Переиграть и уничтожить

От преднамеренного убийства его сдерживает только сидящий рядом Минхо, обнимающий крепко и не дающий выбраться. Ёнбок пыхтит от злости, не оставляет попыток вылезти из кольца рук и очень хочет оторвать голову тому альфе, которого ещё меньше часа назад считал своим парнем. — Насилие не выход, Бок-и, ты и сам знаешь, по какой статье потом попадёшь за решётку, — пытается успокоить Минхо, не переставая растирать ладонями спину, держа его в объятиях на криво заправленной кровати. Ёнбок скрипит зубами. Да, сам прекрасно знает, но сейчас это вообще не аргумент. Это не отменяет острого желания, кипящей внутри злости и какой-то тупой, ноющей боли. Безумный коктейль чувств, от концентрации которого тошнить начинает. Сейчас он бы пожелал не чувствовать вообще ничего. «Ну, ты и сам должен понимать, разве нет? Ты же бета. Просто как… Временный этап перед нормальными, серьёзными отношениями с омегой.» Слова альфы звучат в голове всё ещё чётко. Он даже не удосужился встретиться с ним, не мог, хотя бы из вежливости, придумать что-нибудь более нормальное. Он просто выплюнул это в него во время телефонного звонка. Временный этап. Просто потому что он бета. Ёнбок начинает ненавидеть этот факт. Третий раз. Третий раз меньше чем за два года он сталкивается с подобным отношением. И не от каких-то незнакомцев, а тех людей, которых подпускает к себе ближе всего. Ёнбок ненавидит этих альф. И зарекается вступать в отношения. Хватит с него. Наступать на одни и те же грабли вновь ему больше не хочется. Он так устал от всего этого. Он не строит иллюзий. Какие-то способы, которые рекомендуют сомнительные статьи в интернете, он пробовать на себе не будет. Пытаться выдать себя за альфу или омегу, используя специальные ароматизированные спреи, которые, вообще-то предназначены для сокрытия истинного запаха, он выливать на себя не станет. Будет выглядеть, словно его окончательно сломило последнее расставание. Погрузиться с головой в учёбу звучит куда лучше. Меньше мыслей на всякую ерунду. Делать вид, что всё в порядке. Это же легко, верно? Ему же не в первый раз. — Может, тебе попробовать с омегами? — как-то нерешительно предлагает Минхо в один из дней. Ёнбок хочет злобно усмехнуться и спросить, не предлагает ли он свою кандидатуру, но глубже засовывает своё раздражение. Во-первых, он не хочет обижать друга, тот не сделал ему ничего плохого этим вопросом. Во-вторых, Минхо уже в отношениях. — Нет, не вариант, — просто пожимает плечами он. — Это… Как бы объяснить… Не моё, что ли? Ты же не пойдёшь искать отношения с омегой, если с альфой не получится? — спрашивает он. Минхо делает какое-то хмуро-задумчивое лицо. — Да, наверное, ты прав. И всё же, Ёнбоку думается, что Минхо его не понимает. Да и не до этого ему. Он три месяца как в новых отношениях, окрылённый всеми этими чувствами, и не обязан вместе с ним вариться в никуда не девшихся злости, обиде и разочаровании. Ёнбок в этой всей истории чувствует себя просто наблюдателем. Второстепенным героем, судьба которого мало кому интересна, даже автору на него плевать. Хочется бесконечно себя жалеть и спрашивать вселенную, за что ему такое отношение? Но получается только крепче стискивать зубы и строить безразличие. Иногда он не понимает, почему такого альфу, как Мунхан, не удалось встретить ему. Видя, как тот купает друга в любви и заботе, он Минхо завидует. По чёрному. И вместе с тем всё чаще хочется переродиться в какой-нибудь параллельной вселенной и обнаружить, что он альфа или омега. Неважно. Кажется, что стоит изменить второй пол, как жить станет намного легче, столько вопросов сразу решится. Он хотя бы получит возможность чувствовать запахи. То, что для мира альф и омег является такой важной частью обыденности. Легко чуять изменения в настроении, интерес, злость, печаль, возбуждение. Без труда понимать альфа или омега перед тобой. Но он всё ещё бета, которому приходится вдыхать полной грудью, чтобы немного почувствовать нотки аромата собеседника. И, если честно, это не получается делать незаметно. А они, хоть и знают, что беты запах легко не различают, всё равно нагло спрашивают, почему он смеет их так обнюхивать. Да потому что для них это обыденность, а ему приходится прилагать усилия. И они никогда не смогут почувствовать его запах. Какое же распространённое мнение, несмотря на множество научных заявлений и просто сам факт, многие уверены, что беты запаха лишены. Ему даже Минхо это объяснять пришлось. Но это не так. Просто он другой. И чувствуется по-другому. Доступен только другим бетам, чувствовать только друг друга, но не себя. Природа словно оградила их от всех остальных. Он всё ещё не знает свой собственный запах. Те беты, с которыми он общается, не