Вопрос веры

— Эй, что ты… Дух вжал Апшера в полку у раковины и сразу прильнул к горячим губам. Он знал достаточно, чтобы целовать грубо и напористо, но при этом так, как нравилось человеку. Его человеку. Одна рука легла на шею Майлза. Прошлась когтями по шее, оставляя красные полосы. Вторая же, что ранее давила на травмированный палец, переползла на ремень. Вальридер будто передумал и скользнул выше, под рубашку. Журналист прикрыл глаза и замычал в поцелуй; через некоторое время руки его начали бродить по сформированному телу. Он оглаживал подушечками пальцев сотканные из тьмы мышцам груди и бокам. В отсутствии кожи была своя прелесть, которая подкреплялась ещё и отсутствием огромного количества крови и трупного запаха. Дух отстранился, тем самым вдруг оставив Апшера один на один с накатившим возбуждением. Повисло молчание, которое нарушало лишь злобное сопение. Вальридеру не было дела до секса. У него и половых органов не было, равно как и желудка: потребности в удовлетворении чего-либо он в принципе не испытывал. Однако… Вплетаясь в разум носителя, он чувствовал. Страх, гнев, похоть — выбирай любое блюдо на этом столе, вкушай эмоции и ощущения, чтобы разбавить собственную вечность. Туман клубился перед журналистом. Ждал. Стоило Майлзу отдышаться после жаркого поцелуя и открыть рот, чтобы что-то сказать, как рой нанитов ринулся вперёд, принимая форму человеческих пальцев. Они прошлись по языку и огладили его. Едва тёплые прикосновения фантомных кистей змеями поползли от шеи вниз. По ключицам, груди, оглаживая соски, забираясь в пупок. Майлз охнул от такого напора, вцепился в край столешницы одной рукой, второй хватаясь за что-то внутри тёмного облака: Вальридер предусмотрительно создал опору для дрожащей человеческой хватки. Апшер еле сдерживался, чтобы не застонать в голос. Надолго, впрочем, его не хватило: несколько движений, и вибрация оглушила пальцы в собственном рту. Те вышли, растягивая нить слюны, мазнули по щеке и опустились на шею. — Мы сейчас не… — И снова договорить человеку не позволили: губы оказались в плену пасти Вальридера. В этот раз поцелуй был торопливым, но не таким властным. Один из потоков огладил поясницу и лёг на ягодицу, ощутимо сжав её. Дух провёл когтями от шеи вверх, к линии роста волос. Двинулся выше, к макушке, слегка сжал пряди. Ему было известно всё, начиная от любимого вкуса лапши и заканчивая эрогенными зонами, что сочеталось прекрасно и ужасно одновременно. Вскоре дух разорвал поцелуй. Опора под рукой Апшера вдруг сменилась на кисть с длинными когтями и схватила за запястье. Вальридер резко посадил его на столешницу у раковины, прижав предплечья к стене. Он ощутимо навалился сверху, в своей излюбленной манере надавил на окончания отрубленных пальцев. Хватка немного ослабла, но лишь для того, чтобы сместиться по рукам выше, на запястья. «Ну что, приятель? — раздался в голове Майлза издевательский, насквозь фальшивый голос его самого. — Ты настолько уверен в себе?» Дух хотел увидеть страх и боль в глазах Парка, а в итоге переключился на его главного и единственного защитника. Однако на журналиста были совсем другие планы. Вальридер сформировал тело только наполовину. Одна рука фиксировала кисти носителя, в то время как другая неспешно расстёгивала штаны. Апшер чувствовал, как другие руки-потоки сжимали его грудь, оглаживали спину, потирали уши и шею, вызывая внутренний жар. Не то, чтобы журналисту не нравилось. Проблема заключалась в том, что при стимуляции большого количества эрогенных зон мозг отключался напрочь. Оставалось верить в то, что Вейлон не увидит его, Майлза, в таком состоянии никогда. По уже наполовину вставшему члену ощутимо провели вверх-вниз. С губ сорвался несдержанный стон. Дух подтянул ближе бутылку масла, которую заприметил при входе на кухню. Откупорил и заполз внутрь, захватывая содержимое. Штаны сползли ещё ниже, вынуждая Апшера дёрнуться: их могут услышать! Но в следующее мгновение он уже вскрикнул, прогнувшись в спине: член обволакивало что-то мягкое и скользкое… похожее на щупальце. В голове мелькнула идиотская мысль о стереотипных порномультиках. Вальридер приблизился к раскрасневшемуся лицу, лизнул пересохшие губы. Целовать Майлза ему нравилось, было в этом какое-то чувство единения. А потому он в очередной раз прильнул к губам, ненавязчиво, но журналист сам углубил поцелуй. Даже немного подался вперёд, голодный до ощущений. Руки, зафиксированные над головой, дёрнулись, но свободу не получили — не сейчас. В то же время одна из конечностей духа прочертила путь от мошонки до анального отверстия. Больше всего она напоминала палец, сотканный из нанитов. Также, как и щупальце выше, она была смазана разогретым маслом. Они нечасто практиковали анальный секс, но сегодня был тот самый, особый случай. «Палец» толкнулся, протиснулся сквозь плотное кольцо мышц и принялся двигаться, растягивать. Конечно, дух