. . .
Этот странный парень покидает заведение раньше неё и, несмотря на протесты Сомин, оплачивает не только свой счёт, но и её. Оставшись наедине с собой в окружении шумных посетителей, девушка в изумлении глядит на дверь, за которой только что скрылся Пак Чимин. Она слышала о нём, но за годы «заточения» в своей комнате давно перестала интересоваться миром звёзд, когда не смогла влиться в него после того случая, так что уже и позабыла, как вообще когда-то выглядел этот певец, да и за это время он мог измениться, что неудивительно. Неудивительно и то, что сердце её уже так непривычно взбунтовалось: этот парень точно трепетал её душу… Он красив. И ей льстило, что он заговорил именно с ней. Но появилось какое-то сомнение в попытках оправдать сорвавшееся сердце. Внутренняя неуверенная в себе девочка чуть ли не вопила о том, что здесь что-то не так. «Не ты ли говорила брату, что больше никому не доверяешь? Очнись!» — вопила та её часть, но сердце не желало слушать разум. Просидев так молчаливой и задумчивой несколько минут, подбородком опершись на руку, стоящую на столе, Сомин наконец встаёт и покидает кофейню всё не в силах откинуть навязчивые мысли. Тэхёна находит недалеко от той самой клиники, он до сих пор сидит на тех ступенях и смотрит в телефон, время от времени поглядывая по сторонам, ища сестру глазами. Ускорив шаг, девушка вскоре срывается на бег, после чего, настигнув поднявшегося брата, крепко обнимает за шею. Глаза его удивлённо распахиваются, но уголки губ так и ползут вверх, пока руки нежно огибают талию сестры. — Всё в порядке? — спрашивает он. — Я волновался: ты пришла позже… — Прости, не следила за временем. И спасибо, что доверился мне, отпустив, — тихо произносит Сомин, всё не отстраняясь, несмотря на то, что они стоят посреди тротуара, заставляя прохожих огибать их. — Я тут встретила Пак Чимина. Представляешь? — Кого? Пак… Чимина?.. — заторможено переспрашивает Тэхён и отстраняется от сестры, сжав её хрупкие плечи, но не настолько сильно, чтобы причинить ей вред. Паника накатывает огромной волной, стремясь затопить парня, но он пытается сдержать её — свои эмоции, заглушив ярость. Он ещё ничего не доказал, так что его обвинения будут беспочвенны. — И чего он хотел? — добавляет он через считанные секунды. — Ничего, там нелепая ситуация произошла просто: остался всего один столик, я подошла первой, но он утверждал, что наоборот, так что мы разделили его. Ещё он заплатил за меня зачем-то… — Почему ты просто не ушла? — Глаза бегали по её лицу, будто бы желая убедить хозяина, что его сестра действительно не пострадала. — Я пришла туда не для того, чтобы сразу же уйти, Тэ, — бурчит Сомин. — Мы бы пришли в следующий раз, вместе. А вдруг он бы что-то сделал тебе? — чуть ли не кричит Тэхён, но успевает пресечь эту попытку, вспомнив разговор с Хосоком. — Иногда складывается ощущение, что это не меня изнасиловали, а тебя. — Эти слова ей даются с трудом, ведь все её попытки забыть об этом каждый раз обо что-то разбиваются, подобно хрусталю. Сомин бросает на него недовольный взгляд: ей вдруг стало обидно, что брат думает, будто бы все вокруг хотят ей навредить, а ведь это она должна не доверять! И девушка так и поступает, только не доходит до крайностей. — Прости, — вздыхает тихо Тэхён. — Я погорячился. — И нежно обнимает сестру, успокаиваясь. — Я не должен был кричать. — Да, не должен был, — обидчивым голосом произносит Сомин, но всё-таки обнимает брата, потому что всё-таки понимает его. — Поехали домой? — И Тэхён кивает, а после вызывает такси.. . .
