***
Вопреки ожиданиям Артурии, первым достиг Широ не Нерона, а стойкий Агравейн. В настоящее время Агравейн сидел перед Широ в одной из боковых комнат, расположенных в замке в центре Королевства. Они оба смотрели на открытый вид на жилой район, где просители убежища устроили оживленный торговый рынок. Большая часть вещей просителей убежища была утеряна во время побега, поэтому нынешний рынок мало использовал валюту в качестве средства обмена. Вместо этого они использовали традиционную бартерную систему, когда одна сторона предлагала другой то, что у них было, в надежде достичь подходящего соглашения. - Здесь мирно, - легко прокомментировал Широ, наблюдая за тем, как люди, которых он видел в ямах отчаяния несколько дней назад, снова начали улыбаться. Агравейн хмыкнул, скрестив руки и склонив голову. - Так оно и останется. Стабильное Королевство зависит от счастья его граждан. Вот почему его нужно защищать. Агравейн повернулся к Широ после того, как они вдвоем насмотрелись на рынке. - Простите мое внезапное вторжение в ваше личное время, но я хочу сотрудничать с вами в одной запланированной инициативе. — Вы не обсуждали это с Артурией, не так ли? - Широ тихо сказал. Как тот, кто смоделировал Агравейна по аналогии из реальной жизни, он в определенной степени понимал человека перед собой. Если Артурия управляла Королевством Камелот как Свет, то Агравейн был Тенью. В распоряжении Агравейна было много методов, с которыми Артурия вряд ли согласилась бы, но тем не менее все они были необходимы для процветания Камелота. Вот почему можно было спорить о том, что падение Камелота началось не с Мордреда, а со смертью Агравейна. Как и ожидал Широ, Агравейн и глазом не моргнул на его вопрос, а косвенно ответил, резко нахмурив брови. - Есть вещи, о которых не нужно сообщать королю, так же как рыцарю не нужно сомневаться в приказе своего начальства. Широ задумчиво хмыкнул, постукивая пальцем по поверхности стола перед ним, пока он размышлял. - Что у тебя на уме? — спросил он. Агравейн все подготовил с того момента, как Широ сказал, что оставит ситуацию в руках Агравейна и Артурии. В ушах Агравейна это было чем-то вроде проверки его возможностей, и он не планировал провалиться. Как NPC, созданный Широ, он живо помнил заботу и внимание, которые Широ вложил в его создание. В то же время это позволяло увидеть собственную усталость Широ в его жизни в погоне за идеалом, который никогда не мог быть реализован. Его создатель был бескорыстнее всего, что Агравейн когда-либо видел раньше. Дошло до того, что он назвал бы Широ дураком, если бы не глубокое внутри него восхищение человеком, который отказался сдаться, несмотря на превосходящие шансы. Его создатель достаточно потрудился. Он был уверен, что все остальные NPC тоже это знали. Поэтому он попросил Артурию отправиться с ним в Мавзолей Героев, чтобы обсудить с другими NPC планы на будущее, что привело к общему мнению. Путь наименьшего кровопролития. Их создатель достаточно потрудился. Это было мнение, с которым не мог не согласиться ни один из NPC в Мавзолее, и пришло время им внести свой вклад. Один за другим они покинули Мавзолей и направились в Новый Мир незаметно для Широ. Никто из них не хотел больше обременять Широ, а вместо этого хотел реализовать конечную цель. Мир, в котором каждый может быть свободен, а Герои больше не нужны. Место, где их Хозяин мог наконец отдохнуть. Авалон в глуши. Для такого средства герои мавзолея сделают все возможное, чтобы подавить напряженность и войны Нового Мира всеми своими возможностями. Нерона разыскивала Широ, чтобы обсудить ее намерение отправиться в место, известное простым жителям Робла как «Империя». Ку должен был направиться в Королевство Ре-Эстиз после своей миссии, в то время как остальные Герои в мавзолее решили остаться и охранять его или просто путешествовать по миру по прихоти. Скатах решила остаться, а такие неигровые персонажи, как Гильгамеш и Энкиду, решили отправиться в новое приключение. Эти двое уехали путешествовать в золотой карете за несколько дней до этого, и никаких новостей от них не поступало. С другой стороны, Агравейн не беспокоился о безопасности Гильгамеша и Энкиду. У Гильгамеша было две формы: одна в пассивном состоянии, а другая в агрессивном состоянии. Проще говоря, во время путешествия Гильгамеш принял форму Кастера, чтобы расширить свое понимание новых пейзажей. В бою у него была возможность изменить класс на Лучника, если это было необходимо, чтобы