***
С секунду Алдер молча смотрела на Талли. А Талли, решившая наконец получить хоть какие-то ответы, стоически глядела в ответ. Женщину перед ней не узнать: в повседневной одежде – черных джинсах и свободной серой футболке – с распущенными, обрамляющими угловатое лицо волосами она выглядела мягче – перед глазами тут же возникли воспоминания о прошлой ночи, которые Талли затолкала в самый дальний уголок сознания. Она здесь, потому что не иначе как рехнулась, и ни при каких обстоятельствах не позволит себе отвлекаться на красивое лицо. Каким бы привлекательным оно ни было. А, видит богиня, оно было очень привлекательным. Однако Талли также заметила темные круги под глазами, которые не смог скрыть даже легкий макияж. Вид у Алдер был усталый, взгляд изнуренный, словно она почти не спала прошлой ночью. Что ж, учитывая события этой самой ночи, вероятно, она была не далека от истины. Стоило признать, как бы ужасно это ни звучало, видеть Алдер в подобном состоянии несколько обнадеживало. Это делало ее более человечной, доступной и немного менее пугающей. Приятно знать, что даже сама Сара Алдер не застрахована от вечеринки, полной алкоголя и невменяемыми мужчинами, пусть и не имеющими к ней прямого отношения. А если добавить к напряженной ночи известие о внезапном возвращении серийного убийцы, за которым она охотилась практически всю свою карьеру, Талли могла только похлопать ее выдержке. Алдер до сих пор не проронила ни слова, и тишина между ними стала казаться гнетущей. Но вот она, наконец, откашлялась и подняла брови. Талли чуть не вздохнула с облегчением, когда к ней обратились. — Детектив Крейвен, чем обязана? — Думаю, это вы знаете не хуже меня. Алдер, даже не пытаясь притворяться, смиренно вздохнула, вероятно, слишком уставшая для споров. Отходя в сторону, она указала на свою квартиру. — Неужели? Даже знать не желаю, как вам удалось раздобыть мой адрес, но раз уж вы здесь, я навряд ли смогу избавиться от вас так просто.. Так почему бы вам не войти? — О, как мило с вашей стороны. Талли не скрывала сарказма в голосе. Ответ прозвучал резче, чем предполагалось. Она не знала, почему вдруг так разозлилась на Алдер. Придя сюда ради ответов, она и помыслить не могла, что Алдер будет стоять и разговаривать с ней так, словно бы ничего не произошло, словно это не Талли разбиралась весь день с делом серийного убийцы. Лгать она не собиралась: она ожидала другого отношения после вчерашних событий. Моменты близости, что они разделили, были для Талли особенными — будто между ними зародилась какая-то связь. Но Алдер снова закрывается, прячется за воздвигнутыми стенами, не осмеливаясь показать, что на самом деле чувствует. Было больно, но на этот раз Талли не позволит эмоциям взять верх. Не прошлая ночь причина ее визита. В конце концов они с этим разберутся, но по одному сложному разговору за раз — и в данный момент Камарилья в приоритете. Стоило ей ступить за порог, гнев на мгновение поутих. Ведомая Алдер по небольшому коридору, она с любопытством озиралась по сторонам, пока они не дошли до довольно просторной гостиной. — Я быстро принесу тебе что-нибудь выпить. Пожалуйста, постарайся ничего не разбить в мое отсутствие, — с этими словами Алдер ее оставила. У Талли не было привычки совать нос, куда не следует, но высокомерный тон вновь разжег в ней праведный гнев. Поэтому она стала бессовестно исследовать гостиную. Не так она себе представляла квартиру Алдер – картинку из престижного журнала недвижимости: такую холодную и безличную, словно бы никому и не принадлежащую. На деле же никаких тебе современности, множества стеклянных вещей, дорогого мрамора и, возможно, неудобного дизайнерского дивана, на который и сесть-то никто бы не рискнул. Наоборот. Талли будто бы окунулась в прошлое. Почти вся мебель из темного дерева, а бордово-красный диван в центре комнаты выглядел настолько удобным, что Талли тут же захотелось на него сесть. Но любопытство брало верх, и она продолжала осматриваться. В углу стоял старый фонограф. Любопытно. Она бы не подумала, что Алдер увлекается музыкой, тем более ретро пластинками. А вот большой шкаф у окна, заполненный