День — воскресенье. Просыпаться в объятиях любимого — лучшее, что мог придумать этот мир. Но постель пуста. Да и чего ожидал Чонгук? Что Сохён действительно всё бросит ради него? Кажется, пора переставать надеяться на что-либо. Это всегда обречено: когда думаешь о чём-то и сильно ждёшь этого, всё всегда идёт не по плану. Хочется накрыться одеялом с головой и заснуть до завтра, когда работа сможет отвлечь его. Хотя Сохён будет рядом… Нет, это тоже не вариант, думает Чонгук. «Может, уволиться?» Парень тяжело вздыхает и переворачивается на спину, устремляя пустой взгляд в потолок. Глаза быстро привыкают к темноте, которая образовалась из-за плотно закрытых штор, не пропускающих ни капли солнечного света, да и раздражающего дождя, из-за которого на улице серо так, будто бы уже вечер, а не утро. — Отвратительная погода, — с тяжёлым вздохом тянет Чонгук и садится на кровати. — Дождь на улице, дождь в душе, — едва слышно напевает парень, направляясь в сторону ванной. Умывшись, Чонгук совершенно не понимает, чем ему сегодня заняться: ни на что нет ни сил, ни желания. Обычно он выбирается к родителям, которые всегда рады его видеть, или собирается с университетскими друзьями, среди которых и его друг детства. С последним они прошли, наверное, многое: и первую общую влюблённость в девочку из их класса, тогда они поспорили, кто привлечёт её внимание, но вражеского соперничества не было, потому что и серьёзных намерений тоже, которым не от куда взяться в начальной школе; и побеги из дома подростками, чтобы завалиться на вечеринку, куда не пускали родители, желающие, чтобы они больше учились; и играли в одной баскетболисткой команде, с гордо поднятой головой принимая победы и поражения; и не раз в хорошую погоду, в свободные от учёбы дни делали вылазки в горы с друзьями, где оставались на ночь с песнями под гитару и немалым количеством бутылок пива. Всякое было, и Чонгук всегда, вспоминая всё это, испытывал приятные ощущения, хотелось даже повторить, но работа выжимала все соки, отнимала всё время, а у кого-то и вовсе уже семья была. Ноги почти что скользят в сторону спальни, чтобы вновь плюхнуться тяжёлым камнем на мягкую кровать, словно в болото, и включить телевизор, чтобы найти какой-нибудь интересный фильм или сериал. На полпути слышится телефонный звонок. С тяжёлым вздохом парень, который выглядит так, будто бы всю ночь пил и имеет алкогольное отравление, всё-таки ускоряет шаги, берёт смартфон и, потянув зелёный кружок в сторону, отвечает. — Хэй, Гук-и! — слышится чересчур жизнерадостный голос друга на той линии, и это вызывает лёгкую улыбку у Чонгука. — Я собираюсь в зал, не хочешь со мной? — Мне сегодня не до этого, Джун, — безэмоционально отвечает он. — Приболел, что ли? — обеспокоенно спрашивает Седжун. — Давай приеду? — Я бы хотел побы… — Даже не думай! — пресекает попытку отказа друг, быстро выпаливая. — Полчаса — и я твой. — Чонгук даже на расстоянии видит широченную улыбку Седжуна, который тут же заканчивает звонок. Чон не особо расстраивается, что побыть одному не получится. Думается, что настроение хотя бы появится. Да и было бы неплохо обсудить с Седжуном его проблему: он всегда поддерживал его, в какую бы заварушку он ни вляпался. В ожидании друга Чонгук решает хотя бы сварить кофе и заказать пиццу, есть которую с утра — не самая удачная его идея, но хотелось чего-то вредного настолько, что становилось плохо от назойливой мысли об этом. И проходит около часа, когда Седжун, стоя за дверью, жмёт на звонок. Чонгук тут же подрывается с чашкой свежесваренного крепкого кофе, обхватив длинными, забитыми татуировками пальцами, и открывает другу, после чего невозмутимо делает пару глотков. — Бросай эту гадость, Гук-и, у меня