высвободить Великую Сокровищницу Вавилона. Агравейну не нужно было слишком беспокоиться о действиях этих двоих. Они и так были достаточно сильны. То, что Агравейн должен был сделать прямо сейчас, было стоящей перед ним задачей. Если Нерона должна был направиться в Империю, а Ку — в Ре-Эстиз, то его обязанностью короля и товарищей-рыцарей было наблюдать за беспорядками в Робле. - Если вы согласитесь выполнить просьбу этого скромного человека, я буду очень польщен, — Агравейн низко склонил голову. - То, что я имею в виду, требует, чтобы вы действовали только до конца. Все остальное можно оставить на моей стороне. Выражение лица Широ дернулось, когда Агравейн объяснил свои намерения с безошибочным вниманием к деталям. Он действительно серьезно относился к своей роли. Широ вздохнул, задаваясь вопросом, как Агравейн мог придумать что-то настолько сложное, но настаивать на том, что Широ был истинным гением. Если честно, Широ никогда не был особо интеллектуальным человеком. Вместо этого он предпочитал более простые подходы для достижения цели, но это не означало, что он был против использования более эффективного метода. Это было причиной того, что он неохотно согласился на что-то столь закулисное в том смысле, что все это было всего лишь искусной уловкой. Какой был лучший способ остановить конфликт? Ответов было много, но тот, к которому Агравейн пришел, будучи Рыцарем Круга, был довольно прост: общий враг. С момента последнего нападения полулюдей несколько лет назад угроза, исходящая от полулюдей, в значительной степени уменьшилась. Оставшись без других агрессоров, дворянство Робла впало в склонность к междоусобицам и борьбе за власть, которые скорее сломили, чем восстановили силу Королевства. Пришло время положить конец таким прискорбным действиям, и Агравейн позаботится об этом как можно быстрее.***
Голем, созданный Широ перед ним, больше напоминал грязе-слизь из-за его низкого уровня мастерства. В отличие от Иггдрасиля, он не мог ничего свободно редактировать с помощью системного интерфейса, и поэтому ему оставалось смотреть на настоящую кучу движущихся помоев. Хуже того, его игровой персонаж был основан на физическом классе, что вынуждало его использовать свою собственную магию в попытке помочь, но безрезультатно. Это не означало, что его уровень мастерства был низким, просто его магия не подходила для его нынешних начинаний, поэтому за ним в настоящее время наблюдали. Звенящий смех донесся до его ушей в нескольких футах от него. Он криво почесал затылок из-за своей неудачи в глазах женщины, к которой испытывал смешанные чувства. Когда-то она была его врагом, чуть не убила его, но он все равно создал ее из ностальгии. Это была Медея из Колхиды. Заклинатель Пятой Войны Святого Грааля. Она стояла со скрещенными руками, одетая в светло-фиолетовую мантию с более светлыми оттенками внутри. Ее лицо было выставлено напоказ, заостренные уши и мягкие голубые волосы казались почти эльфийскими по своим характеристикам. Он хорошо знал ее обстановку и историю, но ее нынешний характер казался менее угрюмым, чем обычно. Кроме того, без капюшона она выглядела совершенно иначе, гораздо менее угрожающе. Тем не менее, тот факт, что он не был точно уверен в том, что происходит с его NPC и новой «жизнью», данной им, немного утомлял его, учитывая, насколько коварной противником когда-то была Медея. С другой стороны, именно Агравейн заручился ее помощью, и он настаивал на том, что может хотя бы попытаться быть полезным. Однако конечный результат был далек от звездного. Сравнивать созданную им кучу движущейся грязи с Воинами-Зубами Дракона, Вивернами и Затененными Химерами, созданными Медеей, было все равно, что лепетать ребенку, пытающемуся конкурировать с профессионалом. Он должен был признать свое поражение с того момента, как узнал, что с помощью своей магии он будет создавать что угодно, кроме мечей и оружия. Однако ему не нравилось, что другие работают, пока он бездействует, поэтому он пытался делать все, что мог, в результате чего Медея смеялась над его жалкими попытками. - Ненавижу говорить об этом Мастер, но, наверное, было бы лучше, если бы я сделала это одна, — тихо сказала Медея. - Твои познания в тайной магии хороши, — она кашлянула в ладонь, чтобы подавить улыбку, расползавшуюся по ее лицу, — я полагаю, она уникальна. Вероятно, они могли бы сливаться с землей и ждать, пока кто-нибудь не наступит на них, но я не верю, что Агравейн имел в виду именно это. Конечно