алкоголем, виски, ее ничуть не смутил. Она знала о пристрастии Алдер к этому напитку. Тем не менее размер коллекции впечатлял. В голове возник образ сидящей на диване Алдер: в удобной одежде со стаканом виски в руке, прикрывшей глаза и наслаждающейся музыкой винтажных пластинок, тихонько напевающей мелодию. Талли лежала рядом, положив голову ей на колени. Другая рука Алдер лениво играла с ее волосами, медленно опускаясь ниже, под кромку майки… ТАЛЛИ КРЕЙВЕН! Она в очередной раз дала себе оплеуху за неуместные фантазии. Богиня, что эта женщина делала с ней.. Эротичные сны — это одно. Она могла с ними справиться (нет, не могла, кого она обманывает). Но отчего сознание подкидывало ей домашние сценарии с мягкой музыкой и объятиями на диване? Это выше ее сил. Откинув мысли куда подальше, она заставила себя снова сосредоточиться на комнате, продолжив собирать как можно больше новой информации об Алдер. Отсутствие фотографий также не удивило. Насколько Талли знала, у Алдер не было семьи. И сама она явно не из тех, кто будет хранить глупые снимки с собой или друзьями. Вместо них на полках расположились небольшие фигурки и произведения искусства. Талли в искусстве не разбиралась, но могла с уверенностью сказать, что они весьма недешевые. Однако больше всего очаровывало в этой комнате количество книг. Казалось, они повсюду. Некоторые аккуратно сложены на книжных шкафах, другая же часть покоилась на полу. На большой полке у двери Талли могла разглядеть книги почти всех жанров: от криминальной и научно-популярной литературы до поэзии и прозы. Занятно. Она подошла к столику у дивана и взяла лежавшую на нем книгу. Название гласило «Гордость и предубеждение», Талли не сдержала смешок. — Что смешного? Талли вздрогнула и быстро вернула книгу на место. Она чуть покраснела, заметив стоящую в дверном проеме Алдер со стаканом воды в руке. — Ничего. Просто вы не похожи на человека, которому нравится Джейн Остин. — Что ж, Крейвен, кажется, ты многого обо мне не знаешь. Алдер, видимо, решила сразу перейти к делу. Талли вздохнула в поражении. Она снова взяла себя в руки, в очередной раз напомнив себе цель визита. — Мне просто нужные хоть какие-то ответы. — А почему ты думаешь, что я тебе что-то должна? Талли не стоило удивляться прямоте Алдер, но резкая конфронтация заставила ее моргнуть в легком замешательстве. Она воспользовалась моментом, чтобы собраться с мыслями, и, тщательно обдумав свои слова, решила быть столь же прямолинейной. — Почему вы думаете, что это не так? После ответа Талли последовало короткое молчание. Алдер, казалось, спорила сама с собой. Наконец, она устало вздохнула и кивнула в сторону дивана. — Справедливо. Почему бы нам для начала не присесть? Обсуждать это стоя довольно неудобно. Однако стоило им расположиться на диване, Талли вдруг обнаружила, что совершенно не знает, как начать разговор. Слова Алдер пусть и резки, но правдивы. Навряд ли Талли могла просто заявиться к ней домой, обвиняя в нежелании рассказывать о своих глубоких и темных тайнах, только потому, что она, видите ли, чувствует, что заслуживает правды. Алдер терпеливо ждала, молча глядя на Талли и давая ей возможность сказать то, что она хотела. Однако вскоре поняла, что Талли, откровенно, в шоке от всего произошедшего и заговорила первой. — Полагаю, ты хорошо провела день с Никтой? Талли знала, что Алдер об этом доложат, но вот чего она не ожидала, так это слегка ревнивого и горького тона голоса. Вопрос в том, кого ревновала Алдер. Ее или детектива Батан? Талли не была уверена, что хочет знать ответ, да и сейчас это не имело значения. Решив не углубляться в прошлое Алдер и Батан, она дала расплывчатый ответ, предоставив Алдер возможность самой решать, какой оборот примет их разговор. — Это было… интересно. Да уж как сказать — интересно. Честнее было бы, назови она детектива Батан занозой в заднице. Серьезно, Талли никогда так сильно не скучала по Алдер. Батан была совершенно беспечна! Ее неуместные шутки сводили с ума и заставляли огрызаться, а Талли почти никогда ни на кого не огрызалась. Батан же находила ее вспышки гнева не более чем забавными, что только больше