настолько ему близки, чтобы он решился задать этот казалось бы простой вопрос. Просто спросить: «Чем я пахну?» в голове звучит такой глупостью и нелепостью. Словно он должен и так знать это, по умолчанию, а не спрашивать других людей. Наверное, всё из-за того, что остальная часть мира и так знает свои запахи, без подобных ухищрений, альфам и омегам эта проблема непонятна. Он просто продолжает жить. В полной мере убедив себя, что отношения не для него. Да и со временем они действительно перестают быть ему интересны. На различные предложения омег он просто мягко отказывает, на альф — презрительно фыркает. Лишь бы не наступать снова на одни и те же грабли. К тому же собственная карьера куда увлекательнее, как и дела, которыми он занимается — во многом из-за них только убеждаясь в своём мнении, что с альфами дело лучше не иметь. Работая в сфере разводов и брачных контрактов, он повидал некоторое дерьмо. И даже брак лучшего друга больше не пример идеальных взаимоотношений. С пары, на которую хотелось равняться, Минхо и Мунхан стали друг другу словно никем. Минхо много раз говорил ему, что они словно сожители, даже не общаются толком. И, по правде, что Мунхан ему изменяет, Ёнбок предполагает просто в шутку. Он из первых рядов видел, как развивались их отношения, и Мунхан всем тогда казался идеальным альфой, что уж там, даже он повёлся. Кажется, что он просто не тот, кто способен на такую подлость. Пока Минхо не приходит к нему с лицом белее мела, каким-то отстранённым взглядом и совсем бесцветным голосом говорит: — Он мне изменяет. Вот так. Три слова, разбившие остатки завесы идеальности. Ёнбок не знает, как утешить друга в этот момент. Кажется, что он способен только на язвительные комментарии в сторону Мунхана и его поведения, а не на слова успокоения. Где-то в голове из завалов памяти вылезает мысль, что когда-то Ёнбок хотел с ним отношений. Очень хотел оказаться на месте Минхо. А оно вон как всё сложилось. Чего он не понимает, так это нежелание Минхо подавать на развод. Тот вообще следующие месяцы ничего ему не говорит ни о Мунхане, ни о их ситуации. До дня, когда как-то слишком радостно не заявляет, что подружился с Хёнджином. Мол тот очень классный и милый омега, совсем не как ему показалось в самом начале. — Подожди, подожди, подожди, — останавливает его Ёнбок. — Кто такой Хёнджин? — А…. Любовник Мунхана, — просто отвечает Минхо. Ёнбок может только изумлённо хлопать глазами, дальше слушая рассказ Минхо об их недавних посиделках. В голове крутится только один вопрос: как? Как так вышло, что Минхо не ненавидит Хёнджина? Почему не держит на него обиду? Почему даже Мунхану за это ни разу не высказал? До него не сразу доходит. Минхо Мунхана не любит. Больше нет. Понимание становится ответом на многие вопросы, но не на все. Когда Минхо говорил, что их жизнь больше похожа на соседство, он не имел в виду, что только Мунхан перестал обращать на него внимание. Он сам перестал обращать внимание на Мунхана. Но всё же, общение с любовником мужа — что-то за гранью его понимания. Ёнбок вспоминает себя из прошлого. Ему тоже изменяли. И, если быть честным, он тогда хотел разодрать сначала лицо этому омеге, а потом столкнуть альфу в окно. Хоть и понимал, что вина в большей степени именно на альфе, омегу он понять и простить никак не мог. Ему очень интересно, будет ли Минхо что-то с этим делать, что-то менять в своей жизни. Но, кажется, нет. На все предложения наконец подать на развод, Минхо отвечает отрицательно. И спустя год просит помочь найти человека, с которым общается Мунхан. Так они вместе выходят на Юн Джихо. Второго омегу, с которым изменяет Минхо. Ёнбок не выдерживает и взрывается. Почему Минхо так спокоен? Почему позволяет себя дурачить? Почему наконец не бросит этого мудака? — Я сам разберусь, Бок-и, — твёрдо отвечает Минхо. Смотрит хмуро, с какой-то злостью, не терпя никаких возражений. Ёнбоку приходится замолчать. Он просто фыркает в ответ. Ну и ладно, вот пусть сам и копается. Он больше и пальцем не пошевелит, чтобы помогать в этих семейных драмах. Но в какой восторг его приводит сообщение Минхо, в котором он говорит, что ему нужна помощь с разводом. Хочется ликовать! Наконец-то! Следующим днём в квартире Минхо сидят Хёнджин и Джисон. У Ёнбока о них заочно плохое впечатление, хоть и видит сейчас впервые. Джисон вообще альфа, что только убавляет ему очки привлекательности. Он честно говорит, что думает обо всей этой ситуации. Знает — Минхо не обидится. А что там его новобретённые друзья подумают, ему наплевать. Он предпочитает занять свои мысли предстоящим разводом друга. И, будь его воля, опозорил бы Мунхана на весь интернет. Подкинув ему клиента, Джисон в его глазах лучше не становится.

