведчик уйдёт в свою палатку, подошёл к спящим Джинн и Дилюку. Потрепал обоих по волосам, поцеловал лбы, а когда они проснулись и буквально накинулись на него с объятиями, он только устало и счастливо улыбнулся. Джинн ещё раз крепко обняла Кэйю и ушла в палатку, подмигнув ему напоследок. Дилюк смущённо переминался с ноги на ногу и, честно говоря, Кэйа готов был вечно наблюдать за таким смущённым и милым Дилюком, но подобное поведение посреди военного лагеря могло быть истолковано верно. Кэйа просто кивнул в сторону крохотной палатки капитана Рагнвиндра и молча проводил до неё, на прощание легко погладив запястье Дилюка. Тот в ответ сонно улыбнулся и коснулся пальцами ладони Кэйи. Джинн в палатке уже спала. Кэйа же уснул, не успев коснуться подушки головой. На утро командующий собрал всех рыцарей в центре лагеря и сообщил несколько новостей: во-первых, на окраинах Долины Декарабиана, в местах с более хорошо сохранившимися руинами, были замечены небольшие отряды фатуи. Порой они вступали в схватки с хиличурлами и магами Бездны, но всё равно, при встрече их надлежало убить на месте, постаравшись захватить в плен пару человек. Но последнее, как сказал командир, «Скорее блажь, чем необходимость». Во-вторых, Мондштадт в подкреплении отказал, а Магистр, лично, без одобрения Стратегической Шестёрки, наложил запрет на отступление, которое теперь приравнивалось к дезертирству, но и дал приказ идти в атаку на превосходящие числом силы противника. В-третьих, рядом с высокой башней в центре Долины, был замечен Чтец Бездны. На поднявшийся ропот, командир заявил, что новые сведения о фатуи, Чтеце Бездны и приблизительном колличестве хиличурлов, сегодня ночью было отправлено одному из членов Стратегической Шестёрки, который в последствии перешлёт последние вести Магистру и главам двух наиболее влиятельных семей, а именно — Фредерике Гуннхильдр и Крепусу Рагнвиндру. Капитану почти удалось убедить своих подчинённых в том, что им либо вышлют подкрепление, либо отзовут отряд обратно в город. Но только он не упомянул того, что капитан Варка, один из членов Стратегической Шестёрки и единственный, кто мог без страха открыто выступать против решений Магистра, снова усвистал в какую-то исследовательскую экспедицию, прихватив с собой достаточно рыцарей. Хотя, Фредерики Гуннхильдр, Магистр, кажется, слегка побаивался. Кэйа дёрнул плечами. Фредерики Гуннхильдр во всём Мондштадте не боялась только Джинн. Не смотря на слова капитана, они трое понимали, что такую серьёзную проблему решить быстро не удастся. Если Магистр будет упрямиться, даже совместное давление Крепуса и Фредерики — самых влиятельных жителей страны, и оставшихся в городе членов Шестёрки, может затянуться на несколько месяцев. Кэйа вздохнул, покачал головой и ушёл обратно в палатку, решив поспать до обеда, пока позволяет ситуация. После еды они втроём пошли к лекарям на осмотр. Говорить не было желания, так что они молчали, хотя, это не помешало Ирине снова воодушевлённо что-то рассказывать. Кэйа улыбался, кивал и поддерживал разговор, Джинн внимательно слушала и следила за каждым действием женщины, а Дилюк пропускал всё мимо ушей. Его даже слегка замутило от отвращения, когда Кэйа снял рубашку. Юноша это заметил и, сконфуженно улыбнувшись, поспешил отвернуться. Вокруг глубокой раны под пупком кожа посинела, а из самой раны по чуть-чуть сочился белый гной. Ирина грязно выругалась, нахмурилась, приказала развести рядом с ней огонь и принести скальпели. Обтёрла