злило Талли. Однако больше всего Талли раздражали двусмысленные комментарии Батан об их с Алдер отношениях. Началось все с безобидных дразнилок о вчерашнем танце — Батан прощупывала почву. И, разумеется, Талли тот час же покраснела и начала отнекиваться. Именно такого подтверждения и ждала Батан. После этого Талли не давали проходу. И хотя она пару раз сумела вполне достойно ответить, ситуация от этого лишь усугубилась: Батан просто-напросто отметила, насколько Алдер, должно быть, нравится острый язычок Талли. Право, Талли была очень близка к совершению еще одного убийства. В общем, день, большую часть которого она потратила на обыск амбара, исследуя каждую найденную соломинку в надежде, что это хоть немного приблизит их к поимке убийцы, выдался довольно удручающим. Камарилья, как обычно, ничего не оставил. Ни отпечатков пальцев, ни следов ДНК. Во время перерыва она отправила короткое сообщение Эбигейл, которая уведомила, что ее с детективом Квотермейн послали поговорить с семьей жертвы. Талли пожелала ей удачи, и внезапно обыск в амбаре показался ей не таким уж безнадежным занятием. Ей куда меньше хотелось звонить в двери незнакомых людей, дабы сообщить, что их жизнь больше никогда не будет прежней. Чуть позже помахала рукой Сцилла, давая первый обзор того, что случилось с жертвой. Но и это никаких новых идей не подбросило. Это убийство произошло по той же схеме, что и предыдущие одиннадцать. Пострадавшая скончалась вчера между часом и тремя ночи. Убийца задушил ее, предположительно, тонкой веревкой. Позже скальпелем вырезал голосовые связки и поджег привязанный к столбу труп. Прошел всего день, и Талли даже представить не могла, насколько тяжело и утомительно работать над таким делом месяцами, а то и годами. Усталый вздох сорвался с ее губ, когда она повернулась к детективу Батан, горько резюмируя: — В итоге мы ничего не знаем, и дело ни на йоту не продвинулось. — Так и бывает, Рыжая. Абсолютно ничего необычного. Ответ Батан насторожил Талли: слишком быстро, чересчур убедительно он прозвучал. Крейвен могла поклясться, что видела, как Батан дернулась от своих же слов. Вновь создавалось ощущение, что здесь происходит что-то еще. Что-то, о чем ее и, возможно, многих других присутствующих здесь детективов намеренно оставили в неведении. Именно тогда она решила, что с нее достаточно таинственности. Ей нужны ответы, и сейчас она может их получить. Она кратко рассказала Алдер о неприятных событиях дня, намеренно опустив неуместные поддразнивания Батан. Алдер слушала внимательно, не перебивала. И в конце концов пришла к тому же разочаровывающему выводу, что и Талли: сегодняшнее расследование ни на шаг не приблизило их к поимке Камарильи. К концу монолога к Талли вернулась былая смелость. Не собираясь более отступать, она твердо взглянула на Алдер, обращаясь к ней с большей уверенностью, чем на самом деле испытывала. — Итак, ваш черед. Расскажите, что, черт возьми, происходит. Никаких больше тайн. И никакой лжи. Алдер только вздохнула в ответ. Она по-прежнему не выглядела до конца убежденной. — Я не могу. Ты не понимаешь. — Так объясните мне. Талли злилась. Они продолжали ходить по кругу. — Мне не будет оправдания, если я рискну подвергнуть тебя опасности. А ты будешь в большой опасности, — теперь Алдер смотрела ей в глаза, молча умоляя просто отпустить, чтобы защитить себя же. — Я весь день копалась в останках сгоревшей женщины, убитой серийным убийцей, — терпение лопнуло — голос стал громче; не факт, что это убедит Алдер, но она хотя бы выпустит пар, — серийным убийцей, о котором у вас есть немаловажная информация, которой вы со мной делиться не хотите. Вам не кажется, что уже немного поздно для заботы? Единственный способ вам меня уберечь — рассказать, что за чертовщина тут творится. Скажите, с чем я столкнулась, и не дайте упасть с места в карьер. Бога ради, вы не моя мать. Нет, потому что это было бы крайне неловко, не так ли? — Я взрослая женщина, я могу и имею полное право отвечать за себя самостоятельно. Понимаю, вам трудно это принять, но вы не можете защитить всех. Вы лишь вредите себе. Когда-нибудь вы просто не сможете залатать