есть кое-что получше, — широко улыбается Седжун, приподнимая пакет на уровне груди, слегка потрясывая, отчего содержимое зазвенело, намекая на то, что там может быть. — Скажи, что у тебя болит горло, а то мне говорили, что тёплое пиво — лучшее средство для его лечения. Только давай тёплым мы его пить всё-таки не будем? — хохочет друг, наконец проходя внутрь, дружелюбно толкая Чонгука плечом в его. — Вот ощущаешься, а выглядишь будто приведение! — Седжун вздыхает и чуть закатывает глаза. — Чего молчишь вообще? — спрашивает он, повернувшись, когда положил пакет на пол, чтобы разуться. — Да ты бы сначала свой поток словесный остановил, — всё-таки не удержавшись, смеётся Чонгук, радуясь их встрече. Идя в сторону гостиной с пакетом в руке, Седжун не может не заметить несвойственного этому парню бардака: глаз так и цепляется за незаправленную постель, за пустые бокалы, стоящие на прикроватных тумбочках, тарелки. И он косится на Чонгука, а тот сразу же понимает немой вопрос друга, отчего лишь плечами пожимает. Хотелось бы уже завалиться в гостиной, но Седжун не может себе этого позволить, потому что, будучи лучшим другом, знает и понимает, что вскоре на парня это будет давить, раздражая, оттого прежде помогает убраться. В это же время наконец позвонил курьер, так что Чонгук оставляет его один на один с кроватью и посудой, а вскоре возвращается с огромной коробкой пиццы. — Без грибов, надеюсь? — раздаётся задорный голос рядом, когда Седжун относит тарелки с бокалами на кухню. — Ты, конечно, иногда бесишь меня, но я не пойду на такую подлость, зная, что ты на дух не переносишь грибы. Хотя шампиньоны не особо-то и чувствуются… — Всё равно они мерзкие! — И он забавно кривит нос, вызывая на аккуратных губах Чонгука улыбку.. . .
— Давай! Бей, бей его давай! — кричит Седжун, в руках держа геймпад, на кнопки которого упорно нажимает. Видно, как от напряжения лоб друга покрылся испариной, а брови заломились. Чонгук тоже не менее сосредоточен: он быстро и упорно жмёт на кнопки, чтобы наконец победить босса, а во рту — кусок пиццы, который не успел доесть, как началась важнейшая битва. Наконец победив, Седжун громко ликует, порываясь с места, раскинув руки кверху, сжав кулаки. Тянет друга на себя, который уже отвлёкся игрой от своей проблемы, и тот вместе с ним странно пританцовывает, вырвав кусок пиццы изо рта. — Выпьем! — торжественно произносит Седжун, поднимая бутылку пива и чокаясь ими. По Чонгуку видно, что алкоголь ударил по вискам: они выпили не две и не три бутылки — больше. Удивительно, как ноги вообще держат его. Вновь упав на мягкий диван, немного расплескав содержимое, Чонгук отпивает пива и как-то задумчиво спрашивает: — Что бы ты сделал, если бы влюбился в девушку начальника? — Ты что?.. — Седжун сразу понимает, что это не риторический вопрос, как бы парень ни пытался скрыть это. — Как ты вообще в такую жопу вляпался? — Он присаживается рядом, слегка толкая в плечо своим — по-дружески, как бы сочувствующе даже. — Самому интересно, — уже и не думая скрывать, вздыхает Чонгук и закидывает голову на спинку, руку чересчур расслабленно положив на подлокотник. — Работаем вместе уже больше года, никогда не обращал на неё внимания. Да, был вежлив, помогал иногда, но как-то иначе не смотрел на неё. А потом одна случайность: завалились в бар, выпили, напились даже. Ничего не было, но, кажется, всё тогда и началось. — Прикрывает глаза и чересчур устало трёт их пальцами свободной руки. — А потом случайно увидел её одну в той кафешке у милой супружеской пары. Пила в одиночестве, представляешь? Ей было так плохо. Мне стало её жалко. И я проникся ей. Но, блядь, я и представить не мог, что она спит с Ким Намджуном! — выкрикивает