Вопрос веры

Вейлон без проблем заселился в отель, и теперь его ждала самая сложная часть плана: требовалось достать оборудование, чтобы подключиться ко внутренним системам Меркоф. Несмотря на появление Майлза, рассчитывать следовало лишь на себя: вряд ли журналист разбирался в закрытых системах сверхвысокого уровня безопасности. Конечно, сам Парк гением не был, однако за годы работы он многому научился. Кроме того, если что-то пойдёт не так, рвать когти придётся очень быстро, и любая оплошность будет стоить жизни. Что-то подсказывало программисту: даже при большом желании новый союзник вряд ли сможет защитить от всего. Оставался ещё один нюанс, который касался подготовки: нельзя было светиться на камерах. Зачастую агенты Меркоф настигали Вейлона как раз потому, что лицо его попадало в объектив особо подлого устройства. И каждый раз, когда такое происходило, в голове вертелось только одно сожаление: почему в этом мире всё не так, как в известной игре про хакеров?! Запустил программу, и вуаля, вместо лица — размытые пиксели. Немного подозрительно, но шансы быть замеченным сократились бы колоссально. — Что ж, перепроверим тайные тропы. — Прошептал программист сам себе, когда сел за ноутбук. К этой вылазке он готовился и облажаться в последний момент не имел права. * — У нас сегодня трудный день. — На одном дыхании резюмировал Апшер, как только сфокусировался из едва заметного нано-облака в своё обличие. Они оказались в подворотне, среди груды деревянных паллет и строительного мусора. Стоило выйти на оживлённую улицу, как гомон города ударил по ушам. Люди спешили по своим делам даже в такой ранний час. Майлз вдохнул полной грудью и пошёл. Один среди множества, капля в человеческом океане — он не выделялся ничем, потому что прекрасно знал, как следует себя вести. В отличие от духа, который поначалу рвался управлять телом. Однажды, ещё в начале пути, они оказались в небольшом городишке и в сотый раз умудрились поссориться. Журналиста тогда чуть не арестовали как нарушителя общественного порядка. Вскоре целый отряд зачистки выехал по его душу. С тех пор Вальридер предпочитал наблюдать и запоминать. На тот случай, если придётся уносить бессознательное тело от опасности и заметать следы. По пути через парк Апшера начало преследовать странное чувство. Как будто кто-то пристально смотрел то сбоку, то со спины. Однако даже Вальридер, почувствовавший волнение носителя, не мог понять, в чём дело. Так продолжалось ровно до тех пор, пока они не подошли к светофору. Ощущение не то опасности, не то какого-то болезненного, но знакомого напряжения заставило повернуть голову. Рядом, ожидая сигнал на другую сторону дороги, стоял человек. Выглядел он по-обычному: лысая голова, пиджак, штаны, кроссовки. Но что-то не давало покоя. Даже дух это заметил. «Следи за ним. Я сделаю круг и приду», — Майлз развернулся обратно и пошёл, куда и планировал. Вальридер не мог находиться далеко от вместилища, и тому следовало поспешить, чтобы не упустить странного человека из виду. Как только тот скрылся за поворотом, журналист ринулся в сторону, следом, перепрыгивая через клумбы и пугая прохожих. Дух молчал, и это несколько насторожило: обычно во время слежки Майлзу передавался охотничий азарт или злость того. Сейчас же было слишком тихо. * Они шли несколько кварталов, решив не использовать расфокусировку и преследовать в виде нано-облака. Всё дело было в Вальридере: человек, судя по всему, имел отношение или был частью проекта по его подчинению. Поэтому Апшер крался, таясь в самых тёмных углах. Вскоре преследуемый зашёл в трёхэтажное здание с частично разбитыми окнами. Журналиста, который хотел было последовать за ним, остановили. «Это может быть опасно», — раздался вдруг голос внутри, и в грудную клетку словно что-то упёрлось. Майлз хотел податься вперёд, но не смог сдвинуться с места. «Не думаю, что там засада. Никто не знает, что мы в этом городе. Но осторожность не помешает», — нельзя было не согласиться с тем, что опасность могла поджидать везде. «Я разведаю…» «Если у них ПНВ*, ты спалишься первым. Кроме того, будь он действительно из твоего проекта, может, поделится