раны, и весь груз, подобно карточному домику, рухнет на вас. Стоило Талли снова посмотреть на Алдер, та быстро опустила голову, отчаянно пытаясь сморгнуть непрошенные слезы, и это зрелище поразило Талли. Алдер сложила руки на коленях, скрывая мелкую дрожь. Все это время она старалась оставаться невозмутимой, но слова Талли бередили наиболее кровоточившие раны. Эта женщина сломлена – и сломало ее бремя ответственности за жизни других, какое она несла слишком долго. И, богиня, Талли готова забрать хотя бы часть этой ноши. Алдер вдруг сделалась невероятно уязвимой, и Талли сразу смягчилась. Ей стало почти жаль за сказанные резкие слова, сколь бы правдивыми они ни были. Она протянула руку, беря ладонь Алдер в свою. Та воспротивилась, сжав руку в кулак в отчаянной попытке сохранить хоть какой-то контроль, но Талли осторожно раздвинула пальцы, переплетая их со своими. — Послушайте, я не могу и не буду пытаться заставить вас чем-то со мной делиться, — голосом спокойным, почти извиняющимся, — но разве вы не видите, что я здесь, потому что верю в вас? Потому что я доверяю вам и хочу, чтобы вы доверяли мне. Потому что вы мне нужны. Ведь я понятия не имею, как работать с этим делом без вас. И потому, что считаю несправедливым, что вы вынуждены справляться с этим в одиночку. Она замолчала на мгновение. — Я не позволю тебе над собой измываться, потому что, нравится тебе это или нет, я забочусь о тебе, Сара Алдер, — добавила она едва громче шепота. Алдер прерывисто вздохнула. — Этого я и боялась, — звучало так устало, что что-то внутри Талли надломилось. Ей хотелось протянуть руку, крепко прижать Алдер к себе, сказать, что все будет хорошо, хоть она и знала, что это неправда. Все было далеко не так, и отрицать это бессмысленно. Посему она лишь грустно улыбнулась, ожидая продолжения. — Слушай, Крейвен, я плохо работаю с другими. Я помешана на контроле. Я причиняю людям боль, я несправедлива и безжалостна. Уверена, Никта все тебе расскажет. — Я не Никта. — Знаю. Но я все еще я. Алдер все-таки подняла взгляд, и Талли увидела в ее глазах миллионы различных эмоций, борющихся в какой-то своей безмолвной битве. Гнев, страх, неуверенность. Наконец, победили смирение и личная беспомощность. — Ты заслуживаешь правды, и я дам ее тебе. Однако если ты собираешься работать со мной, то должна понимать, что задачу тебе я не облегчу. Талли решительно кивнула. Детектив встала, подошла к шкафчику с виски и разлила напиток в два стакана, один протягивая Талли. — Держи, для такого нужно что-нибудь покрепче. Начнем сначала: расскажи все, что тебе уже известно. Талли сделала маленький глоток и прикрыла глаза, почти наслаждаясь горечью алкоголя. Затем заговорила. — Хм, я знаю, что серийный убийца начал убивать невинных женщин более десяти лет назад. Его убийства были частыми, но определенному графику не следовали. Жертв убивал одинаково: душил, лишал голосовых связок и сжигал до неузнаваемости. И каждый раз он оставлял медаль с выгравированной на ней пентаграммой и номером жертвы. По этим причинам СМИ провели аналогии с Салемским сожжением ведьм и прозвали убийцу Камарильей. Я также знаю, что вы работали над этим делом с самого первого дня. Вы были преданы этому больше, чем кто-либо другой, и все понимали, что если Камарилью и поймают, то только благодаря вам. Вы были сердцем дела. Вы присутствовали на каждой пресс-конференции. Вам удавалось держать общественность в курсе происходящего, не вызывая паники. До тех пор, пока вы не отошли от дела. Это случилось после одиннадцатого убийства, и никто не мог понять, почему. А сейчас вы боретесь с публичными выступлениями, поэтому я считаю, что это как-то связано с делом Камарильи. Наверное, я поторопилась с выводами, но мне кажется, что Камарилья сделал что-то, о чем общественность не знает. Что-то, что напрямую повлияло на вас и заставило отказаться от дела. После этого ведь и сам Камарилья перестал убивать, что тоже наталкивает на некую связь. И… на этом все. Алдер слушала молча и ни разу не перебила. Затем кивнула, выглядя слегка впечатленной. Однако в следующих ее словах не было никакой похвалы. — Детектив Крейвен, на