***
Злость и тревога выполняли с сердцем Гермионы такие кульбиты, что любой гимнаст позавидовал бы. «Как им в голову вообще пришло драться?!» Хоть она и понимала, что все сейчас находились в состоянии стресса, но сохранять адекватность было просто необходимостью. Фред, буквально, вернулся с того света. Все его раны зажили за ночь. Можно было бы порадоваться, что с парнем, очевидно, всё в порядке, но источник этого «в порядке» до сих пор был непонятен никому из них. Но эти двое решили подраться! Чтобы хоть немного успокоиться, Гермиона села на кровать и глубоко вдохнула, запуская пальцы в копну волос. Глаза сами собой распахнулись. Всё тело будто зачесалось от нервов и девушка вновь поднялась. Она начала наворачивать круги по комнате, прислушиваясь к происходящему за дверью: этот великолепный квартет чистых эмоций и взбалмошности затих, либо усердно мирясь, либо удалившись в дальний конец дома, где их не слышно, чтобы поколотить друг друга до состояния пюре. В какой момент в голове оказались голубые глаза — она ни за что бы не сказала. Раз за разом она прокручивала в мыслях воспоминание, где смотрела не на протянутое Фредом блюдо, а ему в глаза. По коже пробежались мурашки, когда в памяти она вернулась к моменту, который предшествовал блюду. — Связанные души… — проговорив вслух, чтобы услышать со стороны, она тяжело выдохнула и фыркнула. — Какой бред. Не более чем совпадение. Размышления прервал настойчивый стук в дверь. За ней разносились неразборчивые перешёптывания и явно недовольные возгласы кого-то из Уизли. Заинтригованная тем, что же именно они хотят от неё, Гермиона неспешно подошла к двери, прислушиваясь: кажется, ребята снова были на грани драки. Металл ручки холодил ладонь, но не успела девушка открыть дверь, как она резким движением распахнулась и в комнату, совершенно беззастенчиво, был втолкнут Фред. Он развернулся с таким видом, словно хотел спалить всех присутствующих, но с коротким: «Извиняйся!» — дверь захлопнулась и была прижата чем-то тяжёлым с той стороны. — Извиняться за что? — его тон сочился язвительностью. Близнец взглянул на застывшую Гермиону, собрался с мыслями, и движением руки пригласил её присесть на кровать. — Думаю, рано или поздно нам нужно было кое-что обсудить. Сам он быстро протопал к кровати Джинни и залез на неё с ногами, скрестив их и поставив локти на колени. Бывшая ведьма, без единой эмоции на лице, не торопясь подошла к своей кровати, расправила каждую складочку на покрывале и, наконец, повернулась к Фреду. Он нетерпеливо указал на кровать рукой, но, не дождавшись, когда девушка сядет, принялся тараторить: — Герми, извини, что мы подрались прямо перед тобой. Понимаешь, мы все сейчас на нервах и то, что я сказал в коридоре… — он сделал вдох поглубже, сдерживая эмоции. — Мои слова очень обидели Джорджа. Мы не хотели тебя обидеть, обычно мы просто так выплёскиваем лишние переживания, но в этот раз, видимо, выбрали не подходящий момент. С каждым его словом, Гермиона всё сильнее ощущала в горле ком: «Они что, совсем не подумали о том, что думаю я?» — Мы все в одной лодке, но вы даже не задумались обо мне?.. — плаксивый голос вырвался совершенно случайно. Прочистив горло, она взглянула Фреду в глаза и продолжила. — Я так устала носиться с этими чёртовыми крестражами, мне осточертело переживать за взбалмошных Гарри и Рона, я просто хочу спокойно выдохнуть! Вернуться домой, снять заклятие… — тело пробила крупная дрожь — без магии она не сможет снять заклятие с родителей. Истерика почти завладела ей, но Гермиона крепко зажмурилась и потрясла головой, приходя в себя. — Спокойно разделить ужин с семьёй, вспомнить светлую память погибших. Я невероятно благодарна той книге за то, что смогла вытащить тебя с того света и уберечь близких мне людей от скорби, но Фред! — она топнула ногой, заставляя парня