Судьба: Герой и меч

Где бы человек ни путешествовал по Новому Миру, тепло солнечных лучей, сияющих с неба, всегда будет постоянным. Рядом с Империей Бахарут это было тем более из-за довольно низкой топографии региона. Это было в разгар весны, близящейся к лету, и из-за погоды в этом районе стало довольно влажно. Крестьяне и простолюдины вытирали пот с лица загривком изношенных туник, а повозка беспрепятственно катила по сельской местности. Герб правящей семьи красовался на верхнем левом сегменте дверей кареты, а небольшой отряд рыцарей в доспехах не спеша ехал вдоль основания кареты. Карета возвращалась из короткой делегации, которую нужно было сопровождать, чтобы продать с аукциона несколько участков земли, первоначально принадлежавших нескольким умершим дворянам. Империя Бахарут прошла через кровавую чистку, чтобы избавиться от рака, которой были коррумпированные дворяне, тянущие Империю за лодыжки на дно. Почти все высшее руководство Империи было изгнано с корнем и казнено за свои злодеяния, и все, что действительно осталось, - это репарации для пострадавших рыцарей и простолюдинов. Работа Императора никогда не заканчивалась. Зиркниф Рун Фарлорд Эль Никс, нынешний Император Империи Бахарут, был талантливым. В двадцать два года он безжалостно уничтожил всех коррумпированных дворян и был в самом разгаре восстановления инфраструктуры Империи Бахарут с нуля. Он вербовал не благодаря социальному положению или репутации, а благодаря способностям и достижениям. Простолюдин может быть таким же хорошим, как дворянин. Если кто-то умел сражаться и руководить, то он делал человека адъютантом армии, вплоть до командира. Зиркниф был справедливым и практичным правителем. Тем не менее, слухи о Кровавом Императоре ходили среди простого населения, и это не могло измениться быстро. В конце концов, образно говоря, он утопил столицу Империи в море крови. Никто из тех, кто участвовал в незаконных или коррупционных действиях, не был пощажен, в том числе и его собственные родственники. Его считали Бессердечным, Жестоким и Бесчеловечным, и все же никто из его подчиненных не отзывался о нем плохо даже наедине. Он был преданным правителем. Человек с видением улучшения Империи Бахарут, и для этого ему понадобится помощь. - Куча неспособных и легкомысленных людей. Внутри дорожного экипажа Зиркниф задумчиво оперся подбородком на руки. Убив почти всю высокопоставленную знать, он, по сути, управлял Империей исключительно силой своего интеллекта и способностей. По правде говоря, это было утомительно, и он надеялся, что сможет найти подходящего секретаря среди своих союзных дворян во время делегации, чтобы облегчить бремя. К сожалению, он ошибся. Дело было не в том, что он сомневался в их лояльности, а в том, что они просто слишком полагались на него, чтобы сделать что-то выдающееся. Ему нужен был человек, который одновременно критиковал бы его планы управления и предлагал альтернативы, когда это было необходимо. Как бы он ни гордился своими способностями, он мог признать, что идеального правителя не существует. Он мог ошибаться. Он был подвержен ошибкам. Он горестно вздохнул, но не имело значения, нашел он кого-нибудь еще или нет. Он был еще молод и полон энергии. Пока что он мог справиться с Империей самостоятельно, но черт возьми, если его раздражали все документы, которые требовали его одобрения. Они двигались дальше, дневная жара почти не повлияла на него. Внутри кареты магическим образом контролировался климат, благодаря чему в салоне всегда поддерживалась комфортная температура, независимо от того, какая была погода снаружи. Вот почему Зиркниф все еще мог оставаться одетым в мантию Императора. Это была длинная одежда, вылепленная из красного и золотого цветов, которая напоминала старинную одежду правителей древней цивилизации, известной как Рим. Переплетающийся жилет бронзового цвета, прикрепленный к длинным черным тканям, свисал с его плеч, как мантия. На его голове красовалась корона, частично скрытая светлыми волосами, слегка завитыми на челке. Он не особенно торопился вернуться в свой кабинет во дворце, но и расслабляться тоже не собирался. Он знал, когда и где можно расслабиться, и его карета была одним из немногих мест, где он мог держаться особняком. Обратная дорога была для него чем-то вроде облегчения дыхания, но вскоре он заметил кое-что странное. Почему тряска прекратилась? Даже если внутренняя часть повозки была изолирована магией, это не означало, что колеса и земля, по которой катилась повозка, всегда оставались плоскими. Он выгнул голову, чтобы посмотреть в окно, и, конечно же, пейзаж вокруг него не двигался. - Почему мы остановились? - Он рассеянно окликнул кучера, ехавшего впереди. - Ну, толпы мешают, милорд. Ответ был быстрым. Карета