последнее, словно бы плюясь ядом из ярости и ревности — жуткая смесь. — Эй, Гук-и, — тихо подаёт голос Седжун, повернувшись вполоборота и положив ладонь на плечо, будто бы пытаясь унять его злость, которая, кажется, уже переполняет друга. — А чего тебе мешает увести её? Раздаётся нервный смешок, а после Чонгук произносит: — Она боится. — В голосе не только горечь, но и невероятно сильная боль, которая вот-вот разорвёт его. — Этот урод ей угрожал, представляешь? И если я готов пожертвовать своей карьерой ради неё, то она нет… Он оставляет бокал на диване, думая, что не упадёт, а после раскрасневшееся лицо тянется к ладоням и прячется в них. Локти упираются в накаченные бёдра. Слышится нервный вздох. Или просто уставший. Седжун этого не понял. — Хорошо. Ну, то есть всё хуёво, но понятно. Тогда стоит просто забить, — произносит Джун, похлопывая по плечу. — Говоришь так, будто бы это всё легко! — выпаливает Чонгук. — Я и не говорил, что это нетяжело. Сам знаешь, что я тот ещё безнадёжный любовник: пока не отошьют множество раз, не сдамся. — А мне советуешь, — горько усмехается он. — Так ради твоего же блага, Гук-и. Не хочу, чтобы ты наступал на те же грабли. В комнате повисает тяжёлая тишина, которая невероятно давит на них, но никто не решается подать голос. Чонгук погружается в раздумья. Принять решение, касающееся отношений, слишком сложно. Он же даже не попытался ещё, так зачем так легко отпускать? — Она права. Да и ты тоже, — выдыхает Чонгук, обратно закинув голову на спинку дивана и положив ноги на журнальный столик, захламлённый полупустой коробкой от пиццы и бутылками пива, которые стоят и валяются на полу возле. — Мы не можем быть вместе. Она ведь правда защищает меня… Но и я работать рядом с ней не смогу. Так что это всё бессмысленно! Неужели наши отношения — такая же бессмыслица?.. Словно лабиринт, из которого нет выхода счастливым. Парень вскакивает с места и огибает столик, оказавшись напротив того, хватает очередную бутылку и, открыв, не пьёт — заливает в себя содержимое. Седжун, будучи ответственным другом, подаётся к нему и резко выхватывает её, отчего Чонгук обливается. Пальцы теперь неприятно липкие, как и подбородок с шеей. Умыться бы, но звонок в дверь отвлекает от этой мысли. — Ждёшь кого-то ещё? — любопытствует Седжун, но стоит на месте. Чонгук молча качает головой. Нет и представлений о том, кто бы это мог быть. Хотя не отрицает, что это недовольные соседи, ведь они довольно громко кричали во время игры. Когда открывает дверь, к которой подошёл покачиваясь, глаза удивлённо округляются. — Сохён?..Flashback
По спальне гуляет лунный свет — единственное, что освещает комнату. В голове, подобно червям и насекомым, роятся мысли, от которых легче никак не становится. Девушка думала, что найдёт решение этой непростой ситуации, но в итоге вгоняет себя в ещё большую безысходность. Она не может потерять ни место в VERITAS, ни возможное долгожданное повышение, ни Чонгука. Но как всё это сделать, не разозлив Намджуна?! — Ну и вляпалась же я! — восклицает Сохён, мечущуюся по комнате из стороны в сторону, не имея возможности найти себе места. С улицы доносится прохладный ветерок, проникающий в спальню через приоткрытую балконную дверь, благодаря чему тюль колышется. Девушка чувствует, как босые ноги леденеют, но вместо того, чтобы надеть носки и закрыть то, что является проходом для осени внутрь её квартиры, она вспоминает, что на балконе у неё затерялась пачка сигарет. Сохён давно не курит: Намджун запрещает. Но она так и не выкинула её, оставив на чёрный день. Кажется, он наступил. Долго не раздумывая, Сохён босая шлёпает на балкон и спешно хватает пачку. Достаёт сигарету, обхватывает пухлыми губами и поджигает, что выходит чересчур нервно. С непривычки закашливается, но не тушит, а делает очередную попытку. Ощущая, как никотин разливается по телу приятной негой, Сохён понимает, что скучала по такому. Жаль, что от мыслей это всё-таки не спасает. Но подталкивает на то, чтобы дождаться утра и всё-таки поговорить с Чонгуком. Она уверена, что вместе они найдут выход. Ведь их однозначно тянет друг к другу, её уж точно. Правда, девушка и представления не имеет, что же делать с Намджуном. Страшно, что он что-то сотворит, а не просто уволит.End flashback