инструменты спиртом, нагрела их над огнём и аккуратно разрезала рану. Гной потёк активнее. Кэйа крепко сжал колени пальцами, зажмурился, стиснул зубы и слегка наклонил голову вперёд. Дилюк нервно сглотнул. Выглядело отвратительно. Как Кэйа мог не заметить боли от гноящейся раны? Как мог даже не вскрикнуть, почувствовав раскалённый скальпель? Джинн прижала ладонь к губам, но стоило Ирине попросить, как девушка тут же пришла в себя и начала активно помогать. Ирина аккуратно, стараясь не углубить рану и минимально её тревожить, начала избавляться от гноя. Сначала она сжала рану, выдавливая гной из тела, а затем, принялась вычищать его скальпелем прямо из раны. Белый и густой, гной мешался с алой кровью и Дилюку показалось, что его вот-вот стошнит. — Будешь прижигать? — от спокойного и слегка флегматичного вопроса Кэйи Дилюка замутило только сильнее. — Типун тебе на язык, птенчик! Хотя если хочешь ожог, то могу. Осмотрю тебя сейчас, рану придётся всё-таки пошире открыть, видать, я не все осколки камня из тебя тогда вытащила. Отыщу засранца, выну, промою, зашью — и дело с концом. Ты, — она кивнула Дилюку, — иди сюда лаловый мой, подержишь верхний край, а ты, Джинн — нижний. — Что? — Дилюк побледнел и едва шевелил губами. — Как подержу верхний край? — Вот тебе щипцы, стой сжимай ручки, мне надо осмотреть, что там внутри я не заметила. — Я… — Ничего страшного, Дилюк. — Кэйа мягко ему улыбнулся. — Если хочешь — можешь идти. Щипцами край я и сам подержать могу. В конце концов, выгляжу я правда так себе. Лекарка покачала головой, но всё же, зацепив край раны, передала ручки щипцов Кэйе. Дилюк нервно сглотнул и развернулся, чтобы уйти. Затем снова сглотнул, подошёл к сидящему на шатком стуле Кэйе, встал на колени, забрал из его рук щипцы, побледнев при этом как лист бумаги высшего качества, и уткнулся лбом в колено Альбериха. Кэйа аккуратно положил ему ладонь на макушку, слегка помассировал голову пальцами, а затем откинулся на спинку стула, запрокинув голову и сдавленно зашипел. — Прости птенчик, гадёныш врастать начал. Либо так, либо никак. Удивительно — на тебе всё не то, что как на собаке заживает, но ажно быстрее. Дальше все трое напряжённо молчали, пока Ирина возилась с раной. Джинн побледнела даже сильнее чем Дилюк, но продолжала внимательно наблюдать за действиями лекарки и изредка уточняла, что и для чего она делает. Кэйа молча сидел на стуле, откинувшись на его спинку и неосознанно почёсывал макушку Дилюка, полностью сосредоточившись на ощущении его волос под пальцами. Сам Дилюк, прикрыв глаза и по-прежнему опираясь лбом о колено Кэйи, тихо млел от этих касаний, позабыв об отвратительном запахе гноя и крови. Когда Ирина закончила, то сама довела Кэйю до палатки, уложила на спальник и, запретив всем его беспокоить, приказала самому юноше побольше спать и меньше беспокоить рану. Сам Кэйа уснул почти сразу, а Джинн и Дилюк молча сидели у его постели до заката. Разговаривать почему-то не хотелось. Дилюку казалось, что он не достоин звания капитана, пусть и небольшого, отряда. Он считал, что Кэйа, с его спокойствием, навыками и лёгким характером лучше бы поладил с членами своего отряда. Дилюк вообще только сейчас до конца осознал, насколько умело Кэйа обращался со своим оружием и как силён он был. Изящные движения, длинные тонкие пальцы, восхитительная узкая талия, игривые усмешки, глупые шутки и беззаботный взгляд таили в себе опасность. Смертельную опасность. Весь Кэйа во время боя и коротких