Прекрасны в осколках / Perfectly in Pieces

      Фенрир Сивый здесь.              Выйдя из камина в поместье Гринграссов, которое Тёмный Лорд использует в качестве резиденции, Драко слышит доносящийся из гостиной вселяющий ужас, громкий, воющий смех.              Он, не задумываясь, быстро направляется в его сторону — противоположную той, куда планировал пойти. Плевать. Он должен знать.              Носит ли Сивый этот чёртов шарф...              Затем останавливается в коридоре. Что бы он сделал, если бы это оказалось правдой? Нет, правда, что бы Драко мог сделать, если бы это было так?              Сожгу дотла весь этот грёбаный мир вместе со мной...              Нет, он не может так поступить. Не сейчас. По крайней мере, ещё рано. Драко должен действовать по-умному. Должен придумать план.              План с основой, построенной на эмоциях, а не движимой ими.              Он закрывает глаза, начинает возводить стены, необходимые для того, чтобы мыслить ясно, разумно, стратегически. Плохо это или хорошо, что Сивый носит этот шарф? Лучше узнать? Или лучше оставаться в неведении, хотя бы немного надеясь, что...              Ну же, подумай. Сейчас здесь больше никого, будь честен хотя бы с собой. Ты уже больше месяца не придаёшь никакого значения этой маленькой надежде.              Нет, это не так.              Не так?              Нет, не так.              Так почему же ты перестал её искать? Почему вместо этого сосредоточился на розыске исключительно частей её тела?              От этих мыслей живот скручивает в узел. Он прав. Больше месяца назад Драко перестал надеяться, что она жива. Было бы глупым полагать, что существует хотя бы вероятность того, что Тёмный Лорд так долго держит девушку в качестве трофея. Насколько он знает, Поттер и Уизли даже не пытаются найти её.              Шесть месяцев назад произошла битва за Хогвартс, с тех пор Орден по большей части хранит молчание. Самой больной его занозой в заднице Волдеморта стали слухи о создании секретной системы спасения маглов и маглорождённых волшебников с территорий геноцида. Несомненно, эта система включала в себя тайные убежища. Так и появилось его задание на последние шесть месяцев.              По сравнению с другими, эта миссия — пустышка.              После наказания за поступок в битве за Хогвартс он объединил себя, Тео, Блейза, Дафну и Пэнси в отряд, сосредоточившийся на этой усиливающейся головной боли.              Друзья согласились, что это было единственным заданием, которое они смогли бы стерпеть или только думали, что смогли бы. Всё изменилось, когда одна из наводок попала точно в цель, и им пришлось стать участниками ночи, о которой никогда не забудут.              Глядя на свои руки после массовой резни, на руки, которые только что убили Полумну Лавгуд, Драко знал, что Грейнджер умерла — возможно, умерла уже давно. И он тоже.              Когда стены становятся нерушимыми, Малфой снова открывает глаза. Передёргивает плечами и решительно направляется к цели, к голосам.              Пришло время узнать правду. Я так устал... Пора с этим покончить.              Он огибает угол и входит в просторную столовую с тремя людьми. Долохов находится ближе всех к нему — курит сигарету и крутит в руке небольшой предмет... Рядом сидит отец, поцеживает ликёр. Его взгляд за пределами этой комнаты. Отца давно нет... Напротив них в кресле раскинулся третий мужчина, всё ещё издающий смех, напоминающий скрип мела по доске.              Сивый.              Прежде чем посмотреть на него, Драко колеблется. Оборотень — сейчас человек — с ухмылкой на лице наблюдает в ответ. Он отвратителен. Весь в грязи и саже — Малфой ловит этот запах с того места, где стоит. Одежда Сивого, как всегда, разорвана в клочья, не считая безупречной мантии Пожирателя Смерти, которую он надевает на собрания избранных.              Драко на них больше не приглашают. Он переводит взгляд с голой шеи Фенрира на его накидку, которая бесцеремонно валяется на полу.              Шарфа нет.              — Люциус, только посмотри, кто осчастливил нас своим присутствием. — Долохов фыркает, когда Драко проходит дальше в комнату, вглядываясь в мантию оборотня и надеясь не увидеть под ней ничего коричневого и дико вьющегося. Люциус переводит взгляд на сына, но смотрит сквозь него. Они слегка кивают друг другу, и на этом общение заканчивается.              — Слышал, миссия опять оказалась провальной. Это что, уже третья подряд? — спрашивает Антонин, добавляя в стакан огневиски.              — Следишь за мной, Долохов? Похоже, ты немного одержим мной.              Ответ мужчину ни капли не забавляет, и он стряхивает в сторону Драко зажжённую сигарету. Парень делает шаг назад, чтобы отодвинуться от пылающего конца курева, соприкасающегося с его одеждой.              — Малфой, ты бы не пережил мои предпочтения, так что радуйся, что я предпочитаю женщин.              Драко игнорирует социопата перед ним. Он смотрит, как Сивый встаёт и поднимает с пола мантию.              Ничего.              Давление в груди утихает.              — Нам нужно идти. Не хочу опоздать на сегодняшнее представление.              — Что за представление? — Драко знает, что стоит держать рот на замке. Вопросы всегда приводили его к большим неприятностям, чем они того стоили. В его стиле самому находить на них ответы. Но трое мужчин перед ним изрядно пьяны, а Сивый широко известен тем, что любит трепать языком, так что Малфой надеется, что ситуация сойдёт ему с рук.              — У Тёмного Лорда для Нагайны сегодня особенный подарок — милая маленькая ласка прямиком из Ордена, — шутит Фенрир, натягивая мантию.              — Уизли? Какой из?              — Разве это важно? В мире слишком много представителей этой мерзкой семейки. Я слышал, что его схватили под руководством твоего отряда во время одной из крайне редких успешных миссий. Не успеешь оглянуться, как этот Флинт займёт облюбованное тобой местечко.              Предполагается, что эти слова — издёвка, но Драко никогда и не желал благосклонности Тёмного Лорда. Ему нужна лишь информация, и Фенрир, сам того не осознавая, дал ему даже больше, чем планировалось.              Значит, это или Джордж, или Чарли, или Билл, или Перси, или Артур. Не может быть, что это Уизел, из убийства которого сделали бы по меньшей мере грандиозное шоу для публики. Пусть им будет придурок Перси...              — Интересно, — отвечает Драко, быстро кивая отцу и выходя из комнаты, чтобы отдать бумаги и воспоминания.              — О, даже очень интересно: очевидно, перед тем, как его схватили, этому ублюдку стёрли память, как и той грязнокровке. И стёрли даже больше, чем было в его крошечном мозгу. Говорю тебе, эта группировка замышляет что-то серьёзное, и я думаю...              — Фенрир, закрой рот.                    Драко делает всё, чтобы не сбиться с шага, но знает, что при упоминании грязнокровки спотыкается. Есть лишь один человек, которого Пожиратели Смерти постоянно называют грязнокровкой. Самая известная.              Моя.              Идя по коридору, Малфой сосредотачивается на цели, пока не слышит хлопок камина. Замедливает шаг, чтобы переварить словесный понос Фенрира.              Он слышал слухи о том, что у неё пропали воспоминания. Слышал столько раз, что уже отнёс их к той части разговоров, которую считал достоверной. Неужели Орден снова повторил свои действия, на этот раз с другим захваченным бойцом? Такую информацию Драко считает ценной. Он прячет её за стеной сознания и направляется в отдел связи. Сегодня на дежурстве женская часть семьи Кэрроу.              — Мистер Малфой, комната номер три.              Повернув ручку, Драко входит в освещённое флуоресцентной лампой помещение, где в углу стоит незнакомец и держит в руках пузырёк. Он вытаскивает палочку, опускает необходимые для извлечения воспоминаний стены окклюменции и наблюдает, как пар голубого оттенка скользит в ампулу. Затем садится в кресло и наблюдает, как мужчина наклоняет её в Омут Памяти и опускает голову. Проходит несколько мгновений, прежде чем работник выпрямляется и помещает воспоминание в пробирку. Драко знает порядок действий, поэтому протягивает бумаги, подтверждающие достоверность переданных событий.              