— Занят? — обеспокоенно интересуется Сохён, понимая, что невовремя, когда на плечо Чонгука ложится голова незнакомца. — Я тогда, наверное… Но она не успевает договорить: парень хватает её за тонкое запястье, разворачивая обратно, отчего та отпускает дверную ручку и сталкивается беспокойным взглядом с его пронзительным. — Я так рад, — расплывается он в улыбке, и Сохён понимает, что Чонгук нетрезв, особенно после того, как парень вдруг заключает её в объятия. — Мы как раз говорили о тебе. Ты что-то решила? — с надеждой глядит он на неё. Сохён вмиг теряется, не зная, что и ответить, ведь она совершенно не продумала, что скажет ему, как объяснит своё присутствие здесь. Но она тут же облегчённо вздыхает, когда незнакомец тянет его от неё, спасая тем самым. — Не наседай так на девушку. Видишь, она испугалась! — отчитывает его Седжун. — Проходи, — зазывает он девушку, кивая в сторону гостиной. — Ты ведь Сохён, верно? Чонгук успел поплакать мне в жилетку насчёт тебя, — по-доброму смеётся он, тем самым пытаясь успокоить её, чтобы она чуть комфортнее чувствовала себя, хотя и понимал, что это, скорее всего, маловероятно. Сохён кивает, хлопая ресничками, и всё-таки следует за парнями, когда Чонгук отпускает её хрупкое запястье. Она оглядывается, подмечая, что у них схожая планировка, только у него комнаты побольше, а ещё они светлые, когда у неё темнее и больше мебели, но тоже уютно. — Может, мне всё-таки уйти? Не уверена, что я вовремя… — Нет-нет, ты как раз вовремя, — широко дружелюбно улыбаясь, говорит вместо Чонгука Седжун и хватает бутылку со спиртным, помахивая ей из стороны в сторону. — Выпьешь с нами? Не долго раздумывая, Сохён кивает, понимая, что если она и решилась прийти сюда, то уверенности особой для разговора не набралась уж точно. Седжун довольно улыбается и, припевая назойливую песню, идёт за бокалом на кухню, после чего наливает. Во время его отсутствия в комнате, несмотря на включённый телевизор, повисла мучительная тишина. Девушка присела на диван, где-то с краю, а Чонгук так и продолжил стоять, наблюдая за ней. Прочистив горло, когда друг пришёл, он всё-таки решается заговорить, будто бы растеряв всё опьянение: — О чём ты хотела поговорить? — О нас, — коротко отвечает девушка, со своих ладоней подняв взгляд янтарных глаз на его, немного мутные. И в этот момент сердца обоих, будто бы оно одно на двоих, одновременно ощутимо дрогнуло, словно бы соприкоснувшись с рёбрами-клеткой. Сохён закусывает губу и будто бы с мольбой переводит взгляд на Седжуна, который сразу же всё понял и, протянув ей бокал, отошёл в кухню, решив дать им время. Сделав пару глотков, она шумно вздыхает. — Сколько бы я ни пыталась, ты не выходишь у меня из головы. — И ты у меня, — шепчет Чонгук, наконец сев рядом, держа бокал между разведённых в стороны ног. — Но… — Намджун, да? — не даёт ей договорить он и поднимает на неё взгляд, повернув голову. — Я не знаю, как сделать так, чтобы не потерять ни тебя, ни журнал. Да, я так сейчас никто, но я мечтала именно о нём! Да и кто возьмёт меня с такими-то навыками писательства… — Это всё Намджун вбил тебе в голову, Сохён. Как же ты этого не понимаешь? Он затравил тебя