Вопрос веры

03:15. Лечебница Скантик-Ривер По пути Апшер несколько раз пытался хотя бы затормозить: становиться частью эксперимента «Вальридер» ему совсем не хотелось, учитывая текущее положение дел. С точки зрения Майлза они болтались на уровне «совсем пиздец» по десятибалльной шкале. Даже если он выживет и сможет убить пару-тройку местных учёных, Уэйс обязательно выкинет какой-нибудь козырь. В том, что у учёного припасено несколько средств защиты от всепроникающего нанороя, журналист не сомневался. Однако заламывание рук и хватка на волосах сводили размышления к минимуму. Мысли о том, что Вейлон спасся, не вызывали и капли радости: мозг хаотично перебирал идеи, тело деревенело с каждой секундой. Компания из трёх человек прошла сквозь огромный зал с морфогенетическим двигателем. От шаров с багровой водой по коже пробежали мурашки, а от одного взгляда на движущиеся картинки резко начала кружиться голова. Он был там. Не его Вальридер — другой, чужой. Опасный и вряд ли знающий, что сейчас происходит. Они покинули зал и оказались в помещении с тремя прозрачными комнатами. Майлз цыкнул. «Очередные коробки для подготовки к кондиционированию», — подметил он. На всех трёх экранах шипел белый шум. Он проникал в уши, вызывая неприятную щекотку. Вряд ли местные работники собирались показывать новостную сводку или таблицы своих успехов. Смотря на один из экранов, журналист ясно понял: он не хочет умирать, только не так. Он не был готов к смерти ни тогда, ни сейчас. Но в обоих случаях он уже пересёк запретную грань, и пути обратно попросту не было. Апшера поволокли в самую левую комнату. Приковали к креслу сразу: сперва руки, потом ноги. Одному охраннику прилетело коленом в лицо, но даже это не смогло ни на что повлиять: тот лишь залепил пощёчину журналисту. Другой работник тут же заорал, что нельзя портить «ценный образец». Майлз до последнего надеялся, что придумает что-нибудь, успеет составить если не план, то хотя бы сырую зарисовку, как выжить и уничтожить как можно больше. Он должен был раскрошить, сжечь, стереть в порошок. Рвать и грызть, пока не сломаются ногти и зубы. Когда один из охранников захотел снять с него куртку, Уэйс по громкоговорителю приказал этого не делать. «Чтобы пациент чувствовал что-то знакомое», — пояснил он, и Апшер дёрнул рукой изо всех сил. Однако широкий ремень, сковывающий предплечье, не поддался. 03:25 Особенно больно было поначалу: словно несколько толстых игл пронзили глаза и червями начали спускаться ниже. Майлз смотрел, не в силах сомкнуть веки. Впитывал знакомое шипение. Оно ползало под черепом, скрежетало и рвалось наружу через барабанные перепонки и нос. Першило в горле, и лишь спустя неизвестное количество времени Майлз осознал, что, должно быть, он кричал. Картинка на экране вдруг замерла. — Реакция положительная, через шесть минут в общий зал, — скомандовал Филипп. Его голос звучал глухо. Как будто динамик находился под водой или за толстой стеной. В лёгкие словно залили раскалённый гудрон. Он едва мог дышать. Кто-то снова ударил по щекам, потянул за волосы, вынуждая запрокинуть голову. Тёмное пятно в ореоле искусственного света дрожало и поворачивалось. «Какие-то они нервные», — подумал Апшер прежде, чем его отпустили. Казалось, тело разъедало изнутри кислотой. Больше всего досталось голове: в глазных яблоках пульсировала обжигающая боль, а гул в ушах не прекращался. Он с трудом сомкнул веки, но от этого стало хуже. Там, в ядовитой темноте, что-то шевелилось. Скалилось, обнажая зубастую пасть. Майлз усмехнулся: кажется, он видел такое порно. 03:29 Боль немного ослабла. Размышления, лениво перекатывающиеся в сознании, словно бильярдные шары, прервал скрежет у самого уха. Майлз кое-как разлепил веки. Первым в глаза бросилось зависшее напротив изображение. Оно походило на одно из пятен Роршаха. Монстр, что забрался в сознание, шевельнулся и зловеще зарокотал. «Убей их и забирай, что хочешь», — раздался посторонний голос в собственной голове. Вальридер, его Вальридер, однажды рассказывал о том, что может проникать в сознание любого, кто так или иначе связан с морфогенетическим кондиционированием в Маунт-Мессив. Исключением являлся разве что Вернике. Большинство от такого вторжения или сходило с ума, или умирало — мозг попросту не мог принять другую полноценную сущность. «Как запихнуть Юпитер в Марс», — привёл пример дух тогда, используя два шарика, сотканных из нанитов. Вот бы увидеть его хотя бы в собственных воспоминаниях. Экран потух. Вокруг никого не было, зато издалека доносились