сведениями. Мы ведь и собирались искать потенциальных беглецов, помнишь? Один точно лежит в местной психушке, если его ещё не убили.» «Тогда нам нужно поспешить на встречу», — дух явно не хотел, чтобы сосуд шёл внутрь. В голову закралось подозрение, ведь они шли за странным человеком достаточно долго. «Нет, мы идём, — безапелляционно ответил Майлз, но его будто связали по рукам и ногам, — это наш шанс, терять-то нечего!» Спустя пару мгновений хватка ослабла. Действительно, за плечами самого носителя было лишь желание расквитаться с Меркоф. У Вальридера же имелись свои планы. Но, даже если сосуд уничтожат, сам он будет существовать. Кажется, он пришёл именно к такому выводу, потому что, наконец, перестал противиться. Другой разговор, что дух порой охранял нынешний сосуд слишком уж тщательно. «Тогда готовься: их несколько». Тут Апшер, наконец, прозрел: вот почему ему так настойчиво говорили отступить. Внутри здания были те, кто выжил после экспериментов, и Вальридер чуял их. «Со мной супер-сильное невидимое существо, что может пойти не так?» * «Пойти не так может, например, всё», — стальным скрежетом процедило то самое существо, когда они поднялись на третий этаж. Вальридер растёкся по венам, поднялся по шее к голове, заставив Майлза вздрогнуть. На них не нападали, к ним не вышел отряд зачистки или хоть кто-то из Меркоф. Вместо врагов их встретили двое обычных людей. Практически. Лица их были изуродованы: огромные волдыри набухли на сухой, словно пергамент, коже, шрамы, будто от химических ожогов, спускались на шею и грудь. Апшер шумно вдохнул и выдохнул: у людей из Маунт-Мессив были похожие увечья. — Апостол! Божественный пророк! Сосуд Господа! — Шёпот десятка голосов шёл со всех сторон. Мужчины, женщины — Майлз не видел их, лишь знал, что они рядом. Повсюду. — Явился! Он явился нам! Шум голосов раздражал до скрежета зубов. Связываться с сумасшедшими, сколотившими культ кровожадному духу, явно не входило в планы Апшера. Он попался на крючок так легко, что готов был рассмеяться от собственной глупости. Но пока что он пятился, достав камеру, в полной готовности убегать и прятаться в темноте. — Покажи! Покажи нашего Бога! — Раздался совсем близко женский голос, и журналист едва не подскочил. Рядом оказалась худая бледная женщина: на практически белой коже темнели гематомы, а в руке, похожей на обтянутую кожей палку, был зажат нож. — Он не бог! — Майлз поймал себя на мысли, что выкрикнул слова с такой же интонацией. Как злой пёс, что дрался за последнюю еду. Судя по тому, как на него посмотрели, говорить этого не стоило. — Ты так и не понял, кем стал? — Голос того самого человека, за которым следовал журналист, эхом отскочил от стен. Он стоял около окна, и свет падал на его плечи, освещая лысый череп, покрытый множеством шрамов. — Отец Мартин сразу увидел в тебе потенциал. Твою истинную суть. — И сжёг себя на костре, — резонно заметил Апшер, и женщина, стоявшая рядом, не выдержала. Она бросилась на него с криком, что он еретик. Однако била она предсказуемо, и Майлз без труда уклонился от её ударов. Но из темноты проёмов показались другие. В большинстве своём изувеченные, с горящими безумием глазами — это были те самые сбежавшие пациенты, которых Меркоф активно искала. И убивала, как ненужных свидетелей. Как неудавшиеся эксперименты. — Успокойтесь, братья, сёстры. Мы не должны вредить сосуду Божьему. Элизабет, извинись. — мужчина продолжал стоять у окна. «Лидер», — понял Майлз, когда женщина упала ему в ноги и начала рыдать. В отличие от экс-пациентов, «новенькие» выглядели немного лучше. Они прятались в темноте, ждали. Удивительным казался тот факт, что отряд полоумных людей продержался так долго. «Полиция их не арестовала, значит, или связи, или хорошая маскировка», — журналист рассуждал, попутно, шаг за шагом, отходя немного дальше. В какой-то момент, пока лысый мужчина объяснял другим, как себя вести, вместо пола под ногой у Апшера оказалась пустота. Не ожидая, что так быстро дойдёт, он вскрикнул от неожиданности, когда понял, что падает. Люди повернулись на звук, кто-то кинулся на помощь, которая, впрочем, не требовалась. Майлз завис под