прогулок по лагерю выглядел как натянутая тетива, так же готовый со звоном сорваться и убить кого-то летящей стрелой. Дилюк вздохнул. Он никогда не замечал и даже не думал о Кэйе с такой стороны. Не думал о том, как опасны могут быть эти изящные движения, как цепко и крепко эти длинные тонкие пальцы сжимают сабли, как кровь стекает с доспеха, как усмешка превращается почти в звериный оскал и как шутки становятся насмешками над врагом. Он вдруг вздрогнул. Сабли. С ними что-то не так. Дилюк задумался. Он не разбирался в оружии, но насколько он помнил, у сабель обычно заточена только выпуклая сторона. — Джинн? — Да? — девушка сонно поморгала. — Тебе не кажется, что с саблями Кэйи что-то не так? — Вроде нет. Такая разновидность сабель использовалась одним из народов Снежной, проживавшей в нескольких регионах. Многие до сих пор владеют этими саблями. — Они обоюдоострые, — теперь Дилюк был уверен в своих словах. — Невозможно, — Джинн скрестила руки на груди и нахмурилась, вспоминая, — Сабли всегда затачивались только с одной стороны. Исключением можно назвать обоюдоострое утолщение в верхней трети клинка — елмань, но это свойственно сумерским, нашим и фонтейнским саблям. — Но я точно видел, как Кэйа ранил хиличурла внутренней стороной сабли. — Такое оружие опасно даже для его хозяина, — Джинн покачала головой. — Кэйа бы не стал так рисковать. — Он убил митачурла двумя кинжалами. Я хочу проверить. — Подожди пока он проснётся и спроси. — Джинн крепко сжала запястье Дилюка, который уже потянулся к саблям, лежащим рядом с Кэйей. — Ни ты, ни я не будем копаться в его вещах пока Кай спит. — Я хочу знать. — Дилюк говорил с таким упрямством, что Джинн тяжело вздохнула. — Мы спим в одной постели, так почему я не могу просто осмотреть его мечи? — Потому что это его мечи. Пусть вы вместе, но это не значит, что ты имеешь право когда пожелаешь перетряхивать его вещи просто потому, что ты что-то там увидел. — Именно потому, что мы вместе я имею на это право. — Именно потому, что вы вместе ты должен доверять ему. А он — тебе. Когда Кэйа что-то скрывает на него нельзя давить и со временем он сам всё расскажет. Расскажет потому что доверяет. Так ответь ему тем же. Он этого достоин. Или ты считаешь иначе? — Конечно я доверяю ему! — Тогда мы закрыли эту тему. Иди к себе. Уже поздно и нам всем пора спать. Дилюк снова вздохнул. Джинн была права. К тому же он очень устал и правда хочет спать. Сегодня был тяжёлый день, так что, возможно, он просто надумывает. Кэйа всегда был очень талантлив. Джинн тоже вздохнула. Она не особо следила за движениями Кэйи во время боя, но была уверена в том, что даже если сабли обоюдоострые, то Кэйа не стал бы их использовать, если бы был хоть малейший шанс навредить ей или Дилюку. Хотя её тоже кое-что настораживало. Движения Кэйи, его сражения с теми митачурлами и особенно его реакции на сегодняшнем лечении. Она за эти дни насмотрелась на раненных разных возрастов и видела, что, порой, даже одни из самых опытных рыцарей не могли сдержать сдавленных стонов, во время чистки ран. Кэйа только немного шипел, жмурился и чесал Дилюка. Он даже не заметил, что рана загноилась. — У меня тоже есть к тебе парочка интересных вопросов, сэр Альберих. Надеюсь, однажды, я получу на них ответы. Джинн только начала укладываться спать, как в палатку забежал Дилюк, запыхавшийся и выпучивший глаза, он проорал: — Нападение! Они таранят ворота! Кэйа тут же вскочил. Поднял Джинн, потянул её и Дилюка к доспехам, попутно