нет, Широ полностью прекратил попытки. Мало того, что создание големов было для него гораздо более обременительным, чем проецирование мечей, его настройка просто не соответствовала тому, что он пытался сделать, несмотря на то, как сильно Медея настаивала на том, что он обладает достаточной магической силой для практики. Как бы то ни было, Агравейн хотел иметь армию, вызывающую столь ошеломляющее отчаяние, что никто в Южном Робле не мог даже подумать о начале гражданской войны. Именно тогда «Святая дева» приходила со своими могущественными рыцарями и святыми помощниками, чтобы в одиночку победить врага. Тот факт, что Артурия не знала о заговоре Агравейна, только усилит эффект, поскольку она отнесется к ситуации серьезно. При текущей производительности Медеи она могла создавать тысячи големов и фамильяров в день, и, судя по тому количеству, которое уже видел Широ, было очевидно, что Агравейн проинструктировал ее начать работу над ними задолго до того, как он вмешался. Просто для пояснения, но Агравейн определил Широ роль таинственного Героя, служащего на стороне короля. Самым трудным аспектом его роли было сделать так, чтобы Артурия не поняла, что происходит. В этом заключалась главная задача Агравейна, разыскивавшего его, и это было легче сказать, чем сделать. В конце концов, он все же согласился, так как это приведет к результату с наименьшим кровопролитием. Големы и фамильяры, которых создавала Медея, не могли считаться жертвами, поскольку Медея могла создавать их снова, наполняя свою магию правильными материалами. Земляных големов было больше всего, так как все, что было нужно, это почва и камень. Последним дополнением к армии, которую тайно создала Медея, была движущаяся куча грязи, которую Широ собирался спрятать из-за того, насколько сильно она торчит. Хуже того, как бы в насмешку над ним Медея поставила его во главе армии. Он ушел в тот самый момент, не желая больше создавать грязевые слизи и быть дразнящимся ведьмой, чья истинная личность на самом деле не была такой ужасной, как в Войне Святого Грааля. Звук веселого хихиканья Медеи просочился в его уши, когда он ушел, не зная, что Медея на самом деле положила его грязную слизь впереди в знак своего уважения к человеку, который каким-то образом дал ей новый шанс в жизни. Все, что пришло в голову Широ, это то, что ему лучше просто придерживаться своей роли. Если бы только доспехи, приготовленные для него Агравейном, не были такими безвкусными и красными. Это заставило его почувствовать, что он имитирует некоего Красного Лучника.***
Пробираясь через заросли Южного Робла, два разведчика, посланные Калкой Бессарез, молча работали бок о бок, чтобы выглядеть как можно скромнее, готовясь отправиться в местные деревни за информацией. Один из разведчиков был доверенным лицом Калки, а также был частью «Девяти цветов», группы самых сильных и известных людей в настоящее время в Робле. Его основным классом был рейнджер, и он предпочитал жизнь в деревне и лесу шумным улицам столицы. Шум причинял ему боль в ушах, и он никогда не мог как следует расслабиться, если не использовал форму магии, чтобы приглушить окружающее. Единственная причина, по которой он вообще удосужился остаться в столице, заключалась в его жене и маленькой дочери. Его жена была паладином, служащим Священному Ордену, а его дочь стремилась пойти по карьерному пути жены. Это означало, что медленная деревенская жизнь будет навсегда недосягаема. Мужчину звали Павел Бараха, сержант взвода армии Святого Королевства на Севере. Святая Королева поручила ему расследовать обстоятельства, связанные со странностями на Юге, и по какой-то причине она учуяла в нем помощника, несмотря на его навыки. Человек по имени Гемас Хоторн, крестьянин, получивший дворянство в качестве баронета после того, как оказал короне скрытые заслуги. Хотя Павел был любопытен, ему нечего было совать нос в чужие секреты. Тем более, когда Королева намекнула, что Гемас был наиболее подходящим, чтобы помочь ему, учитывая подозрения в причастности Восьми Пальцев, подпольного синдиката к Роблу. Павел этого не знал, но Гемас сыграл жизненно важную роль в уничтожении информационной сети, которую когда-то создали Восьмипалые в Северном Робле. То есть, если Восьмипалые смогли создать такую запутанную паутину на Севере, то они, должно быть, смогли сделать то же самое и на Юге. В этом случае Гемас был необходим, чтобы попытаться обнаружить какие-либо зацепки в южном Робле. Поэтому на семнадцатом