настолько, что ты перестала верить в себя, в свои способности! И отлично этим пользуется: так у него под рукой всегда есть девочка и не нужно вызывать шлюху, — почти что выплёвывает эти слова Чонгук, не замечая, что ранит ими ту, в кого влюблён, приравняв к проституткам. — Ты ведь присылала Тэхёну свои старые статьи, и не знаю, говорил ли он тебе об этом, но мне сказал, что они неплохи. Понимаешь? Ты хороша, и сможешь стать ещё лучше, если освободишься от оков Намджуна! — Он хватает её за плечи, едва сдерживая себя от того, чтобы потрясти девушку, пытаясь привести ту в чувства, увидеть реальность. — Но… — Она почти что задыхается, открыв рот, потому что чувства накрывают с головой, подобно цунами, несущему за собой страшный потоп, и щёки вмиг становятся мокрыми от дорожек слёз, которые она тут же смахивает ладонями, часто моргая. — Но почему мне он ничего не сказал?.. — Сомневаешься, не придумываю ли я? — огорчается в недоверии Чонгук, изнутри закусив губу у уголка и опустив чужие плечи. — Нет… Просто… он же мог и мне сказать тогда. — Тэхён такая личность, которая считает, что если скажет об успехах кого-либо раньше времени, то тот сразу же зазнается и перестанет совершенствоваться. Он ведь сам научен этим, — тихо смеётся Чонгук и подаётся вперёд, чтобы смахнуть новый поток слёз. Он аккуратно большими пальцами вытирает влагу и после пробует на вкус, отмечая её солёность. А девушка вмиг краснеет. И чтобы скрыть неловкость, спешно тянется к оставленному на столе бокалу и делает большие глотки до тех пор, пока Чонгук не останавливает её. — Осторожнее. Я ведь не такой хороший: не думая воспользуюсь твоим состоянием. Я и так держусь из последних сил, за что «спасибо» пиву, которое мы пиздец как много вылакали. — А если я и не против? — неожиданно произносит Сохён, смелее поднимая на него взгляд, вздёрнув подбородок, и тут же перед глазами немного плывёт. — Это всё алкоголь ударил по вискам, — нервно смеётся Чонгук, отодвигаясь. Кажется, он пытался выглядеть в её глазах плохим, чтобы не мучить её выбором, дав ей возможность сбежать от него окончательно, не подумав, что с другой стороны её ждёт кто-то хуже — Ким Намджун. Тем временем из кухни возвращается Седжун. Парень надеялся, что эта парочка затихла не оттого, что занялись чем-то более интересным. Осторожно высовывая голову наполовину, что лишь глаза видны, из-за дверного косяка, облегчённо вздыхает: всё-таки ни за чем непристойным он их не застукал. Проходит весело, чувствуя, что пусть немного, но лёд между ними тронулся. Чтобы развеять эту неловкую атмосферу, Седжун опускается на диван между ними, толкнув Чонгука, который бросил на того гневный взгляд ещё и из-за того, что пиво наполовину выплеснулось из бокала, на что друг беспечно пожал плечами, громко засмеявшись. И всё подливая Сохён, парень расспрашивал о её жизни, на что она постепенно начала охотнее отвечать. — А кстати, с чего вдруг ты тогда позвала меня прогуляться? Я ещё предложил в бар зайти, — вдруг оживляется Чонгук, перекинувшись туловищем через друга, чтобы поглядеть на Сохён. — Просто уже тогда я была влюблена в тебя. Но и не думала, что от Намджуна будет тяжело сбежать. Если бы он не прознал о тебе, тебе бы ничего не угрожало… Он нас видел тогда на парковке, — предугадав вопрос, произнесла она с тихим вздохом. — Он настолько умён, что смог сложить два плюс два, даже если всё не настолько явно было. — А я ведь даже не догадывался, — удивлённо говорит Чонгук, захлопав ресницами. — И хватит уже про Намджуна. Слишком много его. Предлагаю сегодня отдохнуть от него. Подумаем о нашей проблеме завтра. — Он поднимает бокал в призыве чокнуться, и все согласно кивают, слышится долгий звон соприкосновения стаканов.. . .