***

В компании альфы Ёнбок, по правде говоря, чувствует себя неуютно. Он привык встречаться с потенциальными клиентами на своей территории, в офисе, но обстоятельства сложились так, что ему пришлось согласиться встретиться в другом месте. Звукозаписывающая студия, по умолчанию хорошо звукоизолированная, перестаёт казаться хорошим вариантом, как только позади него закрывается дверь. Он не запоминал, что там лепетал Джисон про свою супер-пупер команду, только имя потенциального клиента. Со Чанбин на данный момент сидит к нему спиной, никак не может оторваться от работы и словно бы не знает, как начать рассказ о своей ситуации. Ёнбок, стараясь оставаться профессионалом, не показывает собственного раздражения и не высказывает мысль, что он просто тратит своё время. — Мне нужно развестись с мужем, — наконец произносит Чанбин, как-то слишком резко, наконец разворачиваясь к нему лицом. Ёнбок вздрагивает от его пронзительного голоса, но в итоге кивает. Это очевидно, иначе зачем он тут. — Родители уж очень хотели затолкать меня в брак, чтобы… Я не уверен, думали, что так я возьмусь за семейный бизнес и уйду из музыки. Как видишь… — Он разводит руками. — У них не вышло. Но сейчас они все настаивают на ребёнке, и вот на это я точно не готов пойти. Одно дело просто сожительствовать и делать вид, что друг друга не существует, другое — заводить в таких условиях ребёнка. Но проблема в том, что Уён не против, он, вроде как, сам это предложил. — А Уён это….? — уточняет Ёнбок. — Омега, мой муж. Мы в браке уже четыре года. Как только двадцать один исполнилось, так сразу, — вздыхает Чанбин. — Уён на развод не согласится. — Значит через суд, — спокойно отвечает Ёнбок. — И, думаю, готовься к тому, что это знатно потреплет всем нервы. Не в первый раз уже. — Да я понимаю… Просто… — Чанбин замолкает. — Ладно, возможно я просто никак не мог решиться, чтобы окончательно разорвать всё это, а тут Джисон сказал, что есть какой-то крутой юрист, который точно поможет, и, наверное… Пора покончить с этим? Ёнбок глаза закатывает. Вот таких рекомендаций он точно не ожидал услышать, особенно после своих комментариев. Совестно ли ему за них теперь? Нет. Он здесь не ради разглагольствований о собственной компетенции. Он здесь по делу. Из сумки он выуживает список нужных документов и образцы заявления. — Вот. — Он передаёт листы Чанбину. — Список нужных документов, надо написать заявление, завези завтра ко мне в офис. На визитке должен быть адрес. — Что визитка у Чанбина, он уверен. Видит её краешек на столе. — Хорошо… Так ты берёшься за дело, да? — Если бы мне это было неинтересно, я бы не сидел тут, — отвечает Ёнбок. Дверь в студию открывается. И Ёнбок, и Чанбин оборачиваются к пришедшему. — Эй, Бин-а, ты закончил со сведением того трека? — спрашивает тот. Ёнбок втягивает воздух, отчётливо замечая, как небольшое помещение заполняется запахом какао бобов. Но кружки с напитком в руках вошедшего он не замечает. Запах столь сильный, только он всё равно понимает не сразу: незнакомец тоже бета. — Агхр, не успеваю, дай мне ещё час, я сейчас закончу, — отвечает Чанбин, возвращая своё внимание к компьютеру. — Ладно… О, добрый день, — незнакомец только замечает его присутствие в комнате, после чего здоровается, приветливо улыбаясь. — Добрый день, — кивает Ёнбок, закрывая свой портфель и поднимаясь на ноги. — Думаю, на сегодня у нас всё, жду завтра в офисе. До свидания, — обращается он к Чанбину. — Да, конечно, спасибо, — отзывается Чанбин. Ёнбок двигается к выходу и сталкивается со всё ещё стоящим там бетой. Тот смотрит на него сверху вниз — хотя разницы в росте там сантиметров пять, не больше — и, только встретившись глазами, отходит в сторону, пропуская в пустой коридор. Уходя, Ёнбок всё же оборачивается, но успевает увидеть только как безымянный бета скрывается внутри студии. В голове поселяется какая-то странная мысль. Может, Чанбин разводится не только из-за фиктивности брака, но и из-за отношений с этим бетой? Какая разница, его личная жизнь клиентов — в таком ключе — не касается.