слегка вздрогнуть. — Почему ты ведёшь себя так?! — Веду себя как?! — Фред вскипел. Словно по щелчку пальцев, его спокойствие испарилось и он вскочил с кровати, встав рядом с девушкой. — Да меня выдернуло с того света! Никто не спрашивал, хочу ли я возвращаться, никого не интересовало, что я чувствовал по возвращению! Ты когда-нибудь чувствовала тупую, разъедающую боль? А как кровь кипятит твои же конечности? Ты ощущала, как твоё сердце проталкивает через себя густое кровяное желе?! Последнее моё воспоминание о том, что я чувствую убивающую боль! Гермиона, буквально, убивающую! — его крики было слышно, наверное, по всей Англии. Каждое слово отдавало такой болью, что сердце щемило от сочувствия. На его щеках проступил румянец от перевозбуждения. — Может ты забыла, но я вернулся с того света и нам сразу же пришлось бежать без оглядки! Да мне даже не объяснил никто толком, что вообще сейчас происходит: ты думаешь, мне достаточно было ваших пересказов того, что происходило после моей смерти? Да я каждую минуту жду, когда я вернусь в ничего! Я не хочу больше ощущать смерть! Ты и представить себе не можешь, каково это — умирать, — он с таким нажимом закончил фразу, что на физическом уровне ощущался его персональный коктейль из боли и злости. На секунду её пробило чувство вины. Стало так стыдно за содеянное, так сильно заболело сердце, что впору было свалиться на пол и потерять сознание. Гермиона закрыла руками рот, давая Фреду продышаться после разгромной тирады. — Не тебе одному пришлось пережить кошмар наяву, — она выставила перед ним ладонь с вырезанными рунами. — Не ты один проходил через это. — Я благодарен за жизнь. Но почему ты требуешь от меня невозможного? — Фред, наконец, сел. Прямо на пол, облокотившись спиной на кровать Джинни и наблюдая за ней снизу вверх. — Сделай мне скидку на нервы, — она села напротив, повторяя его позу, — Семья Уизли мне как родная. Боль семьи — моя боль. И ты был, и есть, причиной моей боли. Я сама не до конца понимаю, что происходит. И я виновата в твоей боли. Пристальный взгляд голубых глаз было невозможно выдержать. Она отвернулась, якобы заинтересовавшись стеной, на что Фред хмыкнул. Нарочито громко, чтобы она снова обратила на него внимание. — Уже поздно винить кого-то. Да и я устал постоянно испытывать непонимание. Надо завязывать со страданиями, а то растеряю всего Фреда Уизли и отниму звание нюни у Рона, — улыбка, пропитанная тоской. — К твоему сведению, Рон очень храбрый. И на него можно положиться. Так что не волнуйся, звание нюни твоё по праву, — близнец наконец рассмеялся, тихо и коротко. Взгляд его потеплел, напряжение спало. Бывшая ведьма взяла его за руку и погладила по костяшкам. — Считай это жизнью с чистого листа. Я помогу тебе научиться жить без магии. Но не заставляй меня переживать о тебе. Переведя взгляд на свою руку, он улыбнулся. Кивнул, накрыл ладонью её и покрепче сжал, приободряя. — Знаешь, у нас нет выбора, кроме как научиться жить с этим. Ребята за дверью что-то одобрительно зашелестели и, судя по удаляющимся шагам, разошлись.***
Перед своим уходом, Гарри пообещал поговорить с Кингсли и прислать Кикимера, когда появятся новости о статусе дела Гермионы и Фреда. В министерстве его уже успели окрестить страшно-длинным названием: «Дело о применении особого уровня запрещённой магии». Ссылаясь на образовавшиеся после битвы дела, Поттер трансгрессировал. Рон ещё какое-то время побыл с ними: выпил чая, поговорил с близнецами, позвал Джорджа в Нору, чтобы он успокоил миссис Уизли и подготовил её к возвращению Фреда, попытался приободрить последнего и даже успел пошутить с подругой. Но ни от кого не скрылась тень тоски, которая тяжёлым грузом осела на плечах Рона. Парень попрощался и исчез из кухни с тихим хлопком. В доме на площади Гриммо, наконец-то, поселилась надежда на лучшее.