имел возможность воздействовать на простату, но он хотел показать журналисту, как плохо злить существо, способное проникнуть куда угодно. Тело Апшера горело: его гладили и ласкали повсюду, сжимали запястья, тем самым будто возвращая из этого омута обратно в реальность. На такое не был способен ни человек, ни игрушка. Удивительно, как много они узнали о теле за то время, пока путешествовали вместе. Чувствительные зоны, страхи, неудобные позы — можно было выпустить книгу под названием «Древнее зло из нанитов в постели» и заработать миллионы. Или билет в другую психлечебницу. К одному пальцу-щупальцу добавился второй. Ещё одна сотканная конечность, которую пропитало масло, принялось массировать мошонку. Третье щупальце надавило на головку, заставляя Майлза несдержанно постанывать в поцелуй, и продолжило двигаться немного быстрее. Основание члена сковало тёмное кольцо, после чего, практически сразу, лже-пальцы ощутимо прошлись по простате. Вальридер отстранился. Разорвал мешающую рубашку и сразу прильнул к шее и вгрызся животными клыками до крови, но тут же слизал её, как вкуснейшее вино. Он рвал кожу, оставлял багровые пятна, вырисовывал болью хаотичные узоры, словно стараясь перекрыть шрамы от пуль. Человек в его руках был на грани реальности: стимуляция в нескольких эрогенных зонах смешивалась с болезненностью укусов, снося крышу. Апшер стонал, не зная, куда себя деть, за что ухватиться в этом водовороте ощущений. И дух, будто сжалившись, помог: отпустил запястья, переведя их себе на плечи, немного расфокусировался. Журналист, тяжело дыша, вцепился в него мёртвой хваткой. Вальридер немного подождал и потянул его на себя, тем самым переводя центр тяжести вперёд. Насаживая. Майлз подавился воздухом: пальцы-щупальца, что орудовали внутри, трансформировались. Приняли единую форму с множеством неровностей и замерли. Дух наблюдал, жадно впитывал. И запоминал то, как тряхнуло носителя, как тот прогнулся, и по его виску скатилась капля пота — всё до последней детали. Распахнутые глаза смотрели куда-то в другую вселенную и явно прекратили понимать эту. На новую передышку дали с минуту: к дискомфорту требовалось привыкнуть, хотя, несомненно, результат и без того был неплохим. Апшер вскрикнул, вздыбившись, стоило щупальцу на члене ощутимо пройтись по всей длине, а другому двинуться внутри. Теперь уже журналист впивался ногтями и зубами в такое реальное, но обманчивое тело. Наниты то казались горячими, то словно леденели. Майлзу не давали впасть в беспамятство, и это было для него так же жестоко, как увиденное когда-то в лечебнице. Один уровень на совершенно разных гранях. В какой-то момент Вальридер ускорился. Финал был так близок, всего пара движений, и… Кольцо нанитов, что ранее оплело основание плоти, сжалось. Оргазм застыл на самой грани. — Нет-нет-нет, ты охуел, что ли?! — Журналист немного отстранился и перевёл затуманенный похотью взгляд вбок, на шею существа. То весело проурчало, будто смеясь. — Ты… Сотканные из нанитов когти сжали горло. Апшер чувствовал стальную бескомпромиссную хватку, которая остужала кожу. Цветные пятна, что плясали перед глазами до этого, дрогнули под напором нехватки воздуха. Жар растекался по телу; сердце билось, готовое выскочить из груди. Вальридер завалил журналиста спиной на холодную столешницу. Теперь тот вцепился в руку на горле, инстинктивно, совсем позабыв, что в планы мучителя явно не входила смерть носителя. Воздуха не хватало, непонятное кольцо не позволяло кончить. Чёртово наказание! Однако вскоре дух возобновил движения: щупальце вдруг плотно накрыло член и изменило форму, таким образов погрузив его в подобие нутра. В этой «конструкции» было влажно от масла и тепло; внутрь самого Майлза другое щупальце толкалось с остервенением, специально задевая простату. Когда сознание начало плыть от нехватки воздуха и возбуждения, кольцо, сформированное нанитами, пропало. Рассеялось, вернувшись к основному рою. И Апшера накрыло. Он не стонал — выл, потеряв всякий контроль. Выгнулся дугой, до боли в пальцах впиваясь в тёмные мышцы. Хватка на его шее исчезла, но Вальридер специально оставил руку, предоставляя своему человеку опору. Хоть какую-то. Он чувствовал вместе с ним, даже приложил некоторые усилия, чтобы не распасться облаком: ощущения ослабили контроль над собственной формой. Майлз жадно глотал воздух. Он ощутил, как дух покинул тело. Красный, разгорячённый, он отрубился всего за несколько мгновений, оставив довольного проделанной работой Вальридера в одиночестве. * — Наггетсы сгорели! — Апшер резко вскочил на ноги и замер. Свет пробивался сквозь кремовые занавески, но запаха гари не было. «Остыли», — оповестил дух, после чего усадил носителя обратно. И растворился, вернувшись в тело. Отчего-то Майлзу казалось, что вопрос с Вейлоном они не закрыли, но успокоить рассвирипевшего Вальридера ему всё-таки удалось. На некоторое время.