***

Ёнбок погружается в работу, разбирая горы документов, ведя сразу несколько бракоразводных дел. Дело Чанбина становится выматывающим. Видимо, он не преувеличивает, говоря, что обеспеченные родители очень хотели затолкать его в выгодный брак. Наиболее запоминающейся становится встреча с мужем Чанбина. Уён, тот самый омега, ужасно недоволен тем фактом, что кто-то чужой смеет лезть в их отношения. Пришедший вместе с ним альфа — точно не родственник — стоит рядом с омегой, словно грозный защитник, и поддакивает его словам. Ёнбок выслушивает эти тирады — не в первый раз, чтобы они вызывали хоть какие-то эмоции — и вызывает охрану, чтобы та выдворила эту парочку из его офиса. Смотря в спину уходящим, он только задается вопросом, что ж эти двое не вместе. Но он не должен лезть в личную жизнь клиентов и их родни, не должен. С Чанбином нередко приходится встречаться для обсуждения не только в офисе, но и в студии альфы. Иногда он видится там с Джисоном, — но не говорит, — но чаще с тем бетой. С Чаном, как он узнал. Выступает кем-то вроде моральной поддержки Чанбина, первое время только подкрепляя теорию о том, что они пара. Но она рушится на осколки — Чанбин-то по альфам оказывается — между ним и Чаном не больше, чем дружба, а Чан приносит им перекусы и разные напитки, хотя Ёнбок его не просил. Он бы понял, если бы тот делал это только для Чанбина, но совсем не может понять, зачем он делает это для него? Спросить так и не решается. Но всё рано или поздно заканчивается. И, пока Минхо всё больше погружается в общение с Хёнджином и Джисоном, параллельно дожидаясь возвращения Мунхана чтобы развестись с ним, Ёнбок заканчивает этот развод. Чанбин официально свободен, а его приезды в студию звукозаписи заканчиваются. Как и встречи с Чаном. — Не против отпраздновать? — спрашивает Чанбин в их последнюю встречу. Рабочую встречу, получается. — М? — Отпраздновать отличное завершение дела. Ты здорово мне помог, спасибо. И за ужин плачу я. — Не думаю, что это хорошая идея. Я не принимаю подобные предложения от клиентов. — Хм, звучит логично, — соглашается Чанбин. — Но я твои услуги уже оплатил, развод завершен, так что я больше не твой клиент, — пожимает плечами он. — Думаю, там будет ещё Чан. Я звал ещё Джисона, но у него уже какие-то планы. — Ёнбок выдерживает паузу, обдумывая. — И всё равно мой ответ нет. Чанбин больше не настаивает, чему Ёнбок очень рад. Он не видит смысла в подобных вечерах — хотя клиенты порой предлагают — и никогда не соглашается. С Чанбином они по сути незнакомцы, так что само предложение звучит странно. Раз дело закончено, он планирует больше с Чанбином не встречаться — и с Чаном тоже. Дело, как одно из многих, уходит на задний план памяти, он продолжает работать, с Минхо выцепить для встречи не получается, он слишком увлечён новым кругом общения. Даже передать документы по разводу приезжает в компании Хёнджина и Джисона. Приходится ограничиваться звонками да переписками. После одного продолжительного телефонного разговора, он не может разобрать собственного замешательства. Испытывает ли он ревность от того, что у друга нет времени на встречи с ним? Нет, бред какой-то. Они оба взрослые, занятые люди, чтобы высказывать обиды на подобное. Но… Странно ли ему? Определённо да. Он никак не может найти ответ на вопрос, как Минхо так спокойно общается с любовниками мужа. Пусть и бывшими. Его не смущает, что они были в отношениях с одним человеком? Причём одновременно. Он просто надеется, что Минхо знает, что делает. Он, хоть и его клиент, но ещё и друг, за его жизнь он переживает. И надеется, что Хёнджин и Джисон не сделают ему больно.