углом, удерживаемый роем нанитов. Его поставили обратно, рывком заставив отойти от лестницы. Культисты сразу же пали на колени, подняли сцепленные в замок руки. И Апшер понял, что не может контролировать тело. Оно просто стояло, пока сознание напуганной птицей металось в клетке разума. Удалось немного дёрнуть головой, но хватка где-то под кожей, на шее, сразу же вернула в исходное положение. «Смотри.» Он собирался их убить?! Вальридер вылез сзади, сформировавшись наполовину. Опустился и грудной клеткой навалился на макушку. Руки его легли на плечи носителя, который так и стоял, будто живой трон. — Господь Всемогущий… — прозвучало то ли как зов, то ли как утверждение, и вскоре раздались всхлипы. — Мы, рабы твои, молим о прощении. — Последнее слово повторялось и повторялось, пока, наконец, Майлз не вытянул вперёд руку. Под кожей разрослась сеть чёрных вен, и он догадывался, что чернота покрыла его тело целиком. На месте отсутствующего указательного пальца сформировался палец, сотканный из нанитов. Вальридер «нырнул» обратно в тело, но что-то запуталось в волосах, словно из головы выступили какие-то отростки. Рога, шипы или даже другие конечности — понять было сложно, но людям напротив зрелище, кажется, понравилось. Они охали и вздыхали, будто в экстазе, и смотрели с таким восхищением, которое Майлз видел разве что на живых концертах. — Слабые. — Сказал вдруг Апшер и понял, что это сделали за него. Голос прозвучал механически. Вальридера не интересовал человеческий язык, у него был «карманный переводчик», однако сейчас, впервые за всё время их совместных путешествий, он снизошёл до обращения. Скорее со скуки, чем для торжественности момента. Но поражены были все. Тело дёрнуло назад, развернуло. Майлза уводили прочь, высматривая через объектив камеры с ночным видением дорогу: позволить своему сосуду такую роскошь, как врезаться лбом в балку или запнуться и сломать шею на злополучной лестнице Вальридер не мог. — Мы станем сильнее! Мы станем достойны Тебя! — Кричали вслед, но никакой погони не было. Сведённые самой судьбой, они разошлись вновь. Их цели вертелись вокруг одного и того же, пусть планы и разнились. Одно было понятно: теперь к противостоянию с Меркоф добавились ещё и культисты Вальридера. И журналисту не очень хотелось знать, как и где они вербовали людей. * В то же время Вейлон, несмотря на все свои опасения, успешно добрался до нужного района. Адепты теневой торговли, как всегда, презрели камеры слежения, что не могло не радовать. Даже несмотря на это, пришлось постараться, чтобы купить нужное оборудование: пусть копов здесь не было, сами «продавцы» могли быть кем угодно. Если бы не особая нужда в специальной технике, Парк ни за что не сунулся бы в такое злачное место. После удачной «охоты» Мститель зашёл в магазин: после дороги осталась только пара бутылок воды. Пока были некоторые накопления, также предоставленные союзниками, он мог позволить себе что-нибудь вкусное. Бутерброды, печенье, сок — всё, кроме алкоголя, который туманил сознание. В таких условиях всегда стоило быть начеку, и кто, как не спасённый Майлзом, об этом знал. Уже в гостинице, приоткрыв первым делом окно, будто по интуиции, Парк стал разбирать пакеты. Что-то в холодильник, что-то на стол, словом, работа по приготовлению обеда пошла быстро. Буквально через несколько минут знакомое жужжание проникло внутрь через приоткрытое окно. — Майлз, я купил тебе… — Программист улыбался, вспомнив что-то личное, пока не взглянул на сформировавшегося знакомого. Тот опёрся спиной о стену и сполз вниз. — Что случилось?! — Мы, кажется, встретили фанатов. — Журналист запрокинул голову. Он нервно усмехнулся, но сразу же треснулся, вряд ли самостоятельно, затылком о стену. Зашипел. — Какого чёрта ты делаешь? — Парк понял, что ударил Вальридер. — Эти сошки мне когда-то чуть кишки не вырвали. — Ты о чём? — Всё же решился спросить программист и осторожно протянул запечатанный сэндвич, ещё тёплый. Апшер схватил еду, вгрызся в неё так, словно не ел несколько дней, и только через некоторое время решил рассказать. Всё же он хотел доверять товарищу по приключению на задницу. — Мы встретили