Мужчина изучает их.              — Хорошо, спасибо, мистер Малфой. Вы можете идти.              Он даже не кивает — молча выходит из комнаты. Драко хочет лишь вернуться в поместье Ноттов и выбросить сплетни Фенрира в мусорную корзину своего сознания. Сейчас у них нет зацепок или донесений, которые необходимо было проверить или изучить. Их становится всё меньше и меньше.              Сплетню о Беллатрисе они опровергли ещё несколько месяцев назад. Эта догадка о местонахождении Грейнджер стояла у Драко на первом месте, но все поиски оказались тщетными. Разумно было полагать, что сестра матери — не лучший человек, которому можно доверить её охрану, особенно если Тёмный Лорд хочет заполучить её живой. И Драко знал, будь это правдой, Беллатриса при каждом удобном случае использовала бы девушку против него, ведь она обо всём подозревала. Нет, у тётки её нет.              Они не нашли её ни в его родовом поместье, ни в Министерстве, ни в Хогвартсе, ни в Азкабане. Последние полгода Драко и Тео повсюду искали Грейнджер, но ничего не обнаружили. Ни следа, ни зацепки. Казалось, она просто испарилась.              Грейнджер не вернулась в Орден, потому что каждый день в «Поттеровском дозоре» Уизел просил слушателей поделиться хоть какой-то информацией о его пропавшей любимой.              Это всё ты виноват....              Я знаю...              — Драко...              Чёрт, теперь она называет его по имени — ничего хорошего. Он видит, как сестра Кэрроу обходит стол, загораживая ему путь.              — Да? — Драко даже не пытается скрыть раздражение.              — Знаешь, если хочешь, я могла бы оказать тебе услугу. Услуга за услугу.              Ради всего святого... Я ненавижу свою жизнь.              — Нет.              Пытается обойти, но она вновь устремляет вызывающе изогнутое тело ему навстречу.              Кэрроу, я могу и женщину ударить.              — Ты даже не слышал, что я тебе предлагаю, — произносит Алекто, приближаясь к Драко и протягивая руку, чтобы схватить переднюю часть его мантии. Он делает шаг назад — только бы ладонь не коснулась его.              — Ответ по-прежнему и всегда будет «нет».              Рука падает, но женщина продолжает идти вперёд.              — Даже если я могу помочь тебе вернуть благосклонность Тёмного Лорда?              Ответ заставляет Малфоя едва ли не расхохотаться. Она даже не представляет, насколько смехотворно неточны её предположения о нём.              Хорошо.       — Слушаю.              Пристальный взгляд заставляет хрупкую маску власти Кэрроу ослабеть, передавая ему контроль — туда, где он и должен быть.              — О, что ж... Я знаю одну миссию, где успех почти неоспорим. Если хочешь, могу назначить тебя главой подразделения. И после победы Тёмного Лорда прославить твоё имя.              — Что за миссия?              — Это важно?              — Конечно. Успешная миссия не означает, что я и правда успешно с ней справлюсь.              Она закатывает глаза. Он ненавидит это.              Только одна женщина имеет право делать так рядом со мной.              — Уверяю, в её план не входит твоя кончина.       Рот Дако покидает смешок — он смотрит поверх её головы, не сомневаясь, что по коридору движется чья-то крохотная тень.              Половина заданий Тёмного Лорда, которые он поручал Драко, были поистине самоубийственными.              — Тогда говори.              — Нет, не скажу, пока не выполнишь свою часть сделки.              Глаза, устремлённые вперёд над плечом женщины, снова ловят перемещающуюся тень. Слишком маленькая для человека. Слишком большая для одного из бродящих по поместью Гринграсс низлов.              — И что ты хочешь взамен, Кэрроу?              — Тебе сказать прямо или намёками?              — Удиви меня.              — Секс. На моих условиях, пока ты не женишься по расчёту. Разумеется, мы сохраним это в тайне.              Он моргает: Кэрроу умеет удивлять. Снова смотрит не неё.              — Ты ведь понимаешь, что мне девятнадцать? — Драко обводит тело Алекто взглядом. На самом деле, он совсем не оценивает её формы: этим жестом и последующими словами Малфой надеется донести до неё мысль. — Ты настолько взрослая, чтобы годишься мне в матери.              — Твоя мать мертва, — с лёгкой усмешкой жестоко шепчет ему женщина. Он чувствует, как ладони, покоящиеся на швах брюк, сжимаются в кулаки.              — Над твоими сладкими речами о пустяках не мешало бы поработать.              Она смеётся и делает очередной шаг: ещё чуть-чуть — и их тела бы соприкоснулись. За плечами Кэрроу, внизу дверного проёма, Драко снова улавливает движение.              Я знаю этого эльфа.              Какого чёрта здесь забыл Фритзи?              Алекто протягивает руку, но он реагирует быстрее — грубо хватает её за запястье и погружает большой палец в чувствительную область под суставом. Кэрроу вскрикивает от боли и оседает, пытаясь ослабить давление.              — Ни за что.              Прижимая её тело к полу, Драко скручивает запястье женщины, огибает её и быстрым шагом движется к двери, где в тени прячется домовой эльф.              — Эй, ты, урод! Ты даже не представляешь, что ты... — Он закрывает за собой дверь.              Куда делся этот чёртов домовой эльф?              — Фритзи, я видел, что ты здесь.              Из-за одного из высоких, установленных в коридоре памятников предку Гринграссов выскакивает крошечное существо.              — Сэр, простите за беспокойство, но хозяин приказал мне немедленно найти вас. Да, немедленно, и только вас, сэр.              Эльф сгорбился и быстро огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает. Драко знает, что этот домовик принадлежит поместью Ноттов и что один из его хозяев — Тео, но он мог прийти сюда по поручению и другого владельца — отца Тео.              — Какой хозяин?              — О, сэр, молодой. Глупый Фритзи должен был уточнить, сэр. Фритзи приносит свои извинения, сэр. — Домовой эльф начинает биться головой о большой памятник справа от него. У Драко нет на это времени.              — Зачем он тебя послал?              Фритзи замирает, лишь когда по виску начинает течь тонкий ручей крови.              — Сэр, хозяин Тео велел передать вам «барвинок».              Разум леденеет. Грудь сжимается. Всё тело дважды содрогается, прежде чем Драко опускается на колени и смотрит в глаза эльфу.              — Что ты только что сказал? — Взгляд, направленный на маленькое испуганное существо, обещает скорую смерть.              — Барвинок, сэр.              Он мчит к камину.              Он сказал «барвинок». Тео приказал ему передать одно слово — «барвинок». Он что-то нашёл. Он что-то знает.              Трясущимися руками Драко хватает горсть Летучего пороха, голос дрожит, когда он выкрикивает в камин адрес перемещения.              Он что-то нашёл.              Что-то серьёзное.              Если это не было нечто важным, Тео никогда бы не послал за тобой своего чёртова эльфа с таким посланием.              Может, Грейнджер обнаружили.              Может, её забрал Орден.              Может, кто-то нашёл её тело.              Может, он больше не будет мучиться в догадках.              Может...              Драко выскакивает из камина, дым пепла рассеивается, и взору предстаёт знакомый безвкусный стиль комнаты Тео.              — Грейнджер, не улыбайся мне так, осталось всего несколько секунд, клянусь...              Глаза и уши Малфой привыкают к перемещению медленнее, чем обычно. Перед ним Тео — он стоит на полу на коленях перед грудой окровавленных одеял. Глядя на них, друг что-то громко и быстро произносит.              Какого чёрта?              Услышав звук, Тео оборачивается. Мазки крови покрывают лицо и тело. В глазах паника. Друг сходит с ума.              Должно быть, он снова пересёкся с отцом.              — Слава Мерлину! Быстро достань из сумки растопырник и бадьян! И мою палочку. Чёрт, я нигде не могу её найти, и, чёрт, попробуй...              — Тео, что происходит? Какого чёрта ты послал домовика... — Отшагнув от камина, Драко видит, что куча одеял — это не просто куча одеял. В них завёрнуто тело.              