году службы короне он был поставлен под Павла в качестве опоры. Однако Павел точно не знал, что делать с Гемасом, но, по крайней мере, этот человек был и профессионален, и компетентен, как ветеран с тридцативосьмилетним стажем. Вскоре они оба переоделись из своих обычных доспехов в пару рваных лохмотьев, ничем не отличавшихся от крестьянской одежды. Они не могли надевать свою официальную одежду, если хотели слиться с толпой и искать информацию, но Павел все же чувствовал необходимость иметь при себе что-нибудь, чтобы идентифицировать себя, если он встретит дружелюбного человека. Это был символ королевской короны, которую он спрятал под плащом, который был на нем. Гемас неодобрительно посмотрел на Павла за такой риск, но не открыл рта, надев более темный оттенок крестьянского одеяния из-за предпочтений. Он не любил ярких красок из-за обстоятельств своего прошлого. Никто из них много не говорил. На самом деле, оба мужчины были молчаливы и профессиональны, ни один из них не был слишком многословен. Тишина в воздухе не была неловкой ни в каком смысле этого слова, но вместо этого была взаимно продуктивной. И Павел, и Гемас казались людьми одного типа, поэтому понять намерения друг друга стало намного проще. Не было нужды в словах, когда было достаточно действий. Двое отправились в направлении местных деревень, указанных на карте, только для того, чтобы обнаружить большую проблему. Все деревни были совершенно пусты, многие даже сгорели дотла после того, что выглядело как набег. Гемас опустился на колени у сгоревшего полуразрушенного здания и стряхнул пепел, под которым оказалась обугленная детская кукла. Он покачал головой, сожалея о потерянных жизнях. - Здесь никого нет. То же самое было и в следующей деревне, и в следующей. Бровь Павла уже давно нахмурилась в испуге. Как будто все крестьяне и деревни в южном Робле поднялись и исчезли. Пятна крови были очевидны в некоторых деревнях, которые он видел, что делало весьма вероятным то, что за этим последовала резня. Что именно происходило на юге? Единственной подсказкой, которую Гемасу и Павлу удалось выгравировать на деревянной доске в качестве знака для других, была одна-единственная фраза. - Иди в истинное Святое Царство на Западе. Павел был совершенно сбит с толку этой фразой, и ему пришлось перечитать ее много раз, чтобы убедиться, что он читает ее правильно. Гемас, напротив, уже пробирался на запад в сторону большой горы. Чем раньше он закончит работу, тем раньше сможет увидеть жену и детей. Время, которое потребовалось им обоим, чтобы переодеться обратно в свои доспехи и добраться до лесистого склона горы на западе, заняло примерно три дня верхом. Они не могли ездить непрерывно, чтобы их лошади не утомлялись, поэтому они делали многочисленные остановки вдоль берегов реки, протекающей в направлении их предполагаемого пункта назначения. В настоящее время Павел был одет в свой фирменный зачарованный кожаный доспех с пришитой к правой груди совой и эмблемой Святого Королевства слева. Гемас, напротив, носил тунику вокруг любой защитной одежды, которую он носил под ней. Судя по блеску орихалка, который Павел заметил краем глаза, доспехи Гемаса определенно были дорогими. И Павел, и Гемас были одеты в кожу, обтянутую металлическими пластинами, на руках и ногах, но остальная часть одежды Гемаса была в значительной степени скрыта за безвкусным плащом, который он носил. - Мы по-прежнему выступаем в роли разведчиков, — рассуждал Гемас. - Мы не можем просто выдать себя, даже если рядом с нами никого нет. Это было справедливо, и то, что они ни с кем не столкнулись за последние три дня, не означало, что они должны ослабить бдительность. Гемас был прав, хотя Павла нельзя было упрекнуть в том, что он не носил плащ двадцать четыре часа семь дней в неделю. Павел и Гемас в конце концов добрались до места назначения, войдя в лес у подножия большой горы, где вдруг стало странно тихо. И у Павла, и у Гемаса были классы рейнджеров, и их опыт работы в лесу нельзя было умалять. Это было странно. Лес. Было тихо. Не было ни падающих листьев, ни шороха животных, ни даже карканья птиц. Все, что осталось, — это гнетущая тишина, которая обескуражила двоих тем, насколько неестественной она была. Павел нахмурил брови. Он не помнил, чтобы у Робла когда-либо был лес, похожий на тот, в который он только что вошел. То, как рука обвела его лук, свидетельствовало о беспокойстве, которое он чувствовал. Внезапно Гемас остановился, коснувшись