культистов, я думаю. Сбежавшие из Маунт-Мессив, какие-то новички, даже женщины. Неадекватные, но хоть что-то. — Он взял протянутую бутылку воды, сделал глоток. — Я даже… «Ты был напуган». — Мне показалось, что он вырежет их. Но ничего такого не произошло. Может, удалось бы использовать этот культ в своих целях, но я, скорее, очень надеюсь, что больше мы не увидимся. Никогда. — Майлз шумно выдохнул и продолжил поглощать сэндвич со скоростью света. Он явно не хотел разговаривать, по крайней мере, пока. — А что с твоими глазами? Всё в порядке? — Вейлон решил удостовериться, что это не некроз или что-то похожее. Он помнил лицо Эдди Глускина. И то, что глазные яблоки Апшера стали чёрными уже во второй раз, его напрягло. Только сейчас радужка, в отличие от первой их встречи, была желтоватой. Смотрелось это очень необычно. — Ага. Влияние Вала. Обычно после такого глаза удаляют. Парк ойкнул и поморщился: в Маунт-Мессив у достаточно большого количества пациентов глазницы были замотаны или зашиты. — В боевом режиме они вообще становятся белыми, но начинают болеть. Подозреваю, без ускоренной регенерации всё было бы печально, — Апшер поднялся, отряхнулся и уселся на стул. Пока программист был занят едой, было время отдохнуть после (не)весёлого приключения. Вальридер не показывался: явление себя культистам и разговор с ними, особенно единственное сказанное слово, потребовали слишком много сил. Так что пока у людей появилось время поболтать с глазу на глаз. В образовавшейся тишине было, скорее, некомфортно, чем скучно или спокойно. — Ну же, давай. — Апшер махнул рукой, когда Мститель в очередной раз украдкой посмотрел на него. — Что? О чём ты? — Вейлон взглянул не то с непониманием, не то с удивлением. Идей решительно не было. — Да брось. Я вижу, что у тебя миллион миллиардов вопросов. Пока Вал в отключке, могу попытаться ответить хотя бы на часть из них. Это облегчит дело. — То есть, ты даёшь мне информацию за его спиной? — Ага. У нас с ним разное понимание доверия. Он не доверяет людям, чьи мысли не может прочитать, а я посвятил свою прошлую жизнь выявлению лжецов. Пусть аргумент показался Парку несколько странным, спорить он не стал. Тем более, что узнать действительно хотелось очень многое. — Так… о чём же… А! Я видел, что происходило с людьми под кондиционированием, читал тоже. Некроз, отказ органов и прочее. У тебя же только шрамы от пуль. — Как я понял, есть те, кто восприимчив к таким разрушениям, а есть, соответственно, кто нет. Допустим, первые — категория А, вторые — Б. Ты из первой, я из второй. Если Вал решит залезть в тебя, то ты, скорее всего, взорвёшься. Как переполненный шарик — бах! — Майлз всплеснул руками. — И только кусочки оболочки повсюду. В одной лаборатории экспериментировали ещё и на животных. Всё, что больше крысы — пушечное мясо. Категория А. Понятия не имею, как идёт отбор, может, как и с людьми. Несколько крыс выжили после экспериментов, но он уничтожил и их. — Вы нашли одну из лабораторий Меркоф и разрушили её? — Вейлон повернулся к собеседнику всем телом. Он не был в других лабораториях или психлечебницах, кроме Маунт-Мессив, но планировал проникнуть хотя бы в одну. — Мы раскопали три. В последней нас поджидали, так что было тяжело. Повезло, что везде проект «Вальридер» на начальной стадии. Многие не сошли с ума. Там не было никого из категории Б. Не уверен, что кроме меня и Билли кто-то вообще способен быть носителем. — Мда, после такого и в судьбу, и в бога поверить можно… — пробормотал Вейлон, задумавшись над складывающейся картиной. — Боже, мистер Парк, не стоит верить во всякую мистическую хрень, — Апшер засмеялся и встал, чтобы размяться. Похрустел пальцами и шеей. — Тебе кофе сделать? — Да, спасибо. Я пока другим займусь. — И всё же, несмотря на все опасения, программист поверил. Каждому слову, каждой эмоции. Безумный или нет, Майлз отнёсся к нему по-человечески. «There is no God So clap your hands together There is no God No heaven and no hell There is no God.» Апшер напевал себе под нос услышанную по радио песню и улыбался. Маунт-Мессив, слова Вейлона, случайная песня — сплошное переплетение нитей судьбы.