Почти тело.              Окровавленное тело.              Красное тело, которое должно быть золотым.              Тело с дикими кудрями и волосами цвета сладкого молочного шоколада.              Его тело.              Её тело.              Её мёртвое тело.              Грейнджер.              Ноги больше его не держат. Руки разбиваются об пол — Драко едва успевает закрыть ими лицо и не удариться об дерево. Он снова смотрит на тело и слышит звон.              Тело моргает.              Она жива.              Моя девочка моргает.              — Чёрт, Драко, вставай! Мне нужна твоя помощь! Чёрт, я сейчас не могу спасти вас двоих. Вставай, ты нужен ей.              Я нужен ей.              Драко поднимается на ноги, но тело продолжает неконтролируемо дрожать, а глаза пристально смотрят на Грейнджер.              Как она выжила?              Она должна быть мертва. Её тело... Он не успевает закончить мысль: глаза начинают слезиться, а дрожь усиливается. Пытается сделать шаг, но не может. Не может пошевелиться.              Она снова моргает.              Всё ещё жива.              Внезапно появившееся перед Драко лицо Нотта разрывает зрительный контакт с разбитым телом Грейнджер. На плечи ему давит тяжесть, когда Тео подталкивает его ближе.              — Драко, используй окклюменцию, сейчас же! — В ответ он молча смотрит на брата.              Её тело... Что они сделали с тобой? Кто...              — Драко, придурок, возводи стены! Сейчас же! — Тео кричит. Драко чувствует, как ему на лицо попадает слюна: от страха Нотт не контролирует себя. Но это помогает Малфою моргнуть и возвратиться в мир перед ним. — Слышишь меня? Мы прошли через весь этот ад не для того, чтобы ты обделался именно в такой важный момент! Дружище, ты нужен ей! Ты нужен мне! Так что возводи свои стены! Немедленно!              Я нужен ей.              Тео нужен план, построенный на основе эмоций, а не движимый ими.              Он нужен Грейнджер.              Драко смотрит другу в глаза и кивает. Он опускает веки, горбится и возводит в разуме крепости, города, поместья, королевства. Чтобы защитить её. Только чтобы защитить её. Всё для защиты. Ограды становятся всё выше и плотнее, и он чувствует, как конечности перестают дрожать, а пульс замедляется. Она за стенами. Она в безопасности.              Открыв глаза, Малфой снова опускает взгляд. Грейнджер смотрит на него или, скорее, сквозь него.              — Драко, сумку и палочку, немедленно!              Около кровати Драко видит большую сумку, бежит и хватает её. Палочку он находит под спальным местом и быстро кладёт вещи рядом с Тео.              — Бадьян, сейчас. Разорви его на части.              Драко опускается на колени рядом с Грейнджер и Тео, достаёт из сумки засушенное растение.              — Нет! Только не Малфой, нет, нет! Пожалуйста, Малфой, нет, уходи, прошу тебя!              Услышав крики, он смотрит на её и видит в глазах чистый страх. Её разбитое тело содрогается, и она пытается отодвинуться от парня как можно дальше.              Кажется, его сейчас вырвет. Гермиона боится его. Почему она боится? Драко хочет протянуть руку и откинуть с окровавленного лица грязные, свалявшиеся в комок волосы, но в её глазах страх.              Грейнджер, многим людям стоит опасаться меня, но ты не одна из них.              Тео опускает руку на её лицо и осторожно поворачивает, подсказывая, чтобы она посмотрела на него.              — Он тот, кого я позвал, Грейнджер. Он здесь, чтобы помочь мне исцелить тебя. Он хочет спасти тебя, слышишь?              Грейнджер, это — всё, чего я хочу.              — Ты можешь доверять ему, хорошо? Грейнджер, прошу тебя, мне нужно, чтобы ты успокоилась. Обещаю, никто из нас не прикоснётся к тебе больше, чем это необходимо для исцеления. Клянусь, посмотри на меня, не на него, на меня, я клянусь. Жизнью, реликвиями, первым изданием «Истории Хогвартса». Грейнджер, ты ведь знаешь, какое оно ценное, верно?              Она кивает, и Драко видит, как дрожь в её теле перетекает в лёгкий озноб.              — Так, чёрт, на чём я остановился... Ах да. Драко, мне нужно, чтобы ты разорвал бадьян и достал ещё один пузырёк растопырника.              Грейнджер снова уставилась в потолок — она больше не смотрит на Малфоя. Он делает неуверенный шаг и опускается рядом с Тео, который проводит диагностику правой стороны её тела. Не сводя с Гермионы глаз, Драко взмахом палочки начинает разрывать листья бадьяна на неровные части.              Послушай меня, Грейнджер, больше никогда. Больше никогда я не спущу с тебя глаз.              Работа идёт полным ходом — Гермиона закрывает глаза. Драко видит кровь. Ни дюйма без красных красок. Все участки кожи — те, что открыты взору и не спрятаны под одеялом, — опутаны глубокими ранами и опухолями. Под глазами синяки, нос словно впал в лицо, а губы вздулись и потрескались. Он бы её не узнал, если бы не волосы.              — Хорошо, у нас получилось. Ребро пронзило правое лёгкое. Но теперь всё хорошо. Всё хорошо. Бедро, да, дальше на очереди бедро.              Драко не дышит. Без сомнения, он всё ещё шокирован.              Ты прямо сейчас режешь для Грейнджер бадьян, а она всё ещё жива. Не стала шарфом, не подвешена в гостиной, не сошла с ума в Азкабане, не разорвана на части где-то в лесу, не умирает от голода в богом забытом подземелье, не подвергается пыткам Тёмного Лорда. Она здесь, прямо перед тобой. И ты не сказал ей ни слова, просто неистовый идиот.              — Грейнджер, — тихо шепчет он, уверенный, что Грейнджер ни за что не услышит, но, к его удивлению, она слегка поворачивает голову и приоткрывает глаза так, как может.              Золото исчезло.              Грейнджер, кто украл золото из твоих глаз?              — Малфой, — произносит она так же тихо, как и он.              Золота больше нет, но глубина карих глаз осталась прежней. Это она. Прямо перед ним, и только что произнесла его имя.              — Рад, что ты всё ещё жива.              Какого грёбаного чёрта...              Драко сомневается, но ему кажется, что она пытается закатить глаза.              Моя девочка.              — Драко, ты серьёзно? Рад, что ты жива? Ты жалок.              Выплёвывая оскорбления, Тео не отрывает глаз от диагностических чар, но на губах появляется полуулыбка, идентичная той, что играет на губах Драко. Внезапно окровавленная ладонь тянет к себе его руку с зажатой в ней палочкой.              — Сделай это, прямо сейчас, сделай! Пожалуйста!              Грейнджер кладёт руку Малфоя себе на живот и снова начинает дрожать.              — Что?              — Мне нужно, чтобы ты сейчас же наложил на меня противозачаточные чары! Чем позже, тем менее эффективными они становятся, Малфой, прошу!              Озадаченный взгляд Драко устремляется к девушке.              — Противозач... — Разум снова леденеет.              Нет. Нет. Нет. Нет. НЕТ!              Это твоя вина. Твоя вина. Твоя вина.              — Драко... — Нерешительный голос Тео освобождает его от охватившей всё тело чистой ярости.              — Кто?              — Пожалуйста, Малфой, прямо сейчас, прошу!              По разбитому лицу стекают слёзы, и он чувствует, как одна солёная капля убегает и из его глаза, но вовсе не от печали. Нет, это ярость, которую Драко никогда раньше не испытывал. Кто-то... Кто-то сделал... Никто не имел права...              Он осторожно отодвигает её ладонь и поднимает палочку, чтобы наложить чары.              Грейнджер, убийство — не самое подходящее слово, чтобы описать то, что я сделаю с тем ублюдком, что прикасался к тебе.              — Теперь диагностика!              Драко просто смотрит ей в глаза, зная, что Тео выполнит просьбу. Он не может это сделать. В нём что-то ломается — Малфой тянет руку и осторожно берёт её окровавленную руку в свою. Она не отстраняется. Дрожь не прекратилась, возможно, от страха, возможно, от боли, возможно, от страха и боли. Скорее всего, и от того, и от другого.       Только не это. Только не это. Не может быть.              