голоса. Крики. Сирена. Звуки то отдалялись, то приближались. Журналист дёрнул рукой. Ему показалось, что ему вкололи анестезию. Предплечье и пальцы двигались, но он ничего не чувствовал. Возможно, под курткой осталась только гниль на кости, а может, оно уже присвоило всё себе. Через несколько рывков ему удалось расшатать ремень и высвободить руку. Пальцы едва сгибались, но он упрямо работал ими, освобождаясь от остальных оков. Движения вызывали не столько боль, сколько слабость; с каждым вдохом сильнее хотелось спать. Из-за накатывающего белого шума на глазах выступали слёзы. Только полностью освободившись и рухнув на белый кафель, Майлз понял: морфогенетическое кондиционирование забрало слишком много сил. Ни о каком уничтожении Меркоф и спасении мира речи уже не шло. Сейчас стояла лишь одна приоритетная задача — не засыпать. Ведь монстр в темноте ждал, пока угаснет сознание, чтобы собрать себе армию бездумных болванок. 03:10. Дорога Дождевая вода просачивалась сквозь дыры от пуль и стекала по приборной панели. Размеренное падение капель действовало Вейлону на нервы. Кап. Кап. Кап. Согнувшись в том же положении, что и раньше, он напряжённо слушал, несмотря на то, что за ливнем снаружи нельзя было различить ни голосов, ни шума других машин. Агенты Меркоф, — в том, что это они, он не сомневался, — затихли. Обсуждали дальнейшие планы или подходили ближе — неизвестно. И это пугало больше всего. Реши Парк завести автомобиль и дать по газам — очередной поток пуль наверняка бы сделал из него решето. Однако ждать дальше было невыносимо. Они слишком тянули с тем, чтобы проверить, жив ли он. В ушах отчего-то зазвенело. Снаружи раздался странный звук. Словно хлопок и удар о стекло. Программист вдруг понял: это не дождь. На лобовое стекло упала крыса. Затем ещё одна, ещё и ещё. Хлопки по крыше и капоту. Когда удалось осторожно приподняться, ужас сковал тело: за преградой из железно-стекольной коробки на него смотрели сотни пар глаз. Голову прошила резкая боль. Вейлон зажмурился, вжался в кресло и прикрыл глаза руками. Шумный выдох утонул в пронзительном писке грызунов. Тёмный туман просочился внутрь машины, прошёлся совсем рядом с ухом. Осторожно, будто осматриваясь. Стараясь не навредить. Возможно ли?.. Даже не разлепляя век, Вейлон догадывался, что ему было нужно. Кого он искал. — Он у них. Северо-восточное шоссе, поворот к лечебнице. Темнота встрепенулась, и Парк готов был поклясться — крысы завыли от злости и начали спрыгивать с капота. — Майлз сказал, там что-то есть. Я тоже еду туда, но ты будешь быстрее, Вальридер. Рой грызунов, скребя кабину, спрыгнул с автомобиля и ринулся в сторону города. «Я только что разговаривал с крысиным цунами, блеск», — подумал Вейлон и усмехнулся. Два года назад он и представить себе не мог, во что окажется втянут. 03:34. Лечебница Скантик-Ривер Никто не пришёл. Апшер мог бы порадоваться или театрально расстроиться, если бы у него были на это силы. Он видел, как вставал. Как тяжело давались ему шаги к двери. Он ощущал, как открывал её, будто выбирался из бункера, а не из обычной комнаты с кучей оборудования. Однако был всего один нюанс: двигался, волоча ноги и шатаясь, кто-то другой. Журналист тихо выдохнул. Всё казалось предельно понятным: всего-то нужно пойти домой, в большой зал с сияющим тёмным солнцем. Один коридор, и он попадёт туда, где безопасно, где нет ни боли, ни кошмарных галлюцинаций, так долго терзающих разум. Но Майлз вдруг остановился. Дёрнул частью указательного пальца правой руки, возвращаясь контроль. Ложь. Чёртова ложь. То, что пыталось командовать его телом, заурчало: его обнаружили. «Прекрасно, мистер Апшер», — раздалось из динамика. Майлз сделал шаг назад, но неизвестная сущность вновь перехватила контроль. Он чувствовал её присутствие, со злостью и сожалением понимая, что ощущения такие же, как когда в теле находился Вальридер. Только намного слабее. «Тебя не должно быть здесь, вы все должны спать», — в мыслях он обращался к новому духу, который едва различимым нанороем плавал вокруг, подобно стае акул. Журналист знал: для того, что недавно пробудилось, это походило на игру или интересный сериал. Непонятное время, неизвестное место… и животные, которые скармливают себе подобных в надежде приручить его. Руки и ноги едва слушались: за несколько месяцев практики Апшер немного научился противостоять подчас капризному Вальридеру, однако этого было недостаточно. Новый дух, которого он для удобства назвал Вилли, явно не собирался играть, как кошка с мышью. Боль пронзила всё тело. Майлз упал на колени, взвыв. «… восьмой коридор. Восстановите контроль, немедленно», — донёсся голос из динамика, когда перед глазами всё потемнело. Словно кто-то накрыл их ладонями. Очередное разбуженное существо, скованное нанитами, насильно проникало в сознание, пронизывало нервы, пытаясь залезть как можно глубже. В самое личное, дорогое. 