свою беду вы умны. Она сделала последний глубокий вдох, отпила большой глоток виски и все-таки заговорила. — Ты достаточно хорошо изучила основы, и не могу сказать, что ты ошибаешься в каком-либо из своих выводов. Все действительно связано с одиннадцатой жертвой. Она была убита, как и любая другая, и ее смерть не приблизила нас к Камарилье. Чего не знаешь ни ты, ни остальная общественность, так это того, что жертву звали не Элизабет Миллер. Ее звали Элизабет Алдер. Она была моей сестрой. Талли чуть не поперхнулась от удивления. — Вашей сестрой? — Да. Алдер даже не старалась скрыть отразившееся на лице горечь. Было очевидно, что она так и не оправилась от потери сестры. Она закрыла глаза, ее верхняя губа немного дрожала. Талли снова протянула руку и сочувственно сжала ладонь Алдер в своей. Она не отпустила ее, успокаивающе поглаживая кожу большим пальцем, даже когда напарница продолжила говорить. Детектив мягко улыбнулась ей, однако голос ее слегка задрожал. — Камарилья убил мою сестру, и это моя вина. Последний член моей семьи мертв только потому, что я не смогла остаться в стороне. А теперь все повторяется снова. — Почему это твоя вина? — Потому что я еще не все тебе рассказала. Камарилья предупредил меня. Он оставил сообщение вместе с десятой жертвой. Записку, адресованную непосредственно мне. Он велел мне остановиться, иначе я столкнусь с последствиями своих действий. Я не послушала и продолжила работать с прессой: провоцировать его, выставлять себя умнее громкими фразами о том, что его дни сочтены. И он нашел способ добраться до меня, а Элизабет пришлось заплатить за мои ошибки. Голос Алдер сорвался. Она сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями. — Петра позвонила мне, как только ее нашли, выразила соболезнования, пожалела меня. Но мне ничего из этого не было нужно. Ее реакция только подтвердила то, что уже было мне известно. Я знала, что все будут смотреть на меня по-другому. Бедная, сломленная женщина, посвятившая жизнь поимке жестокого серийного убийцы и отдавшая за это непосильную плату. Я не хотела быть этой женщиной, я бы просто не смогла с этим справиться, это бы меня уничтожило. И когда Петра спросила, в чем я нуждаюсь, я попросила ее сокрыть все связанное со мной и моей семьей. Придумать для пострадавшей фальшивую личность. Я умоляла Петру, объясняла ей, что не имеет значения, чье имя прознает общественность, и что ничего не изменится с опущением моей связи с жертвой. И, к моему удивлению, она согласилась. — Так вот почему вы отошли от дела? Талли обдумывала все сказанное Алдер. Ее напарница покачала головой, заставив Талли нахмуриться в замешательстве. — Нет, я отошла от дела, потому что этого требовал Камарилья. — Он отправил еще одно сообщение? — Оставил его рядом с телом Элизабет. Там говорилось, что смерть Элизабет на моих руках. В нем же он предлагал заключить сделку, сообщая, что устал от убийств и бесконечной погони. Это ему наскучило, надоело. Так он просил меня отойти от дела, учиться на своих ошибках и просто оставить его в покое. Он ясно дал понять, что это касается, в частности, публичных выступлений, и сказал, что не хочет, чтобы я снова как-либо оклеветала его перед камерами. Взамен убийства прекратятся, и он уйдет навсегда. Разумеется, я ему не поверила, но иного выхода просто не видела и согласилась на выдвинутые условия. Убийства, на удивление, прекратились. Свою часть сделки он сдержал. Он исчез. А через некоторое время дело стало неинтересным для общественности, и люди снова начали чувствовать себя в безопасности. Все шло хорошо, а потом я снова все испортила. На сей раз Талли соображала быстрее. Она сложила кусочки пазла воедино, и все начало обретать смысл. Она вдруг вспомнила, почему имя их последней жертвы звучало так знакомо. — Пресс-конференция перед зданием суда… Женщина, которая так грубо спросила вас об Камарилье? Она ведь Таня Флинн? Это наша жертва. — Да. — Значит, ее убили из-за этого? Потому что она заставила вас разорвать сделку? Вы уверены, что это не просто какое-то странное совпадение? — Поверь мне, как бы ужасно это ни звучало, я бы и сама хотела, чтобы все было