Вопрос веры

— Думаешь, очнётся? — Бей сильнее. Майлз едва сумел разлепить веки. Картинка перед глазами плыла, а горло жгло. Он тут же закашлялся, да так, что по щекам потекли слёзы. Всё тело ужасно болело. Дышать оказалось не только трудно, но и мучительно. Однако больше всего его напугало не это. Внутри, в сознании, было тихо. И пусто. — Ты же апостол, богу не понравится, если ты покинешь этот мир так скоро. Постарайся больше не умирать. — высокий худой мужчина присел рядом, совсем близко. Он пытался заглянуть в глаза, будто желая увидеть своё божество в зрачках напротив. Майлз кивнул и попробовал подняться. Удалось лишь с помощью того самого человека. Второй стоял с битами в руках и осматривался. Где они находились, Апшер разобрал только через несколько мгновений. На улице, неподалёку от пожираемого пламенем здания. Темноту ночи озарял пожар. Чуть поодаль, смеясь и проклиная всё на свете, стояли люди. Даже навскидку было ясно: на интернат напало минимум двадцать человек. Кто-то внедрился заранее, кто-то пришёл сегодня. У одного при себе оказалась канистра с бензином, а другому выпала роль поджигателя. Как для одержимых культистов, они на удивление тщательно всё спланировали. — У Меркоф проблемы с безопасностью, да? — спокойно спросил Майлз у спасшего его мужчины и улыбнулся. От остекленевшего взгляда тот вздрогнул. * Парк гнал подальше от полыхающей лечебницы так быстро, что за городом их несколько раз занесло на крутых поворотах. Апшер бы предположил, что вмешались какие-то высшие силы и не дали машине перевернуться или улететь в кювет, но ирония вдруг отдала болезненной горечью. Когда журналист вышел из-за горящего здания, у него явно был шок. Программист никогда прежде не видел его таким. Перепачканный в копоти и саже, он выглядел сломленным. Может, Апшер был таким после Маунт-Мэссив? Трудно сказать. Тогда, в их встречу в самом начале, он точно не был… таким. — То есть как это — нет? — Вейлон украдкой смотрел на Майлза, который жадно пил воду, найденную в бардачке. От него несло гарью… и смрадом. Словно его провозили по трупам. — Они… предусмотрели, что Вальридер может всех уничтожить. — горло раздирало. Даже чуть тёплая вода не принесла облегчения. — Тот учёный успел выстрелить перед смертью. Они, — журналист очертил пальцем круг около виска, — вытащили меня, потому что из культа. Но, судя по всему, не поняли, что стали свидетелями гибели собственного бога. Так что теперь мы… Теперь они оба были людьми. Самыми обычными, смертными. * «Психоневрологический интернат сгорел полностью!» — гласил заголовок газеты местного издания. «… это крупнейший пожар за последнее десятилетие», — с уверенностью заявляла ведущая новостей. «Теперь они на пушечный выстрел никого не подпустят», — думал Вейлон, сняв очки. Глаза болели. Он спал всего четыре часа, и организм, который привык отдыхать почти в два раза дольше, требовал своё. В дверь трижды постучались, после чего открыли ключом. То был их новый шифр, который они условились менять каждые несколько дней. — Тц, столько денег за простую стирку, — журналист забыл о некоторых простых вещах и удивлялся им, словно несамостоятельный подросток. — Зато грязь и копоть оттёрлись. Ты всё закончил? — Парк осмотрел небольшой номер. Все их вещи были собраны ещё утром, пока он спал. Тем не менее, не помешало проверить ещё раз. — Ты не спал, так что поведу я. — Ты сам-то выглядишь как жертва экзаменов. Я в порядке. — Апшер покачал головой и накинул сырую куртку на плечи. От прикосновения не высохшей ткани кожа покрылась мурашками. — Майлз, — обратился программист негромко и встал из-за столика с ноутбуком. — Тебе нужен отдых. Слишком многое… произошло. Журналист фыркнул. Нахмурился, но продолжал, как и до этого, смотреть в пол. Он старательно избегал зрительного контакта. Будто боялся, что Парк, слишком проницательный, увидит слабость в чужих глазах. Увидит не сдерживаемое более безумие. * Майлз заснул практически сразу, как они выехали из города. Будто назло вскрылось примерное местоположение другого опорного пункта Меркоф. По рации полицейские сообщали штабу, что