03:18. По дороге Когда Вейлон вылез из своей простреленной машины и подошёл к чёрной тонированной, его стошнило. Он знал, что крысы могут быть опасны, но он явно не был готов к тому, что увидит обглоданные и выпотрошенные, как пиньята, трупы. Ему потребовалось время, чтобы просто прийти в себя. Глубоко вдохнуть и выдохнуть несколько раз. Одного растерзали на дороге: на него, скорее всего, напали со спины или сбоку. Второй сидел на водительском сидении и успел уничтожить нескольких грызунов, однако это его не спасло. Если бы дверь со стороны пассажира была закрыта, вероятно, он смог хотя бы успеть предупредить своих об атаке. Парк осторожно осмотрел бардачок и салон, надеясь найти хоть что-нибудь. Он чертыхнулся и вылез, когда понял, что ничего полезного нет. Оставалось лишь ехать в лечебницу с собственным оборудованием без каких-либо ключей и пропусков. «Ничего, обесточу систему, наверное», — решил он, запрыгивая в свою машину. Та завелась не с первого раза, но искать что-то другое программист даже не планировал: он должен был спасти друга. В этот раз Вейлон ехал через город. Осматриваясь по сторонам, он думал о том, что попал в какой-то фильм ужасов. Вальридер даже не пытался скрыть своё присутствие: на дорогах стояли столкнувшиеся автомобили, повсеместно лежали мёртвые грызуны. Люди паниковали, звонили и фотографировали происходящее. Больше всего удивило другое: кровожадный дух, который уничтожал всё живое на своём пути, никого не убил. Не захотел или решил оставить в своих интересах — факт оставался фактом. Программист хмыкнул: а может, дело было в Майлзе Апшере, который сумел договориться с древним пробудившимся злом, чтобы то пощадило невинных. С Майлза сталось бы и такое. Он сигналил и проклинал идею проехать напрямик: коротким путём прошли до него. Дорога превратилась в полосу препятствий. 03:36. Лечебница Скантик-Ривер Майлз не потерял сознание. Он видел и слышал, чувствовал вибрацию шагов людей, которые шли к нему, чтобы что-то вколоть. Они совсем не подозревали, что он готовился броситься на любого, кто подойдёт слишком близко. И сделал бы это, окрасил бы руки в красный, если бы не незримые цепи, скрутившие по рукам и ногам. «Великие планы, — мёдом растёкся собственный голос в голове, — и такое глупое исполнение». «Не копайся в моей голове», — ответил Апшер и посмотрел на одного из людей в защитном белом костюме. Изображение перед глазами переключалось, словно ныряло в омут безумия и выныривало в реальность. Человек то выглядел обычным, то превращался в худощавого пациента с зашитыми глазами. — Прочь, — сказал Вилли и заставил подняться, отбрасывая от себя руку со шприцом. Люди, стоявшие поодаль, пришли в боевую готовность, — нам нужно домой. Сколько ни пытался журналист сопротивляться, он мог лишь смотреть, как идёт в главный зал. «Заведи его в капсулу», — дальше командовал Уэйс из своей рубки. Он явно заботился о собственной безопасности, находясь достаточно далеко, чтобы сбежать в случае восстания или чего-то похожего. В просторном помещении главного зала воздух будто переполняло электричество, как перед грозой. Множество людей ходили туда-сюда, проверяли показатели, дёргали какие-то кабели и трубки. Молчали, несмотря на то, что работали слаженно и чётко. Как муравьи. Перед самой круглой капсулой тело остановилось. В отражении стекла Майлз мог рассмотреть себя: чёрные сети вен опутали лицо и шею, чистая же кожа казалась куда более бледной, чем обычно. Он всмотрелся в собственные глаза. Во взгляд, полный чего-то пугающего, как у большинства пациентов Маунт-Мессив. Это сделал не Вилли, это он, Апшер, сам довёл себя до такого состояния, даже если хотел совсем другого. Сошёл с ума, как и остальное экспериментальной мясо. «Вальридеру нужен носитель или носителю — Вальридер?», — вновь возник вопрос в голове, и существо внутри выползло наружу. Неприятно проходясь по нервам и заставляя дрожать. «Мы починим тебя, второе хранилище», — зачем-то сказало оно и немного ослабило контроль. — А ты разговорчивей, — журналист тихо засмеялся и размял затёкшую шею. — Эй, знаешь, почему Вилли? Сперва дух замолчал. Обдумал вопрос, понял, что это про имя, которое ему дал лично