так просто. Но это не совпадение. Петра позвонила мне этим утром, как только ей сообщили о теле. Для меня было еще одно послание. — И вы хотите сказать, что капитан Петра Беллвезер, олицетворение закона и порядка, позволила этому ускользнуть? Алдер даже усмехнулась. — Петра многим мне обязана. Без меня она не была бы там, где находится сейчас. Кроме того, хочешь верь, хочешь нет, но у нее есть сердце. Ты знаешь ее дочь. Они обе на самом деле не настолько разные, насколько пытаются казаться. Талли по-прежнему было трудно поверить в свою неосведомленность о жизни Алдер и тем более о ее связи с капитаном Беллвезер. И, по правде говоря, будь она на месте Алдер, она бы знала, что Эбигейл реагирует точно так же, как и ее мать: не задумываясь ни о чем дважды. — Что было в записке? — Прискорбно видеть, как уходит еще одна юная жизнь. Потрачена впустую — и все из-за тебя. Разве это поступок того, кто больше не представляет угрозы? Сейчас ты столкнулась с реальной проблемой. Твой ход. Твой выбор. Но помни: я слежу за тобой. Око за око, смерть за оплошность. Смогу ли я снова остановиться? Приходи и узнаешь. Алдер замолчала, тяжелые слова повисли в воздухе. Она отчаянно пыталась утаить свои истинные эмоции, но Талли видела, как сильно она боролась с грузом слов, коими только что поделилась. Алдер не смотрела на Талли, вновь уставившись на пол, стараясь не позволить взгляду раскрыть всю свою боль. Алдер не нужна жалость, Талли это знала – она очень долго ото всех закрывалась, прячась за множеством маскок, и теперь боялась кого-то к себе подпустить. Но Талли не «кто-то». И она определенно не одобряла самобичевание Алдер, причиняющей себе нескончаемую боль и претворяющейся бесчувственным, не способным на человеческие эмоции, роботом. Тогда Талли просто поддалась порыву: освободила руку из хватки Алдер и неуклюже притянула ее к себе. Она чувствовала напряжение напарницы. Та не ответила на объятие, оставшись в прежнем положении, но и не отталкивала, позволяя Талли себя обнимать. Детектив Алдер не плакала. Она не кричала в агонии. Она молчала. Но легкость, охватившая ее тело, как если бы оно больше не было вынуждено оставаться сильным, была столь же мучительна. Талли не знала, сколько они так просидели, но когда Алдер вырвалась из их неловких объятий, она действительно выглядела лучше. Откашлявшись, она заговорила вновь, тоном близким к привычному, твердому. — Спасибо. Талли лишь тепло улыбнулась в ответ, но вскоре снова посерьезнела. — Итак, что мы имеем? — Завтра утром я первым делом поговорю с Петрой. Ей не следовало втягивать тебя в это, но раз ты уже здесь и так просто не уйдешь, я не позволю тебе пройти через это в одиночку. Слова тронули Талли до глубины души. Ее охватило приятное тепло: не только потому, что Алдер не пыталась снова ее оттолкнуть, но и потому, что она вернет свою напарницу. — Значит, мы будем вдвоем против Камарильи? — Боюсь, все немного сложнее. Я уже говорила сегодня с Петрой. Камарилья ясно дал понять, что произойдет, когда я публично вернусь к делу. Он не говорил, что снова перестанет убивать, но будучи руководителем дела, я точно его разозлю. Ситуация может обостриться, и это одна из немногих вещей, которые я могу предотвратить. Я не хочу подвергать опасности остальных — и нет, я не позволю тебе даже подумать о том, чтобы пойти за мной. Мы снова откроем дело, но ведущим детективом будет другой человек. Талли знала, что будет дальше, и ей это не нравилось. Выражение лица Алдер давало понять, что она всецело разделяет ее чувства. — Детектив Батан? — Да. Никта вызвалась добровольцем. Она знакома с делом, и, несмотря на обстоятельства, раньше мы работали над ним вместе. Не сказать, что я одобряю ее решение, но я не верю, что могу сделать хоть что-то, чтобы ее остановить. Она сказала Петре, что готова. Что она не боится, а главное — что ей нечего терять. Что-то резонировало в словах Алдер. Нечто слишком глубокое, чтобы выразить это словами. Талли осторожно обвела взглядом женщину напротив и тихо, едва громче шепота, заготовила снова. — А у вас? Алдер ответила на ее взгляд и произнесла три коротких слова. – У меня есть.***