***

— Привет? — звучит неожиданно и как-то вопросительно. Ёнбок даже не думает, что это обращаются к нему, пока не чувствует прикосновение к плечу. Раздражение, охватившее сознание — какой-то незнакомец смеет к нему прикасаться и отрывать его от обеда — быстро улетучивается, стоит почувствовать окутавший запах какао. Такой ощутимо уютный и согревающий. Он оборачивается, чтобы подтвердить свою догадку с каким-то непонятным удовлетворением в душе. Позади стоит Чан. Такой привычный, в объёмной толстовке и неопрятно уложенными волосами, словно только проснулся. Весь шум фуд корта тут же уходит на задний план, становясь таким фоновым и незаметным. Ёнбок фокусируется на бете, стоящем так близко и мягко ему улыбающимся. — Извини, я тебе сильно помешал? — Привет… Да, нет, не сильно, — отвечает он, не понимая, откуда столько нерешительности в голосе. — Не против, если я присяду? — спрашивает Чан, указывая на пустующий стул напротив. Любого другого, предложившего бы ему подобное, Ёнбок послал бы куда подальше, но вот он молча кивает, смотря на то, как Чан присаживается напротив. У него даже подноса с едой-то нет, только один напиток в длинном пластиковом стакане с трубочкой. Что-то полупрозрачное, зелёное, может, какой-нибудь лимонад или чай. И это кажется таким странным в сочетании с тёплым, почти шоколадным запахом, таким отличным от напитка. — Хорошая сегодня погода, да? — Да… Что? Погода? Ты серьёзно хочешь поговорить о погоде? — Ёнбок даже палочки опускает в тарелку, окончательно прерывая обед. Хорошо, что у него ещё достаточно времени. Но от происходящего он в настоящем смятении. Они с Чаном не какие-то давние приятели, чтобы вести задушевные беседы при случайной встрече, так что он не совсем понимает, что ему надо. — Ну… Надо же было начать с чего-то, чтобы ты не послал меня сразу? — пожимает плечами Чан, посмеиваясь. — А ты собираешься сказать что-то, из-за чего я захочу тебя послать? — скептично спрашивает Ёнбок, вопросительно изгибая бровь. Чан снова смеётся. — Нет! Нет-нет, — мотает головой он. — Ты милый. — Что?! — Что? — вторит Чан, словно делает вид, что сказанные секунду назад слова Ёнбоку послышались. — Кхм, мы много раз пересекались, но никогда не было возможности нормально поговорить. И Бин сказал мне, что ты отказался от идеи ужина, — к чему-то говорит он. Ёнбок всё ещё не понимает, к чему клонит Чан. — Я не хожу на ужины с клиентами, — фыркает Ёнбок. — Что ж, я никогда не был твоим клиентом, — продолжает Чан, зачёсывая пальцами тёмные волосы. — И хотел бы узнать тебя получше. Сходишь со мной на свидание? — Что…? — ошарашенно переспрашивает Ёнбок, шире распахивая глаза. Чан выглядит весьма серьёзно, предлагая это, но почему он никак не может поверить в правдивость предложения. — Но… Но я же бета, — слова срываются с губ сами собой. Ёнбок не планировал это говорить. Он не планировал в один миг вспоминать весь прошлый опыт. — И? Разве это какая-то проблема? — не понимает Чан, смотря на него обеспокоенно. Еда у обоих давно отошла на второй план, остывая в сторонке. — Если моё предложение тебе не по нраву, то всё в порядке, — тут же добавляет он. Ёнбок не знает, что ответить. Он столько лет ограждал себя от всего, что может привести к отношениям. Посылал альф, омеги его никогда не интересовали, но вот перед ним Чан. И Чан — бета. Такой же как и он. И он не понимает, почему тот вообще предлагает такое. Разве… Разве это не как-то неправильно? Что-то наравне с парами двух омег или двух альф, но… Он за время работы столько всего видел, чтобы относится к ним как-то предвзято, а себя преодолеть не может. В голове бьются две противоречивые мысли. С одной стороны, с чего бы после стольких лет ему снова лезть в то, что может