пальцем кольца на левой руке. Это было усиленное Кольцо Обнаружения, которое он когда-то приобрел на черном рынке. Это было кольцо +7, которое могло обнаруживать присутствие в радиусе 25 метров. Только те, у кого навык маскировки выше 5, могли избежать его обнаружения. Нахмурившись, результат действий Гемаса оказался отрицательным, кольцо указывало на то, что рядом никого нет, но его чутье предостерегало его. Он прожил суровую жизнь и упорным трудом поднялся до своего нынешнего положения. Он не мог игнорировать свои чувства, которые оттачивал годами. — За нами следят, — предупредил Гемас, доверяя своей интуиции. Павел только приподнял бровь. У него никогда не было необходимости использовать кольцо обнаружения, поскольку он был достаточно уверен в своем собственном уровне восприятия. Он услышал предупреждение Гемаса и вместо того, чтобы усомниться в нем, приготовил свой лук, готовясь к засаде. Как солдат и лидер, он знал, что сомнения и нежелание доверять мнению других могут привести к смерти, особенно если суждение другого окажется правильным. Слабый след ветра пронесся по местности, прежде чем звук внезапно вернулся в лес. — У тебя очень острые чувства, не так ли? - С деревьев спрыгнул человек в темном плаще поверх зеленого жилета, который был под ним. В следующее мгновение он сделал жест рукой и снова заговорил. — Вы их узнаете? Человеком, к которому обращались, была женщина, которая неуклюже стояла в стороне. К большому недоумению и Гемаса, и Павла, они не заметили ее, пока на нее не указали, но быстро поняли, что это, вероятно, дело рук стоявшего перед ними человека. Его уровень скрытности, должно быть, был чрезвычайно высок, чтобы провернуть такой маневр. - Нет,- женщина покачала головой, прежде чем ее взгляд сфокусировался на эмблеме, спрятанной под левой грудью Павла, и ее глаза расширились. — Ты тоже с Севера? Она казалась почти взволнованной. - Меня зовут Тайра Бремминг из отдела шпионажа Королевской короны. Тайру послали за много лет до Павла и Гемаса, чтобы она стала инсайдером событий, произошедших в Южном Робле. Она изображала из себя дворянина, находящегося в вассальной зависимости от семьи Венделе, пока изменение обстоятельств не привело ее к нынешнему положению. Это была та самая женщина, которую Ку пощадил во время его первой миссии по уничтожению преследователей герцога Берферда. Как она и сказала, она была шпионкой в течение года и дала Ку расположение жизненно важных областей, чтобы нанести ущерб армиям, возглавляемым южными дворянами. Конечно, Ку не взял ее с собой, а вместо этого поручил ей помочь Безымянному королю идентифицировать потенциальных врагов в лесу, окружающего Камелот. - Они не враги, — быстро объяснила она. - Они из того же места, что и я. Павел и Гемас переглянулись, прежде чем Павел выступил вперед как человек высшего армейского звания. — Что здесь происходит? - Он спросил Тайру, которая вместо ответа повернулась к человеку, выпрыгнувшему из-за деревьев. Это побудило и Гемаса, и Павла внимательно посмотреть на человека, не в силах понять, каким уровнем способностей обладал этот человек, чтобы удерживать власть над обученным членом Северного Робла. Павел был старше Тайры по воинскому званию, ей не нужно было спрашивать разрешения у неизвестного, но тот факт, что она это сделала, говорил о многом. - Дружеские отношения, да, это облегчает задачу, - мужчина опустил плечи, убирая то, что выглядело как арбалет, закрепленный на его правой руке, прежде чем стянуть капюшон. Мужчина внизу был молод. Не старше мужчины лет двадцати или тридцати. У него были взлохмаченные оранжевые волосы, закрывающие одну сторону его глаз, и ярко-зеленые зрачки, которые казались совершенно не заинтересованными в его задаче. На самом деле все выглядело так, как будто мужчина только что проснулся. Однако и Павел, и Гемас могли сказать, что к этому человеку нельзя относиться легкомысленно. Павел чувствовал, что достижения человека перед ним в отношении класса рейнджеров были такими же, если не выше, чем у него самого. — Могу я узнать ваше имя? - Павел не мог скрыть своего любопытства. Он был членом Девяти Цветов, и ни один человек, которого он знал, не мог сравниться с ним с точки зрения уровня рейнджера и навыков. Внезапное появление одного из них в Южном Робле заставило его почувствовать, что информация севера о юге крайне неточна. Мужчина лениво оглядел Павла с ног до головы, прежде чем тихонько присвистнуть. -Вы можете звать меня Робин Гуд. В