В какой-то момент Седжун понимает, что явно лишний: голова девушки устроилась на плече Чонгука, который, приобняв её за талию, сжимая, свободной рукой держал её маленькую ладошку, перебирая изящные пальцы. На лице друга невольно возникает довольная улыбка. Он определённо рад за Чона, и думается, что у этой парочки всё получится. По крайней мере, он надеется на это, ведь они так органично смотрятся. Седжун прокашливается в кулак, тем самым привлекая внимание, и говорит: — Кажется, мне пора. Проводишь? — И Чонгук без вопросов кивает, осторожно перемещая голову девушки, укладывая, на место, с которого встал. Когда парни стоят в дверях, а Седжун собрался, парень кладёт ладони на плечи Чона, будто бы собирается начать серьёзный разговор. Хитрая улыбка так и вырывается наружу. — Ну что ж, дети мои, — тихонько смеётся он, чтобы Сохён, оставшаяся в гостиной, ничего не услышала, — вы уже взрослые, предохраняйся, окей? — Хорошо, ма-ам, — тянет Чонгук, театрально закатывая глаза. — Только ничего не будет. — Да-да, ври больше! Днём отпишись обязательно, мне любопытно, — улыбается Седжун, подмигивая ему, а после, хлопнув по плечу, разворачивается. — До встречи. Проводив друга, Чонгук возвращается к крепко спящей девушке. Садится рядом осторожно, чтобы не потревожить сон, и всё никак не может наглядеться. Ресницы мило подрагивают, глаза под веками двигаются: что-то снится, думается парню. Аккуратные губки, что так и манят, чуть приоткрыты, но вмиг поджимаются, а брови хмурится. И Чонгук тут же касается её щеки, гладит почти что невесомо, будто бы успокаивая, высасывая возможные ужасные картины, которые стоят у неё перед глазами. — Как же раньше я не замечал твоей красоты? — вдруг шепчет Чонгук и подаётся вперёд, оставляя лёгкий поцелуй на кончике носа, на котором красовалась родинка. — Не замечал твоих страданий… — Касается манящих пухлых губ, подхватывает верхнюю и так замирает, растягивая момент. Сильное опьянение притягивает и возбуждение, которое остро реагирует на эту красивую девушку. Будь он аморальным уродом, Чонгук, наверное, раздвинул её аккуратные ножки. Но он не такой. Поэтому парень осторожно подхватывает её на руки и относит на кровать. Губы её мило причмокивают, и на его лице расцветает счастливая улыбка. Как бы он хотел, чтобы этот момент продлился вечность. Но, увы, скоро наступит утро и им придётся вернуться в былую жизнь, в которой им препятствует Ким Намджун. — Поцелуй, — сонно тянет Сомин, даже не открывая прекрасных глаз, когда рядом с ней ложится Чонгук. И кто он такой, чтобы отказывать? Придвинувшись, крепко обнимает за талию и прижимает к себе вплотную, после чего касается мягких губ своими. Нежно сминает, посасывает, чувствуя рьяную ответность, из-за которой поцелуй выходит более страстным. Желание от такого сдерживать ещё сложнее, и Чонгук хочет уже всё-таки пойти дальше, медленно проведя ладонью вниз по спине, но замечает, что Сохён заснула. — В такой-то момент. Удивительно… — тихонько смеётся парень и, чмокнув её в лоб, вскоре засыпает сам, вдруг ощутив тяжесть прошедшего дня.Несколько дней назад…