прикрикивая на товарищей по отряду, чтоб те тоже пошевеливались. С доспехом сам Кэйа справился довольно быстро, затем помог Джинн, Дилюку и остальным. Старшие рыцари оказались организованнее — они все уже полностью облачившись в доспехи, стояли перед воротами лагеря, готовые к бою. Разведчики эвакуировали лекарей, связного, припасы и самих себя на скалы над лагерем. Отряд Дилюка занял положенное им место в построении и почти в тот же момент ворота затрещали. За ними полыхнуло и тут же поползли шепотки: — Семеро… — испуганно шепнул кто-то сзади. — Барбатоса ради, лишь бы не они, — зашептал рыцарь слева от Дилюка. — Во имя ветров, пусть мне показалось. — Ради Волка Севера, пусть нам повезёт. — Лавачурл, — напряжённо сказал командир. — Седьмое пекло! — по Джинн было не понятно боится она или злится. — Да чтоб тебя вниз Спиральной Бездны затянуло и там размотало кишки по колоннам. — Кэйа зло цедил сквозь зубы, а Джинн нервно хихикнула. — Он не один. Нам надо отступать. Кто-то спереди задохнулся от возмущения: — Рыцари Фавония никогда не отступают! Мы будем стоять за Мондштадт до конца. — Будь мы под стенами города или какой-то деревни я бы согласился, но сейчас — это просто самоубийство. — Я согласен. — Дилюк слегка загородил Кэйю плечом, неосознанно пытаясь прикрыть от говорившего. — Командир? — звонкий и уверенный голос Джинн удивительным образом всех немного успокоил. — Да. Отступайте. Капитаны отрядов, я и старшие рыцари будем прикрывать отступление. Младший отряд, левый и правый — все уходите. Место встречи — скалы на восточной стороне, рядом с рекой. Если там никого не будет — уходите и прячьтесь. Но Дилюк не сдвинулся с места. На возмущения командира он просто пожал плечами и сказал, что капитанам отрядов было приказано оставаться, к тому же, у него есть Глаз Бога. Кажется, мужчина хотел погнать его на скалы пинками, но вот ворота оглушительно затрещали, тяжёлые створки упали на землю, поднимая пыль и, с диким рёвом, в лагерь ворвался первый лавачурл. Кэйа выругался, старшие рыцари пошли в атаку, Джинн попыталась оттащить Дилюка к канатам, чтобы подняться на скалы, но увидела, что ещё не все закончили забираться, тоже выругалась и кивнула сама себе. Затем она уверенно произнесла: — Вместе мы справимся. — Не сомневайся. — Кэйа улыбнулся. — Поехали. — и перерезал горло ближайшему хиличурлу. Из боя ни Джинн, ни Дилюк ничего особо не запомнили. Они просто орудовали мечами, уклонялись от атак и старались следить за тем, что бы никто из врагов не полез вслед за уже ушедшими рыцарями. В какой-то момент Кэйа просто схватил их под руки и под возмущения обоих притащил к канатам. — Лезьте. Я пока прикрою внизу. — Но… — Лезь, Джинн! — Кэйа впервые кричал на неё. — Сейчас не время для споров! И ты, Люк! Быстро! И они полезли. За то время, что они препирались, их заметило несколько врагов. Пара хиличурлов кинули в Кэйю горящую землю, но он отпрыгнул назад, не попав под атаку. Затем полетели арбалетные стрелы, часть из которых Кэйа разрубил, от некоторых — просто уклонился, но одна всё же попала ему в грудь. Джинн вскрикнула. На Кэйю теперь нёсся ещё один митачурл с огненным топором, но юноша всё так же легко уклонился от атаки, яростным ударом снёс врагу голову, а затем, убил лучников, уже целившихся в Джинн и Дилюка. Оглянулся. Они почти добрались до верха. Кэйа побежал к скале одновременно с этим убирая сабли в ножны. Он на бегу упал на колени, сильно наклонившись назад, и проехался между ног очередного