уже преодолела большую часть расстояния до столицы Империи Бахарут и уже въехала на ее улицы. Здания из кирпича и булыжника стояли по обеим сторонам дороги, по которой ехала повозка. — Хм, — пробормотал он, несколько ошеломленный. — Разве они не видят герб Императора? Причина, по которой герб Императора был изображен на его карете, заключалась в том, чтобы раскрыть его личность как Императора. Естественно, никто в Империи Бахарут не посмел бы так легкомысленно преградить путь его экипажу. Он был слишком занятым человеком и не мог слишком часто задерживаться. Тем не менее, это был первый раз, когда он столкнулся с такой ситуацией, его любопытство было возбуждено, пока он ждал ответа кучера. - Они кажутся слишком рассеянными. - Голос кучера донесся спереди. - Я уже поручил своему человеку проверить, что происходит. — Хорошо, — его ответ был краток. В любом случае, он не возражал против ожидания. Это было бы небольшой передышкой от всей работы и правил, которые тяготили его в королевском дворце Арвинтер. - Итак? Что так пленило толпу? - Он не мог не заинтересоваться, когда разведчик вернулся и доложил кучеру. - Похоже, это странствующий «Император», милорд. - Ой? - Беззаботное выражение лица Зиркнифа мгновенно исчезло, его мысли переключились на размышления. «Из какого королевства или нации родом этот уважаемый путешественник? Империя Бахарут не ожидала иностранных делегатов или эмиссаров во время Жатвы в рамках подготовки к Зиме. Более того, с его нынешней репутацией подлого и жестокого человека окружающие страны и королевства все еще колебались в отношении к нему. — Вот в чем дело, милорд, — кучер, казалось, на мгновение заколебался. - Большинство людей вокруг думают, что этот человек просто Актер. Называть себя Императором слишком нелепо, без поддержки известной страны, и все же ее веселая и яркая личность, по-видимому, весьма симпатична толпе. люди, кажется, обожают ее. - Актер? - Интерес Зиркнифа только усилился. Большинство артистов, которых он когда-либо видел в детстве, едва ли могли его развлечь. Что должно было сказать, что исполнитель, толпящийся на улицах, ничем не отличался? — Действительно, милорд. Популярная, называющая себя императором, — подтвердил кучер. - Хм, - снова промычал Зиркниф, прежде чем принять решение. Он сел прямо. -Я хочу сделать небольшой крюк. Его смысл был очевиден. Без каких-либо других подсказок сопровождающие вокруг кареты заявили о своем присутствии и указали на герб Императора, изображенный на карете для гражданских лиц. Один за другим жители, толпящиеся на улице, замечали символ и отходили в сторону в знак уважения к Императору Империи Бахарут. Только тогда появилась прямая видимость. Карета покатилась вперед и остановилась прямо перед небольшим открытым кругом, где выступал артист. Зиркниф еще не мог ее видеть, но с того момента, как он открыл дверь своей кареты и вышел наружу, он на мгновение был ошеломлен розой, смотрящей прямо на него. Пока он смотрел на нее, она смотрела на него. Глаза цвета изумрудов. Огненно-красное платье, инкрустированное поверх белоснежного платья, скрывало лишь самое необходимое, пусть и едва заметное. И легкая ухмылка, которая, казалось, осветила ее лицо. Это была первая встреча, которую Зиркниф никогда не забудет. Цветок, который он увидел в тот день. Он моргнул, и мир, казалось, снова пришел в движение, артист перед ним остановился в его присутствии. Он покачал головой. Он был не из тех, кто слишком увлекается красотой. Кроме того, это было необъяснимо, но он чувствовал смутное чувство товарищества, когда смотрел на женщину перед собой. От одного правителя к другому, но это было определенно не так. Она называла себя Императором, но где ее сопровождающие? Ее верные рыцари? Все, что у нее было, — это яркость ее одежды и склонность завоевывать сердца толпы. По общему признанию, даже он потерял себя, хотя бы на время. — Не могли бы вы представиться? - Он спросил. Женщина медленно смотрела на него, веселье в ее глазах было очевидным, как будто ей нравилось быть в центре внимания — единственным светом или маяком, на который можно было смотреть, как было уместно. - Я Нерона Клавдия Цезарь Август Германика, Император! - Ее крик разносился повсюду и не мог не оживить окружающих. Он мог видеть, что личность Нероны была заразительна. Зрители и даже его собственные подчиненные не могли не улыбнуться от удовольствия. Действительно опытный актер, даже когда она не играла. Она посмотрела на него, словно ожидая, что он ответит взаимностью на ее грандиозное представление. Хах, возможно, было хорошо подыграть. Он откинул назад прядь волос и принял свою ауру лидера Империи Бахарут. — Зиркниф Руне Фарлорд Эль Никс, тоже Император, — произнес он с достоинством, соответствующим