настоящее время я выступаю в роли хранителя этого леса. Ну, в любом случае, это ненадолго. Вероятно, это будет мой последний день перед тем, как меня ждет праздная жизнь, если все пойдет по плану. - Согласно плану? - Гемас вмешался в разговор, сосредоточившись на самом важном. Робин Гуд пожал плечами. - Война грядет, и война заканчивается. Пока простые люди в безопасности, мне этого достаточно. - Война, — пробормотал Павел тихим шепотом, прежде чем повернуться к Тайре за ответами. Она в меру своих возможностей объяснила все, что знала, ошеломив Павла тем, что ситуация уже накалилась до такого состояния. Гемас серьезно изучил Робин Гуда, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы указать на то, насколько надежным может быть этот человек, но не найдя ничего существенного. Все, что он мог сделать сейчас, это выуживать ответы. - Что вы имели в виду под словами «война приближается и война заканчивается? — спросил он. Робин закрыл глаза и промычал, прежде чем указать на открытую поляну в нескольких шагах от него. Действие привлекло внимание и Павла, и Тайры, закончивших дискуссию. - Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому, — посоветовал Робин Гуд, прежде чем внезапно запрыгнуть на деревья и скрыться из виду. — В любом случае, это уже должно было начаться. Сощурив глаза, Павел, Гемас и Тайра увидели марш огромной вооруженной армии.***
Так оно и было, как и говорилось в отчетах. Замок, расположенный глубоко в горах, чьи стены казались почти неприступными из-за количества рыцарей и укреплений, возведенных сверху. По общему признанию, то, что они увидели это, сильно ударило по Ане, Эрику и Натану, которые полностью осознавали, что послали своих детей задержать юного наследника герцога Берферда в этом районе. Тот факт, что ни один из отрядов, которые они отправили вместе со своими детьми, не сообщил об этом, не оставлял сомнений в их обстоятельствах. — Это невозможно, — пробормотала Аня верхом на лошади. Она была облачена в тяжелые доспехи из стальных пластин с лавровым венком фамильного герба Мердингов, украшающим мантию на спине. Позади нее шли ряды солдат, рыцарей и лучников, которых она быстро собрала, как только пришла к решению расследовать странности, происходящие на западе Южного Робла. В отличие от других аристократических семей, она, Эрик и Натан понимали важность информации перед конфликтом. Тот, кто лучше всех понимал своего врага, всегда будет неизбежным победителем. Это был путь войны и конфликта интересов. Таким образом, прежде чем она собрала вокруг себя армию, она лично расспросила местных жителей, чтобы понять, что происходит на самом деле. Внезапно услышать о диких преувеличениях об укрепленном Святом Королевстве в западных горах было ошеломительно. Это было просто невозможно. Никто не знал об этом лучше, чем она сама. Когда она впервые отправила своего сына Диллана, готовясь поймать Винсента Берферда в засаде, она сопровождала Диллана точно туда, где должна была проводиться операция. Этого замка не существовало. Она была в этом уверена. И все же, словно в насмешку над ней, нетронутые белые стены перед ее глазами, казалось, разрушили все ее разочарования, заменив их материнской яростью. Где был ее сын? Что с ним случилось?! Хватка, которую она держала на поводьях своей лошади, сжалась так сильно, что кожа, из которой они были сделаны, чуть не порвалась по швам. Ей было все равно, ее глаза были налиты кровью, а волосы всклокочены под шлемом в форме орла. Натан Хьюбертс чувствовал то же самое по поводу безопасности своей дочери, но больше всех отреагировал Эрик. Его лицо полностью побледнело, когда армия прошла часть леса, и он увидел втоптанную в землю обгоревшую одежду герба Ванделе. Сама ткань была чрезвычайно хрупкой после невообразимой жары. В тот момент, когда Эрик поднял его, оно рассыпалось в прах на ветру. Ярость поглотила его. В отличие от Натана и Ани, которые надеялись, что их дети живы, найденный Эриком герб был его личным гербом, который он отдал непосредственно своему сыну в тот день, когда Мартео был признан вундеркиндом меча. Тот факт, что он превратился в руины, означал только одно. Его сын был мертв. Это был первый раз, когда Аня или Натан видели, как Эрик взорвался от холодной ярости. Чем тише он вел себя в пути, тем сильнее становилась его обида в глазах Натана и Ани. Эрик не остановился ни перед чем, чтобы собрать всю силу Благородной Семьи. Баллисты сбрасывались десятками, группы высокопоставленных