митачурла, затем вскочил на ноги, с разбегу подпрыгнул высоко вверх и вцепился руками в верёвку. Джинн и Дилюк, уже успевшие добраться до верха, вместе начали тянуть верёвку. Когда Кэйа встал на ноги рядом с ними, то не медля вновь подхватил их под руки и потащил вперёд. Через пару минут бега они добрались до каменной платформы, оставшейся от какого-то древнего строения и обернулись. Звуки боя всё ещё было слышно, можно было заметить огни горящего лагеря. Они хорошо видели высокие мосты через реку, долину с развалинами и высокую башню, объятую ветрами. Долго смотреть Кэйа им не дал — снова потянул вперёд. Они забрались чуть выше на скалы, на обрыв перед ветряным потоком, как вдруг, в кустах неподалёку раздалось шуршание. Кэйа тихо вынул одну саблю из ножен и взял во вторую руку кинжал. Из кустов вывалился рыцарь, на которого тут же из тех же кустов выпрыгнуло два хиличурла. Один сразу упал замертво — кинжал Кэйи вонзился ровно в горло, а второй через пару мгновений, пронзённый мечом рыцаря. Кэйа аккуратно подошёл к человеку, держа саблю на готове, но убрал её, стоило ему разглядеть лицо рыцаря. — Болдэр? — Кэйа говорил тихо, попутно вынимая кинжал из тела, — Почему ты тут? — Нога сломана, — юноша пожал плечами, — остальные сказали, что я — обуза и ушли. Кэйа цыкнул, вытер кинжал о штанину и спрятал обратно в голенище сапога. — Вставай. — Что? Но моя нога… — Сломана только одна. — Не только Болдэр поёжился от холодного тона Кэйи, но и Джинн с Дилюком. — Вставай на вторую. Нести тебя не смогу, но слегка поддержать — вполне. — Ну-ка стой! — Дилюк опомнился когда Болдэр уже закидывал руку на плечо товарища. — У тебя рёбра треснули и всё ещё наконечник стрелы в теле. Ему помогу я, а ты лучше о себе позаботься. — Мне неловко Вас так напрягать, — Болдэр неловко улыбнулся. Ему никто не ответил и юноша смущённо покраснел. Они шли ещё несколько минут, прежде чем впереди показался огонь. Болдэра собрались сгрузить в ближайший куст и оставить с ним Дилюка, но они оба запротестовали. Совсем скоро они вышли на небольшую полянку и столкнулись с пятью похитителями сокровищ. Те мирно ужинали перед костром, но заметив гостей, повскакивали со своих мест и схватились за оружие. Джинн прокашлялась в кулак, звонко, чётко и твёрдо заговороила: — Именем Ордо Фавониус, — тут похитители начали ухмыляться и медленно подходить ближе, — мы просим Вас предоставить нам… — Кэйа одной рукой сжал плечо Джинн и оттащил её себе за спину, вместе с этим делая шаг вперёд и опасно ухмыляясь. Ближайший похититель хотел было отшатнуться на пару шагов назад, но второй рукой Кэйа успел схватить его за воротник и притянуть к себе. Затем он медленно достал саблю, ухмыльнулся ещё шире, так, что стало похоже на оскал и хриплым от усталости голосом заговорил прямо в лицо своему заложнику, глядя при этом на остальных: — Послушай сюда, дорогуша, — букву «р» он чуть ли не прорычал, — либо вы без возражений уходите отсюда, оставив все свои пожитки, либо я сначала отрубаю всем вам ваши грязные воровские руки, а затем — пустые головы. Мы друг друга поняли? Похитители закивали. Тот, которого Кэйа держал за ворот, упал на землю, стоило юноше его отпустить. Сейчас, в свете костра, им казалось, что перед ними стоит какая-то из тварей Бездны. Окровавленный, одноглазый молодой человек, с острыми клыками и обломком стрелы, торчащей из доспеха, напугал их до икоты. Под крохотный красный полог, который палаткой можно было назвать с трудом, они едва