Майлз. Покачал своей-чужой головой. — Вилли тело захватили. Вилли не понял. Замер, вслушиваясь в чужие мысли. «Вилли, мы всё уронили. Вилли лыжи притащили…» «Перестань», — сказал дух осторожно. Происходящее выходило за пределы его понимания. «Да брось, весело же. С Вилли Уэйсу мы служили. Вилли бороду побрили. Стой, она же у тебя…» Голова впечаталась в стекло. Существо зарычало, однако Апшер лишь хохотнул. Где-то недалеко загукали тяжёлым смехом два размытых человека с мачете. «Что происходит?» — спросил Филипп. Должно быть, он видел момент удара, а потому решит вмешаться. «Вилли, нас спросили. Вилли, хочется тортильи. Вилли, вот бы пива нам налили». Из горла вырвался рёв. Словно журналист был не человеком, а медведем, который угодил в капкан. — Заткнись! — заорал он, и что-то кольнуло в груди. Несколько человек направились к нему, переговариваясь по рации. «Ты в моей голове. Здесь только два стула, приятель, — Майлз почувствовал, как губы растянулись в улыбке. Чем больше злился Вилли, тем меньше удерживал контроль. — Сотрёшь основное сознание — лишишься вместилища». Он знал, потому что читал все документы и отчёты, которые попадались ему на пути. Их с Вальридером странный союз начался с понимания, что попытки подчинения тела или разума ведут лишь к смерти. Вилли, даже покопавшись в воспоминаниях, так этого и не понял. Ждать, пока до него дойдёт, Апшер не собирался: у него были свои стулья, на которые уже было самое время садиться. 03:43 Новый дух медлил. Слишком сдерживался. Он не убивал и не калечил, лишь запугивал. Его силой оказалась тактика, а не угроза физической расправы. В отличие от своего мёртвого собрата, Вилли строил планы. Журналист стоял, всё так же смотря на своё отражение в стекле капсулы, которая, судя по всему, требовалась для соединения потенциального носителя с нано-роем и управления им. Пройди всё гладко, это означало бы победу Меркоф, создание совершенного солдата, которого достаточно накачать транквилизаторами и говорить, куда направить практически все сильное существо. И, если сломается один сосуд, они используют второй, запасной. «Заведи его внутрь», — с нескрываемым раздражением повторил учёный, и радио вдруг издало неприятное шипение. Моргнул свет. — Это тело, — начал Вилли и люди, которые находились в лаборатории, синхронно направились к выходу, — разваливается. Требуется консервация. «Уверен в этом?», — сомнение, с которым Уэйс говорил, казалось странным: будто это он спрашивал у духа, что нужно делать. «Ты играешь с ним», — понял журналист, и силы покинули конечности. «У нас одна цель. Сохраню тебя, прозапас». — Физическое состояние почти в норме. Не хватает энергии и ядра, чтобы восстановить психическое, — уверенно сказал Вилли. Он развернулся и осел, прислонившись затылком к холодному стеклу. Голова гудела. Дух явно делал что-то, чтобы облегчить страдания: кошмарные галлюцинации отступили, перестав, хотя бы на время, разрывать сознание на куски. Мёртвые пациенты Маунт-Мессив пока не появлялись. Пусть временно, но Майлзу хватало и этого. Вместо этого мир вокруг казался куда более ярким и приятным. «Как будто с таблетками перебрал». Он прикрыл глаза. На внутренней стороне век плясали цветные пятна. Вой сирены не смолкал и из-за махинаций Вилли казался ещё громче. Тот вдруг встрепенулся, покинул тело и устремился прочь. В главном зале остался лишь один человек. 03:30. По дороге к лечебнице Вейлон только выехал из города, когда заметил несколько чёрных микроавтобус, которые ехали впереди. Подкрепление. Каким бы сильным ни стал Вальридер, против оружия Меркоф он не выстоит. То, что он спасся в прошлый раз, было чудом, однако теперь могло не повезти так же, как и тогда. Программист остановился. Достал ноутбук, проверил подключение к интернету. «Всего десять минут, только не умирай», — мысленно попросил он друга, о состоянии которого не знал совсем ничего. Если корпорация экстренно присылала сразу несколько групп зачистки, значит, дело приняло серьёзный оборот. «Пусть и посмотрят, что к чему», — решил Парк, одной рукой печатая письма, другой доставая телефон и набирая номер экстренных служб. В этот раз Меркоф не уйти, если только все эти автомобили не ехали на ночной пикник. 