лучников и дисциплинированных солдат шли в унисон к общей цели. Они жаждали крови. Для мести. Сам Эрик лично командовал сотнями кавалеристов, которых он тренировал годами на своей территории, и никогда не планировал использовать их, кроме как в случае чрезвычайной ситуации. Тем не менее, в этот момент его не волновало, ослабляет ли он себя в долгосрочной перспективе, делая его мишенью для других честолюбивых дворян. Прямо сейчас все, что было в его голове, было уничтожение врага перед ним. Силы Ванделе в сочетании с рыцарями и вассалами семей Мердингов и Хьюбертов увеличили численность армии до ошеломляющих десяти тысяч человек, даже с вмешательством синего демона. Лучники выстроились позади рядов Рыцарей, но дальше, чем боевые машины, стоявшие в тылу под защитой ветеранов-заклинателей. Вся армия в настоящее время смотрела на Камелот на склоне горы, в воздухе повисла напряженная тишина. Один только Камелот был достаточно велик, чтобы вместить всю десятитысячную армию, поэтому Аня, Эрик и Натан уже решили сосредоточиться на одной области, а не распылять свои силы. В ответ один Рыцарь встал перед широкими воротами Камелота, ряды Рыцарей Правопорядка забаррикадировали двери плотным оборонительным строем. Словно в подтверждение имени «Святого Царства», свет самого солнца, казалось, падал на человека, охранявшего ворота с уверенной осанкой и уравновешенностью. Пока он будет стоять, ворота точно не упадут. Издалека Аня и остальные могли слышать крики крестьян и простолюдинов, укрывшихся в Камелоте, которые ободряли сэра Гавейна. Аня расхохоталась. Натан нахмурил брови. Независимо от того, как он это видел, стены Камелота, похоже, не были приспособлены для того, чтобы противостоять нападению катапульт, вращавшихся сзади вместе с баллистами. В лучшем случае он мог разглядеть рыцарей, бегающих вверх и вниз по стенам с луками и стрелами, но они мало что могли сделать против массивных валунов, падающих с небес. К этому моменту Натан понял, что ситуация необратима из-за того, насколько сосредоточенными были Эрик и Аня, особенно когда он заметил герцога Берферда, смотрящего на них с вершины стены. При виде их собрата-аристократа лицо Эрика покраснело от ярости. Если бы только герцог Берферд мог просто тихо умереть, то в нынешней ситуации не было бы необходимости. Его сын тоже не умер бы. По мере того, как прелюдия к бою продолжала усиливаться, Эрик и Аня начали организовывать расстановку армии перед атакой. Натан, напротив, устало поглядывал на фигуры в капюшонах, прячущиеся в его лагере. Если ему нужно было назвать конкретную причину, по которой все должно было случиться именно так, то это была не вина герцога Берферда, как предполагал Эрик, а действия этих людей в тени. Члены Восьми пальцев, подпольного синдиката, основная база которого располагалась в Королевстве Ре-Эстиз. Они использовали его связи с ним как шантаж, чтобы спровоцировать его соотечественников на гражданскую войну на юге Робле в надежде получить большую прибыль от работорговли. Военные времена были лучшим временем для приобретения ничего не подозревающих крестьян в чужих землях, и Восьмипалые хорошо знали эту концепцию. Натан не знал, сколько граждан Робла было захвачено Восьмипалыми для торговли в суматохе вторжения полулюдей Шрашем, но он уже внутренне оцепенел. Пока его семья была в безопасности, он мог закрывать глаза на несчастье других. В любом случае, он никак не мог остановить влияние Восьми Пальцев в одиночку, так что он уже давно сдался. Поскольку предполагаемые рабы, которых Восьмипалые хотели получить за счет герцога Берферда, нашли убежище в «настоящем» Святом Королевстве Камелот, представители Восьмипалых не были удивлены. Для них Королевство Камелот было бельмом на глазу, которое нужно было убрать, что привело к нынешней ситуации. На самом деле Натан остро чувствовал нечто подозрительное. Почему осталась только одежда Мартео Ванделе, когда Мартео путешествовал с Дилланом и Эланор? Разве они не должны были найти остатки всех трех? Натан подозревал, что члены Восьмипалых, скрывающиеся в силах Семьи Хьюбертов, приложили руку к ситуации Эрика. На тот момент было общеизвестно, что Венделе обеспечили себе наибольшее количество военных резервов в своей нынешней коалиции. Из десятитысячной армии более половины были из дома Венделе. Поняв, что догадка верна, Натан покачал головой и предпочел притвориться невежественным, как и Аня. Конечно, невежество Ани было больше из-за того, что она