колонна грузовиков Корпорации двигалась на восток. Вейлон мог бы сделать остановку, вычислить местоположение и составить план, но… Апшер, который то и дело ворочался на заднем сидении, вселял опасения. Они не были готовы к новому заходу. Как бы ни хотелось двигаться только вперёд, сейчас требовалась пауза. Если они сунутся на охраняемый объект, не имея подспорья в виде Вальридера, это будут самые бессмысленные смерти в борьбе с Меркоф. Тяжело вздохнув, Вейлон выключил радио. *** Прошло всего две недели с событий в интернате, но мир изменился так сильно, что Парку казалось, будто он спит. Вместе с приходом весны в мире, подобно подснежникам, то и дело начали вспыхивать расследования против Меркоф. Обнаружение множества трупов в сгоревшем здании, новый компромат, который Мститель слил в интернет — истории закружились, сработали информационной бомбой, взорвав общество. Масла в огонь добавила статья про пропавшего без вести журналиста, который был замечен в облике призрака. За такой короткий промежуток времени агенты Меркоф выследили программиста уже трижды, и в последний раз не обошлось без жертв. Апшер словно сорвался с цепи, уподобился убийцам-пациентам, которые иногда снились ему в кошмарах. Он видел страх в глазах Вейлона, которого хотел защитить. И этот взгляд червём подтачивал душу, порождая сомнения. С одной стороны, агентов можно было просто обезвредить. С другой же… — К чёрту мораль. Ставлю все пальцы на то, что они не пощадят тебя, даже если ты предложишь перемирие или помощь, — тогда перед глазами вставала лечебница Маунт-Мэссив и проклятый Трагер, любовно натирающий огромные ножницы. * Вейлон чувствовал облегчение: его устраивала собственная человеческая сущность. Кошмары, увиденные в Маунт-Мэссив, запретные знания о жестоком существе — всё это научило его ценить свою человеческую жизнь, такую хрупкую и скоротечную. Майлз же чувствовал злость: то, что он когда-то считал проклятьем, оказалось проклятьем двойным. Особенно сильно он ощущал это теперь, когда жизнь вновь стала непредсказуемой, и смерть шла по пятам, тяжело дыша в спину. Как бы то ни было, Вейлон переживал за друга, который безбожно напился. Он понимал и не менее хорошо видел: для Майлза потеря напарника в лице древнего духа стала серьёзным ударом. Они с Вальридером привыкли друг к другу. Выстроили по крупицам отношения, насколько это было возможно. Они прошли длинный путь, полный опасностей, вместе, пробираясь к своей цели и не обращая внимания на разногласия. Воскресший безумец и разбуженное чудовище — опасный тандем. И именно этим двоим выпала участь спасти человечество… В один момент всё рассыпалось, оставив журналиста один на один со своей смертностью. — Если бы я тогда смог помочь им, хотя бы на секунду… — размышлял Апшер, сидя на заднем сидении. За многие годы он впервые выпил так много. Язык заплетался, пальцы дрожали. Смятение и тревога утонули в крепком алкоголе. Парк, сидя рядом, слушал. Они условились встретиться в баре в одиннадцать, но журналист пришёл раньше. В итоге Вейлон практически тащил его до машины. — Мы пока неплохо справляемся. — решил подбодрить Вейлон, но по чужой усмешке в зеркале заднего вида понял, что это не помогло. — Я построил маршрут. Часа за три доберёмся. Главное — не нарваться на засаду. Всю дорогу они ехали молча. * После поездки в соседний штат они сделали остановку в небольшом гостевом доме, представившись парой: платить за одну двуспальную кровать оказалось выгоднее, чем за односпальные. Майлз, более-менее протрезвевший, спал в мягкой кровати, накрыв лицо рукой. Ему снилось что-то плохое: бормотание порой складывалось в «не приближайся», «остановись», иногда тело непроизвольно дёргалось. Посреди ночи он вскочил, пробуждённый воспоминанием-кошмаром. Вейлон спал рядом, но никакого спокойствия это не приносило. На коже всё ещё ощущался липкий холодный ужас, болели и чесались шрамы от пуль. Журналист не знал, был ли это простой зуд или начинающийся некроз. — Вейлон, Вейлон, — Апшер растряс Парка и внимательно на него посмотрел. — Можешь посмотреть: я разлагаюсь? Сон сняло как рукой.