влезли. Болдэр лежал на боку у дальней стены, за ним лежала Джинн, после — Дилюк и Кэйа, который сам улёгся у самого входа, положив рядом с собой обнажённую саблю. Утром, когда Джинн проснулась, она увидела, что во сне Дилюк перевернулся на левый бок, обнял Кэйю со спины, уткнувшись носом ему между лопаток и закинув на него свою ногу. Сам Кэйа положил одну руку поверх дилюковых ладоней, а второй всё ещё крепко сжимал саблю. Стоило Джинн сесть, как Кэйа тоже сел, немного приподнимая полог и внимательно оглядывая полянку. Затем он обернулся, облегчённо прикрыл глаза, когда понял, что проснулся из-за Джинн и снова улёгся в объятия Дилюка. Через пару часов после рассвета, Кэйа проснулся сам, аккуратно выпутался из рук Дилюка, поцеловал его в висок и ушёл копаться в оставленных похитителями сокровищ вещах. Джинн всё это время не спала. Кэйа обычно спал крепко, а тут проснулся только от того, что она села. Он был готов к бою. Смотрел как зверь. Она вздохнула. Думай, не думай, результат будет один — Кэйа расскажет когда будет готов, а если надавить, то не расскажет вовсе. Затем девушка встала и вышла из палатки. Кэйа, что-то насвистывая себе под нос, готовил завтрак. Заметив подругу он ей улыбнулся. — Доготовь пожалуйста? — после всего произошедшего, его обычный мягкий и дружелюбный тон, казался неправильным и неестественным, но Джинн промолчала и кивнула соглашаясь. — Хочу сбегать к лагерю и глянуть что там. Может, если повезёт, умыкну пару верёвок. Нам понадобятся. — Твоя рана? — Наконечник достал, промыл кипячёной водой и забинтовал. Не беспокойся она совсем неглубокая — доспех хорошо помог. — Хорошо. Иди. — Подели на равные порции. Еды мало, думаю это всё, на что мы сможем рассчитывать ближайшие пару дней. Джинн снова кивнула, а Кэйа убежал. Вскоре проснулись Дилюк и Болдэр. Где Кэйа расспрашивать они не стали, так что пока ждали его и завтрак, сидели в неловком молчании. Вернулся Кэйа через час, сгрузил перед ними два крупных мотка верёвок и четыре планера. — Не знал какой именно твой, Болдэр, так что взял первый попавшийся. — Ты спускался в лагерь? — Джинн взволнованно осмотрела друга. — Да, — он кивнул и легко продолжил: — Там кроме крови и трупов ничего не осталось. — Т-трупы? — у Болдэра задрожали губы? — Чьи? — Много чьи. — Кэйа пожал плечами и поспешно принялся есть. — В основном, конечно хиличурлы. Но и пара рыцарей есть. Лица разглядывать не стал — спешил. — Видел командира? — Дилюк нахмурился и принялся хрустеть пальцами. Кэйа положил свою ладонь поверх его рук и легко погладил костяшки. — Не видел. Либо жив, либо съели. — Могли? — Дилюк даже удивился. — Вполне. — от спокойного ответа Кэйи Джинн замутило. Болдэр отставил свою миску, пробормотал извинения и отпрыгал в сторонку. Кэйа покачал головой, — Впечатлительный, — и продолжил есть. После еды немного отдохнули, а затем, собрали вещи, замотали их в полотна от «палатки», Кэйа и Джинн надели импровизированные рюкзаки на спину, все закрепили планеры и пошли вперёд. Вышли после полудня. Вёл почему-то Кэйа, но никто не спрашивал как так вышло. Оказалось в обычные дни шебутной и беспечный, в критических ситуациях, Кэйа становился спокойным и собранным. Вскоре они дошли до очередных развалин. Кэйа, крадучись, спрыгнул на небольшой уступ и прошёл вперёд. Вернулся он быстро. — Внизу, за стеной, небольшой лагерь хиличурлов, внешних стен две и проход между ними охраняет два митачурла. В принципе можем перелететь на планерах и идти дальше по верху. Так