отказывалась признать смерть своего сына. Предполагая, что ткань герба Венделе, которую нашел Эрик, была подделкой, значит ли это, что следы битвы в этом районе указывают на то, что ее сын тоже мертв? Аня находилась в постоянном состоянии отрицания. Натан, по сравнению с ним, имел некоторую уверенность. На его дочь была наложена магия жизни, созданная заклинателем семьи Хьюбертов, и, судя по тому, что сказал ему конкретный заклинатель, Эланор все еще была жива. Аня и Эрик, возможно, применяли подобные средства против своих детей, но понимая, что заклинатели Магии хранят молчание на их вопросы, они в то время не хотели углубляться в подробности. Напряженность накалялась. Катапульты были установлены сзади, но, несмотря на то, что они видели угрозу, которую они представляли, рыцари на стенах Камелота казались невозмутимыми. Они даже не послали отряд рыцарей на перехват катапульт, а просто сидели там, как утки, на которых охотятся. Эрика и Аню это взбесило, а Натану стало не по себе. Несмотря на всю информацию, которую он пытался собрать о Камелоте, он не смог найти ничего, кроме единственной Легенды, найденной в старом томе автором по имени Агра из дома Вайн; какой-то благородный дом, как он полагал, впал в немилость и выпал из учебников истории. Упомянутый только один раз в томе, он касался исчезновения Святой Девы Робла в Эру Богов Демонов. Когда Зло и Тьма снова придут, она вернется с великолепием Валькирии, чтобы спасти жителей Робла и воздвигнуть Королевство, которое выдержит испытание временем. Это было нелепо, и Натан знал это, но, глядя на белые стены Камелота и королевство, которое они защищали, все это зрелище содержало царственность, которую Натан мог описать только как священную. Гавань для слабых и беспокойных. В перспективе истинным преступником был тот, кто помог собрать армию для осады и нарушения покоя перед ним. Он не мог не подумать, не был ли он и другие Злом и Тьмой из Робла, о которых говорила Легенда? Как только он подумал, он уже знал, что ошибался. По сравнению с ними они были всего лишь муравьями. Земля тряслась. Многочисленные тени внезапно нависли над головой так, что они казались черным облаком, закрывающим солнце. Многочисленные, рептильные крылья расправились, охватив самое небо. Виверны, которые летали по воздуху, были непохожи на виверн, которых, как говорят, приручили недалеко от Империи Бахарут. Их тела почернели, мерзкая грязь струилась по пульсирующим венам, пронизанная какой-то неестественной демонической энергией, словно зараза, стремящаяся разъесть все. Под ними было движущееся море монстров. Хуже того, Натан с трудом мог их даже опознать. Точно так же, как виверны наверху были покрыты темной энергией, похожей на струйку, то же самое присутствовало и на приближающихся монстрах. Многие выглядели как големы, в то время как другие резонировали с аурой драконьей мощи, особенностью воинов Драконьего Зуба. Их бесконечный вид заставил команды, загружающие валуны на катапульты, замереть на месте и бросить то, что они делали. Они были не единственными, простые солдаты и рыцари были такими же, грохот металла выдавал дрожь простого человека. Это была тьма, простирающаяся по всей земле, вторгающаяся и никогда не прекращающаяся. Чума. Останки Демонов-Богов похороненных в Робле. Гораздо больше, чем просто десять тысяч солдат, которых привели Натан и другие, враг, казалось, исчислялся десятками тысяч, несмотря на то, что они казались многочисленными. - Н-невозможно,- раздоры уже начинали дробить войско, а бежать было некуда. Никто не мог избежать скорости виверны в воздухе или найти способ вырваться из вражеского окружения. Пришла смерть, и Натан мог видеть только жадность и безразличие человечества, с которых все началось. Фигуры Восьмипалых в капюшонах позади него были пугающе молчаливыми, запах серы свидетельствовал о том, что один из них испачкал штаны. Было слишком поздно для сожалений. Эрик и Аня по сравнению с ним были смертельно бледны. Натан закрыл глаза, неподвижно сидя верхом на лошади, в ушах эхом отдавался звук паники и стук зубов. И все же он не боялся. Ибо если бы это было действительно так, как гласит легенда, тогда свет сиял бы во тьме. Его глаза открылись, взгляд скользнул не в сторону армии монстров, а в сторону белых стен Камелота. - Когда тьма поглотит землю, она снова вернется. Он хранил слова в своем сердце, даже когда он и другие готовились к битве с противником, победить которого у них не было никакой надежды.