Он наблюдает, как её взгляд сканирует диагностику и обрабатывает информацию. Через мгновение Грейнджер начинает плакать, опускает голову на пол и закрывает глаза.              Нет...              — Слава Мерлину, — слышит он шёпот Тео и выпускает выдох, который держал в горле. Услышав его голос, она вырывает из нежной хватки руку.              — Хорошо, Грейнджер, послушай, я знаю, тебе кажется, что ты чувствуешь себя намного лучше, чем раньше, но это только потому, что ты больше не пытаешься умереть на моих руках, понимаешь? И то, что ты не умираешь, не означает, что тебе стало лучше.              Тео снова появляется в её поле зрения. Его лицо доброе и искреннее, хотя в панике глаза всё ещё хаотично смотрят на мир.              — Грейнджер, буду откровенен, потому что, судя по тому, что мне о тебе рассказывали, а рассказали, кстати, очень многое, думаю, ты оценишь этот жест. Ты вся изранена, исцеление займёт чёртову кучу времени, и тело будет дико болеть, но мне бы пригодилась твоя помощь. Можешь сказать, где сейчас режет сильнее всего?              Она моргает. Долго моргает.              — Выруби меня.              — Прости?              — Выруби меня, Тео, делай со мной всё, что хочешь, только, прошу, выруби меня.              Формулировка Драко не понравилась.              Она подумала, что они... Почему, во имя Мерлина, она так думает?              — Ты уверена, что это именно то, чего ты хочешь? С твоей помощью всё было бы гораздо проще, но...              — Да, пожалуйста, прошу.              Грейнджер не просит. Никогда. Что, чёрт возьми, с ней случилось?              — Хорошо.              — Абсолютно, блядь, нет. — Слова покидают рот Драко прежде, чем он успевает их остановить. Не то чтобы он хотел их остановить. — Грейнджер, мы не собираемся насиловать тебя. Мы тебя исцеляем.              Она снова плачет.              Молодец, засранец, заставил свою девочку плакать.              — Драко! — Тео в ярости. Возможно, он это заслужил. Мягкость никогда не была в числе его сильных сторон. — Дружище, какого чёрта?              — Прости.              Вперемежку со слезами из неё вырываются странные гортанные хрипы, а тело снова содрогается.              — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.              Тео снова обхватывает ладонями её лицо.              — Хорошо, Грейнджер. Я вырублю тебя, хорошо? И разбужу, как только мы вылечим тебя настолько, насколько это возможно. Ты проснёшься и почувствуешь себя намного лучше, обещаю. А потом я разрешу тебе заглянуть в мою библиотеку, слышишь? Если пообещаешь не рвать корешки, сможешь читать любые книги, какие только захочешь. И мы принесём тебе еды и чай с мёдом и молоком. Ты ведь так любишь его пить? Так мне сказал Драко.              Когда Тео упоминает о изорванных корешках книг, её глаза расширяются от ужаса. Нотт улыбается ей.              — Про корешки это была шутка. Грейнджер, я знаю, что ты не безбожница, не то что остальные из моего жалкого окружения.              Почему ей говорит это Тео? Почему не ты? Почему ты не можешь попросить Грейнджер открыться миру, заставить её тело перестать дрожать, дотронуться до её лица так, чтобы она не отшатнулась, уговорить открыть глаза...              Нет, ты заставляешь её глаза проливать слёзы.              Ублюдок.       Грейнджер осторожно кивает, и Тео опускает её голову на пол. Он поднимает палочку и произносит заклинание — её глаза медленно закрываются. Драко отводит взгляд.              Она снова выглядит мёртвой.              Она не мертва.              Знаю, но выглядит слишком убедительно.              Словно читая его мысли, Тео тянет руку и отворачивает от них голову Грейнджер, чтобы Малфой больше не видел её закрытых глаз. Чтобы успокоиться, он несколько раз вдыхает и старается удерживать стены разума.              Она жива, она здесь, она под защитой. Теперь ты должен обеспечить её безопасность. Надёжнее, чем в прошлый раз. В этот раз ты не можешь её подвести.              — Что ж...              Тео выдыхает, опускается на пол и проводит окровавленной рукой по волосам.              — Я нашёл Грейнджер.