03:52 Когда Вейлон посмотрел на часы, его кинуло в жар. За обзвоном и написанием во все редакции у него ушло столько времени, что торопиться уже могло быть и не к кому. Он облизал пересохшие от волнения губы. Машина взревела и поехала в сторону злополучной лечебницы-тюрьмы. В голову лезли ужасные мысли, однако вид лежащих на дороге крыс не давал надежде угаснуть. Он уже был там, искал Майлза и, скорее всего, разрушал очередную базу Меркоф. Как Парк понял из рассказов Апшера, они действовали по одной неизменной стратегии: убить, освободить, спалить. Они отпускали психически нездоровых людей на свободу, что само по себе было неоднозначным решением, однако оно казалось куда более гуманным, чем оставить их умирать в огне. Вейлон помнил и про каннибала, с которым столкнулся однажды, и про Эдди Глускина. И искренне надеялся, что настолько опасных беглецов или быстро ловили, или стремительно ликвидировали. 03:50. Лечебница Скантик-Ривер Двери в зал с тихим звуком распахнулись. В зал вошла группа учёных в сопровождении вооружённых людей. — Вставай, вставай, — один из солдат с эмблемой корпорации схватил Апшера за рукав и дёрнул его. — А ну поднялся! — гаркнул он, но тот лишь тихо охнул и завалился на бок. Как безвольная марионетка, которой кукольник обрезал все нити. Дух оставил его в нерабочем состоянии. Лишил сил и вернулся к основному вместилищу, почуяв что-то неладное. Навалилось такая усталость, что Майлз уже задремал, когда за ним пришли. Кроме того, ощущение навязанного спокойствия тревожило, как будто ему включили мультики перед тем, как отвезти в камеру пыток. Неожиданно мягкий подход древнего существа плохо работал на том, для кого понятие безопасности отсутствовало как таковое последние несколько недель. Оно явно не могло никого защитить, ему не хватало сильных когтей и кипящей внутри ненависти. Несмотря ни на что, Апшер боролся: это его тело, и он обязан вернуть над ним контроль. «Чтобы какая-то хтонь ещё хоть раз в меня свои наниты пихала — да ни в жизнь», — думал он, с облегчением отмечая лёгкое покалывание в пальцах: по крупицам ощущение собственного тела всё-таки возвращалось. — Оно прорывается, надо бросить его здесь и убираться! — занервничал один из людей в белых защитных костюмах, и военный обернулся к нему. — Уэйс велел любой ценой дотащить его до эвакуации. Тащите, мы прикроем. Журналист тащиться не хотел: у него были совсем другие планы и на этот сумасшедший дом, и на дальнейшее существование вне капсул и лабораторий. Нужно было всё уничтожить. Какой бы навязчивой ни казалась идея, это всё, что у него осталось. Кроме куртки и стойкого страха умереть ни за что. И тут сердце вдруг пропустило удар. Слабое, но знакомое чувство затрепетало в затылке. Ярость. Глухая, на мгновение наполненная смятением. — Огонь! Прикончить каждую тварь! Звуки выстрелов оглушили его. Майлза подхватили и куда-то поволокли. Он приоткрыл веки, но всё, что смог увидеть — лишь белый пол. И пробежавшую вперёд крысу. «Хотя бы не искорёженные люди», решив, что это очередная галлюцинация, он сомкнул веки вновь. Работники, что тащили его по коридору, дернулись и на несколько секунд замерли. Повернули куда-то. Где-то на подкорке разливался жидкий огонь, и он не жёг и не ранил, но возвращал надежду. Желание бороться и двигаться дальше. Уничтожить. Уничтожить. Уничтожить. 03:55 Апшер чувствовал, как его вновь пристёгивали ремнями. Он едва понимал, что происходит: сладкая дрёма расслабляла страдающее тело, а переговоры рядом слышно было так глухо, словно в уши набили вату. Должно быть, барабанные перепонки пострадали из-за стрельбы, однако ему это даже нравилось — легче абстрагироваться от постороннего шума. Вилли летал неподалёку, всё так же неприятно жужжа. Неожиданно руку пронзила резкая боль. Что-то вгрызлось в обрубок указательного пальца. Сонливость как ветром сдуло. Журналист подскочил и шумно выдохнул; древний дух встрепенулся. Какая-то чёрная масса, будто волна, разливалась по полу. Не успел Майлз осознать, что происходит, как на двух людей, которые стояли рядом, набросилось полчище крыс. Он с трудом отвернулся, чтобы хотя бы не видеть, как окровавленные куски одежды и ошмётки разлетаются в разные стороны. Нечто горячее проникло под рукав куртки, обожигая кисть и запястье. Вальридер возвращал себе свои владения. Вилли взвыл; несмотря на установленную связь, он полностью лишился контроля. Вместе с ним взвыл и Апшер. В его голове творился настоящий ураган: воспоминания смешивались с чужими, словно он сам прожил всё с момента практически полного уничтожения до штурма лечебницы в Скантик-Ривер. На моменте, когда он увидел сам себя со стороны, перегруженное сознание отключилось, падая в блаженную тьму. Истинная сущность вернулась домой. 