его статусу, но то, как толпа начала роптать о «Кровавом Императоре», омрачило его настроение. Неважно, толпе и тем, кто ниже его, не нужно было понимать его жертв и потерь. И все же почему? Почему она так смотрела на него? Двое уставились друг на друга, и по какой-то необъяснимой причине ему показалось, что он увидел что-то вспыхнувшее в глазах Нероны, похожее на узнавание. - Понятно, коллега-император. - Она поджала губы, прежде чем просто покачать головой и снова поднять губы в легкой улыбке. — Тогда приятно познакомиться. Зиркнифу было трудно не смотреть на нее слишком долго. Тем не менее, ради Нероны, для нее будет лучше, если он попытается отговорить ее от использования ложных титулов. — Тогда простите мои предположения, император Нерона, но я думал, что вы просто артист? Он имел в виду это как легкий укол, как маленький урок не выдавать себя за человека с таким высоким положением, но Нерону, похоже, это не затронуло. А может, она просто притворялась? Она моргнула. - Уму. Я артистка, лучшая из лучших, — она выпятила грудь и махнула одной рукой в ​​сторону Зиркнифа. - Цветок Олимпии! — громко объявила она. Зиркнифа никогда раньше не забавлял ни один актер, но Нерона был другой. Он передумал. Она действительно развлекала. Он внезапно почувствовал, что весь накопленный им стресс постепенно покидает его, когда он смотрел на ее лицо, которое было смесью серьезности и игривости. Помогло только то, что она была, возможно, самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел в Империи Бахарут, с жизнерадостным характером, которого, казалось, не могла испортить дневная жара. Он почувствовал, как его губы изогнулись вверх, но он ничего не мог сделать, чтобы остановить это, когда лепестки роз внезапно появились в конце заявления Нерона. Какой реквизит она использовала? Он подошел к трапу своей кареты, сел и положил руку под подбородок. - Очень хорошо, Цветок Олимпии, не могли бы вы почтить этого Императора выступлением? Как только слова сорвались с его губ, кучер на кучерском сиденье горячо зашептал ему. - Вы действительно уверены, что хотите заставить оставшихся дворян ждать дальше? Зиркниф просто хмыкнул на слова кучера и прогнал человека. Если дворяне, объявившие ему о своей верности, не могли даже стоять и ждать его, то в любом случае не было смысла утруждать себя такими бессмысленными разговорами. Он был больше сосредоточен на Нероне перед ним, чем на чем-либо другом. С того момента, как он попросил представления, что-то в ней изменилось; воздух вокруг нее становится несколько торжественным. Она танцевала на открытой площади, извиваясь на носочках, когда начала говорить вслух. - Власть была всем. - Голос у нее был мягкий, чуть громче шепота. - С силой пришла способность, с способностью пришло лидерство, чтобы исправить ошибки мира или править им как его тиран. Она казалась задумчивой. Она была словно стеклянная фигура, хрупкая, но чистая. - Повесть о трагическом правителе. Она подняла руку, лепестки роз танцевали в такт ее ногам. - Семья, смерть. Братья убивают братьев, отцы убивают сыновей, матери плачут в их могилах. Отцеубийство, братоубийство, борьба правящей семьи. Она танцевала все быстрее и быстрее, никогда не сбиваясь с пути, не колеблясь. - Заговоры, интриги и предательства. Подол ее платья напоминал цветущий пион, когда она кружилась, наклонялась и жестикулировала руками. Это завораживало, захватывало дух. - Заслуги, честь, слава. Она говорила о битвах, о войнах, с которыми приходится сталкиваться, и о величии победы. - Ожесточенные сердца. Люди презирают, люди восхищаются. Она говорила о трудностях и решимости пережить их, пока усилия не увенчаются успехом. - Тогда, наконец, Ее шаги привели ее к резкой остановке прямо перед Зиркнифом, ее выражение лица было несчастным, нежелающим. - Забытый. - Слова звучали пусто. Она улыбнулась легко, почти слабо. - За любовь и преданность, которых никто не мог понять. Она ушла, балансируя на пятках, чтобы вернуться в исходное положение. Тем временем разум Зиркнифа быстро крутился. Вещи, которые Нерона сказала в начале, настолько глубоко резонировали с ним, что ему было трудно понять Нерону. Иногда семья могла абсолютно ничего не значить, чтобы получить трон, и часто ему приходилось закаляться, чтобы убить даже своих собственных родственников. Судя по тому, как говорила и выступала Нерона, казалось, что она говорила по опыту. — Кто ты на самом деле? Она посмотрела на него, а он на нее. Это было почти так, как будто больше никого не существовало. — Уму, — склонила она голову. - Я Нерона Клавдия, и, как вы и предполагали, - она слегка поклонилась, держа одну руку на талии, а другую вытянув за спиной. - Странствующий актер. Она ответила на его предыдущие слова в своей манере.