и сделали. Затем пришлось карабкаться вверх по стене. Джинн залезла наверх, закрепила верёвку, по которой залезли Кэйа и Дилюк и на которой после затянули Болдэра. Они оказались в развалинах. Может храм, может дворец, но размеры были внушительными. Кэйа озорно сверкнул глазом и пока никто не успел его остановить, залез на ближайшую колонну. Она соединялась с другими каменными «мостиками» примерно в двадцать сантиметров шириной, но Кэйа по ним побежал. Когда он добрался до конца, то внимательно огляделся по сторонам, кивнул сам себе и вернулся. Рассказал, что чуть севернее этих развалин есть ещё поменьше и вполне вероятно там они смогут укрыться на ночь. Они нашли полуразрушенную каменную лестницу, по которой правда спустились к развалинам. Кэйа оставил их одних и снова пошёл на разведку. Дилюк потёр затёкшие плечи, Болдэр покраснел и извинился. Когда Кэйа вернулся, то радостно сообщил, что обокрал парочку хиличурлов и нашёл им спокойное местечко для ночлега. Он провёл их вдоль скал и гордо показал полуразрушенную стену. Джинн скрестила руки на груди и саркастично приподняла брови. Кэйа кивнул на пару цветов, растущих рядом. — Ветряные астры. Значит ветер в этом месте нежный и спокойный. К тому же у этой стены в середине есть перпендикулярная ей стена, а это значит, что мы будем защищены от ветра и врагов с двух сторон. Давайте, пора отдыхать. На следующее утро Болдэр и Дилюк попросили остаться в этом месте на ещё одну ночь. Джинн, заметив, что Кэйа собирается вот-вот сдаться грустным глазам Дилюка, решительно заявила, что им нужно двигаться вперёд. Вода кончалась. На следующий день шли долго, в горку и под сильным ветром. Зато нашли озеро, скрытое за ещё одной каменной стеной, перекрывавшей всю дорогу. Узкая арка с одной стороны, крутые склоны — с двух других и озеро с четвёртой создавали ощущение полной безопасности. Там и разбили лагерь. Дилюк и Кэйа, не долго думая, сразу же как закончили разбивать лагерь, на ходу скидывая одежду и доспехи, побежали к озеру. Джинн тяжело вздохнула и сказала Болдэру, что ему нельзя мочить рану от перелома и запретила одному заходить в воду, а затем, за уши вытащила друзей из воды. Кэйа обиженно скулил и просился обратно, а Дилюк смущённо краснел. Она осмотрела раны Кэйи, покачала головой и разозлилась на саму себя за то, что никак не может ему помочь. Вечером она послала их обоих стирать вещи всех четверых. Кэйа пожаловался, но работу выполнил неплохо. Дилюк поступил так же. На ночь Джинн дала им одно из полотен, составлявших их палатку и погнала прочь, оставшись с Болдэром и поблагодарив его за тишину. Кэйа, подмигнув Джинн, утянул Дилюка за стену, прижал к стене, легко чмокнул в нос и внимательно осмотрел все раны и царапины на его теле. Дилюк разочарованно вздохнул. — Что-то не так? — Дилюк сморщил лицо, будто съел лимон, а Кэйа хитро улыбнулся. — Ты так часто хмуришься и делаешь такое лицо, что я не всегда могу понять из-за чего ты так делаешь. Скажи прямо и я исправлюсь. Дилюк просто крепко обнял Кэйю. — Хочу домой. — Мы скоро вернёмся, дорогой, обещаю. — Как ты меня назвал? — Дилюк покраснел. — А как я тебя назвал? — Кэйа прищурился и улыбнулся. — Назови так ещё раз. — Дорогой. Дилюк довольно зажмурился и улыбнулся. — Мне нравится. Кэйа хотел было сказать что-то ещё, но из-за угла вышла Джинн, взяла их под руки, довела до лагеря и уложила спать. Утром Кэйа растолкал всех и, выпучив глаза, сказал что чуть впереди сегодня утром разбили лагерь трое Фатуи.