Стоило Намджуну узнать, что на них собираются подать в суд за клевету, он тут же начал действовать. В тот же день ему пришлось договориться с представителями Ча Муён и Ким Канхо о встрече. И вот спустя некоторое время она наконец состоялась. Держа спину ровно, чуть ли не задирая высокомерно подбородок, Намджун толкает створки дверей вперёд и проходит дальше, неся за собой властный холод. Извиняться — не его конёк, но подыграть он может. Поклонившись в знак приветствия и сев на один из стульев, расположившихся вокруг огромного стола конференц-зала, мужчина, как обычно, закидывает ногу на ногу, выжидающе глядя на остальных. Словно не он и не его команда оплошали. — Итак, Ким Намджун, — начинает ровный голос за столом по центру, — вы обдумали наши условия? Либо ваш VERITAS платит штраф за двоих актёров в сумме двадцати двух миллионов вон и отстраняется на месяц от ведения журналистской деятельности, что вам точно суд вынесет в качестве приговора, либо вы публично извиняетесь и мы снижаем сумму. Так что, ваша гордость или всё-таки журнал? — Чуть склонив голову к плечу, темноволосый мужчина в очках выжидающе смотрит на Намджуна, губы его сомкнуты в презрительной усмешке. — Вы действительно считаете, что знаете меня? И правда думали, что я пожертвую своим детищем ради себя же? Я не дурак, мистер Ли, — с тихим смешком, больше похожим на нервный, едва заметно качает головой он. — Естественно, я принесу извинения. Публично. Я принимаю, что был неправ. Но я же не знал, — врёт Намджун. — Вы журналисты, и ваша главнейшая задача — проверять и перепроверять информацию, прежде чем писать и выпускать статьи, мистер Ким, — пронзительно глядит на него мужчина, всё не убирая с лица язвительной ухмылки, и ставит локоть на стол, чтобы придержать рукой голову, согнув последние два пальца у узких губ. — Так вышло, что мои ребята никогда не ошибались и я привык им доверять, — разведя руки, пожал плечами Намджун. — Думаю, мы всё обсудили, или осталось что-то ещё? — Да, — тянет второй мужчина и кладёт бумаги на стол. — Вместе с основным договором о вашем согласии принести публичное извинение и выплатить штраф мы бы хотели удостовериться, что вы больше никогда даже думать не посмеете посягнуть на личное пространство Ча Муён и Ким Канхо, поэтому мы приготовили и второй договор на этот счёт. — Размеренно проговорив, он пальцами легко передвинул бумаги со своего конца стола к Намджуну. — Хорошо, — выдавливает из себя улыбку он и, взяв ручку, поспешно расписывается везде, где требуется. — Деньги переведут вам сегодня, это уже решаю не я. — А, кстати, — вдруг начинает он, встав вполоборота у дверей, — что будет с их дружком, который слил нам недостоверную информацию? — С ним мы уже поговорили, будьте в этом уверены. На этом закончив вынужденную встречу, Ким Намджун покидает небоскрёб, принадлежащий компании тех актёров, и, остановившись сразу за дверьми, пытается поджечь сигарету, зажав её между двумя пальцами. — Извините, но здесь нельзя курить, — останавливает его охранник, подошедший к нему со спины и коснувшийся его плеча, чуть не напугав нервного мужчину. — Прошу прощения, — только и выдавливает из себя Намджун. Он быстро оказывается у своей любимой BMW и, сев в машину, всё-таки закуривает. Не ожидал он, что придётся так тяжело: ещё бы немного той язвительной ухмылки на лице мистера Ли — и Намджун точно бы врезал ему, и плевать бы он хотел на сорвавшуюся сделку. Но журнал важен ему. Это единственное, что радует его в этой жизни. Следить за знаменитостями, копаться в их «грязном белье», раскрывать их премерзкие поступки — то, что удовлетворяет его. Но так ли он чист сам?..