сделать больно? С другой стороны, он с ужасом осознаёт, что Чан ему симпатичен, он понимает это ещё в те короткие встречи в студии, как бы ни хотелось отрицать происходящее. — Ёнбок? — зовёт Чан. Видимо его молчание затянулось. А то, как он смотрит перед собой пустым взглядом и до побелевшей кожи сжимает в пальцах палочки, всерьёз его обеспокоило. — Всё в порядке? — Да… Наверное, — выходит из транса Ёнбок, тут же опуская взгляд вниз, утыкая его в тарелку остывшей лапши. — Извини, но по твоему запаху я бы сказал, что всё не в порядке. Я сделал что-то не так? Слова о запахе режут слух. Он так не привык говорить об этом. Запахи всегда часть жизни альф и омег, не его. Он даже забывает, что Чан может его чувствовать. И, вероятно, сейчас ощущает его беспокойство и некоторый страх. — Это не то, о чём я бы хотел сейчас говорить, — резко отвечает он. Чан даже как-то отшатывается назад. — Но… — Ему приходится остановится, просто чтобы ещё раз спросить себя: уверен ли он в том, что делает? Не пожалеет ли? Ответа ни на один из вопросов у него нет. — Я был бы не против сходить с тобой на свидание.

***

Чан берёт его номер телефона, пишет ближе к вечеру, предлагая время и место. Ёнбок соглашается, а сам не перестаёт задаваться вопросом: стоит ли оно того? Слишком ярко в памяти оживают моменты прошлого. И лишь слабый огонёк надежды шепчет, что Чан не скажет ему тоже самое. Что, может быть, для Чана он не будет переходным этапом? Голос, что так легко перебивается всеми остальными сомнениями: всё повторится, Чан просто ищет кого-то, пока не встретил подходящего омегу. Или альфу. Ёнбоку хочется выстрелить себе в голову, лишь бы заглушить эти мысли. На свидании в уютном ресторане, куда его привёл Чан, он сидит, как на иголках, что не может укрыться от Чана. Тот даже спрашивает, точно ли Ёнбока всё устраивает, полагая, что ему просто некомфортно, а отказать из вежливости не смог. Хотя Ёнбок не похож на того, кто не отказывается из вежливости. Он скорее из тех, кто шлёт далеко и надолго, услышав неуместное предложение. Под влиянием двух бокалов вина, Ёнбок вываливает на Чана полное объяснение. Слова, о которых, вероятно, пожалеет, как только протрезвеет. Рассказывает о тех трёх альфах, с которыми встречался ещё в университетские годы, о том, как все трое бросали его. Чан, на удивление, выслушивает внимательно, выглядя при этом слишком удивлённо и обеспокоенно. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, — говорит он в конце. Ёнбок грустно усмехается, подперев голову ладонью, смотря в центр стола. Что ж, осознание настигло его раньше, за все слова и подобную, на его взгляд, слабость ему стыдно уже сейчас. Ощущается как-то горько. Возможно, ему всё же стоило сразу послать Чана, не пришлось бы снова говорить про всё это. — Чем я пахну? — тихо, почти шёпотом спрашивает он. Какая-то часть сознания надеется, что Чан его не услышал. Какая глупость. Ему двадцать пять лет, а он не знает собственного запаха. — Холодным летним днём, — спустя минуту молчания, словно обдумывая, заговаривает Чан. — Свежескошенной травой и сладким зелёным чаем с малиной. Ёнбок думает, что сейчас расплачется от таких сравнений. Возможно, он недалёк от истины. Чан просит дать ему шанс. Ёнбок соглашается. Он не знает, как правильно реагировать на всё то внимание и заботу, которые даёт ему Чан. Он словно забыл, разучился подобным взаимоотношениям. И — он уверен — смешон в своей нелепости, когда пытается как-то на это отвечать или что-то делать в ответ. А Чан всё равно рядом. Надёжный, милый и добрый, тёплый, не только в запахе какао, но и в отношении. Голоса сомнений заглушаются разгорающейся надеждой. Может, в этот раз у него всё будет по-другому. Всё будет хорошо.