03.57. Исследовательская лаборатория под лечебницей Скантик-Ривер Всё тело болело. Он отметил это сразу, как проник в нервную систему, уничтожая на пути чужих нанороботов. Очищая от чужого присутствия то, что могло принадлежать лишь ему. Потребуется время, чтобы мозг мог нормально управлять всем, что ниже шеи, но об этом можно побеспокоиться позже. Сначала он подумал, что человек мёртв, окончательно и бесповоротно. Когда горстка работников Меркоф пыталась его поднять, Вальридер замер. Пришлось покинуть почти половину оставшегося полчища, чтобы сконцентрироваться. Такое распыление на множество особей имело преимущество для побега, однако силы при этом также расходились по площади. Одно маленькое существо не могло нанести большой урон, а вот стая уже представляла опасность. Он рвал и уничтожал всех, кто стоял на пути. Считать жертв было бессмысленно: даже Вейлон Парк найдёт это место по следу из трупов, не говоря уже об остальных, которых он наверняка позовёт посмотреть. Люди любили звать людей. Один мог с лёгкостью стать приманкой для другого. У Вальридера такой проблемы не наблюдалось. Он всегда был сам по себе, искал любые способы выживания, достигал своих целей вне зависимости от обстоятельств. И шёл, как гончая, по следу одного-единственного человека. Эмоции и чувства людей волновали самих людей, и поддаваться им являлось едва ли не самой большой ошибкой. Однако Вальридеру всё же что-то понравилось в этом мире. Телевидение и интернет с информацией, места, мысли — заточённый во множество нанитов, он имел собственный разум, цели и желания. Он ненавидел тех, кто разбудил его лишь для того, чтобы подчинить. Его злила одна лишь мысль, что ради своих мелких интриг люди готовы были пойти на всё. Прежде ему казалось, что человечество — тупиковая ветвь. Но он чувствовал, что в какой-то момент стал сомневаться в последнем. Полные ядовитых амбиций были всегда и везде. Глупых, нелогичных, алчных хватало во все времена. И, как и раньше, находились исключения. Вальридер торопился. Он и так потратил кучу времени на то, чтобы проникнуть на охраняемую базу, перегрызть всевозможные кабели и уничтожить как можно больше врагов. Он разливал всё, что мог, искал источники огня, уничтожал. Выжигал дотла, чтобы не осталось ничего и никого. Когда он покидал главный зал, здание лечебницы уже горело. Журналист иногда читал нотации из-за того, что они не забрали никаких улик, но соглашался с тем, что огонь — лучшее средство, чтобы уничтожить чужие труды. 03:58 Контролировать одно человеческое тело оказалось куда проще, чем сотни крысиных. Две руки, две ноги, далеко до пола — дух шумно выдохнул небольшим облаком нанитов. Несмотря на то, что ему удалось практически полностью восстановить исходное количество нанороботов, сейчас он явно ощущал их нехватку. Но уже знал, где достать новые. «Верни, это уже не твоё», — пронеслось в сознании, и Вальридер поднял голову. Вдохнул поглубже, ощущая лёгкий запах гари. Он посмотрел на собрата с нескрываемым желанием убивать. И Вилли чувствовал угрозу, исходящую из человеческого тела. Видел в почерневших глазах с белой радужкой решимость превратить в пыль любого, кто посмеет приблизиться. Но выбора, как такового, у него не осталось: основной сосуд погрузили в одну из машин, и он мог вот-вот уехать вместе с Филиппом Уэйсом. Рой нанитов атаковал. Вальридер, за секунды выбравшись из тела, кинулся навстречу. Они сцепились в схватке, разрушая друг друга, разрывая наноботов на части. У Вилли очевидно не было шансов. Будучи в разы слабее и имея куда более хрупкое оборудование, он мог рассчитывать лишь на умение подчинять работников лаборатории и местных заключённых. Хватило полутора минут, чтобы он сдался. «Верни моё вместилище, так будет быстрее», — он приблизился вновь, предлагая перемирие. Они не были людьми, а значит, могли доверять друг другу, хотя бы временно: на кону стояли жизни тех, кто им ещё пригодится. 04:00. Выезд с территории лечебницы Скантик-Ривер Вейлон ехал так быстро, как только мог, невзирая на плохую видимость и скользкую дорогу. Он даже не удивился, когда за поворотом замаячил огонь. Очередная лечебница горела, и вместо спецтехники на подъезде к главным воротам стояли, разумеется, микроавтобусы. Целые горы крыс валялись вокруг, и Парк невольно подумал о том, что Вальридер, должно быть, практически целый месяц собирал себе настоящую армию. «Может, он и всех городских забрал?», — проскочила мысль, которая, впрочем, быстро ушла на задний план: неподалеку раздавались выстрелы и крики. Он мог бы побежать со своим оборудованием, чтобы подключиться к местным каналам, но главной проблемой стало их отсутствие: здание уже разгорелось так, что в него попросту невозможно было зайти. Оставалось только надеяться, что Майлз, живой, находился на подземных этажах, куда огонь и угарный газ пока что не добрались. Краем глаза Вейлон заметил шевеление: несколько легковушек и грузовик начинали отъезжать с другой части территории. «Майлз там», — подумал он и выскочил из машины. Пока работники Меркоф собирались и рассаживались, Парк выудил из микроавтобуса неподалёку гранату. Мёртвым она уже была ни к чему. Что с ней делать он, впрочем, не знал: если подбежать к вооружённым военным Корпорации, они расстреляют его ещё на подходе. Ответ пришёл сам собой: несколько крыс пробежали около ног, и программист просто отдал им боеприпас. Он доверял Вальридеру, хоть и понимал, что слишком сильно на него полагается. Наверное, так себя чувствовал Апшер, когда они выбирались из опасных передряг: древний дух всегда будет рядом, поможет и спасёт. Как ангел-хранитель. Как бог, что дорожил своей паствой. Сзади уже показались пожарные машины, и пришлось заехать на территорию лечебницы, чтобы не загораживать проезд и не отсвечивать: скоро появится полиция, и попасть к ним в руки ему было никак нельзя. 04:05 Как только раздался взрыв около грузовика, легковушки тронулись, оставляя груз на произвол судьбы. Жизни учёных были важнее, точнее, конечно, информация, которая находилась в их головах. Стоило машинам покинуть территорию лечебницы через другие ворота, как Вейлон ринулся к оставленному грузовику. Вальридер знал, что делал: ничего не загорелось. Парк промок до нитки, пока бежал, однако у него в голове вертелось лишь одно: «Только живи». Он распахнул дверцы, увидел контейнер с человеком и, облегчённо вздохнув, кинулся к нему. Но внутри лежал, определённо, не Майлз. Даже когда удалось открыть крышку, лицо пациента не изменилось. Это был не Майлз Апшер. Шипение сзади заставило подскочить и развернуться. В проёме между раскрытых дверц показался Вальридер. Привычные пятна заплясали перед глазами, и программист не придумал ничего лучше, чем съесть одну из припрятанных на всякий случай таблеток. — Это не Майлз, — начал он, и существо неспешно приблизилось, — это какой-то левый человек. Но мы не можем его бросить, хотя бы потому, что Меркоф хотела его увезти. Я перенесу его в машину, а ты поищи в лаборатории, он должен быть там. Хотя бы то, что от него осталось. Парк сам не верил, что говорил это. Он упорно не хотел признавать, что опоздал, что промедлил и не смог спасти друга. Но, раз дух летал здесь, значит, всё было кончено. Тот застыл на некоторое время, а после прильнул к спящему человеку и вселился в него. — Мы справимся сами. Спеши. Всё ещё не особо понимая, что происходит, Вейлон развернулся и бросился прочь. Спешить. Ему нужно спешить. 04:04 Духи разошлись, но проблема с Апшером осталась: тот был без сознания, и управлять им оказалось слишком сложно. Судя по всему, разум без поддержки нанороя, с которым он синхронизировался, саморазрушался. Всё вокруг уже заполнил едкий дым, и промедление могло привести к куда более плачевным последствиям. Пришлось сильно постараться, чтобы вновь вернуться в стаю. Часть грызунов разбежалась, часть уничтожили. Однако Вальридеру было достаточно. Окружив человека, они нырнули под него, поднимая. Нанорой серьёзно увеличивал выносливость и грузоподъёмность, но дух понимал: у всего есть предел. 04:06 Они бежали прочь. Через горящие коридоры, пылающую технику и едкий дым. Вальридер чувствовал, как слабели его вместилища от угарного газа, как выходили из строя, становясь частью лечебницы Скантик-Ривер навечно. Майлз дышал. Нос и рот закрывала сотканная из тёмного тумана маска, которая хоть как-то фильтровала поступающий воздух. Ведь терять такой ценный образец слишком неразумно. Вне здания уже собралось множество машин: пожарные пытались спасти хоть что-то; полиция и, судя по всему, репортёры с вездесущими зеваками копошились за пределами территории лечебницы. Но они видели. Фотографировали и снимали, выкладывали в интернет ужасные кадры с места событий. Вальридер оставил после себя залитое кровью поле боя, которое не успела бы скрыть ни одна группа зачистки. Стая крыс тёмной волной покинула лечебницу и развернулась, поняв, что впереди маячит толпа. Испуганные люди кричали, отбегая подальше, однако продираться через них в таком состоянии было опасно: заметив человека без сознания, они могли попытаться его отнять. Ведь люди любили спасать других людей. Грызуны покинули местность через ворота с другой стороны, однако погоня за ними всё же увязалась. — Эй, быстрее назад! — раздался голос Вейлона, который, заприметив стаю, подъехал к ней и распахнул заднюю дверь. Вальридер послушался. Не доверяя Парку до этого, сейчас он предпочёл включить его в свой список союзников. У них была одна цель — выжить этой ночью. Грызуны залетели в салон, оставили там Апшера и перебрались в багажник. Едва дверь закрылась, программист дал по газам. *** Утро встретило Майлза запахом яичницы и кофе. Он с наслаждением шумно втянул носом воздух. Желудок ободряюще заурчал. Нечто внутри зашевелилось. — Вилли не отвалили, — сказал он и резко выдохнул. — Вилли-Вилли, пива не налили. «Понятно, почему тебя вернули обратно». Апшер распахнул глаза. Подскочил, как обычно, и с болезненным стоном упал обратно. Голова болела, пульсирующая боль отдавала по всему телу. Привычное фантомное касание под кожей не успокоило, лишь вызвало тревогу. Это не могло быть правдой. Он сам видел, как его уничтожили вместе с другим. Чувствовал дыру внутри, которая сейчас оказалась заполнена. Сухое шершавое прикосновение к шраму на шее вызвало волну мурашек. Журналист медленно сел и свесил ноги с кровати. Осмотрелся. Просторная светлая комната с открытыми шторами выглядела как сон: они первым делом завешивали окна, когда вселялись в новое место. Под ногами, около кровати, лежал коврик. Майлз зарылся в него пальцами, когда встал. Они молчали. Вальридер не прерывал поток мыслей, предпочёл не смотреть. У них было время на передышку. На то, чтобы помолчать, разбираясь, в первую очередь, в себе. — Вейлон? «В магазине». — Вилли? «Ушёл со своим молчаливым человеком». — Вальридер? Дух внутри зашевелился. Перекатился клубком змей в сознании, словно не решаясь выползать наружу. Лишь через несколько долгих секунд тёмный туман покинул тело Апшера, уходя немного выше. Вальридер начал формироваться так, чтобы нависать над человеком, будто заслоняя его собой от остального мира. От всё ещё звенящего в ушах воя сирен и запаха гари. От людской жестокости и дыхания смерти. От другого древнего духа и пугающей улыбки учёного, который всё же проиграл этот бой. Но Майлз не ждал: одной рукой он обнял существо за шею и притянул ближе к себе. Кисть второй руки скользнула вверх по чужой ключице. Пальцы немного сжались, словно Вальридер был спасательным кругом в безграничном океане безумия. Вот это ирония: памятник человеческой глупости, бог обречённых на самые ужасные смерти сейчас был единственной нитью, связывающей с реальностью. Апшер прильнул к чужой пасти несдержанно, жадно. Он вкладывал в этот поцелуй всё то отчаяние, которое испытал, когда духа буквально, как он думал, распылили на атомы. И тот чувствовал: через мелкую дрожь человека, через его сильную хватку. Неверие, отчаяние, страх. Поначалу они ненавидели друг друга. Жалкая мошка, которая являлась единственным нормальным вместилищем; жестокий паразит, убивающий всех на своём пути — слишком разные и не желающие мириться ни с обстоятельствами, ни друг с другом. Отторгающие новых себя. Пока формировалась одна рука, часть облака нанитов расползлась по одежде журналиста: легла сзади на куртку, переползла на штаны. И притянула его ближе, вынуждая немного прогнуться. Кисть, лишённая «кожи», легла на спину, ощутимо прошлась пальцами-костями выше, задела загривок и утонула в волосах. Теперь напирал Вальридер, вылизывая горячие губы и порой сжимая тёмные пряди. Майлз осторожно поглаживал чужую шею. Глаза его были закрыты, отчего ощущения на губах казались более яркими. В какой-то момент Вальридер углубил поцелуй, прошёлся нагретым языком по нёбу, огладил кромку зубов. И отстранился, ощущая, как не хватает живому телу воздуха. Но практически сразу спустился ниже, потёрся о шею. О шрам на самом видном месте. Апшер пытался отдышаться, но то и дело давился воздухом от таких прикосновений. Слишком непривычная нежность, почему-то показавшаяся незаслуженной. Он заставлял себя отвыкнуть от этого, с головой зарыться в планы по уничтожению Корпорации. Уничтожение ведь было его основной задачей, чем-то, что затыкало неприятную пустоту, но взамен сводило с ума. «Мы не уйдём, пока не уничтожим их до конца», — сказал вдруг Вальридер, потираясь о щёку журналиста тёплыми нанитами. — Звучит как плохо продуманный план. «Тогда улучшим его чужими руками», — парировало существо, и «пятно» с одежды переползло на левую кисть Майлза. Сформировало тёмным туманом недостающий палец. — Тогда нужно предупредить Вейлона, что мы ненадолго уходим. «Позже». Завтрак так и простоял нетронутым до самого обеда.